Последствия полученного удовольствия отступали оставляя после себя приятную усталость и желание вздремнуть десять мнут.  Горько ухмыльнувшись своим мыслям, Бофорт чуть не рассмеялся в голос. Это раньше он мог закрыть глаза и открыть их спустя пятнадцать, ну пусть через двадцать минут, а сейчас закрой он глаза и проспит как минимум полтора часа или пока противные лучи рассвета не раскроют ему веки за него.  Наверное, так и стареют, Бофорт мог только гадать, как это будет, ведь каждый в своей жизни стареет всего раз. Для полноты эффекта оставалось вспомнить, что Лукреция возраста его старшей дочери, чтобы окончательно записать себя в ряды разбитых жизнью старцев, ворчливых и ни на что не способных. Легкая ладонь любовницы, прошла вдоль его груди, коснулась живота, случайно или намерено задевая темную поросль волос, где умерла плоть, как некие извращенные умы называли ее – зверь. Так вот зверь Бофорта лег и помер, к стыду своего владельца. Вспоминая как лет десять назад ему хватало пяти минут, чтобы закалиться и осчастливить любовницу вторым заходом, Фридгар утешил себя, что еще не вечер. Мысленно он дал себе пятнадцать минут.
Неутешительные мысли не умоляли того что здесь произошло.  Ему было хорошо и взмокшей от его стараний любовнице тоже. Поздравив себя, Фридгар удивленно выгнул бровь. Подаренный ему поцелуй был сладким, но каким-то незаконченным. Так верные жены или дорогие любовницы прощались с мужчинами, провожая их в долгий путь. Во взгляде грусть, в словах она же. Обращение на «вас» больно кольнуло самолюбие мужчины, заставляя его вздрогнуть от удивления.
- Иначе бы отбоя от прихожанок у вас не было.
Он рассмеялся, смеялся тихо только для Лукреции, чтобы она слышала и никто другой.
- Ты так думаешь? – прижавшись лбом к ее, кардинал коснулся губами ее глаз, носа и еще посмеялся, о такой практики он прежде не думал. У него были связи с прихожанками, но не с каждой, же и даже не с каждой второй. - Иди ко мне.
Никаких вас, фрейлин или архиепископов, просто мужчина и женщина, наслаждающиеся обществом друг друга. Обняв девушку, Бофорт еще теснее прижал ее к себе, обнимая обеими руками, он почти уложил ее поверх себя, так чтобы каждым участком тела чувствовать на сколько она соблазнительна, молода, желанна. Чуть прикрыв глаза, Фридгар ощутил, как зверь поднял голову, не оставшись безразличным к горячему телу его касающемуся. Ему не хотелось быть холодным и далеким, жестоким по отношению к ней. Приподняв голову, он без труда нашел ее безотказные губы. Целуя долго и горячо, благодарно или нет какая разница, что вложено было в этот поцелуй, когда он искренен.
Помогая себе здоровой ногой, мужчина приподнялся на подушках выше, подушкой Грациани служила мужская грудь, и ее рука которую она могла подложить под подбородок.
- Тебе необязательно уходить сейчас. Никто не вправе заходить в покои кардинала пока он изволит почивать, самое большее что они сделают – постучат и напомнят о времени. Ближе к рассвету я тебя выведу, здесь есть тайный ход для..для…
Запнулся на вранье, хотел сказать для собственной безопасности, но в первую очередь этот ход использовался для иных нужд.
- Он здесь есть. – В итоге закончил Бофорт, поглаживая ладонями спину и бедра любовницы. - Разумеется, если тебе приятно мое общество, и ты не против остаться.
Рискнув убрать одну руку со спины девушку, будто снимая с нее оковы и давая шанс вырваться на свободу, Бофорт провел рукой по ее лицу, убирая с него волосы. Грусть все еще присутствовала на нем. 
- Что тебя гнетет? Я вижу. – Мягкая улыбка, теплый взгляд и как обойтись без безобидной шутки? – Не твоя же связь с отцом церкви, смотри ночь длина, а аппетиты церковника велики.
Новые прикосновения, новые поцелуи, съедающие много времени.

Отредактировано Frithegar Beaufort (2015-04-04 14:38:33)

- Я не уйду
Даже зная, что Лукреция смотрит на него, Фридгар не сдержал свою радость, вылившуюся в облегченный вздох.  Одиноких ночей у него было больше чем любых других, в эту он не хотел быть один. Пусть и знал фрейлину так тесно всего лишь пару часов.
Не только в постели.
- Врунья. – Уголки губ тронула безобидная ухмылка. Положив руку себе под голову, кардинал решил напомнить подробности сегодняшнего вечера.  – Кто-то боялся, что я отлучу ее от церкви, а потом сожгу на костре. Признаться, я удивился такой реакции. Неужели я заслужил репутацию последнего садиста в Моргарде? Церковь преследует ересь в королевстве, но если мы начнем обвинять и жечь всех подряд, Моргард вымрет в рекордные сроки. Ничего не останется.
С одной стороны воспоминания заставляли улыбаться, с другой надо было начинать плакать. Слез не было, так что выбор был очевиден. В результате Фридгар был рад, что все-таки не сжег Грациани на костре. Хороший вечер, чувственный секс и немного женской ласки никакому мужчине еще не делали плохо. Неспроста церковникам надлежит отказывать себе в таком удовольствии, а вот Бофорт не смог и в результате два десятка бастардов, большая часть которых никогда не узнает кто их отец. Впрочем, никто никогда не узнает - так будет лучше им и ему.
Ерзанье по нему ради удобства тела и разговора, вызвали в кардинале бурю эмоция, заставив его вынырнуть из глубин своей памяти. Воспоминания имели свойство засасывать в себя. Телодвижения фрейлины вырвали из груди мужчины негромкий стон и заставили его горячо прижаться к ее ноге.
- Ты молода. Терзания молодости проходят, ты не одна. Ко мне приходят, много прихожанок не знающие как найти току опоры в своей жизни. По иронии большинство из них твоего возраста. Карин Бофорт…. – Гнетущее молчание. - …..дочь моего брата Фабиана и моя племянница недавно рассталась с женихом, отпрыском графа из соседней страны. Мой брат решил, что их союз ему не выгоден и разорвал помолвку. К несчастью дети успели полюбить друг друга и Карин начала совершать разные глупости. У нее тоже бывают мысли тяжелые и нет.
Повернув голову, Фридгар коснулся губами гладящей его щеку руки, поочередно поцеловав пальчики, и прижался щекой к этой руке, на несколько секунд прикрыв глаза.
Только не думай, что у меня такой уж сильный ветер в голове, и я думаю, что с завтрашнего дня что-то изменится и буду постоянно приходить к тебе.
Последнее заставило Фридгара улыбнуться куда более открыто, на мгновение, заставив забыть то что он хотел сказать до этого.
- Ну, мне надо иногда работать или ты думаешь, кардиналы спят каждую ночь? Кроме того король не облегчает мне жизнь, от обязанностей лорд-канцлера меня никто не освобождал.
Шутка получилась не веселой, так как Бофорта мучили другие мысли, очень угнетала одна конкретная. Убрав с лица девушки волосы, кардинал признался.
- От одиночества меня спасла ты, Лукреция. Не дай Создатели тебе его когда-нибудь узнать по-настоящему. У тебя вся жизнь впереди, а я всего лишь маленькая ступенька на твоем пути к чему-то большему.
Теплый дом, ласковая жена и маленький ребенок который будет называть папой не чужого человека, а своего настоящего отца.

Ты же святой отец, а вся твоя жизнь - это таинство и неизвестность,
Какие милые глупости… .думалось тем временем Бофорту, пытаясь, сосредоточится на сказанном, Фридгар смотрел сквозь любовницу, сосредоточено сдвинув брови на переносице. В вопросах теологии, философии и веры он должен был разбираться как никто другой, но к собственному стыду сейчас он мало понимал что такого таинственного в его жизни. Может быть, он смотрит не под тем углом и вопросы о неизвестности для него просто не так таинственны как для людей далеких от быта монахов и кардиналов? Мысли никак не хотели устраиваться в голове, выводы сделать не получалось. Все тело точно покоилось на белом облаке, такое же невесомое, мгновенное как несформировавшаяся мысль. Отчего-то было обидно, что он не садист.
Какие милые глупости….еще раз повторил свою мысль Бофорт, смакуя ее будто вино. Скулы мужчины задвигались, язык пересчитал количество зубов с обратной стороны, но губы так и не разомкнулись, превратившись в очень тонкую нить. Девушка приподнялась и опустилась, когда кардинал вздохнул полной грудью, вызывая небольшой шторм.
Отчасти он чувствовал себя старым, отчасти он таким и был.
- Я бы конечно тебя не догнал…. – Улыбнулся мужчина, на заявление Лукреции, что она могла просто сбежать от него. Бегала бы она не долго, сам не догнал, зато добровольцев на это дело мог найти изрядно. Многие хотели угодить кардиналу, а хромому кардиналу угодить не  так сложно как могло показаться на первый взгляд.
- Не верится, что наша железная королева может чего-то боятся. – На шутку шуткой ответил Бофорт, взгляд которого стал ясным. В дальнейшем он слушал, молча, страшась своими шутками или колкими замечаниями сбить Лукрецию с мысли  и все испортить. Ее слова не показались чушью, даже если они не несли в себе великий смысл, они были важны. Хотя бы для одного из присутствующих в этой комнате они были важны, когда второй внимательно слушал, что умел делать лучше всего.
Вновь поднялась волна. Собравшись с силами, Бофорт напряг мышцы и перевернулся вместе с молодой любовницей, меняясь с ней местами. Упираясь локтями по обе сторону от нее, чтобы не давить всем своим весом на хрупкую фигуру, Фридгар тыльной стороной руки провел по ее лицу. Молодому, слишком молодому -  таким ему уже никогда не быть, время не повернуть вспять.
- Через тридцать лет я стану старой развалиной или лучше….меня призовет к себе Господь, тем самым избавив от необходимости послушников подтирать мне зад. А возможно я завтра стану подниматься по лестнице, у меня сломается трость, и я слечу вниз. Упаду и сломаю себе шею, нам неизвестны замыслы богов.  – Скинув с лица рыжие пряди рука остановилась. Убрав скомканное одеяло в сторону, Бофорт прижался горячим телом к девушке, сквозняк мазнул по голым ягодицам, заставляя податься вперед. Он не стал ничего говорить, она сама уже должна понимать, как доставить удовольствие себе и мужчине.  Сосредоточенное выражение лица Фридгара изменило себе, он вновь улыбался, взгляд растаял и потеплел. – Ты отказала не мне. Ты не прошла испытание и вновь соблазнилась королем, когда должна была суметь отказаться от его ухаживаний.
Наклонившись, Бофорт завладел губами фрейлины, не давая ей ответить. В конце концов, прошло даже больше времени, чем он давал себе изначально.  Сроки поджимали, самооценка падала.