Вечер обещал быть не из простых. Уже несколько часов Эрвин выполняла поправки, внесенные на прошлой неделе в одно из заказанных платьев. Это было обычной практикой, но именно этот заказ заставлял ведьму скрипя зубами заканчивать дело, едва удерживаясь от желания проклясть чертов наряд. Его заказчице, несносной девчонке и фрейлина королевы по совместительству, явно не помешал бы урок, однако тратить силы, время и энергию на капризную барышню не было ни малейшего желания,  да и мелкое пакостничество не входило в круг интересов Эрвин. Та платила исправно и без лишних оговорок про цену, а потому Вина аккуратно дошивала последние узоры бисера.
Платье же получалось просто восхитительное, привлекая внимание посетителей просто лежа в мастерской. Можно было только представить, какой в какой восторг оно повергнет окружающих в компании своей миниатюрной хозяйки и дорогих украшений. Пожалуй, красота собственной работы была единственным, что успокаивало ведьму и изрядно мотивировало доделать все идеально. Она как раз закончила последний стежок, откладывая наряд в сторону, как раздался стук в двери.
Отряхнув своей платье, предварительно расправив складки, Эрвин распахнула двери. – Добрый вечер. - Улыбнувшись, словно ее ничего не раздражало в ихнем общении, ведьма указала взглядом на свою работу. – Выполнила все последние пожелания, так что если не будет новых, - боги, лучше бы их не было, иначе она ее убьет и гори все синим пламенем, - то можно забирать его сегодня. – Передав платье в руки Лукреции, стала дожидаться пока та очередной раз встанет перед зеркалом и юное личико фрейлины озарит очередная гримаса недовольства. Как по нотам – восьмой раз подряд.

Эрвин буквально тряхнуло гневом, как только наглые мелкие пальчики стали безжалостно дергать тесемки на платье. Ее капризы уже надоели. Когда выбирали ткань, Вина пять раз повторила об особенностях материала, а теперь эта девица морщила свой нос. Конечно, складки лежали иначе, чем в ее фантазии! Значение примерки ей явно было не знакомо, а умение точно выражать свои желания было не в форме последние лет 17 ее жизни. Видать, нормально у нее получалось только ноги раздвигать, от того и ходили слухи про дочь графа.
- Хватит!!! – вскочила с места ведьма, готовая проклясть нахалку на веки вечные быть жабой в болотах. Эрвин, с завидным раздражением толкнула прочь руки Лукреции, все еще  старательно дергающие платье. – Вы не умеете объяснять, чего хотите! Сходите лучше за готовым! – Еще ни с одним клиентом у нее не было проблем, но стоило появиться на пороге этой балованой девице, как нервы трещали.  -  Деньги свои заберите и более не появляйтесь тут. – На этом Вина окончательно вышла из себя и платье захрустело под руками ведьмы. Она отлично знала где надо рвануть, чтобы платье расползлось за считанные секунды, оставляя Лукрецию на половину обнаженную. – Так идет больше. И вероятно привычней! – Небрежно кинула Эрвин, поднимая платье. Последнее тут же полетело в свою законную владелицу. – Вот сейчас будет весело. Подумала Вина, едва завидев как миленькое личико начинает краснеть от гнева. От этого зрелища ведьма  откровенно рассмеялась, ожидая, когда же благородная дама кинется на нее с кулаками. И как по волшебству, момент не заставил себя долго ждать. Маленькая ручка неумело взлетела в воздух, но ее тут же перехватила Эрвин, впрочем совершенно не учла платье в своем невинном запале, а потом обе барышни благополучно рухнули на пол, путаясь в наряде. – Отличные складки! – Натянув одну на Лукрецию, чтобы хоть немного обездвижить.

О, какая резвая! – Подумалось Эрвин в порыве праведного гнева, когда ее собственное платье жалостливо затрещало по швам. Черт с тем платьем, а вот проучить наглую избалованную девчонку хотелось сейчас больше всего в мире. Последняя, кстати, не делала себе большой услуги попытками ударить ведьму, которая была сильнее и умелей Лукреции, однако прокляты складки платья не давали даже встать на ноги, оплетая оные словно лианы.
Комнату заполнило пыхтение, громкое дыхание, непристойная ругань, как при пьяной драке в трактире за углом и периодический хруст материи.  Поскольку хвататься они могли только друг за друга, одновременно отталкивая соперницу, то одежды становилось все меньше. Тонка материя периодически оставалась в руках то у одной, то у другой, спадая вниз к останкам бывшего платья фрейлины.
- Конечно заплачу! – В пылу Вина мало уже отдавала себе отчет в действиях, потому с вдохновением и задором вручила рыжей звонкую пощечину. Та покачнулась, начала падать и не нашла ничего лучше, как вцепиться в волосы Эрвин и увлечь ее следом. Ругань с обещаниями расплаты немедленно повысили градус напряженности в комнате, пока девушки пытались избавиться друг от друга, брыкаясь по полу.
Было уже выносимо жарко от этого тесного побоища. Ткань летела  в разные стороны, а с ней разлетался и пыл участниц, способный сжечь любого вмешавшегося. – Попалась! – Извернувшись так, чтобы Лукреция оказалась под ней, Эрвин сжала ее кисть, лишая возможности отбиваться двумя руками, и заодно придавливая своим весом. Тяжело дыша, женщина замерла, словно решая как бы поступить дальше. Попроси ее кто-то потом пояснить логику дальнейших своих действий, Эрвин бы не смогла и двух слов сказать в объяснение, а пока этот момент не настал, девушка следовала за собственным импульсом.
Черные глаза хитро сверкнули идеей, быстро воплотившейся в жизнь. На секунду замерев над ней, Эрвин вдруг наклонилась и поцеловала Луцрецию настойчиво расталкивая ее губы своими в жестком  агрессивном поцелуе.  Не разрывая поцелуй, свободной рукой ведьма скользнула по тонкой фигурке Лукреции, с прежним энтузиазмом сорвав остатки  ткани на груди девушки. Ощущение тепла и мягкой кожи заставило приятную дрожь пробежаться по позвоночнику, разливаясь жаром даже в кончиках пальцев.
Совсем другое ощущение, чем с мужчинами, более мягкое и знакомое, но одновременное дико возбуждающее своей не свойственностью. Женщины в основном были нежнее мужчин, им не требовалось время на «исследование» тела – они и так знали, как лучше, знали как правильно и за какое место надо взяться, чтобы доставить удовольствие. Было это, конечно, не универсальным правилом, но ощущения ярко отличались от близости с мужчинами, которые просто брали желанное.

Возмутиться на укус ведьма попросту не успела, ошарашенная всей реакцией маленькой блудницы. К слову, на поверку, блудница оказалась весьма не испорченным созданием, искренне удивленным такому внезапному повороту дел. Попытавшись сохранить серьезность лица, Эрвин таки не удержалась и смех ее озадачил Лукрецию еще больше. - Женщина… - Ответ медленно и с заметной издевкой скользил по ее губам, заполняя едва заметное пространство между ними ехидством. – Великая блудница Моргарда никогда не была с женщиной? – Припомнив поступок девушки, Эрвин чуть качнулась ей на встречу и, запечатлев очередной поцелуй, так же укусила, потянув нижнюю губу девушки немного на себя.
По правде, сама она ставила подобные опыты крайне редко, но женщины имели свои преимущества перед мужчинами, позволяя раскрывать красоту новых граней запретного плода. Грехом больше, грехом меньше – в случае Эрвин это уже не имело значения. Какой смысл вести себя «хорошо», если все равно гореть на том или этом свете. В свете неминуемого пламени стоило брать от жизни все, что можешь унести.
- А как можно не ценить чужой труд и быть такой капризной! – Заново загораясь своим гневом, она уже не ощущала какой коктейль из эмоций зарождается где-то внутри. – Зато так можно… - нарочно сделав ударение на второе слово, ведьма дернула за остаток юбки на платье Лукреции и ткань трусливо посыпалась прочь, почти полностью покидая свою хозяйку. Тонкие пальчики ведьмы аккуратно заскользили по бедру привередницы, чуть сильнее сдавливая ближе к талии.
Была она с женщиной раньше или нет, а тело все же отвечало на каждое прикосновение, подрагивая в своем нетерпении и выдавая желания Лукреции целиком и полностью.

В какой-то момент Эрвин ощутила себя маньяком-насильником. Кто же знал, что ситуация примет такой неожиданный поворот, а сама Лукреция испугается да соскочит со сладкого пути дважды запрещенного разврата. Где же тяга к приключениям, интерес, провокация, интрига? С разочарованным вздором ведьма приостановила все действо. Все это сопротивление начиналось и заканчивалось в хорошенькой головушке леди Грациани, ибо тело ее уже горело огнем, подавая недвусмысленные сигналы своей готовности кинуться в наглый блуд без последствий.
- И что тебя пугает? – Эрвин немного ослабила «хватку», давая ей чуть больше свободы и возможности двигаться. При желании, Лукреция могла бы с легкостью  убрать от сюда куда подальше, чтобы больше не вспоминать… Но. Мягкие пальчики Вины, в ожидании ответа на свой вопрос, едва ощутимо касались талии и животика девушки, периодически опускаясь к бедрам. – Хочешь уходить, иди. – Коварно улыбнулась ведьма. – А потом однажды пожалеешь, что не осталась… - В том будущем, где есть муж, семья, дети, заботы, целый круговорот которых уносит все дальше и дальше от юношеской бесшабашности, способной толкнуть на подобную «глупость». Позже ее назовут опытом, осторожно сберегая в самых дальних уголках памяти. Таки воспоминания заставляют нас помнить, кто мы есть на самом деле и на что способны, дают сил идти дальше или принимать новые решение.
И пока все это не превратилось в реальность, Эрвин словами и действиями подталкивала Лукрецию к той тонкой грани, возврата из-за которой уже не будет…

Это так умиляло, когда люди велись на иллюзию выбора, когда их решение было столь очевидным. Ласково улыбнувшись Лукреции, ведьма одобрительно кивнула на ее немое решение остаться. Проследив за взглядом своей «пленницы» и сменой красок на лице от нежно-розовой до буро-красной, только сильнее улыбнулась.
- Конечно нельзя! – фыркнула ведьма. Она дождалась пока Лукреция уляжется поудобней и начала по немногую приживать ее весом своего тела: сначала опуская бедра, потом живот и грудь, пока не оказалась на расстоянии вздоха от девушки. – Ощущения, испытываемые с женщиной совсем иные. Мы совсем другие… - пальчик очертил линию ее скул, ключицы и опустился к груди, нежно огибая ее контуры. – Ни один мужчина не способен на ту чувственность, присущую женщинам… - Каждое ее движение было мягким, но настойчивым. Избавленное от мужской врожденной грубости и силы, руки Эрвин обращали страсть в совершенное новое русло. Подобно быстро и шумной реке, поцелуи уносили все глубже и дальше от берегов здравого смысла, оставляя жаркие следы на коже. Вдвойне больше женственности, плавности и настойчивость, по-женски сильная и страстная, эта бурная река заставляла забыться кого угодно.
Прокладывая цепочки легких поцелуев от ее ключицы вниз, Эрвин нарочно дразнила девушку, касаясь руками едва заметно. Она знала лучше любого мужчины, как реагировало женское тело, какие места были более или менее чувствительными на прикосновения разного рода. От этого игра обретала образ сладкой пытки, заставляя изгибаться, словно через тело проходила волна. - Ты проиграешь спор. – Шепнула на ухо ей ведьма

- Ой, только не туда! – вдруг выпалила Лукреция после целой вереницы томных придыханий, стонов и требовательного покусывая губ ведьм в ответ на поцелуи, которые должны были перерасти в нечто другое… - А куда?? – то ли от сдавленного смешка, то ли от сбивчивого дыхания, ведьма шумно выдохнула. Как будто было много вариантов.
В какой-то момент она явно ощутила податливость юного тела, объятого огнем страсти и желания, так быстро полыхнувшего в чувствительно Лукреции. – Не бойся. – Новым поцелуем она не дала девушке ничего ответить, только углубляя свои ласки без шанса на спасение. Да и зачем. Ее «жертва» так прытко и жарко отвечала на каждое прикосновение, что сама Эрвин терялась в этом водовороте. Пытаясь не потеряться в собственном сбившемся дыхании, ведьма чувствовала, как жар охватывает и ее, грозя поглотить обоих своим пламенем.
Больше не произнося ни слова, Вина инстинктивно отслеживала реакции Лукреции, дразня с каждым разом все новыми ласками. Игра казалась забавной, но с каждым прикосновением тело словно током било и практически не оставалось сил на концентрацию. Действия становились совершенно инстинктивными, руки быстро скользили по упругому влажному тему, ныряя в места «только не туда», хотя судя по согласным стонам давно уже было «туда, именно туда!». Словно объятые пламенем, они не остановились пока громкий стон не вырвался из прогнувшегося тела рыжеволосой бестии, тут же обессилено свалившейся обратно на пол.