- Вы ведь уже были на Осеней виналии, Ваше величество? - одна из старших фрейлин стояла позади королевы, заплетая её волосы. Анна вздохнула, поведя плечом. Фрейлина была истинной мастерицей своего дела, но моргарская принцесса ещё не привыкла к этим нелепым причёскам, которые носят в Хельме. Её простота заставляла придворных морщиться, ровно, как и их напыщенность была чужда принцессе. Если оказалась в стае волков, нужно рычать как волк, - одно из напутствий отца, которому Анна следовала во всём. В этих причёсках, громоздких и тяжёлых платьях, этикету, который оказался сложнее этикета Моргарда или так лишь казалось той, которая не привыкла к тому, что каждое её действие изначально оценивается с негативной точки зрения, отчего ей приходилось быть настолько идеальной, насколько она могла.
И вот сейчас этот праздник. Конечно, в Моргарде тоже отмечают Осеннюю виналию, но хозяйкой праздника всегда была Мод, Анна же играла вторую роль, в которой ей было очень комфортно - принцесса не рвалась в первые ряды, уступая мачехе пальму первенства. Но сейчас праздник создан практически для неё, и ей предстоит его возглавлять. Ей не поможет даже Елизавета, которая уехала в Орллею пару недель назад. Её помощницей будет лишь королева-мать, которая благосклонно отнеслась к тихой и покорной невестке.
- Но никогда не была хозяйкой этого праздника, - призналась Анна, поморщившись, когда фрейлина слишком сильно потянула прядь. Конечно, королева волновалась, но это волнение было даже приятным - это был её шанс показать себя с хорошей стороны, изменить мнение двора о ней. Впрочем, Мирцелл вообще пребывала в хорошем настроении последние дни. С уездом мужа на войну, её жизнь стала казаться ей проще. Ранее она боялась увидеть мужа даже в коридоре, а теперь даже выходила в сад, старательно изучая замок вместе с фрейлинами. Многие из них стали ей близки, насколько это вообще возможно, и их общество было приятно Анне, которая по натуре своей была дружелюбной девушкой. Поддержка королевы-матери так же многое значила для Анны, а придворных королева практически не замечала, привыкнув к их отношению. Конечно, мысли о войне огорчали королеву, но она старательно их гнала прочь. Она в безопасности и окружена хорошими людьми.

... говорят, он особенно хорош собой..., - фрейлины, сидевшие позади на пуфиках и державшие наряд Анны, тихо шушукались, иногда хихикая. Старшая фрейлина закатила глаза, но увидев в зеркале лёгкую улыбку королевы, сдержанно улыбнулась в ответ. Анна знала, о ком они говорят, и, хотя она не участвовала в обсуждениях, не смела их одёргивать. Они всего лишь девочки, хотя некоторые из них были старше королевы. Они мечтают о платьях и красивых юношах, думают о танцах и стихах. И Лестер Фосселер, новый герцог Гасконии, который, как говорили люди, должен быть представлен ко двору, был как раз красивым юношей, который недурно танцевал. Слухи о нём ходили самые разные, и свита королевы прислушивалась к ним, радуясь новым лицам при дворе. Большинство мужчин или уехали на войну или отбыли в свои поместья, так что наличие неженатого и красивого герцога вполне могло произвести переполох среди знатных девиц. Сама Анна была знакома лишь с его сестрой Леттис и дядей Флорианом, безвременно почившем. Король и королева-мать высоко о нём отзывались, поэтому у Анны не было причин не проникнуться симпатией к представителям данной фамилии. Однако, она оставалась равнодушной, больше думая о предстоящем празднике, нежели о новом герцоге.
Пока фрейлины одевали королеву, они наконец-то замолчали, но по румянцу на их щеках было понятно, что они надеются не только увидеть этого таинственного герцога, но и познакомится с ним. Анна предпочла не замечать тихие смешки, которые нет-нет, да срывали с губ то одной, то другой младшей фрейлины. Когда же девушки нарядили её, королева посмотрелась в зеркало, отмечая свою красоту. Хельмовские наряды слепили своей роскошью и могли сделать красавицей даже последнюю дурнушку, но Анна старалась гармонировать на тонкой грани красоты и безвкусицы, которая была стёрта для которых придворных. Её сегодняшнее платье было из зелёного бархата, лиф которого был украшен золотистой вышивкой. В тон его были украшения, а на голову Анны надели корону, лёгкую, сделанную специально для неё. И всё равно наряд был тяжёлым, хотя к этой тяжести она начинала привыкать, двигаясь с грацией и видимой лёгкостью. Её свита так же пестрела яркими нарядами, но всё они уступали наряду королевы, как и должно быть.
Королева-мать так же была прекрасна, о чём ей с восхищением заявила Анна. Изабелла вернула её этот комплимент, и обе женщины, довольные собой и друг другом, отправились к придворным. Анна волновалась, снова и снова прокручивая в голове все слова, которые должна была сказать. Её девушки, пребывавшие в таком же возбуждении (для большинства из них это один из первых праздников при дворе), тоже притихли, явно продумывая своё поведение на весь вечер. Каждая из них знала, что королева не потерпит вульгарного поведения, но им совсем не хотелось тихо сидеть недалеко от королевского трона и тихо вздыхать.
Перед Анной склонилась вся знать - кто-то с неохотой, кто-то с любопытством, кто-то не особо задумываясь о своих действиях, они кланялись ей, своей королеве, и королеве-матери. Кроме одного человека, который был в первом ряду и явно не собирался сгибать спину. Юная королева задержала дыхание, боясь, что такой акт неповиновения явно несёт в себе причину, которая не будет ей по нраву. Лестер Фосселер. Он и правда красив. За спиной у Анны послышался тихий шепот фрейлин, которые уже начали обсуждать герцога и его повадки, а сам мужчина всё же склонил голову. Анна молчала, разглядывая его. Он был ровесником короля, но выглядел старшим. Наряд был богатым, но не вульгарным, как и большинства мужчин, считающих, что должны нашить на свой костюм всю свою казну. Движения были грациозными, он, казалось, не чувствовал неловкости или какого-то смущения, которое часто охватывает графов при виде королевской семьи. Анна видела это на своей свадьбе, да и в бытность принцессой тоже.
Молчание затягивалось. Королева, ещё не привыкшая к своему титулу, забыла, что она сейчас вообще должна было что-то говорить. Она думала, что сейчас должен раздаться голос Чарльза, который поприветствует герцога на этом празднике и при дворе. Но его не было, а королева-мать, которая могла что-то сказать, явно ожидая, что Лестера примет Анна. Шелест её платья и тихое покашливание напомнило Анне о её долге, поэтому королева улыбнулась, стремясь скрыть свою неловкость.
- Добро пожаловать ко двору, Ваша светлость, - она снова на секунду замолчала, старательно подыскивая слова. Ведь она же придумывала их заранее! А сейчас в голове была пустота. Леди Вард, считая, что королева больше не желает ничего сказать, громогласно объявила следующего графа, который желал представить двору свою новую жену. Им Анна тоже улыбнулась, как и следующим. На третьем представленном дело пошло на лад, Анна находила нужные слова и приятные улыбки, с некоторыми девочками даже заговаривала, но всё равно чувствовала себя неловко по отношению к Лестеру. Она хотела сказать ему больше. О скорби по его дяде, герцогу Флориану, о том, что рада видеть его при дворе, пусть даже в такое тяжёлое для Хельма время. Сказать, что хотела бы видеть при дворе его сестру, острую на язык, излишне прямую, но всё равно вызывавшую симпатию у Анны. Но вместо этого приветствие вышло излишне холодным и неловким. Королева не должна зацикливаться на таких мелочах, но Анна всё ещё была девушкой, которая стремилась всем понравиться.
- Каким Вы находите двор, Ваша светлость? - Анна всё же нашла Лестера в этом зале, и решила начать разговор, таким образом показывая, что её холодный приём не должен оскорбить его, по крайней мере, она того не хотела. Официальная часть праздника должна была начаться через полчаса, пока же придворные, сбившись в кружки по интересам, что-то обсуждали. Прибывали новые люди, которые больше искали расположения королевы-матери, нежели её невестки.

Казалось, что королева-мать и правда ходила попятам за Анной. Впрочем, последняя была ей благодарна, так как была уверена, что леди Изабелла поможет ей в случае чего. Изабелла же внимательно следила за тем с кем и как говорит Анна, будто бы опасалась, что юная королева могла кого-то оскорбить. Конечно, Мирцелл волновалась и далеко не все придворные были ей знакомы, то подобные праздники были её средой. Когда отец впервые позволил ей присутствовать на торжестве? Кажется, ей было четыре года, и это была свадьба короля Моргарда. Правда, потом ей до десяти лет не пускали к взрослым, отправляя после официальной части в свои покои. И всё же Анна привыкла к вниманию, пустым разговорам и таким же пустым комплиментам. Хельм отличался от Моргарда. но люди нет. Разве что дружелюбия у Хельма было куда меньше.
Благочестивы. Да, именно это слово хорошо описывало королевский двор. Раньше он был не таким, Анна знала это со слов своих фрейлин. Но после смерти королевы Адрианы все решили скорбеть по ней, хотя траур сняли ещё в конце лета, до прибытия Анны. Теперь балом правит королева-мать, а сама Анна не находит в себе смелости ей перечить. Ей проще ходить на мессу и вышивать в своих покоях, нежели пытаться изменить двор под себя. Иногда она с тоской вспоминала Моргард, где на праздниках она спокойно плясала вместе со своими фрейлинами и где на неё смотрели с восхищением, а не с оценивающим презрением.
В этот момент Анну отвлекли другие придворные из числа опоздавших, поэтому в разговор тактично вмешалась Изабелла, говоря что-то о своей скорби по утрате Лестера. Анна сама хотела что-то к этому добавить, но королева-мать так красиво говорила, что Анна решила не вмешиваться, сосредотачивая своё внимание на других гостях, стремясь понравиться всем. Ей улыбались губы, но глаза людей оставались холодными. Они не верили ей, сравнивали её с яркостью предыдущей королевы, которая могла заражать своим весельем весь двор. Куда уж до неё скромной Анне, которая держалась мило, но степенно, боясь сделать лишний шаг. И всё же королева искренне старалась, пропуская весь разговор герцога с королевой-матерью. Она лишь обернулась, поймав взглядом фигуру Изабеллы, которая явно покидала зал. Отчего-то, Анну на секунду с головой охватила паника, ведь она надеялась, что свекровь поможет ей с этим праздником, а не будет молиться в своих покоях. Но Изабелла ушла, оставляя её на растерзание всей этой толпы. И она с благодарностью взглянула на герцога, который, вопреки всему, решил защитить ей от двора.
- Мне доставит удовольствие видеть в своём сопровождении Вас, Ваша Светлость, - ответила Анна, принимая его руку, едва касаясь пальцами рукава. Наверное, в глазах двора они сейчас выглядят крайне забавно: оба не привыкли к своим титулам, оба чужие при дворе и оба несут крест своих фамилий. Мирцеллов ненавидят в Хельме, особенно знать. Все привыкли видеть в Моргарде врагов, но при короле Дарионе все почтительно кланяться, улыбаясь. Анна же ещё не отрастила змеиными клыки, не научилась красиво отравлять людей своими словами и поступками, поэтому вся людская ненависть обрушивалась на неё ввиде презрения. Хельм ненавидел всё моргарское, и принцесса Моргарда была идеальной мишенью. Но сейчас не она одна была жертвой, на Лестера тоже смотрели с неуважением. Анна знала почему, так же слышала слухи. Выскочка, которому столь высокий титул достался каким-то немыслимым образом. Теперь он возвышался над большинством здешних лордов, и их это бесило не меньше, чем 16-ти летняя девчонка на троне. Отчего-то, понимая, что сегодня не только ей утыкают эти ледяные стрелы, Анна почувствовала себе уверенней. Ранее никто при дворе не мог её понять, но Лестер был в схожей ситуации.
От мыслей её отвлекли фрейлины, которые принялись убеждать её поесть. К их просьбам присоединился и Лестер, который действовал скорее из вежливости, что бы поддержать разговор. Что неудивительно, учитывая, что всю дорогу они молчали, так как Анна не могла найти подходящих слов для начала беседы.
- Если Вы так настаиваете..., - Анна слегка лукаво улыбнулась, проходя на помост. Лестера она посадила рядом с собой, соседней кресло, предназначенное для короля, стояло пустым. Анна бросила на него один взгляд, наплоенный скрытой печалью, но ничего не сказала. Остальные гости так же заняли свои места. На помосте было мало людей - Чарльз и Генрих были на войне, Андрес ушёл в плаванье, Елизавета уехала в Орллею, а королева-мать попросту ушла. Анна распорядилась, что бы ей достались самые сладкие кусочки сегодняшнего праздника, в надежде загладить свою вину перед свекровью (если таковая вообще была). Несколько особенно высокочтимых лордов всё же сидели на помосте вместе со своими жёнами, но большинство гостей расположились внизу, ожидая блюда. Анна сглотнула, понимая, что сейчас должна сказать речь.
- Сегодня мы празднуем Осеннюю виналию. Отец-Создатель благословил наши земли, которые этим летом порадовали Нас богатым урожаем..., - Анна говорила громче обычного, надеясь, что её голос будет слышать во всём зале. В зале была тишина, поэтому она была почти уверена, что её слова доходят до каждого уголка. Она говорила недолго, но постаралась сказать всё, что хотела. Она упомянула и о войне, сказав, что молит Мать-Защитницу о спасении воинов Хельма. Она старалась говорить горячо, проникновенно, что бы люди перестали видеть в ней врага и увидели королеву. Да, она происходит из рода Мирцеллов, но она жена Найтона, теперь она подданная Хельма и его короля. Людям было проще видеть в ней дочь врага, а не жену своего короля, но Анна хотела это изменить. Подняв свой кубок, она увидела, что остальные последовали её примеру, но не знала, делают ли они это согласно этикету или личному порыву? Как бы то не было, все придворные одобрительно зашумели и выпили первый кубок вина вместе со своей королевой. Анна же села, довольная результатом. Она, как и большинство девушек, старалась видеть только то, что ей приятно видеть. И старалась не думать, что все эти люди всё ещё её не одобряют.
Раскрасневшаяся, со сверкающими глазами, уверенная в своей пусть мимолётной, но победе, королева повернулась к герцогу, что бы убедится, что и он не смотрит на неё волком.
- Я надеюсь, Вас всё устраивает? Некоторые блюда могут показаться слишком острыми с непривычки..., - Анна отсекалась, вспоминая, что Лестер из Гасконии, там такие же блюда, как и здесь. Это она привыкла к более простой пище, и, на секунду забывшись, думала, что и Лестер тоже. Что бы как-то скрыть своё замешательство, она сделала глоток вина, - попробуйте перепелов, - Анна взяла небольшой кусочек и, убедившись, что перепела и правда получились замечательными, отправила блюдо Лестеру. Следующее блюдо было отправлено лорду из Орллеи, который сидел внизу. Ещё одно - казначею, который славился свой любовью к рыбе. Анна старательно припоминала вкусы каждого из знатных мужей, стараясь не ошибиться в выборе. От этого может зависеть очень много, и она это знала.