Лорд Алрик Ретель неподвижно сидел в кресле, словно и не замечал подошедшего к нему сына, которого срочно позвал в себе. Сидел и молчал, только смотрел куда-то перед собой, пока нарастало волнение в душе Эйдана, тяжелело и увеличивалось, как снежный ком, который стоял рядом, тоже не произнося ни слова: он знал, что, сколько не спрашивай, отец не скажет, пока не сочтет нужным. Наконец, Алрик поднял голову и взглянул на сына.
- Выпей, - лорд махнул рукой в сторону винной чаши, стоявшей рядом. Эйдан послушно взял ее и сделал глоток. Крепкое, зараза. В горле разлилось тепло, в то время как по спине пробежал холодок. – Давай, еще пей. А теперь садись.
Мягкое сидение кресла напротив показалось ему истыканным шипами, как известный пыточный инструмент. Эйдан напряженно вглядывался в лицо отца, стараясь найти причину этого странного молчания, перебирал в уме десятки вариантов, но не находил ответа. Кажется, складка между хмуро сдвинутыми бровями отца стала еще глубже, или это так падает свет?
- Недавно прибыл гонец из Хайбрэя, - бесцветным тоном произнес лорд Ретель.
- Что-то с Адрианой? – быстро переспросил Эйдан, не выдержав затянувшегося ожидания. – С ее ребенком? Она здорова?
Отец протянул развернутый свиток с болтающейся на нити сломанной печатью из кроваво-красного в отблесках каминного пламени воска. Эйдан быстро заскользил взглядом по строчкам. Адриана писала сухо, обычными словами, только привычно ровные буквы на этот раз не держались на месте, словно их растревожил порыв ветра, покрыв лист мелкими чернильными брызгами. За этой обыденностью слов до него не сразу дошел смысл письма, пришлось перечитать несколько раз, чтобы понять, что за ней скрывается, точнее, чтобы поверить в реальности написанного.
- Не может этого быть, - прошептал Эйдан, отказываясь поверить письму. – Отец, это…
- Да, это правда, - хрипло ответил Алрик все таким же бесстрастным тоном. – Печать подлинная, и почерк своей дочери я прекрасно знаю. Анну отравили три дня тому назад… Стой! – прикрикнул он на подскочившего с кресла сына. – Вернись на место и слушай меня.
Эйдан сел обратно, с трудом осознавая происходящее. Только три месяца назад он виделся с матерью, чей облик сейчас всплыл перед глазами в мельчайших подробностях – светлые волосы, собранные в замысловатую прическу, ясный взгляд глаз в обрамлении тонких морщинок, шорох длинной юбки и теплые руки, которые сейчас должны быть холодны как лед, нет, не может этого быть. Что бы ни было написано, Анна не могла быть мертва! Его мать не могла так просто покинуть их…
- Тебе она тоже прислала письмо, - голос отца слышался словно откуда-то издалека. Тот протянул ему еще один свиток, тоже развернутый. В другое время Эйдан бы разозлился на отца за то, что он читал его письмо, но сейчас это беспокоило его в последнюю очередь.
Чернильных пятен на пергаменте было больше, больше было и слов, совсем других, уже не официальных, но пронизанных отчаянием и болью; где-то там, много миль южнее оборвалась одна родная ему жизнь, и другая балансировала на грани, еле находя в себе силы беречь третью, чуть менее, но все же родную, а позади них сгущалась невидимая доселе тень, неизвестно кем отброшенная.
- Мы должны ехать к ней! – Эйдан сжал пергамент в кулаке, вскакивая с места. – Сейчас же.
- И бросить все дела? – Алрик отрицательно покачал головой. – Адриану надежно охраняют, о ней заботятся. Я уверен, что до нашего визита с ней все будет в порядке.
- Так надежно, что ее мать, моя мать умерла от яда?! Конечно, с ней все будет в порядке! – Эйдан мерил быстрыми шагами комнату, не в силах сохранять неподвижность, как отец. – Куда только смотрели эти чертовы Найтоны!
Лорд Ретель недовольно поморщился, он не любил, когда под сомнение ставили способности и репутацию короля, его старого друга.
- Король тоже не всесилен, ибо он не Создатель. Я давно знаю его и знаю то, что ему небезразличны жизни жены наследника и будущего внука, - он вновь протянул сыну чашу с вином. – Мужчине не подобает вести себя так, Эйдан. Возьми себя в руки.
Чаша зазвенела, отброшенная на пол, мгновенно покрывшийся багровыми винными пятнами.
- А как подобает? Спокойно смотреть, как гибнут твоя жена и дочь? Решать все эти мелкие делишки, пока неизвестно кто покушается на твой род?
- Эйдан, перестань, - тихо произнес Алрик, и в этом тихом голосе было гораздо больше силы, чем в любом крике, но Эйдану было уже все равно. Что до угроз отца, когда есть иная угроза, более серьезная, и сейчас она свилась вокруг его семьи подобно длинной змее. Он остановился перед отцом, глядя прямо ему в глаза.
- Если тебе все равно, я поеду один, - голос Эйдана слегка дрожал, не то от злости, не то от обиды, не то от боли за мать. – Сам во всем разберусь.
- Я не…
- И ты меня не остановишь, - Эйдан резко развернулся и вышел, почти выбежал из комнаты, уже не слушая, что кричал вслед отец.

Попытки лорда Ретеля удержать сына и впрямь оказались тщетны. Эйдан отбыл из Ревейншира уже на следующий день.
- Ты совершаешь ошибку, - говорил Алрик, глядя, как Эйдан проверяет сумку у седла и подтягивает ремни. – Адриане сейчас ничто не угрожает. Найтон наверняка усилил охрану если не втрое, то вдвое точно. Враг же, кто бы он ни был, затаится на время, совершив промах.
Эйдан отдавал приказания слугам, суетившимся рядом.
- Нужно дождаться, когда наш соперник почувствует себя снова в безопасности и выйдет из тени, тогда мы и сможем расправиться с ним. Ты только спугнешь его.
Эйдан обернулся к отцу, тяжело дыша.
- Ты что, решил использовать Адриану как приманку? – он поверить не мог в ледяное спокойствие отца, для которого все в этой жизни, похоже, были лишь разменными фигурами. Трудно поверить, что в них течет одна кровь. – Свою родную дочь?
Лицо лорда Ретеля было непроницаемо.
- Для того чтобы принять верное решение, стоит подумать. Мой сын, к сожалению, так и не научился это делать, - он скорбно посмотрел на Эйдана. Тот лишь гневно дернул плечом и взобрался в седло. – Я призываю тебя к осторожности. Дай мне слово, что проявишь рассудительность.
Эйдан коротко махнул рукой, веля прислуге отойти и освободить дорогу.
- Дай мне слово.
Эйдан с усилием кивнул, точно у статуи отломилась голова, а потом приросла обратно.
- Хорошо, отец.

В Хайбрэй он прибыл через три дня. Бросив загнанного почти до полусмерти коня на попечительство конюхам, он не вошел, почти вбежал внутрь королевского замка.
Это здание ему еще никогда не казалось таким пустынным и мрачным. Вроде ничего не изменилось внешне, но осознание того, что где-то в этих стенах спокойно разгуливает убийца его матери, заставляло его едва ли не ненавидеть это место. Отсюда рождалось непонимание: как только его сестра может спокойно жить здесь? Впрочем, какое тут может быть спокойствие? На мгновение мелькнула мысль забрать отсюда Адриану, ее муж наверняка и этого не заметит, раз так беспечно подпускает отравителей к своему столу. Эйдан уже забыл об обещании отцу быть рассудительным, стоило только подумать об убийцах, как всякая способность трезво мыслить спешила его покинуть. Это было горько, осознавать, подходя к покоям сестры, что его мать уже его здесь не встретит, и не встретит уже нигде, ее больше нет, и он даже не успел на ее похороны, чтобы в последний раз взглянуть на нее. В последний раз… нет, в это до сих пор было невозможно поверить. Так и казалось, что сейчас она выйдет из одной из этих дверей, улыбнется ему, но у тех дверей стояла только хмурая охрана.
В покои Адрианы он ворвался, даже не сменив пыльную дорожную одежду, переполошив фрейлин, до этого спокойно занимавшихся всякой ерундой вроде вышивания. Замер на пороге, скользнул взглядом по уставшей фигурке в кресле, по траурно-темным рукавам ее платья, по бледному лицу, она спала или просто дремала. Эйдан тихо подошел к ней и осторожно взял ее за руку, пытаясь разбудить, не обращая внимания на фрейлин, о каких церемониях может идти речь сейчас, когда его семье угрожает опасность?
- Адриана, ты слышишь меня? Я здесь, я уже приехал к тебе.

Ему несколько странно было видеть пару раз промелькнувшую улыбку на лице сестры, когда она стала рассказывать, как это произошло. К чему это притворство, к чему желание показать, что все замечательно, когда их никто не видит? Все-таки жизнь сильно разъединила их, некогда похожих характером, изменила и переделала каждого под свой мотив. Эйдан никогда не испытывал никакого благоговения перед напыщенной придворной знатью, которой был полон королевский замок; они жили по своим правилам, где искренность почиталась за слабость, прямолинейность за грубость, здесь были свои правила игры, к которым он не привык, но Адриане приходится следовать всем этим правилам в той мере, что они уже становятся ее привычкой. Вот и теперь, она изо всех сил старается показать, что все хорошо, зачем, он читал ее письмо, он только что сжимал ее вздрагивающие от рыданий хрупкие плечи, ему известно. В детстве он не раз поддразнивал ее за слезы, но теперь ему бы и в голову не пришло подобное, уже прошел тот мальчишеский возраст, и причина ее горя была ему ясна, как никогда.
Этот яд предназначался не матери.
Он был для Адрианы.
- Что?
Эйдан сам не заметил, как сильно сжал ее руку, тут же отпустил и крепко вцепился в рукоять кинжала, висевшего у него на поясе, крепко, до побелевших костяшек. Обычно ощущение оружия в руке придавало уверенности, но не сейчас. Он все еще не мог принять тех слов, что произнесла сестра.
- Но это просто безумие. Когда ты успела найти себе врагов, Адриана?
И кто этот враг? Адриана ни слова не произнесла о том, что убийца был схвачен или хотя бы, что имя его ей известно. Отец не раз говорил, что при дворе у рода Ретелей достаточно недоброжелателей, но кому что могла сделать Адриана, которая не была любительницей придворных склок, его Адриана, сестра, которая совсем недавно из маленькой девочки стала юной женщиной. Из-за чего кто-то желал ей смерти – личная неприязнь? Желание отомстить за что-то всему их роду?
Эйдан с трудом удерживал себя на месте. Бездействие убивало не хуже яда, хотелось делать хоть что-то, искать неведомого убийцу, бросить обвинения прямо в лицо королю, что он не смог обеспечить безопасность жене наследника, и плевать, что это король. Но не хотелось бросать сестру одну там, где кто-то или что-то могло угрожать ее жизни.
- Ты не сказала, кто это был, - Эйдан старался говорить как можно спокойнее, но гневная дрожь все равно слышалась в его голосе. Посмотреть бы в глаза тому ублюдку, который это сделал, прежде чем они застынут навеки, тому, кто покушался на сестру и убил его мать. Отомстить за свою семью. Потом подумалось, что лорд Алрик не одобрил бы такой спешки, но это мало успокоило. Отец, похоже, был почти не способен что-то чувствовать. – Его нашли? Хоть что-то известно?