Лениво перебираю струны виолы, ноты давно покоятся в кладовых разума, нет необходимости вспоминать мелодию. Она выходит сама собой, разливается по комнате и эхом отдается в каменных стенах. Слишком много времени за занятиями музыкой, но иногда битый час играть одно и то же утомляет. Хотя со временем совершенно не думаешь о мелодии, скорее уходишь в себя и погружаешься в размышления, из-под движущихся на автомате пальцев музыка появляется сама. Сейчас был тот же случай, когда третий час подряд я вертела в руках виолу, не находя другого занятия, но и этим уже пресытившись. Турнир был назначен на средину дня, поэтому после приезда в Авелли мне совершенно нечем было себя занять. Предвкушение чего-то захватывающего медленно пожирало изнутри, ведь это был тот самый единственный день турнира, который мне интересен. Чья-то судьба изменится. Мне нравилось так думать каждый раз, чувствуя, будто я причастна к чему-то великому. Конечно, посвящение в рыцари – не бог весь какое событие, но и не вселенских масштабов. Однако таким оно было для меня. А сегодня мне выпала честь награждать победителя и, кажется, более ответственной миссии я себе не представляла. По крайней мере, сегодня.
Отложив инструмент, оставляю в руках смычек. Напротив меня фрейлина так же оставляет в покое виолу, обмениваясь со мной заговорщицкими полуулыбками. Как прекрасно, когда есть люди, понимающие тебя без слов. 
-Ваше Высочество… – бровки очаровательной блондинки ползут вверх, смычек выставлен в мою сторону наподобие оружия. Не могу не улыбнуться, до сих пор остается загадкой, как Маргарет удается вовремя разрядить обстановку и почувствовать крайнюю степень моей скуки.
-Защищайтесь, Марго! - легкое движение и я уже на ногах, выпад в сторону фрейлины и смычки встречаются, пародируя стальные шпаги. На наших лицах ликование, словно мы вовсе не юные дамы, а бывалые рыцари, познавшие не одну войну. Хотя, в фехтовании и вообще владении оружием я не смыслю ровным счетом ничего. Могу похвастаться лишь тем, что видела тренировки своих братьев. Пожалуй, это единственный мой опыт в «сражениях». 
-Как считаете, кому сегодня повезет?  - мы отступаем на шаг, не опуская «оружия». И поединок - скорее сражение взглядов, нежели наших «мечей». Краем глаза вижу порицательный взгляд кормилицы, занимающейся рукоделием у окна. Она никогда не понимала наших женских стремлений походить на мужчин хотя бы в чем-то. Они смелы и мужественны, им доступно то, о чем нам не стоит даже мечтать. Не то, чтобы я особо хотела махать мечом, запугивая врагов, но, что греха таить, не раз мне хотелось сбежать с братьями на охоту вместо вышивания.
-Сложно сказать…представителей много и, думаю, все неплохо владеют оружием. Но этого мало для победы. – выпад в сторону фрейлины, Марго умело уворачивается и наносит свой удар.  Я позорно не успеваю сориентироваться и принимаю поражение, путаясь в собственном платье и эпично падая прямо на пол. В глазах Марго испуг, а я картинно закатываю глаза и заливаюсь смехом.  -Не быть мне участником турниров, никакой из меня рыцарь, - перевожу сбившееся дыхание, сдуваю с глаз выбившиеся из косы пряди. Ну и как можно выдавать меня замуж, в голове ведь одни развлечения и шутки. Если бы меня видела Адриана, она бы покачала головой и приняла сторону кормилицы, которая, кажется, теперь уж полностью разочаровалась во мне, как воспитанной юной леди.
Приподнимаюсь на локти, все ещё лежа на полу. Марго приземляется рядом со мной, совершенно не заботясь о смятых юбках. -Вы были великолепны, Ваше Высочество, такое грациозное падение!. Я смеюсь, представляю, что была похожа на падающий мешок картошки. Что может быть грациознее мешка картошки?
Стучат и мы с Марго одновременно поворачиваемся к двери, к которой уже семенит кормилица. Едва она открывает её, нам сообщают - пора выезжать на турнир. Мне остается лишь вздохнуть и встать с пола, однако, там было весьма удобно лежать.  Чтобы привести себя в порядок, достаточно пары минут. И вот я уже спешу по каменной лестнице прямо к экипажу, который должен привезти нас к месту турнира. Жаль, что рядом нет Адрианы, мы бы сделали ставки. Но у неё сегодня миссия посерьезнее моей, так что менять чью-то жизнь я отправляюсь в компании фрейлин и очаровательной леди Линдблад.
Все должно пройти прекрасно, я в это верю. Расшитый шарф бережно сложен и захвачен служанкой, от одного взгляда на него мне хочется набрать подольше воздуха в легкие. Сколько же я его вышивала? Мне никогда не нравилось это занятие – слишком скучное. Но по такому случаю я пересилила себя, каждый раз уговаривая иглу вышивать быстрее, будто это в её власти.
Всего несколько минут езда и впереди виднеются остроконечные шатры, яркие цвета которых так разбавляют, так придают праздничного настроения. Музыканты и шум толпы, я закрываю глаза от удовольствия и тяну носом воздух. Пахнет печеными яблоками и какими-то пряностями, от чего я не могу не улыбнуться. Сердце начинает трепетать от предвкушения, кажется, я больше не смогу стереть улыбку с лица.

Когда-то он мечтал стать рыцарем, как отец. Лет этак с пяти. В двенадцать его занимали куда менее возвышенные мысли, вроде «Как бы получить побольше денег?» или «Когда же закончится это клятое море?». В пятнадцать он жаждал свободы. В двадцать три просто жил, не особо задумываясь о будущем. Задуматься пришлось в тридцать, покидая ставшие если не родными, то привычными земли…
В тридцать три, когда он вернулся на родину, которую помнил уже довольно смутно, ему выпал шанс исполнить детскую мечту.
Само по себе рыцарское звание его не влекло. Но здесь на потомка рыцарей, остающегося оруженосцем, смотреть станут косо. Гай и сейчас замечал полные недоумения взгляды: среди своих будущих противников он смотрелся… странно. Все они были гораздо моложе.
И менее опытны в бою. За едва ли ни единственным исключением, которое звалось «рыцарское копье». Они обращались с ним дольше двух лет, выпавших Гилмору, — на востоке не было рыцарей и рыцарских турниров, и тогда никто не учил его владеть этим оружием.
Но за счет общей боевой подготовки он может надеяться удержаться в седле. Рассчитывать на то же, сражаясь с опытными рыцарями, несколько самонадеянно…
Гай еще раз обвел взглядом ряд вывешенных щитов. Принять участие в поединках собирались довольно многие. Интересно, изберет ли кто-то его своим противником, или же придется ждать своей очереди коснуться копьем чужого щита? Скорее, второе: его здесь никто не знает, вряд ли кто рискнет вызывать на бой того, чьи способности нельзя оценить…
Хотя отчаянные — или дураки — находятся всегда.
Яркие краски и шум толпы живо напомнили Гаю восточные базары. Он улыбнулся. Не так уж и отличаются люди востока и запада, раз уж их скопления ради праздника так похожи?
Выбор почетного рыцаря и речи герольда, объявляющие о начале турнира оруженосцев, Гай по большей части пропустил мимо ушей. Разве что отметил имена дам, которые должны были награждать победителя. Одна — сестра короля, вторая… Линдблады — это ведь графы с запада? Линдершир… нет, Линдерншир. Южный Линдерншир.
Забытые в юности имена и названия, столь привычные другим, выросшим в Хельме, порой давались ему с трудом, делая заметнее акцент. Может, если Гай проживет здесь столько же, сколько и на востоке, удастся от него избавиться — но пока тот оставался неистребим.
Еще одна деталь, выделяющая его из толпы окружающих. Как и одежда неярких цветов. Да, он знает, что на турниры принято наряжаться… но преодолеть ненависть к пестрым костюмам и ярким тканям не в состоянии. Пусть их носят другие, Гай посмотрит — возможно, даже не без удовольствия, — но одевать самому… Нет, спасибо, ему надо сосредоточиться на противниках, а не обуздывать злобу, которая сейчас лишь помешает.
За поединками Гилмор наблюдал, не отрываясь, мысленно отмечая слабые и сильные стороны сражающихся, запоминая особо отличившихся, с которыми ему почти наверняка предстоит сразиться. И первую победу заработал не только реальным умением, но и хитростью — выбрав противника из тех, кто уже успел побывать на ристалище и получить не только выигранный поединок, но и ранение. Крови Гай не заметил, и подвижность рука не утратила — возможно, просто сильный ушиб плеча — но боль и некоторая скованность сослужили ему хорошую службу.
Второго противника он тоже выбрал сам. У этого повреждений не было, и пришлось сложнее. Впрочем, тот предпочел после первых же сломанных копий перейти к пешему поединку (чему Гай искренне обрадовался), но приспособиться к сопернику не сумел. Гилмор в очередной раз вознес хвалу покойному Эдельстану, который помогал ему соединить восточную манеру боя с западным оружием, — и принялся дожидаться третьего поединка.