Жизнь может быть вполне сносной, когда умеешь находить развлечения. К слову, я никогда не жаловалась на судьбу принцессы, как кто-то может жаловаться на судьбу служанки. Рождение с титулом, быть может, открывает множество дверей, но автоматически закрывает другое множество, свободно доступное простым людям. Отчего-то несведующие решили, что богатство лишает проблем и дарует лишь наслаждения, однако оно же в довесок несет множество обязанностей и запретов. Допустим, один самый простой - отсутствие возможности принадлежать только себе. Особенно, если ты девушка, особенно, если молодая да еще и королевских кровей. Каменные стены замка не раз давили на меня каким-то невидимым грузом. Порой я чувствовала себя птицей в золотой клетке и проклинала те книжки с историями о далеких чудесных землях, в которых мне не дано побывать. Нет, я люблю свой дом и свою страну, но здесь  каждый день обречен быть похожим на предыдущий, изменяя лишь мелкие детали давно написанного сюжета. С одной стороны - покой не может не радовать отсутствием чего-либо плохого, с другой же - обыденная жизнь в замке похожа на зацвевшее болото, иногда сотрясаемое очередными интригами и сплетнями. И все же я научилась развлекать себя, чтобы совсем не зачахнуть и не обратить на себя пристальное внимание занятого старшего и не менее занятого среднего брата.
Особую прелесть и разнообразие вносят балы и официальные приемы, а также турниры, один из которых начался сегодня.  Так вышло, что еще с раннего детства я всегда оказывала честь своим братьям (или они мне?), когда становилась их маленькой дамой-защитницей, повязывая именные платки Найтонов на их руки. Это был наш маленький ритуал и я верила, что именно это и ничто другое привлекает к ним удачу.  Прошло время и наши детские забавы остались в прошлом. Теперь же я с меньшей охотой жду турниров, пожалуй, пристально наблюдая лишь в первый день, когда в ранг рыцарей могут возвести нового человека, таким образом изменяя его дальнейшую судьбу. Мне нравилось осознавать, что именно в этот день жизнь человека меняется к лучшему. И сегодня мы вместе с леди Линдблад уже изменили чью-то жизнь. Именно с такими размышлениями я неспеша перебирала алую нить, собираясь приняться за вышивание, однако отдавая все внимание вовсе не рукоделию, а пейзажу за окном. Перед глазами все еще стояли картинки поединков и азартные восклики толпы, ощущение праздника, так крепко окутавшее душу поутру, не отпускало доныне. Кормилица и несколько служанок тихо беседовали за шитьем, но я слышала лишь монотонное перешептывание, не особо вслушиваясь в слова.  Медленно меня охватывала скука, как это обычно бывает, едва я беру в руки вышивание. Право, лучше занять себя чтением до возвращения Чарльза и Адрианы, чтобы восторги от первого дня турнира не сошли на "нет" и я смогла в подробностях пересказать все Адриане.
В комнату с поклоном входит одна из служанок, я обращаю на нее внимание лишь невзначай, чтобы попросить принести из другой комнаты свою книгу. Кажется, любовь к рукоделию не передалась мне с молоком кормилицы, то ли дело книги, в которых я совершенно забываюсь. Катрин шуршит юбками и подносит мне книгу, не могу не заметить заговорщицкую улыбку на ее лице. Беглый взгляд в сторону кормилицы, я понимаю, что она не должна чего-то знать. Внутри разливается приятное ощущение маленького шуточного заговора и едва заметная улыбка озаряет мое лицо. Открываю книгу и взгляд встречается с бережно свернутым клочком бумаги. Записка? Благодарно киваю служанке и отворачтваюсь к окну. Забавно, кто-то так же, как и я, томится от скуки и ищет себе развлечения? Или быть может это записка от Чарльза и Адрианы? Но тогда ее бы не передавали тайно, тем более, они должны вот-вот вернуться...
Задаваясь всевозможными вопросами, разворачиваю бумаги и взгляд скользит по аккуратно выведенным буквам.

Смятение. Это то, что я чувствую, смотря на записку. Я знаю, у Чарльза с Флорианом, кажется, всегда были разногласия, но я никогда не разделяла его мнения. Герцог Фосселер всегда казался мне умным и интересным человеком, не лишенным мужского обаяния. Откровенно говоря, я не собиралась принимать сторону брата относительно его. Записка меня несколько озадачила, ведь именно на встречу с герцогом отправлялся Чарльз, во всяком случае, герцог входил в состав совета - об этом мне было известно. Что же там могло случиться такого, что заставило его желать тайной встечи? Неужели разногласия мужчин дошли той степени, что герцог может более никогда не появиться при дворе? Пугающие мысли медленно поползли в голову и мне совершенно не хотелось поддаваться панике. Однако скрывать от самой себя,  что мне абсолютно безразличен герцог, по меньшей мере, неправильно. Что ж, нет смысла строить догадки, если можно переговорить лично.
Оставляю записку в книге и быстро встаю, подзывая Катрин. Раз уж она принесла мне эту весть, пусть станет моим алиби. Кормилица едва открывает рот, чтобы спросить, куда направляется мое величество, на что я успеваю бросить небрежное "Скоро вернусь" и вышмыгнуть из комнаты, поблагодарив Отца-Создателя, что принцессе не пристало отчитываться перед прислугой, даже настолько близкой. Сердце стучит и заглушает все посторонние звуки, пытаюсь не думать о том, что сообщит мне герцог. Право, в записке не было указано место, но сад, по моему мнению, самое удачное место встречи, где можно затеряться среди лабиринт деревьев и остаться незамеченным.
- Сообщи, если меня будут искать. - бросаю на ходу Катрине, прижимая к груди книгу. В конце концов это станет прекрасным объяснением: принцесса решила почитать на свежем воздухе. Что в этом такого? Оставляя Катрин на входе в сад, оборачиваюсь по сторонам, чтобы не пропустить фигуру в черном. Черный - бессменно цвет герцога.

Медленные шаги. Я прижимаю книгу к груди, запрокидывая голову вверх, тщетно пытаясь рассмотреть поющего на дереве соловья. Чтобы не дать мыслям выбить себя из колеи - в уме проговариваю стихи. Глупо, конечно, но  весьма эффективно помогает справиться с волнением. Ведь это всего лишь чувство, эмоция, и чтобы с ней справиться, нужно забить голову чем угодно. Когда короновали Чарльза, я думала, что сердце вырвется с груди, поэтому снова и снова в уме повторяла клятву верности стране, позже которую провозглашал молодой король. Я знаю, в этот момент у меня по особенному сосредоточенное лицо, кормилица как-то даже потратила пару часов, чтобы выпытать, что же тревожит  меня на самом деле.  Сейчас же у меня было больше вопросов, нежели ответов, и терзать себя ими – сущее мучение.

Голос сзади и я вздрагиваю, лишь спустя полсекунды понимая, кому он принадлежит. Ну конечно, я ведь никого иного не жду. Легкий разворот и, если бы на моём лице была улыбка, она бы исчезла в тот миг. Взволнованный взгляд темных глаз заставляет холодок ползти по спине. Нет, нет, пожалуйста, не говорите, что всё плохо. Внутренний голос умолкает, и я больше не слышу слаженных рифм, я больше не могу контролировать своё волнение, хотя меня этому столько лет учит кормилица. Зря. Нужно будет сказать ей, что я плохая ученица. Тело само решает, что лучше сделать, на губах появляется улыбка, однако в глазах лишь волнение. Мой главный вопрос: что случилось на совете? Чарльз не мог настолько усугубить ситуацию между ним и герцогом, это совершенно ни к чему не приведет. Но, зная Чарльза и его, иногда, слепую решительность, я даже не представляю, чего от него ожидать. К тому же, если я спрошу брата сама, захочет ли он делиться со мной государственной информацией? Раньше я совершенно не касалась этих тем, но когда речь идет о несправедливости, я не хочу оставаться в стороне. Останавливаю себя на этой мысли, едва герцог начинает говорить. Судя по его виду, самые страшные мои опасения сбылись…

-Герцог, - выдох, дальше слов нет и не нужно, ибо он перехватывает эстафету, а я лишь улыбаюсь и смущенно киваю головой. -Ну что вы, разве я когда-нибудь давала повод сомневаться в себе? Он должен знать, что я всегда была к нему благосклонна, как и отец. Ну, хорошо, немного не так, как отец. Не важно. Его слова заставляют меня ещё больше волноваться и нет смысла скрывать волнение. Предмет беседы не может быть не важным для нас обоих, к тому же, я уже надумала себе бог весь что. Нужно развеять сомнения раз и навсегда.

-Как? То есть, почему? – путаюсь в вопросах, понимая, что была права в догадках насчет Чарльза – на совете что-то пошло не так. Но не мог же он…-Я знаю о ваших разногласиях, но… но все ведь не настолько серьезно? О, Элиза, брось, ты не же думаешь, что он сейчас расскажет тебе всё, как есть? Что он позволит себе выставить короля в невыгодном свете перед собственной сестрой? Я прекрасно знаю, что герцог сгладит углы и я готова даже разозлиться на него за это. Я так устала от умалчиваний с целью якобы оградить меня от волнений, что прямо хочется кричать о желании слышать правду. Однако, сейчас совершенно не та ситуация, чтобы злиться. Герцог выглядит подавленным и, кажется, все действительно серьезно.

-Не думайте о том, что скажет Чарльз, - прозвучало слишком взволнованно. Я не успеваю остановиться, как рука ложится на его руку. Доверительный жест, о котором я спустя секунду жалею. Нужно держать себя в руках, не пристало принцессе вести себя подобным образом…да к черту этикет. Я должна ему хоть как-то помочь. -Вы никогда не будете мне врагом, кто бы ни пытался это изменить. Просто знайте это. Улыбаюсь ему мягкой улыбкой, верю, что внушаю хоть какую-нибудь толику уверенности, хотя, что скрывать, у самой все тело бьет мелкая дрожь.

А дальше происходит то, чего я точно не ожидала. Вернее, подобные ситуации не раз бывали в моей жизни, и я неизменно причисляла их к разряду «нелепых» или «забавных». Во всяком случае, ранее это было в совершенно других обстоятельствах и с совершенно другим порывом. Это было шуткой. Господи, как же я хочу, чтобы и сейчас это было шуткой. Внутренний голос сначала шепчет, а потом переходит на оглушительный крик единственного слова – «нет». Пожалуйста, скажите, что мне лишь кажется. Я настраивала себя на серьезную беседу, я собиралась узнать исход собрания совета. Я думала, что это обычный разговор…  Его голос дрожит, запинается. Ещё слово и я сама рухну рядом с ним на траву, ведь ноги совершенно отказываются держать свинцовое тело. Этикет, конечно, гласит, что даме пристало вести себя сдержанно, но когда это мы следовали этикету?

-Флориан…с опаской выговариваю каждую букву его имени, совершенно не заботясь о том, что с нашей-то разницей в возрасте и титулами лучше не обращаться по именам. И если бы титул меня ещё остановил, то всё остальное… Это было бы просто неуважением, но сейчас, кажется, вовсе не до этого. Хотелось бы продолжить – «не надо», но вспомнить бы, как говорить. Нервная улыбка на лице готова перейти в нервный смех. Мне страшно? Земное притяжение берет своё, и я медленно сажусь на колени рядом с герцогом. В голове проскальзывает мысль, что так повести себя мог лишь ребенок, но обо всех ошибках этого разговора я решаю подумать позже. Книга оказывается на руках и странно, что я вообще способна её сжимать. Хотя, напротив, пальцы мертвой хваткой вцепились в переплет. -Вы мне тоже очень дороги, - пауза, улыбка. Ну и зачем ты призналась, маленькая глупая девочка? Как же нелепо я сейчас выгляжу. Провалиться бы сквозь землю, чтобы подальше от его пронзительного взгляда. Или нет, нельзя, ведь я могу его больше никогда не увидеть…Вдох. Чудом мне удается собраться и выглядеть относительно серьезной. -Флориан, - снова повторяю, теперь уже без волнения, - скажите мне, что произошло? - Наши глаза почти наравне и, Отцу-создателю только известно, каким образом я могу смотреть в них в упор. -Мне нужно знать… – добавляю я ещё более настойчиво. Главное, не начать думать, что в любую минуту в этот участок сада может прийти кто угодно и увидеть принцессу с герцогом, сидящих прямо на траве…так близко.

Кто же знал, что все выйдет так. Что ещё с утра я буду улыбаться и веселиться, потом изнывать от скуки, а потом – терзаться эмоциями, к которым так не привыкла. Правду говорят, что жизнь – слишком изменчива, мы не успеваем за ней, а лишь тащимся позади уставшими путниками, мечтающими о глотке воды. Вода. Сейчас бы воды, но в саду ей взяться неоткуда, по крайней мере, здесь.

Легкое движение его руки и наши пальцы сплетаются, губы касаются руки, и кожа в том месте начинает приятно покалывать. Не хорошо такое чувствовать, принцесса, не хорошо. Не хорошо даже не подумать убрать руку, не хорошо не слышать соловья за собственным биением сердца. И как, едва я совладала с волнением, ему удалось снова выбить меня из колеи? Соберись, Элиз, это должен был быть серьезный разговор. Я должна помнить, зачем пришла сюда? Расспросить о совете, ведь Чарльз все равно не расскажет. Герцог сейчас – мой единственный источник информации. И, быть может, эта встреча действительно будет последней. Внутренний голос заглушает эмоции.  Перевожу дыхание и снова встречаюсь с ним взглядом, невероятно скорбным, отчего начинаю винить себя, корить в беспомощности. Я ничего не могу для него сделать и это самое ужасное чувство из всех доступных человеку. Твоя доброта когда-нибудь погубит тебя, принцесса. Нет, я могу поговорить с братом, только что это даст? Чарли – не отец, он не станет слушать, он не станет вникать…

От слов герцога накрывает негодование. Что Чарльза возомнил себе? -Вздор! – не выдерживаю, повышаю голос, вероятно, меняюсь в лице. -Что за чушь? Вы – еретик? Гнев – сильная эмоция, вы наверняка должны знать, герцог. Это моё минутное помешательство, я ведь так редко злюсь, тем более на кого-то конкретно. Никогда не думала, что могу испытывать гнев по отношению к собственному брату. Но я твердо уверена, его обвинения – совершеннейший бред. -С чего он взял? Да и…как можно было обвинить в этом благородного человека? Он ведь знает вас много лет. И делать из вас врага только потому, что вы поддерживали отца, а он – нет, по меньшей мере, глупо. Но я не признаюсь вам, что так думаю, я ведь не могу называть короля глупым, даже если помню его мальчишкой.

-Он ведь…он ведь не изгнал вас? Снова смотрю на герцога, а в глазах отголоски страха.  Но герцог прав, я не смогу снять с него подозрений, хотя мне совершенно все равно, есть эти подозрения или нет. Я никогда не поддерживала брата в его стремлении уничтожить магов, мысль, что они вредят людям, кажется мне таким же бредом, как и объединение территорий страны. Ну кому плохо оттого, что рядом мирно сосуществует Хельм и Моргард? Может быть, я глупа и ничего не понимаю в политике, но даже мне ясно, что добровольно стать частью другой страны и нарушить свою независимость ни одна часть  света не согласится. А маги… какая разница, каким богам молиться, если молчат и те и другие?

Я замолкаю, погруженная в свои печальные размышления. Мне больше не холодно и волнения больше нет. В ушах больше не стучит пульс, а сердце приходит в нормальный ритм. И то, что моя рука всё ещё в руке герцога, становится какой-то обыденностью, будто так и должно быть, будто нет в этом ничего такого.  Мне кажется, меня это даже успокаивает, снимает то отвратительное чувство злости, оставляя лишь тупое чувство обреченности и потери. Как странно – он всё ещё сидит после меня, а я уже тоскую оттого, что, быть может, никогда его не увижу.  А может быть и к лучшему? Ведь после я буду прокручивать в голове весь этот день и мне будет смертельно стыдно за своё поведение. За то, что совершенно не сдержана и излишне эмоциональна. За то, что позволяю чувствовать себе нечто подобное. Если мы ещё и встретимся с герцогом хоть раз, мне захочется провалиться сквозь землю. От этих мыслей становится даже немного смешно, но даже минутная радость не способна вернуть всё на свои места – как было ещё пол часа назад.

-Вы никогда не давали мне повода не верить вам, Флориан. Будьте уверены, сейчас тоже не тот случай, - мягкая улыбка и я бросаю книгу, накрывая наши сплетенные руки ладонью. Успокаивающий жест, будто бы это способно изменить решение брата. -Я не гоню вас, - пауза, что ж, если портить репутация, так портить её до конца, - признаться, я совершенно не хочу, чтобы вы уезжали. И чтобы всё не выглядело столь трагично, добавляю: - С кем же я тогда буду шутить? Никто не понимал моих шуток так, как вы. При дворе столько зануд, считающих себя пупами земли… Добавить бы: "Но не вы, герцог", но я не решаюсь. Я не могу просить его ослушаться воли короля и остаться, у меня нет на это права...Заключаю договор с совестью, чтоб она не мучила меня хотя бы до ночи. Самое главное, чтобы какой-нибудь шпион или случайно проходящий мимо слуга не узрел эту картину, ибо тогда мне придется изощриться в придумках самого правдоподобного объяснения. Или паковать сундуки в монастырь. Право, сейчас меня это совершенно не заботит.

Я пытаюсь представить будни во дворце без герцога. Все эти интриги без его ироничных замечаний и моих смешков, мне кажется, никто не  понимал меня так, как он. Во всяком случае, остальные лишь делали вид. С ним мне действительно было легко, хотя, пожалуй, он и единственный, к кому я питала настоящее уважение и интерес. Это зерно заронил ещё отец, когда прислушивался к своему советнику. И со смертью прошлого короля герцог словно потерял могущественного покровителя. Я замечала это, я видела отношение брата к нему. Безусловно, по этому поводу мне было жаль Флориана, но я знаю, что он умный и сильный человек, опыт которого чуть ли не вдвое превосходит опыт юного короля. В момент подобных размышлений я чувствую себя предательницей семьи, но есть такое понятие, как справедливость и разум. Даже будучи частью монаршей семьи, я буду ратовать за справедливость. И за мир…А то, что происходит сейчас, сложно назвать справедливым.
Сейчас я тоже чувствую себя предательницей. Пожалуй, так ясно, как никогда прежде. Я не понимаю решений брата и его стремлений, хотя должна его поддерживать. И я бы делала это, если бы его желания были логично обоснованы, а риски учтены. Но, кто же будет меня посвящать? Улыбчивую принцессу, которая ни грамма не понимает в политике. Может быть это и правда… Но как ещё защитить не безразличного мне человека? Просто смириться? Смирение – мой крест.
-Подозреваю, я не первая, кто слышит от вас такие слова, - лукавый прищур и улыбка уголками губ. Минута не самая подходящая для шуток, но я не могу удержаться. Пусть он запомнит меня улыбающуюся… В конце концов, мы давно играем в эту игру – я всегда подыгрывала и отвечала на его комплименты, не в силах просто принять их и промолчать. Возможно, в этом я отличаюсь от придворных дам и вообще от нормальных дам, коим следовало бы молча принимать восхищения. Я совершенно не вижу в себе каких-либо качеств, какими стоит гордиться, к тому же, столько лести льется в уши представителей королевской семьи, что со временем привыкаешь, обращая внимание лишь на слова некоторых…таких как герцог. 
Его руки на моих плечах и я невольно вздрагиваю, но поднимаюсь вместе с ним, успевая захватить книгу с травы. Нет, пожалуйста, это значит, что ему пора уходить…а я совершенно не хочу его отпускать. Глупая маленькая девочка.
Он затрагивает столь больную для меня тему брака и я лишь пожимаю плечами. Тем, кому посчастливилось родиться в благородной семье, никогда не позволено право голоса. Мне просто повезло, что мой отец слишком меня любил. Я знала, что после его ухода Чарльз выдаст меня замуж при первой удачной возможности…Хотя, если брат ещё может согласиться на мои уговоры и подождать немного, то недавно вернувшаяся из монастыря мать точно не будет церемониться. Она ведь и раньше хотела решить мою судьбу раз и навсегда…
-Боюсь, если брат решит выдать меня замуж, этому не помешают даже небеса. И вы, к сожалению, тоже, мой милый герцог. Правда, я сомневаюсь, что вам это действительно интересно. -Мне придется подчиниться, ведь выбора особенно у меня нет… – я давно смирилась, но, быть может, думаю так лишь пока брат не взялся за эту идею всерьез. Если вы носитель фамилии Найтон – вы не можете ослушаться. И пусть в самых сумасшедших мечтах я вижу себя, сбегающей из замка от всех условностей и обязательств, в реальности сделать это практически невозможно.
Перевожу взгляд на герцога, моё имя из его уст звучит обреченно. Я чувствую себя негласным палачом уже хотя бы потому, что стою здесь. Уже хотя бы потому, что не могу ничего сделать. Ах, милый герцог, если бы я могла все изменить… Но неужели я правда вам настолько дорога? Я могу понять, почему вы заняли определенное место в моей жизни. Но почему я в вашей – для меня загадка. И уж поверьте, даже если я захочу вас забыть, у меня всё равно не выйдет. Думая об этом, слегка машу головой, как бы отрицая, что могу забыть его. -Я даю вам слово, что не забуду вас. Это выше моих сил, - звучит, как что-то само собой разумеющееся. В моей жизни есть люди, которые стали серой массой даже не смотря на яркие наряды. И есть люди, которые даже в темном облачении выделяются на фоне других. Образ некоторых я не вспомню с годами, другие же останутся в моей памяти вместе с их мыслями и идеями, вместе с их смехом, улыбками и словами. Я не думала, что в этот список попадет герцог, до тех пор, пока не поняла, что он может не вернуться.
-В таком случае вы должны справиться, - повелительные нотки в голосе пугают даже меня. Но мне отчаянно хочется, чтобы герцог справился, иначе я отказываюсь думать, что может его ждать. Меня беспокоит мысль, что ему придется уничтожать магов, ведь я не вижу в них угрозы. Но я не знаю, что нужно сделать, чтобы заслужить милость короля. Я не знаю, что нужно сделать вам, герцог, но вы можете рассчитывать на меня…Сказать бы это вслух, но боюсь, произнеся эти слова, я стану преступницей, заговорщицей. Они укором повисают на душе, знаю, что мучиться буду ещё не один день.
Напоминания о возрасте, да и вообще все слова, сказанные им после, кажется, заставляют мои щеки гореть. Возраст ведь не помеха дружбе…или, о чем я вообще думаю? Я не могу…то есть, это ведь…Мысли путаются. Обычно я могу отшутиться в любой ситуации, даже порой мою случайную бестактность мне прощают. Но сейчас я даже не могу подобрать слов, чтобы пошутить. Чтобы вообще что-либо сказать. Смущенная принцесса – как это мило. Только то, что говорит герцог, совсем не может оставить меня равнодушной. Мне кажется, теперь уже не король, а я – причина всех его бед.
-Вы могли бы…но тогда Чарльз будет в бешенстве, а я не хочу, чтобы он подозревал вас ещё больше. Я не хочу, чтобы вы впали в его немилость из-за меня, я ведь всего лишь… – маленькая девочка, которая совершенно запуталась. Я слишком незначительна, чтобы из-за меня кто-либо страдал. -  Но я буду вам писать, хотите? И вы пишите мне, пишите, как только будет свободная минутка. Обещайте мне. Беспокойство в голосе, он должен услышать, как мне не хочется навлечь на него беду. Я ведь не прощу себе.

Отредактировано Elizabeth Knighton (2014-04-17 19:21:10)