Он был славным, этот мальчик. Нет, не мужчина пока, но в его чертах и в его характере прослеживалось то, что несомненно в дальнейшем сделает его одним из самых привлекательных и желанных мужчин Хельма. Или уже сделало?
Дурные вести расползаются быстро. Или в дальнем случае совсем не дурные? Как все таки все относительно.
Столица замерла, как вдова... нет, пока еще не совсем вдова, приготовила саван для своего государя. Замерла и погрузилась в не свойственную городу тишину. Чего ждать? На что надеяться?

Ларно облегченно выдохнули и затаили надежду, что теперь то, все обязательно изменится. Что безумие, набирающее обороты не постигнет их земли и удавка гонений на инакомыслящих и сожжение невинных и не очень, не затянется на их шее, не смотря на то, что они были послушными вассалами своему королю... Глупому, недальновидному и надоевшему всем королю. Втягивающему страну в непонятнуб войну, за совершенно чужие и далекие земли, в которых только промерзшие камни, да вереск на этих самых камнях. Проклятая тундра! Фьель! Для чего он Хельму? Кристиана закусила губу, помятуя о своем, о том, что никак не унималось и не хотелось забываться.
Проклятый король!

Совсем другое дело Генрих Найтон. Совсем другое дело!
Кристиане казалось, что этот молодой человек, этот молодой мужчина, со взглядом открытым, честным и гордым, способен мыслить шире. Не плыть по волнам бесконечно воющих отцов церкви, бесконечно твердящих о опасностях ереси и о священных войнах, разоряющих страну и заставляющих страдать простой народ. Быть может ему и вправду есть дело до всего остального, кроме, как о призрачном спасении своей души, пустом убийства тех, кто верит во что то другое?

И что следует делать в такой ситуации? Конечно же как можно скорее заверить первого из первых, в своей преданности и пообещать вполне искреннюю поддержку двух графств. Дарингшира и Райтлендшира, что уже в принципе не мало. Кристиана, затаив дыхание, так же верила, что личность Генриха Найтона нравится не только ей одной и не одни они с братом считают его лучшим претендентом на престол. Тссссс! Да! Крамольные мысли, при еще живом короле и его наследнике! Но какого черта! Генрих именно то, что нужно их настрадавшейся земле. Он спасительная передышка от костров и запугиваний. Он способен исцелить раны страны.

Хватит войны! Только тщеславные аристократы ищут в войне развлечения и славы.
Кристиана учтиво склонилась в реверансе перед молодым человеком, способным стать лучшим королем, нежели чем тот, что был сейчас у Хельма.
Фантазировала ли она? Нет. Просто привыкшая жить и выживать, как хитрая женщина она прекрасно чувствовала, когда перед ней стоял настоящий мужчина, или тот, кто способен им стать, а когда фальшивая, прогнившая копия. Уж в этом она разбираться научилась...благодаря брату, благодаря почившему супругу.
Страшно ли было снова появится при дворе? Нет. Навряд ли находящийся на смертном одре король, способен вспомнить о ее не замужестве и озаботится этим. А вот вовремя оказаться рядом с братом короля, к которому испытываешь вполне себе искренние чувства, самое время.
- Ваша светлость.
Она посмотрела на герцога из под ресниц, пытаясь уловить настроение Генриха. Как всегда одета элегантно, не вычурно, а сейчас, вообще подобающе, ситуации. Лишь только черное и белое, от чего становилась похожа на хрупкую статуэтку, закованную в черный резной футляр, Кристиана почти грустила, но совсем, не по возможности потерять короля, а по призрачной надежде получить нового. Но, чем черт не шутит? Неужели их мало таких в Хельме?
- Я приношу вам свои самые искренние и глубочайшие соболезнования по поводу страшного горя...
Через стрельчатые окна залы, застекленные разноцветными стеклами лился такой же пестрый свет, раскрашивая паркет веселыми , яркими пятнами, вступая в диссонанс неприятной, гнетущей тишиной.

Вино? Кристиана благодарно приняла кубок из рук Генриха, сделала вид, что отпила, но не прикоснулась к напитку. Именно сейчас ей нужна совершенно трезвая голова и все ее ясные мысли, оформленные в самые убедительные слова. Ведь перед ней не просто человек облеченный властью, но человек способный изменить очень многое.
Что творится сейчас в голове у герцога Хайбрэй? Как борются и уживаются в нем брат и тот, кто быть может неоднократно представлял себя с короной Хельма на голове. Представлял! Конечно же представлял! Кристиана не верила во все эти россказни про святых и безгрешных, не верила в то что мужчины не тщеславны, не алчны, не желают всегда большего. И ему, Генриху, рожденному вторым, несомненно, как ей женщине, более низкой по рождению, перед мужчиной, не могло не колоть это под сердце, каким бы благородным он не был.

А вот на сколько благороден, брат короля, ей очень хотелось узнать.
Кристиана с детства привыкла вглядываться в мужские лица, стараясь уловить там оттенки их эмоций и тени мыслей, что посещали их головы. Нет, она не была великим чтецом душ и не была сведуща во всех дворцовых интригах и хитросплетениях, ибо при дворе появлялась не часто. Последний раз до смерти мужа, да и при его жизни не так часто. Но и затворницей, не интересующейся светской жизнью ее нельзя было назвать. Ее живой ум интересовался всем и особенно тем, что могло улучшить и ее жизнь.

Корыстный интерес? Нет, Кристиану не интересовали ни деньги, ни титулы, ни земли. Еще меньше и даже наоборот, ее интересовало удачное, повторное замужество. Скорее наоборот. Это первое, что бы она горячо попросила у герцога  Хайбрэй. Не обещать ее руки никому. Ведь именно поэтому в последние два года Кристиана не появлялась при дворе, рассчитывая, что Чарльзу будет не до вдовы графа Дарингшира. Именно поэтому ее наряды были всегда сдержанны, а украшения не кричащими.
Так или иначе, Кристиане ничего не надо было от брата короля. Ничего, кроме призрачной надежды, что хоть что то изменится и она со своим даром не будет скрываться и дрожать, каждый раз помогая людям украдкой, или не помогать, понимая, что от этого зависит ее собственная жизнь и благополучие.

Король на смертном одре!
- Скажите, не лучше ли слышать слова надежды?
Лицо Кристианы было спокойным и не отражало ничего кроме сосредоточенности и едва заметной тихой грусти, весьма уместной в данной ситуации.
- Все в руках Господа нашего.
Тихо, но уверено произнесла она, присаживаясь на край кресла, расправляя складки своего платья.
- Разве нет, ваша светлость?
Глаза ее серьезные, глубоко зеленые, смотрели испытывающе. Не так смотрят покорные женщины.
- Или не хотите верить.
Кристиана инстинктивно сглотнула, проталкивая колючий комок в горле.
Ей и правда было совершенно все равно до человека, называющегося Чарльзом. И она бы слезы не проронила за него. Ее беспокоило совершенно иное...
Тэм! Нападение короля, причисляли к его рук делу. Подлое нападение.
Кристиана снова сглотнула. Эта мысль крутилась и крутилась, не покидая ее сознание, накручивая многие километры, снова и снова возвращая ее к событиям годичной давности.
Мог ли он? Мог... ведь он мужчина, а они убивают друг друга не раздумывая. А учитывая сложившуюся ситуацию...
Леди Ларно едва поджала губу, отгоняя от себя слишком навязчивые мысли. Не удивительно. Вся столица только и говорила об этом, кляня проклятого северянина и обвиняя его во всех смертных грехах.
Если бы он знал, как много она думала о нем в последнее время. Если бы вообще кто то знал, что она о нем думает...

Кристиана моргнула, стряхивая морок, преследующий ее последние дни, снова концентрируясь на разговоре с Генрихом.
- Я верю ваша светлость, что ваша страна и ее подданные исстрадались и достойны другого, милостивого и мудрого короля, который принесет в Хельм мир и процветание.
Вот так вот, не играя, не ходя вокруг и около она спокойно открыла свою неверность королю Чарльзу и свою преданность Генриху Найтону.
Кто победит в нем, в самом Генрихе Найтоне? Брат или человек способный встать во главе страны и думать как государь, не отвлекаясь на личные пристрастия? Какой выбор сделает этот молодой мужчина?
- Вы позволите говорить мне дальше ваша светлость?
Кристиана слишком долго была в тени. Сначала своего непутевого мужа, потом брата, предпочитая больше молчать и слушать. С братом, она научилась заставлять его, говорить ее словами. Сейчас же ей хотелось быть самой собой. Говорить от своего имени и только свои мысли. Не заученные, угодные, принятые.
- Война истощает земли, не принося ничего кроме горя и забавы для тщеславных мужчин.  Она жестока и ей абсолютно все равно, кто перед ней, король или простой солдат.
И пусть Чарльза смертельно ранил совершенно конкретный человек, Кристиана как никто, понимала сейчас короля Фйеля. И благодарила его за этот щедрый дар. Именно поэтому она вспоминала его снова и снова.
- Его величество должны были знать, на что они идут.
Подытожила Кристиана свою мысль.
- И все же я понимаю, как вам тяжело ваша светлость. Я могу что нибудь сделать для вас, что бы облегчить ваши страдания?
Помолиться?
Это была совсем не издевка. Она бы страстно молилась во славу нового короля Генриха Найтона, но не брату и сестре, а своей богине, которая не слепа, не жестокосердна и поистине велика, ибо дарует своим детям силу.

Отредактировано Kristiana Larno (2015-06-17 22:56:11)