Я здесь только чтобы переждать грозу - чуть не сорвалось с губ, но Контессина заставила себя промолчать.

В полумраке комнаты, куда едва ли проникал холод и сырость от лесного воздуха, наполненного ароматы весенней грозы, смешанной еще с запахом талого снега и обрывками мороза, она больше находиться не могла. Аббатство святой Клары любезно, но без особо энтузиазма раскрыло гостеприимные объятья перед бежавшей из Борромео графини,  но теперь, пробираясь сквозь лес, летя на север, как будто за нею гнались все демоны преисподни она..

А что она? Покидая в спешке родной дом, Контессина не подозревала как надолго это затянется. Бьянка Борромео была мертва. Мертвее всех мертвых, скорчившись в судорогах на залитом её же собственной кровью полу, смешанной с остатками скудной пищи и того, что было её нутром. Смерть этой женщины была ужасной  и не было ни одного человека  в Лирэфии , кто бы не судачил об этом и пальцы обвинения указали на Контессину, безжалостно вытягивая наружу всю правду о том, как эта женщина жила последние годы. Но страшнее этого было иное - на смертном одре теперь лежал и бастард её покойного мужа и молитвы более не были единственным способ графини унять свой страх и вымолить прощение. Гроза надвигалась на Борромео и Святая Инквизиция вместе с герцогскими судьями заинтересовались всей этой историей, когда кто-то из служанок проболтался о том, как видели подозрительную женщину, что-то подмешавшую в напиток белокурой Бьянки накануне злосчастной мессы, где ей стало плохо, в старой церкви. Было так жарко, а мадонне стало вдруг душно и она дала знак слуге поднести ей воды, а затем дала сделать глоток своему сыну, дремавшему на коленях матери. А затем..
В мучительно быстро калейдоскопе дни сменились ночью, дружба на обвинения, подозрительность наполнила её дома. Лукреция была отослана в Бэйлоршир, Антонио и Гарция - под защиту опекунов в Орвиетто, а их мать.. Женщина сглотнула и страх тяжелым комом опустился в желудок. Впервые за много лет южанку объял страх и темная фигура Изольды Арден заслонила собою солнце для мадонны, а роковое "да" звучало эхом в ночных кошмарах, ведьма сдержала и не сдержала свое слово, соперница была мертва, но какой ценой и каким способом? А чего точно не желала госпожа графиня, так это смерти ребенка, невинного ребенка, волею случая ставшего заложником этой ситуации. Обвинение в колдовстве маячило над графиней и подобно дождю, на Контессину ппосыпались подозрения. вопросы, слухи. Она и прежде знала, что члены семьи её мужа, подначиваемые в большинстве своем их женами, не слишком жаловали властную вдову, но каждый новый слух становился все более диким, чем предыдущий,  и страх поселился в женском сердце. И все бы ничего, но помнилась прошлая зима и помнилась встреча с Изольдой, опальной баронессой, обещавшей ей избавление. По глупости своей Контессина согласилась, влекомая жаждой мести, но когда пелена  спала с глаз, она столкнула с ужасной действительностью, которая настигла её с самой отвратительной стороны.

Но .. Вдох и выдох, вдох и выдох - и страх понемногу отступил, как и пустота, и паника. Она покинула графство, опасаясь за свою жизнь и официально отбыла сюда, к ногам святой Клары для паломничества, но не мощи святой, и не молитвы влекли вдову сюда - нет, она подсознательно стремилась оказаться с тем, кто мог её защитить. Контессина Барди могла сто раз утверждать, что справиться со всем сама, но на самом деле не было более подверженной мужскому влиянию женщины, не было более ищущей защиты, привыкшей опираться на мужское плечо особы, чем она. Но пересекая леса и поля, минуя города и селения, в ее мозгу раз за разом всплывала последняя их беседа и к страху за жизнь, маячившей пред нею, добавлялся иной страх с привкусом сожаления. Она сказала ему "нет". Милый славный мальчик, ной рыцарь и не таковой уж ребенок..Но в тех обстоятельства вдова должна была дать Арендту отказ и сердце женщины не сожалело об этом. Но сейчас, когда Контесисна оглянулась вокруг,то только фигура Даниэля могла служить ей единственным маяком в этой надвигающейся ночи, единственной и последней надеждой на то, что за её честь вступятся. Но чем ближе был Лайоннесс, тем больше господа Барди в этом сомневалась. Прошла зима, неся за собою новые беды, сметая со стола старые фигуры, столько переменилось в их жизнь и стал бы граф ждать ту, что отказала ему, когда мужчина был готов бросить мир к ее ногам?
Что ж, будь Контессина юной и тщеславной, то высокомерно ответила бы "да", даже не запнувшись, но с годами приходит мудрость и привычка взвешивать свои слова. Увы и ответ был уже не столь оптимистическим.
Говорят, милорд Арендт изволит жениться этой весной. невеста известна, он знает её с детства, она юна и молода, она родит ему множество сыновей, это дело решенное - достаточно было беглого взгляда по ровным строчкам письма от Боны, настигшее Контессину, когда всадники миновали столицу и остановились в одном из дружественных к обители святой Клары монастырей. Жениться ..Что ж,  бойся своих желаний и госпожа Барди вынуждена была продолжать путь, внушая себе, что кроме как родственницы да высоких стен монастыря еще не опальную, но находившуюся у опасной черты южанку, ничего не ждало в этом суровом краю. Мысль  холодившая её сердце, но отрезвлявшая воспаленный разум, усиливалась с каждым днем, что приближал её к монастырю и Даниэлю. Но не в её природе было отказываться от надежды, нет. Контессине необходимо было убедиться в верности своих выводов, а потому..
Лес был холоден и чужд, кутанный в туман, но не лишен особого северного очарования,  постигать которое вдова Барди только училась. Черный капюшон соскользнул с головы и в обрамлении такого же черного одеяния женское лицо, чуть тронутое румянцем от холода, казалось созданным из этой же молочно-белой субстанции. Скорее призрак былой красоты, чем живое существо, но иного обращения она и не ожидала от Даниэля Арендта, когда глаза их встретились.
Хорн переступал с ноги на ногу, держа под уздцы кобылу графини, но едва мужчина, помогший гостье с юга разузнать о том, где был граф Арендт нынче, предпринял слабую попытку объясниться со своим господином, но Контессина жестом заставила Эндрю замолчать.
- Я гостья аббатства святой Клары, где моя родственница живет и учиться как лекарь, - произнесла мадонна, переводя на графа не лишенный любопытства взгляд, но сдержала улыбку. Даниэль был строг с нею и это понятно, да и родные земли придавали ему вид горделивый, расслабленный. Это был уже зверь не в клетке светских и родственных условностей, но  вольный хищник, хозяин и господин на своей земле, а мадонна Барди - лишь случайная гостья этого леса.
- Рада видеть Вас , милорд Арендт.

- Вы говорите о своем дяде, милорд? О графе Пэрайде?

Звук ее голоса отбился от крепких каменных стен старого замка, отозвавшись эхом под высокими сводами, но почти сразу и утонул в тишине, опустившейся на комнату в паузе, воцарившейся меду ними. Она задала этот вопрос сухим и привычным тоном, который требовал перестать вилять вокруг светских приличий. Арендт желал вдову Борромео так же, как и она его и как много знал этот мальчишка о том, как относился к этой женщине его высокородный дядюшка? Знал ли о том, с каким самодовольным видом граф принял бы  высокомерную вдову и согласился бы в обмен на ее прелести защитить женщину своим именем? Мужская солидарность порою так отчаянно злила.
Миледи Барди стояла у камина, под предлогом согреть озябшие руки, но на самом деле в том не было нужды. Она отчаянно нуждалась в каком-нибудь источнике света и тепла, который мог согреть ее в этом холодном краю. Все же лишенный своего очарования, Лайонесс мало чем походил на теплые гостеприимные долины и равнины Борромео, залитые солнцем и игравшие всеми оттенками золота и терракоты. Ей не хватало тополей и дубов, не хватало черепичных крыш и высоких звонниц в городах и селениях на холмах. Не хватало мягкого ласкавшего кожу ветерка, не доставало переливов родной речи. Вдове не хватало дома, но там сейчас было отчаянно опасно.
Несомненно, Контессина могла бы остаться ждать, делать вид, что случившейся ни сколько не огорчило ее, но повинуясь естественному порыву защитится, измученная длительными подозрениями и страхами на счет действий Изольды, она не смогла с такой легкостью сыграть свою роль.
- О, да, он был бы страстно рад найти меня на коленях у ворот своего замка. И Вы бы тоже были рады об этом узнать, об этом унижении, - и карие глаза сверкнули в сторону графа Арендта, с легкой грустью во взгдяде и язвительностью в голосе. И он смотрел на нее, но Контессина отвела взгляд, продолжая бесцельно вести пальцем по узору каменной резьбы на каминной полке. Что-то простое и слегка истертое от времени и ласкавшего его жара, что-то, что позволяло взвешивать слова и отвлекаться, что бы не наговорить неприятных слов.
- Вы бы были особенно рады, но не показали бы этого, конечноже. Вассальная верность бы не позволила, - продолжила она.
- Но не обольщайтесь, милорд, я не питаю на это надежды. А что же до Вашего дяди, то я не питаю надежды на его помощь. Все, что он мог мне дать по своей воле, он мне дал. Все,  что угодно его гордости, я давать ему не стану. Мне кажется,  что он вполне обойдется без этого, хотя мне  особо нечем его удивить.  И я не искала с Вами встречи, граф Арендт, я действительно прибыла сюда чтобы встретиться со своей кузиной. Хотя, впрочем, мне нет дела до того, что Вы думаете на этот счет. Хотя миледи Бона Сфорца весьма огорчиться, узнав, что хозяин этих земель не верит в существование женщин-лекарей, как и мать-настоятельница, что Вы так мало цените святость и привлекательность их обители для паломников.

На что графиня надеялась? Собственно, ни на что конкретное, только на странное и почти невозможное чудо, перспектива которого таяла на глазах, как снег на солнце. Она и вправду преодолела этот путь ради того, чтобы укрыться у Боны и спросить совета у мудрой матери-настоятельницы, но все равно, если герцогский совет и указ призовет мать юного герцога обратно в столицу, то Контессина подчинится этому, но к тому времени у нее будет немного времени подумать, решить и разработать стратегию для защиты, а затем.. Что ж, что будет дальше так далеко она старалась не думать. Но все же, в конце концов, дорога привела госпожу Барди даже не к дружественным Баратэонам, а к столу графа Арендту. И как видно, совершенно напрасно.
Да, она ни на что не надеялась, но все же.. Немудрено, что он желал отослать ее обратно: он скоро жениться и напоминание об унижении, о просьбе и отказе коробили молодого аристократа. Сомнительная радость привечать у себя такую гостью, перед тем, как стать мужем и завладеть иной целиком.
- И не вините милорда Хорна, его появлению я обязана матери-настоятельнице, которая посчитала, что я должна Вас увидеть, - чуть приукрасив факты, добавила женщина, надеясь, что мать Хильдеград простит ей такую крошечную ложь во спасение, как и хитроумный план, который теперь с каждой минутой терял свою привлекательность и перспективность. Госпожа Барди все больше и больше запутывалась в силках собственных чувств и места для маневра оставалось все меньше, хотя, кажется, он уже ничего и не решал.
- Я лишь хотела.. хотела выразить Вам свое почтение,милорд..

Сон не шел в руку, как не шла хорошая карта в игре.

Контессина не сомкнула глаз с того самого момента, когда служанка закрыла за собою дверь и продолжая менять в десятый, если не сотый раз, шагами комнату, миледи опустилась в кресло у гаснувшего камина и поплотнее запахнула на груди длинную теплую шаль, переданную ей Боной.
Мысли кружились в дикой пляске, одна другой страннее, и образы прошлого года всплывали в хаотичном беспорядке, сбивая ее и путая. Вот Лестер и их разговор в часовне, вот Даниэль и первая встреча, вот лес и волки, когда она спасла герцога Гасконии, потерянного теперь на поле битвы, а вот милорд Эдвард и его скакуны, и пряный щекочущий нос аромат конюшни, и обещание помогать. И Бринмор с его тягучей южной галантностью и огонек азарта при уповании графства и титула. И Лукреция , ее милая Наннина, так быстро повзрослевшая, и крепко сомкнутые губы, и рука младшего Баратэона на ее стане посреди бальной залы, где они кружились в танце. Столько обещаний, столько друзей, столько мужчин! И ощущение сильной властной ладони на ее талии, увлекающей женщину на широкую постель под сенью корнуоллширского неба в ту ночь, когда миледи Барди нашла один-единственный способ отблагодарить графа Пэрайда за его чуткость и предусмотрительность в вопросе наследования. Этот мужчина тоже ее .. а что он? Желал, вожделел, восхищался, хотел? Что обычно все эти гости искали за стенами Борромео, когда оказывались под ними, чего хотели для себя, чего хотели для Контессины, черной вдовы? Утоления страсти, любви, похоти, тщеславного статуса ее мужа, факта обладания вдовою Лоренцо Борромео, так кстати погибшего на охоте?
И чего же желала она, приз и жертва всего этого? Не стоило себя жалеть тут же попеняла женщина, рассматривая игру света и тени за задней стенке очага. Ей это нравилось, ее это тешит и устраивает. И видит бог, они все помогли ей в какой-то мере и помогают сейчас, не отказывая, но что сама Контессина готова была им дать взамен, чего желала, с чем готова была расстаться, а с чем нет?О , да, брак..Новый, повторный, но все равно брак. По любви, расчету, все вместе. Она долго твердила себе, длинных семь лет, что не желала снова проходить через это, что готова была хранить верность своему мужчине, пускай он и дал слабину в самый сложный момент их жизни, а затем и вовсе умер. Но так ли это было теперь, когда мадонна вдова пустила кого-то в свою постель, разделила ее с кем-то, целовала и будила грешные мысли в чужой голове и сердце? Тщеславие или уже глупость? Хороший вопрос..
И что дальше, когда в родных землях графиню ждала пристрастный допрос по поводу ужасной кончины Бьянки? А что если мальчик тоже умрет? От этой мысль гостья севера поежилась.. Изольда, Изольда Арден, будь она проклята, вытащившаяся из ее сердца самые потаенные и ужасные желания, готовые свести с ума и испугать.И она или рок, но кто-то воплотил их в жизнь и как всякое зло, они не несли ничего кроме еще большего зла. И вот теперь госпожа Барди металась между чувством долга, страхом и желанием все завершить. О, да, бойся своих желаний, все верно..
А боялся ли их теперь граф Арендт, когда желанная ему особа была почти вся в его власти? Хотя она неробкая дева, она видела жизнь и знала ей цену, но все же.. Всяко же может быть и Даниэль окажется прав: Контессине следовало бежать в иную часть королевства, к Пэрайду, к его всесильному дяде, и просить помощи у него, догадываясь, что он принял бы ее, на своих условиях, конечно же, но принял.И это было бы даже не так унизительно, если бы только Контессине не щемило сердце от осознавания того, что она свяжет свою судьбу с кем-то только по необходимости, из жертвенности. Это претило ее страстной натуре, ставящей выше всего свои чувства, а не долг.
За забранным стеклом окном светила яркая Луна и на какое-то время вдова отвлеклась от огня и перевела взгляд на ночное светило. Вот именно, внезапно дошло до нее, она не могла бы вынести такого брака. Ни с кем. А значит Контессине нужно было знать наверняка любила ли она кого-то, что бы ответить ему "да". Она смогла бы вынести  пренебрежение к себе, но не справилась бы с тем, что не любила бы мужа. Увы, так госпожа Барди была устроена и в том был ответ бы милорду Арендту.

- Я должна знать, что люблю тебя, - женский голос звучал тихо, а карие глаза горели уверенностью.
- Не ради тебя, а ради себя. Я выдержу любое отношение, но не смогу ничего чувствовать или быть честной, если не буду знать, что люблю тебя. И для меня в браке это важно, иное существование мне не известно. Кровь от крови, плоть от плоти и пока смерть не разлучит нас, Даниэль. Но не ради долга, страсти, фатовства,только ради любви. И тогда я буду верна тебе, буду вся твоя, что бы не случилось и как бы не обошлась с нами судьба.
Контессина Барди замолкла на какую-то минуту, но сглотнув, все же добавила:
- Титул, положение, мне это неважно. Отдать тебе я могу только свое сердце, но не спеша, не потому что так нужно, потому что для меня это опасно. Я хочу сделать это по своей воле, чтобы отдать тебе все то, что могу. И чуточку больше..

Теплая ладонь легла на покрытый испариной лоб.

Слуги что-то тревожно шептали даме в черном, оказавшейся невольно свидетельницей нездоровья их господина, но Контессина почти не слышала их. Она только смотрела как подрагивали ресницы Даниэля, как жадно он хватал воздух губами, прислушивалась к участившемуся биению сердца, бившегося как пичужка в сильной груди и больше ни о чем ином не думала, чтобы даже мыслями не нарушить драгоценный покой и дрему, в которую милорд погрузился под утро, забываясь наконец-то не тревожным прерывистым сном, а тяжелым забытьем, сулившему дорогу к выздоровлению.
Утопая в складках своего дорожного платья и не обращая внимания на то, что оно совершенно измялось в неутомимых попытках облегчить страдания Арендта под недоумевающий взгляд его прислуги и ближайшего окружения, вызванного лекаря и прочих, кто оказался рядом с ними. Вызванная по её просьбе из монастыря Бона появилась почти за полночь и вместе с нею они провели в компании врача не один тревожный час, но до заламывания рук, обмороков и истерик не дошло.
"Тревога, миледи....Волнение..Одним всевышним известно  отчего это...Мы справляемся... не извольте переживать, граф молод.."
Что-то еще вилось вокруг Контессины в эту ночь, слова, жесты, шепот, но все эти посторонние шумы исчезали, растворялись в сосредоточенном спокойствии, лишь изредка возвращая её к обыденным вещам. Выходив четырех детей и мужа, от ран и простуд, от колик до ссадин, графиня Борромео с трезвым умом и легкой рукой сейчас находилась рядом с Даниэлем, не закатывая истерик и не бледнея как полотно. Оказывается, она так соскучилась за тем, чтобы о ком-то заботиться и прежние инстинкты матери и жены незаметно вернулись к графине, едва представилась возможность. И как славно было осознавать, что её умения еще могли приносить пользу - настоящие умения, а не кокетство или хитрость.
Рассвет они встречали в атмосфере полнейшего покоя: доктор покинул спальню не более часа назад, устало объяснив дама, что следует дать милорду при пробуждении и просил их не волновать, еще поблагодарив за помощь. Немногословная Бона потом отправилась вздремнуть, убедив тетушку, что при таких симптомах более ничего милорду графу не угрожает, но сон не шел в руку самой гостье из Орллеи и она устроилась на подоконнике высокого, зашторенного с одной стороны окна.
Спальня Даниэля представляла собою, как и все прочие комнаты, пример аскетичного быта молодого холостяка, не обремененного большим количеством свободного для легкомысленных увлечений временем, как и женой или многочисленными женщинами-родственницами. Хотя.. Впрочем, и улыбка коснулась губ графини, ей же говорили о его невесте, даже этой ночью ее имя скользнуло в тревожном гомоне прислуги, когда графиня Борромео позвала на помощь..Невеста...И как же её молодой герой прав, никому не хочется быть вторым, тем, на ком лишь видят тень прежнего солнца. Никому не хочется оставаться недооценённым, доказывать и уповать на то, что ты угадаешь и поступишь верно, терзать тем, каким был твой предшественник и рано или поздно, но начать повторять за ним. Ты хочешь быть и любить как тебе это дали Небеса, а не по велению чужой памяти, привычки. Контессина так давно не знала как это - любить, не просто куртуазно или играя, а на самом дела, как это, как не печально, но было с Лоренцо. И как отвечать на вспыхнувшие страсти в чужом сердце, как различить настоящее чувство - все это она забыла, предпочитая сводить эти проявления симпатии к случайности, не пуская в свое сердце, используя и не обращая внимания на приносимую боль. И вот сейчас..Её сердце дрогнуло и ему нанесли удар, и это давно забытое чувство укола в собственную живую плоть, амбиции, качества, в самое потаенное и оберегаемое, в свое драгоценное сердце, все это медленно, но уверенно возвращало ей способность чувствовать и откликаться. Даниэль, его дядя,Лестер Фосселер, Бринмор Дальмонт - их всех объединяло желание владеть гордой вдовой, но как распознать в их чувствах хотя бы намек на любовь, а не только страсть? И могла ли в конечном счете Контессина ошибиться и проворонить шанс на собственное новое счастье с тем, кто владел этим замком,кого она так отчаянно искала в последние месяцы?
Рассвет тронул низкие темные тучи на горизонте, разгоняя их постепенно, и теплый солнечный свет вскоре заструился сквозь стекла в графскую спальню, омывая южанку своими живительными лучами и гоня прочь призраки ночи обратно в темные закоулки. Могла ли вдова обещать, что полюбит или что любит, что не упрекнет его дерзким сравнением с покойным графом Борромео и вобще готова ли она бросить свою налаженную жизнь в пренадлежавших их семье землях, оставив позади детей и свою борьбу, чтобы начать все с чистого листа? От подобных мыслей холодок страха пробежал по спине и женщина задрожала как от сквозняка, пробиравшего до костей. Ища защиты, она невольно обернулась к постели где лежал граф Арендт и полуулыбка затрепетала на женских губах, полная усталости и робкая.
Он любил ее и достаточно ли было в его сердце этого чувства, чтобы вернуться к ней снова и дать госпоже Барди еще шанс? И было ли у очаровательной вдовы еще время, чтобы проверить это рискуя всем? Но ответы можно было найти только рискнув и открывшись Даниэлю Арендту, открыться навстречу его чувству, поверить в него, в себя, в их будущее. Пока не рискнешь не узнаешь..

Теплая ладонь осторожно легла на лоб графа, скользя по щеке, и Контессина склонилась к его лбу чтобы поцеловать.
- Я люблю тебя, мой ангел, но мне невероятно страшно..Можешь ли ты в это поверить? - и женщина снова прижалась губами к теплому лбу.
-Могу ли я в это поверить, - шепотом добавила она и обернулась к окну. Что ж, стоит ли оставаться или пора трогаться в путь в компании племянницы. Или волею судьбы то был знак, что госпоже Барди следовало остаться здесь, в этой постели,обнимая Даниэля и ожидая его пробуждения? А может быть..  Остаться насовсем, превозмогая страх и гордость пресловутой сильной женщины? Вновь сделаться слабой, нежной, не устоять под его порывом, поставив на кон все и гнев его дяди тоже? Отдать себя в руки человека моложе, чем она, с призрачной перспективой сделать его отцом и дать наследников его землям в трудный час смуты? И уповать только на милость высших сил и силу их любви? Просто .. поверить снова. Мужчине.
Черные пряди, выбившиеся из простого пучка на затылке, скользнули по щеке спящего хозяина замка когда вдова склонилась к нему чтобы поцеловать,заслоняя Даниэля от пробравшихся в спальню солнечных лучей и снова поцеловала его в губы.
- Я люблю тебя.., - и гостья выпрямилась, отводя непослушные волосы, и отвернулась к окну, слепо и рассеянно наблюдая, как за окном рождался новый день.
Страх неизвестности, страх будущего не позволял ей встать с этой кровати осознала графиня. Ведь шаг за порог - и вдова Лоренцо Борромео навсегда потеряет этот шанс, шанс узнать может ли она быть счастлива, может ли сделать кого-то счастливым снова. А если останется..Хватит ли сил, хватит ли терпения, не разучилась ли она?
"Пока не рискнешь, пока не рискнешь не узнаешь.." - пульсировало у нее в сознании и назойливая мысль не давала ей покоя, пробирая страхом, заставляя сердце замирать и сжимать ткань юбки. Да или нет, нет или да..