Говорят, что пути Богов неисповедимы, но пути людей всегда можно предсказать. Суть этого высказывания понимаешь тогда, когда снова возвращаешься в место когда-то покинутое. Авелли. Удивительный город, красотами которого Дарион никогда не перестает дивиться. Последний раз он был здесь приблизительно в начале мая, инкогнито, живя за пределами замка в одной из не примечательных трактиров близ гавани. Жизнь без привычных для монарха удобств была интересным опытом, повторять который особого желания не было. Краткосрочный, но весьма продуктивный визит. Замок герцога был раскошен и величественен, с отчетливым запахом красных апельсинов и солоноватым послевкусием, в то время как за его пределами, близ портов, воняло рыбой, мускусной дубленой кожей, смазанными салом сапогами, кислой капустой, обычной крестьянской едой. Говорят, каждый город обладает особым запахом, с которым чужак никогда не сможет свыкнуться. К красным апельсинам Дарион привык быстро, но только не к чрезмерно соленому воздуху, от которого жутко сохло горло и отчего-то слезились глаза.
Если не все, то большинство важных вопросов, с которыми Моргардский король и посетил герцога Орллеи разрешились с обоюдным согласием. Отношения непосредственных соседей претерпели значительных изменений в лучшую сторону, но останавливаться на достигнутом Дарион не желал. Разумеется, герцог является наиболее власть имущим после короля, но ведя переговоры с столь крупной политической фигурой нельзя забывать и о тех, кто стоит за его спиной - графы и бароны. С некоторыми из тех, что были в это время при дворе герцога король обмолвился парой слов, а с некоторыми не жалея своего драгоценного времени проводил за общением целые вечера, а порой и не одни. Правильная расстановка приоритетов важное качество любого правителя.
День пролетел быстро, а следом за ним не сбавляя скорости летел вечер. После ужина с бароном Лучано, на который было отведено не более двух часов, Дарион хотел написать несколько писем и отправить уже написанные. Но, как там говорилось ранее, пути Богов неисповедимы? Еще издали он приметил силуэт двух дам, мирно прогуливавшихся по парковым садам и наслаждавшихся вечерней свежестью. Возможно зрение у него было не столь острое, как двадцать лет назад, но различить в одной из дам новоиспеченную герцогиню он смог без особого труда. Рыжие волосы были аккуратно заплетены сзади на западным манер, но основная их часть неизменно спадала на спину прерывистыми волнами, как когда-то в Моргарде. Не хватало лишь ярких лент. Лукреция рассталась со своим прошлым в одно мгновение, не сказав этому самому "прошлому" даже пары прощальных слов. Казалось бы, точка поставлена и поставлена очень жирно, но за этой жирной точкой незримо проглядывалось многоточие неопределенности, недосказанности, незаконченности. Он не изменил скорость своих движений, но заметил как герцогиня поспешно опустила голову, будто стараясь его не замечать. Был шанс свернуть с дорожки, на которой они неминуемо встретятся, но это было крайне не прилично с точки зрения манер. Каждый шаг что с одной стороны, что с другой приближал их встречу лоб в лоб. Для всего окружения, которое застанет их вместе это будет лишь разговор герцогини и короля, преисполненный официозом, а на деле - разговор любовников, которые еще пол года назад наслаждались горячими объятиями друг-друга. Шаг. Второй. Третий. И вот заветная черта пройдена. В высоко вскинутый подбородок Лукреция будто хотела вложить всю свою приобретенную с новым титулом гордость, на что Дарион лишь доброжелательно улыбнулся.
- Ваше Величество. Следом последовал реверанс, не столь глубокий как раньше, но тем не менее, нарушать протокол общения с монаршей особой Лукреция не стала. Дарион, как и положено, ответил кротким кивком головы в знак приветствия.
- Ваша Светлость. Какой официоз. Теперь и слово лишнего из нее нельзя вытянуть, когда как раньше болтать без умолку было одним из любимых занятий фрейлины. Все-таки удивительно, как быстро человек может изменить самому себе.
- Авелли прекрасное место, приятное и весьма дружелюбное к своим гостям. Вы знаете, я бывал здесь раньше и каждый раз в этих стенах чувствовалось отсутствие женской руки, но сейчас..- он сделал не большую паузу, после которой покрутил головой из стороны в сторону - Сейчас здесь многое изменилось, в лучшую сторону разумеется. Снова пауза, до краев наполненная неловкостью. Хотелось уже завести разговор про погоду, лишь бы не было этого проклятого молчания, но леди Грациани попыталась спасти ситуацию чуточку быстрее.
- Сообщить? Нет. Неожиданно резкий получился ответ. И девушка уже была готова покинуть своего собеседника, но тот сумел вовремя приостановить ее. - Спросить? Да. Он внимательно смотрел на нее, желая добраться до голубых глаз, но Лукреция то и дело отводила их в сторону. - С тех пор как Вы со спешкой покинули Моргард вопросов накопилось не мало. Секундная пауза. - Прогуляемся? Слега сжав запястье девушки, Дарион развернулся и словно через силу подталкивал ее идти вперед. А ее сердце, тем не менее, выдавало так хорошо спрятанные за маской безразличия эмоции Грациани. Учащенный пульс на запястье мог сказать о многом.
- Не соизволите ли показать мне самое красивое место в этом величественном дворце? Он произнес это довольно громко, а после добавил чуть ли не полушепотом. - Где мы смогли бы обсудить дела насущные без лишних глаз. Заявление получилось двусмысленное, но ничего такого, что могло оскорбить непорочную душу леди Грациани Дарион не имел ввиду.

Отредактировано Darion Myrcell (2015-08-23 18:18:10)

     Женщины - поистине удивительные создания. Когда их трепетной душе угодно, с их добротой и лаской ничто не может идти в сравнение. Они окутывают этой всеобъемлющей теплотой и заставляю забыть о самых тяжких невзгодах жизни. Но стоит им утратить интерес, как доброта тот час превращается в ледяное безразличие, а былая ласка в брезгливое пренебрежение. Есть ли в этом мире существа более жестокие чем безразличная женщина? Лукреция отныне стала такой. Девочка покинула лесное королевство, герцогиней же стала женщина. На лице ее нельзя отыскать прежней сияющей улыбки, отныне лишь натянутая гримаса напускного благоговения. Звонкие нотки в голосе давно забыты, на смену им пришло спокойствие и размеренность. Не то чтобы он был очень удивлен столь скорым переменам, они вызывали скорее тщательно скрываемую усмешку, которую выдавали лишь слегка подернувшиеся уголки губ.
     - Вы правы, с герцогом Найтоном мы успели обсудить все дела касающиеся насущного и грядущего, - на устах его застыла легкая пауза. Дарион перевел взгляд с лица девушки на ее локоны, а после устремился куда-то вдаль. - Осталось лишь пара вопросов к герцогине... О днях минувших. - Король даже не взглянул в лицо девушки отчего сложно было предположить смогла ли она удержать маску отстраненности или же позволила эмоциям взять верх.
     Верные слуги Ее Светлости не смели возражать отданному указу и медленно ковыляли где-то позади, чуть дальше чем сопроводительный королевский эскорт. Они шли молча, вслушиваясь в пение птиц, стук каблуков и шуршание длинного платья о камень. Быть может Лукреция чувствовала себя неловко, Дарион же не чувствовал перемен в своем настроении. На лице его сияла легкая улыбка, даже скорее ухмылка, с легким прищуром глаза. Он не мог сообразить бывал ли в этой части дворца ранее. Кажется... нет. Невероятной красоты внутренний двор, с множеством аккуратных, узких тропинок и разнообразными цветущими кустарниками. Здесь витала атмосфера умиротворения и спокойствия, а так же некой защищенности от посторонних глаз, чего и желал Дарион. Впрочем, вся эта "защищенность от посторонних глаз" была лишь некой прихотью короля. Ни о чем таком, что было бы необходимо скрыть он и не помышлял. Даже не от того, что связь с Лукрецием могла навлечь проблемы на все его королевство, а просто... не было желания. Точка их отношений была поставлена еще за долго до той невнятной прощальной сцены в коридоре Ардорского замка. Осталась лишь недосказанность.
     Пройдя мимо не большой часовни, которую Дарион будто бы с любопытством обвел взглядом, они остановились на не большой площадке, в центре которой был возведен не большой по своему размеру фонтанчик заполнявший затянувшуюся паузу молчания звуками журчащей воды. Лукреция подошла к нему вплотную, будто бы желая не только скрыться в тени обильных кустарников, но и как можно сильнее заглушить звук своего голоса. Ручка девушки осторожно выскользнула из под гнета ладони короля, на что тот даже не обратил внимания. Смотря на переливы солнечного света в чистой воде Дарион все же внимательно слушал свою спутницу.
     - Все? - Он не оборачивался на нее, продолжая всматриваться в водную гладь. - Я не считаю те невнятные обрывки слов вперемешку со слезами за внятный ответ. - Голос его отчего-то принял грубую окраску. Быть может воспоминания минувших дней выветрились из его головы не полностью. Да и как вообще такое может забыться! Он резко повернулся к ней и встретил на себе пару голубых глаз, так храбро глядящие на него снизу вверх. Лицо короля выглядело суровым, без намека на прежнюю благосклонность. - Мой ребенок.. - всех своих бастардов он считал исключительно своими детьми, будто те рождались без матерей. - Когда это произошло? - Голос не выражал абсолютно никаких эмоций. - Из-за чего? Дариону показалось, что лицо девушки дрогнуло и та вот-вот разревется. - Кто еще знал об этом? Могли ли в его окружении быть люди, не посчитавшие нужным донести до Его Величества столь важные для него сведения. Казалось, все важные для себя вопросы касающиеся столь деликатного дела он озвучил, но внезапно на ум пришел еще один. - Ты говорила Андресу... обо всем? Короля и герцога связывали не на столько близкие отношения, дабы трепаться о личном. Наверняка он знал что берет в жены не девственно чистую девицу, но всплыви внезапно прошлая связь его жены с королем соседствующего Орллеи королевства... последствия могут быть плачевными.

     Король внимательно следил за своей собеседницей, за ее реакцией на каждое сказанное им слово, за ее мимикой, за жестами. Он старался не упустить ни одной мелкой детали, которые вкупе составляют целостную картинку и будто бы разгадывали сложный ребус, которым Ее Светлость успела так быстро стать. Раньше делать это было намного проще. Лукреция не из числа тех, кто тщательно скрывала свои чувства за тысячью незримых стен, возводимых в считанные секунды. Если она хотела смеяться, то смеха задорнее было не сыскать. Если хотела плакать, то слезы текли по ее щекам будто буйная горная речушка где-то во Фйельских горах. Своей искренностью она подкупала и забиралась очень глубоко в душу, согревая ее своим теплом. Осталось ли сейчас от этого тепла хоть что-то? Быть может да, но уже не для него. И это правильно. Уехав отсюда Дарион навсегда оставит историю с Лукрецией в прошлом и навряд ли будет вспоминать о ней... часто.
     Она дышала будто бы с большим трудом, словно заставляла себя делать каждый новый вздох и каждый выдох. Чтобы она не думала и каких воздушных замков не построила, но ребенок, судьба которого была предрешена не успев тот сделать и одного вздоха, никогда бы не принадлежал ей полностью. Жизнь Лукреции с его рождением перевернулась бы с ног на голову. Дарион не позволил бы ей покинуть Моргард. С большей долей вероятности ее поселили бы в поместье Ирнтад, где некогда воспитывались Бруно, Дьердре и Кирен. Там она не нуждалась бы ни в чем, но медленно увядала, лишенная всех столь ею любимых радостей жизни. Это будущее мало походило на заветную мечту совсем еще молодой девушки. При их последней встречи в коридорах Ардорского замка король сказал ей, что та могла бы обречь здесь свободу. Ложь. Лукреция могла получить все что угодно ее душе, но только не свободу.
     Слушая ее рассказ внимательно и не прерывая бурный поток ее слаженной речи. Временами какие-то незначительные жесты и мимика выдавали ее эмоции, но все же Лукреция держала себя в руках более чем достойно звания герцогини. Ей рассказывать ужас перенесенных дней было куда тяжелее, чем ему слушать. Дарион даже не понимал до конца что чувствует по отношению ко всей этой ситуации. Он узнал об этом слишком поздно, а быть может и вовсе лучше бы не узнавал никогда. Было бы Лукреции проще пережить утрату, если бы он поддержал ее? Все эти размышления с пометкой "бы" вызывали отнюдь не положительные эмоции. Нельзя гадать что было бы. Случилось то, что случилось. В конце голос женщины слега сорвался и та прищурилась, по рукам ее прошла легкая дрожь. Король приблизился к ней и попытался дотронуться до ее руки, чувствуя за собой какую-то необходимость поддержать ее. Она одернула руки, вновь не позволяя ему касаться себя, будто кожа ее сделана из воска, а он нес в себе жгучее пламя, способное этот воск растопить. - Если хочешь можешь больше ничего не говорить. Если тебе настолько тяжело... Он не успел закончить фразу, как Лукреция принялась рассказывать дальше, словно вовсе и не слышала его слов.
     О вмешательстве Хоука Дарион узнал относительно недавно и более всего в этом деле его негодование было вызвано не действиями оного, послужившие потере ребенка (в конце концов он следовал согласно своим обязанностям, а положение Лукреции, как и самой королевы, в то время было шатким), а тот факт, что Брайен скрыл это обстоятельство от короля.
     - Мне жаль Лукреция. Жаль, что тогда ты была вынуждена пережить все это в одиночку и не позволила мне вмешаться. - Возникла секундная пауза. Дарион не смотрел ей в глаза, высматривая что-то вдалеке позади ее спины. - Но пути Господни неисповедимы. Если Богам было угодно забрать нашего ребенка, то помешать этому никто бы не смог. И у них, по всей видимости, уготована для тебя иная судьба. - Нежели как стать матерью бастарда. Эти слова были предназначены для успокоения, но навряд ли смогли бы залатать огромную рану этой юной женщины, которую тот так старательно заставил кровоточить вновь.
     Информация о том, что Андрес был готов принять ее вместе с чужим ребенком весьма удивила Дариона. Проявления чего был этот порыв? Глупости и недальновидности или невероятного благородства? Но следующая ее фраза заставила его удивиться, а после улыбнуться, в попытке сдержать легкую волну смеха.
     - Его отношение ко мне? - Снова улыбка. - Лукреция, дорогая, мне нет дела что Андрес думает обо мне или какие личные чувства питает. Моя забота лишь в том, чтобы он, в виду своей молодой горячности и пыла, не смешивал свои чувства, какие бы они небыли, с отношениями наших государств. - Лицо его выглядело невероятно добрым в тот момент. Он сделал шаг вперед, замечая в ее взгляде некую тревогу. Она сделала один шаг назад. Выглядело это достаточно забавным.
     - Знаешь, я рад, что нам удалось поговорить. Ты очень изменилась с нашей последней встречи и, несомненно, в лучшую сторону. Ты выросла. - И говорил он не про внешний облик, который тоже заметно преобразился. В их последнюю встречу она была еще ребенком, который не в силах был совладать со своими чувствами и эмоциями. - И я не хочу, чтобы между нами оставались какие-то недомолвки. Поэтому я хотел еще раз поговорить с тобой и теперь, мне кажется, я услышал все, что хотел. - Он накрыл ее руки своими и хотя та в какое-то мгновение хотела убрать их, на этот раз Дарион не позволил ей сделать этого. Это не было похоже на интимные объятия страстных любовников, скорее на объятия чуть больше чем просто хороших друзей.

     В какой-то промежуток времени, буквально на пару мгновений он заметил перед собой маленькую девочку с нахмуренным бровями и лицом, облагороженном будто бы напускной серьезностью лишь для того, чтобы казаться в чужих глазах намного серьезней и устрашающе. Этот взгляд был знаком ему очень хорошо. Он видел его в каждом из своих сыновей в определенных периодах их становления в роли мужчин. Лукреция же хотела доказать нечто совсем иное нежели юнцы, бьющиеся за внимание и благосклонность своего венценосного родителя. Теперь, вступив в роль герцогини, она не желала иметь ничего общего с образом легкомысленной дурочки с ветром в голове. И это было правильно. На нее должны смотреть с восхищением, уважением и почтением. Быть может увидев ее лет через пять Дарион и вовсе не увидит в ней Лукреции, а сможет застать на ее месте Ее Сиятельство герцогиню.
     Мужчина видел как меняются ее чувства, весь их спектр отражался на ее лице: в изгибе бровей, в глазах, на нервно подергивающихся губах. Она тщательно старалась спрятать свой взгляд, но частое и сбивчивое дыхание выдавало ее состояние. Дарион не хотел доводить ее до слез, он терпеть не мог женские слезы и все, что следовало за ними. Он почти закатил глаза с глубоким вздохом от представления дальнейшей картины, как вдруг Лукреция, так старательно избегающая физического контакта с ним, резким движением прижалась к его груди и разревелась, чем ввела короля в легкий ступор. Он не ожидал столь бурной реакции, посчитав девушку способной выйти победительницей из противостояния с собственными эмоциями. Несколько секунд он стоял не шелохнувшись, после чего медленно выдохнул и легкая, еле заметная улыбка проступила на лице. Левая рука легка немного выше талии девушки, дабы не давать ей повода на какую-либо двусмысленность его намерений, а правой тот аккуратно прикоснулся к ее рыжим и непослушным волосам, заплетенным на южный манер.
     - Ну все, хватит слез. Одна из причин острой нелюбви к женским слезам было его абсолютное неумение эти слезы останавливать. При их виде он либо выходил из себя еще больше, либо просто уходил куда подальше лишь бы не слышать все эти всхлипы. - Слышишь меня, не надо плакать. Дарион чуть отстранился от нее и своим указательным пальцем, слегка притронувшись к подбородку, поднял ее личико чуть вверх, дабы та смотрела прямо на него. Внешней стороной правой руки тот стер влагу с щеки Лукреции. - Я понимаю, Лукреция. Я понимал это еще задолго до нашего последнего разговора тогда, в Ардоре. Лицо мужчины было удивительно спокойным. Он уже давно отпустил ее, если вообще когда-либо держал. - В некотором роде я даже рад, что все получилось именно так. Кто знает на сколько глубоко Моргард мог пустить свои корни в твое сердце. И сколько бы еще Орллее пришлось тосковать без своей герцогини. Он слегка улыбнулся, пытаясь девушку последовать его примеру и ему это вроде как удалось... на несколько мгновений. Несколько минут они простояли так в тишине, разбавляемой лишь звуками журчащей в фонтане воды, после чего девушка без лишней спешки отстранилась от него. В глазах больше ее не было влаги, лишь только легкая краснота выдавала минувшие слезы. Лукреция сделала несколько шагов и присела рядом с фонтаном, загадочно вглядываясь в синеву его вод. Дарион, в свою очередь, не стал стоять столбом и занял место рядом с ней.
     Новость о беременности Лукреции вызвало неприкрытое удивление, которое, впрочем, быстро прошло. Если сопоставить ряд очевидных факторов, то это было весьма очевидно и ожидаемо. Свадьба, организована в неприлично короткий срок и само празднества, отгремевшее не так давно, чтобы лекари могли с уверенностью утверждать о ее положении. Да и мыслимо ли предположить, что Лукреция Грациани стала бы дожидаться первой брачной ночи со своим нареченным. Чуть собрав расплывшиеся в разные стороны мысли Дарион улыбнулся ей, без всяких посторонних мыслей, радуясь за ее сбывающееся счастье.
     - Поздравляю тебя. Это отличная новость для всей Орллеи. - Мужчина постарался как можно более незаметней оглядеть ее с ног до головы с учетом новых обстоятельств, но особых перемен не заметил. Ну только если грудь стала чуть больше. - Да пошлет Матерь вам сына. Андресу нужен наследник. Дарион как никто другой знал какое это поганое чувство в тридцать лет не иметь полноправного наследника. Фраза про него и Мод показалась ему лишней, на что мужчина улыбнулся краешком губ и отвел взгляд. После рождения близнецов лекари настоятельно рекомендовали Ее Величеству как следует поберечься и отложить вынашивание новых Мирцеллов на неопределенный срок, что в понимании некоторых могло значить как "никогда более".
     Устремив взгляд чуть в сторону Дарион не сразу заметил несколько дам, скрывающихся за кустарниками. Они то и дело выглядывали и прятались обратно, не решаясь выйти на открытый участок дорожки. Мужчина нарочито отряхнул колени и не торопясь встал со своего места. - Боюсь, Ваше Сиятельство, новость о нашей приватной встрече вдали от чужих глаз не останется не замеченной. Уж кое-кто об этом явно позаботится. - И тот кивнул головой в ту сторону, откуда за ними наблюдали незваные гости. - Боюсь я вынужден вернуть Вас вашей любопытной свите и мужу, который, надеюсь, еще не объявил Вас в розыск. - И король чуть прогнувшись в спине протянул ей правую руку.