Священный город Рейнис был особенным местом - словно отрезанный от войн и несчастий, которые распространялись вокруг, он являл собой обраец спокойствия и умиротворения. Возможно, именно обстановка и ощущение духовности и святости навевало на святых отцов умиротворение и располагало к философским размышлениям. Возможно, некоторые соревшие в голове выводы можно было назвать божественным просветлением или говорить о том, что мысль вложил сам Создатель.
Библиотека Рейнского университета была хранилищем знаний, оплотом истории и тех умений, которых человечество достигло а эти годы. Многолетние труды, описания, свитки... Все оно хранило то, что разум запомнить не в состоянии, ибо невозможно нать все. Хотя кто-то, несомненно, пытался это сделать.
Адриано Грациани считал знакомства и нужные связи одним из своих самых главных богатств. Ты можешь остаться не при деньгах, часть этих связей может оказаться ненадежной, если их вовремя не скрепить некоторыми обязательствами, но большинство из них оставалось при тебе и могло бы выручить из беды. Другое дело, что нельзя было отказывать и кому-то другому в помощи, чтобы потом мягко и ненавязчиво напомнить о ней, или, что еще удобнее - предложить помощь самому, не дожидаясь случая. Да, это была простая расчетливость, но разве не все ею пользуются? Ее выдавали под разными именами, но глупо было говорить о том, что ее не существует совсем. Главное здесь было успеть, стать первым.
Одним из успешных этапов приобретения суверенитета Орллеи было признание и поддержка церкви. Адриано знал несколько уловок, которые могли бы склонить святых отцов на их сторону, но когда об этом говорит посторонний человек - ему мало веры. Нет, нужен был кто-то свой в оплоте петерианской веры и, к большой удаче, такой человек в Рейнисе был. Мысленно, граф Лореншира благодарил себя за то, что когда-то взял в жены Хелен. Его прекрасная жена обладала не только деловой хваткой и женской мудростью, но еще и полезными родственниками. Хельман Хайгарден приходился супруге Адриано троюродным братом. Конечно, родственные связи - вещь не всегда самая благоданежная, но в данной ситуации выбирать не приходилось, посему граф Грациани решил с ним встретиться.
- Ваше Преосвященство, - Адриано говорил учтиво и тихо, словно бы опасаясь потревожить покой святого отца церкви.
- Нам не удосужилось быть знакомыми ранее, но в некотором роде мы связаны родственными узами. Разрешите представиться - Адриано Грациани, граф Лореншира и супруг вашей кузины Хелен.
Самым важным в таких делах была неторопливость. Один неосторожный шаг - и вся выстраиваемая цепоччка аргументов может быть разрушена в одно мгновение.
- Смею надеяться, что не оторвал Вас своим визитом от важных дел. Можем ли мы немного побеседовать? - глупо было бы изображать то, что он зашел просто поздороваться.

В епископе Йелонширском не было той фальшивой ноты, которая порой проскакивает в некоторых церковниках. Они бывают слишком набожны, слишком усердно молятся и привлекают внимание к тому, как же они все-таки восхваляют петерианство. Но Адриано не прислушивался к кликушам на улицах, ему больше нравились такие вот отшельники, как Хельман, которые просто тихо делают свое дело и добиваются собственных высот не криками.
Впрочем, тихие люди порой могут оказаться необычайно хитрыми и действовать исподтишка, но разве можно судить об этом, всматриваясь в самые честные глаза совего родственника. Адриано мысленно возблагодарил в очередной раз Отца-Создателя за то, что выбрал когда-то в жены Хелен Хайгарден, к которой прилагались столь ценные родственники.
- Наши родственники - это наша сила и опора. Нет крепче и мужественнее человека, за которым стоит его семья, - согласился граф Лореншира и медленно двинулся вместе с епископом к выходу.
- Нет, разговор будет недолгим, я не займу у вас много времени, Ваше Преосвященство. - Адриано оценил проницательность родственника, который поспешил отойти от людного места, словно бы понимая, что их разговор не предназначен для посторонних ушей. А возможно, святейший отец просто ценил уединение и тайну исповеди.
- Оставим переговоры правителям, мое мнение - они ничего не дадут и не решат. Слишком убедительны доводы каждой из сторон, но в итоге никто не пожелает оступления. Отступление есть слабость, а слабость - недопустимое качество. Некоторые называют отсутпление мудростью, но все равно в глазах народа оно будет трусостью и неспособностью к защите. - медленно ответил Адриано, собираясь с мыслями. Действовать с наскока было бы неправильно, да и время пока позволяло уговорить, привести к нужному, дать понять, что никто никому не желает зла. Только цели, только амбиции.
- Родственные связи решают многое, но, если верно толковать Книгу Света, помощь родным - не есть добродетель. Своим родным мы помогаем всегда, как и они помогают нам. Добродетелью считается помощь тем, с кем можешь быть даже незнаком, ведь только помощь тому, кто незнаком есть чистое бескорыстие и добродетель. - граф Грациани говорил неторопливо, размеренно, с уверенностью в своей правоте.
- Но не все бескорыстие всевластно, порой требуется помощь извне для совершения богоугодных дел. И пусть это не станет моей добродетелью, но станет добродетелью для кого-то другого. Я хотел бы обратиться к вам за помощью. Помощью не для себя, а для целого народа. - он помолчал немного, ожидая его реакции и продолжил.
- Ваше Преосвященство, известно ли вам, что Орллея отделяется не для того, чтобы проявить амбиции своего герцога, а для сохранения человеческих жизней? Ведь если кто-то желает разрухи и войны, то это не значит, что все должны умирать и бросать силы на бесполезные убийства. Нам нужна эта независимость, для нашего народа, для нашего будущего. Невероятно сложно восстанавливать руины, однажды я уже в этом убедился. Если бы вы пошли нам навстречу и помогли в одном вопросе, то вы бы помогли целому герцогству. Я не могу принуждать вас к помощи, я могу лишь просить. Согласитесь ли вы, Ваше Преосвященство? - Адриано прервался, чтобы выслушать ответ собеседника. Раскрывать свои карты он собирался далеко не сразу и даже если епископ Йелонширский решительно откажет ему сейчас, то следующие доводы, возможно, смогут его убедить.. Да и увы, хельман не был похож на тех, кто отказывались сразу же и безоговорочно.

Рассуждения епископа Йелонширского были весьма занимательны и в другое время, не будь Адриано так занят, он бы с удовольствием поговорил с ним на отвлеченные философские темы, которые святые отцы могли поднимать бесконечно. Также, в таких разговорах можно было бы получить новые мудрые мысли, которыми можно было бы блеснуть при дальнейшем общении с лордами. Адриано любил нестандартные задачи, которые помогали развивать мышление и не слишком застаивать мозг односложными действиями. Но сейчас ему нужно было совсем другое и потому, он хотя и выслушал Хельмана, но выждал, пока разговор плавно вернется к заданной им теме.
- Прошу простите меня, Ваше Преосвященство, если вы узрели в моих словах корысть или двуличие, мне не хотелось бы, чтобы они звучали именно так. Видимо, моя вина, что я начал говорить издалека о проблеме, которая меня тревожит, - почтительно отозвался граф Лореншира, приложив руку к груди и будто бы подтверждая, что его слова искренни.
- Как вы могли слышать, герцогство Орллея более не желает иметь дел с Хельмом и желает отделиться от королевства, дабы жить в спокойствии хоть какое-то время. Тому есть причины - никто не желает отдавать свои земли и своих людей войне, чуме или пиратам. Если есть шанс сохранить наши земли нетронутыми - мы вопсользуемся этим. - он заложил руки за спину, пока они медленно продвигались дальше.
- Но чтобы стать независимыми есть определенные аспекты. Нас должны признать другие герцогства, должны быть подписаны определенные бумаги, но самое главное - коронация. Коронацию может провести только церковь, а для того, чтобы это произошло, нужно ее признание. Если бы вы могли хоть как-то повлиять на решение святых отцов Рейниса - это было бы для нас большой помощью. - он чуть помолчал, ожидая его реакции, а затем добавил.
- Я не вправе давить на вас, Ваше Преосвященство, но хотелось бы, чтобы вы дали свой ответ в ближайшее время, ибо его остается мало. Если вам нужны другие причины, по которым вы могли бы помочь - я с радостью их озвучу, однако прежде хочу услышать ваше отношение к такой просьбе. - Адриано почтительно стал ждать ответа святейшего отца.

Есть три правила хорошего общения с собеседником, которые помогут расположить к себе - внимание, понимание и терпение. Поэтому Адриано терпеливо ждал, пока святой отец отвлечется на песнопения и сам с почтением внимательно прислушался к ним.
- Я ни в коем случае не тороплю вас, Ваше Преосвященство, - вежливо отозвался граф Лореншира, прислушиваясь к хору, который переливался и заставлял душу переносится в другое место.
- Человеку с действительно выдающемуся, который просто делает то, что должен, не придет в голову что-то кому-то доказывать, завидовать или пытаться над кем-ито возвысится. Ему это просто незачем. Гордыня же неизменно ведет к падению, - отозвался граф Грациани. В действительности, стоило кому-то загордится результатами своей работы и постоянно их восхвалять - это надоедало. Настоящий деятель всегда проводит свои дела тихо и о нем помнят не потому, что он заявляет об этом на каждом углу.
Адриано выслушивал епископа спокойно, не повышал тона, не выдавал какого-то волнения и досады. Что ж, хельман не сможет быть ему полезен так, как он думал, но все же кое-что он мог предлодить. Однако же и у графа были свои небольшие тузы в рукаве, которые можно было бы использовать.
- Я представляю о чем прошу, Ваше Преосвященство. Вы говорите мне о гордыне - будь она во мне, разве пошел бы я просить помощи? И я совершенно точно осознаю все последствия, которые могли бы вас подстерегать если бы вы безосновательно попытались повлиять на понтифика. Вы говорите о том, что ваш голос будет тонуть в сотне других? Но если заявить о чем-то громче, чем об остальном, то он может стать путеводной звездой, за которой потянутся люди. - граф Лореншира был чрезвычайно спокоен.
- Сколько ведьм преследовала церковь при короле Чарлзе? Сколько стала преследовать при Генрихе? Полагаю, вы слышали о том, что возможно послабление контроля над панагистами со стороны короны. И если церковь станет продолжать оказывать поддержку регенту - то она предаст свои же собственные идеалы. - взгляд Адриано внимательно следил за действиями епископа Йелонширского.
- Жертвы во имя идеалов оказываются в большинстве случаев пустыми и никому не нужными. Жертвы во имя народа и во имя семьи запоминаются и ценятся куда как больше. Если у вас есть предложение - я выслушаю его, Ваше Преосвященство. Всегда полезно услышать совет от мудрого человека. - Адриано чуть склонил голову.
- Кстати говоря, я слышал о том, что вы проводите некоторые исследования... Вы позволите в благодарность за нашу с вами беседу предложить вам воспользоваться библиотекой Лореншира? - несмотря ни на что, Хайгарден ему все-таки помог, а Грациани умеют быть благодарными.
И у них весьма хорошая память.

Адриано уже начинал подумывать о том, что ему не удастся уговорить епископа Йелонширского и помощи орллевинец не дождется. То ли разговор шел не в нужную колею, то ли Хельман воспринимал все совсем не так, как нужно было, но отказ уже прозвучал, а находить доводы было все сложнее.
- Я всего лишь говорю о том, что вижу, Ваше Преосвященство. - кратко отозвался он на резкие доводы епископа.
- Отрадно слышать, что эту проблему все же пытаются решать. - что ж, возможно, в этой полемике он проиграл, но можно попытать счастья и в другом месте. Однако...
- Обещаю, - взгляд графа Лореншира был напряжен и серьезен. Неужели получилось?
Приходилось довольно сильно напрягать слух, чтобы через песнопения услышать шепот Хайгардена. Вот оно что! Значит, расколы намечаются не только в королевстве, но и в лоне церкви! Два новых противостояния, два королевства... И кто скажет, что каждая из сторон не права? Если орллевинские клирики поддержат Барончелли, то он выступит на их стороне. Все просто и одновременно сложно. Затевать одну революцию сложно,затеять две одновременно - еще сложнее, но когда одна поддержит другую - все встанет на свои места.
- Я понял вас, - Адриано почтительно склонил голову. Все же не зря состоялась эта встреча, еписком Йелонширский был куда мудрее и хитрее, чем могло показаться на первый взгляд. Значит, он с самого начала поставил верно. - Об этом разговоре никто не будет знать.
Песнопения - прекрасное прикрытие, но кто знает, не пошел ли кто за ними до этого?
- Позвольте не согласиться. Знания нужны в первую очередь тем, кто действительно к ним стремится. Если предлагать их всем и каждому - можно потерять много ценных книг просто потому, что они попали не в те руки. Увы, их ценность для многих приуменьшена. Знание может стать силой. В том числе и страшной. Однако... - Адриано неожиданно замолчал, вглядываясь куда-то в сторону. То, что он последние десять минут принимал за непонятную тень с улицы неожиданно подало признаки жизни, что указывало на то, что их разговор подслушивали.
- Кажется, не одни мы с вами пришли оценить всю прелесть церковных песнопений, Ваше Преосвященство. - голос Адриано стал невероятно холоден.

Мир огромен, чтобы поместиться в одном человеке. Познать мир не хватит вечности, а жизнь коротка. Книги - знания, которые могут пролить свет на непознанную часть вещей. Людовико шел вдоль массивных полок, уставленных рукописями, на некоторые потребовалась целая жизнь, жизнь одного человека, а может быть тысяча жизней, чтобы переписать. Мужчина искал то, не зная что. Корешки фолиантов не давали ответы на вопросы. Слежка за Барончелли привела в тупик. Этот старый черт потрудился, дабы избавиться от всех улик. Пришлось начинать сначала. Людовико бесило начинать сначала, кажется, он зациклился на заговоре и не собирался отступать, пока не раскроет его. Пусть старик думает, что Людо сдал назад, ведь во время молебен им даже удалось заключить подобие перемирия на словах. Всего лишь видимость, а на самом деле Бойл не планировал прекращать свое расследование. Джованни попадет в свою же ловушку, если племяннику папы удастся раскрыть его коварные злодеяния. Он вернулся к истокам. Одна лишь зацепка - убитый алхимик. Какого он помешал Барончелли? Если бы этот парень остался жить, Людо непременно развязал бы ему язык, но нет тела - нет дела. И что теперь мужчина собирался найти в библиотеке? Оказалось все просто, алхимику каким-то чудесным образом, было позволено пользоваться книгами рейнского университета. Все дорожки вели в библиотеку, смотритель рассказал, в какой секции чаще всего ошивался этот химик, но какие книги брал, в записях не сохранилось. Не иначе, как Барончелли постарался. Все шло против Бойла, но он не сдавался. У него нюх на заговоры.
Вытаскивая резкими движениями один увесистый томик за другим, быстро пролистывал и возвращал обратно. В основном религиозные тексты, ничего, чтобы могло пригодиться алхимику. Людовико уже был готов грязно ругаться вслух, как вдруг до него донеслись голоса. Мужчина двинулся на звук, достав внушающих размеров часослов, в небольшую, образовавшуюся щель, он смог разглядеть беседующих. Не потребовалось много усилий, чтобы узнать графа Лореншира и епископа Йелонширского. И что они такое затевают, позвольте узнать? Слишком мнительный, Бойл превратился в настоящего параноика, но кажется сам не замечал подобного. Он видел в каждом человеке скрытую темную сторону, которая угрожала его дядюшке ровно сидеть на Святом Престоле. Людо находил отдушину в своем служении Клету, считая, что кто если не он, сможет его защитить в нужную минуту? В ходе недавних событий, предательством воняло повсюду. Война, чума, мир трещал по швам. Даже в курии шло разделение. Одни поддерживали Барончелли, жалкие стервятники, другие оставались верными Святому Престолу. Пока у Джованни есть золото, он будет продолжать переманивать на свою сторону. Конечно,были и те, кто сам по себе, но таких осталось слишком мало. Пока есть алчные священнослужители, Джованни будет процветать, плюс этот старик, как не крути умеет красиво говорить. Так что делают граф с епископом, которые никогда особо не пересекались? Точнее никто их не видел вместе и не увидел бы, если бы они что-то не замышляли. Бойл сосредоточился на них, прислушиваясь, но никоим образом не вызывая к себе подозрение, что вообще существует поблизости. Эти двое решили поговорить в более уединенном месте, что еще больше распылило интерес Бойла. Он даже позабыл, что собственно так тщетно искал. Когда эти двое двинулись, Людовико застыл, он понимал, что следовать за ними абсурдно, ибо рискует попасться на глаза. Необходимо выждать время, но есть вероятность, что половина разговора утаиться от его ушей. Что же, пришлось потерпеть.
Выскользнув из библиотеки, Бойл заметил, как Хельман вместе с Грациани сворачивают за угол, исчезая на одной из многочисленных улочек города. Мужчина решил их преследовать по параллельной, примерно он догадался куда они могут направиться, на отшиб и его тонкое чутье снова не подвело. Они зашли в лоно старого монастыря, каким-то чудесным образом, еще не снесенного. Видимо пожары обходят стороной. Двери были распахнуты, призывая потерянные души зайти и покаяться, как символично. Бойл приблизился ко входу, застыв на пороге. Началось песнопения и голоса разговаривающих смешались с хором. Обрывки фраз, ничего конкретного, но в любом случае, все что видел и слышал мужчина, перейдет из его уст дядюшке, а как тот перетрактует, известно будет лишь Создателю. Людовико было хотел присесть на лавку, пока хор исполнял свою миссию, но поборол подобное желание. Время казалось остановилось, замерло переливаясь в блаженное песнопение монахов. Из своих собственных источников, Бойл знал, что Орллея планирует отделяться, но самое любопытное, что Церковь никто не спрашивал, как она к этому относится, официально к Клету никто не обращался. Многие говорили об отделение, разве что немые молчали. Теперь же граф Грациани, как ни в чем не бывало, перешептывается с далеко не первым человеком Церкви. И как подобный поворот расценивать? Мужчина помрачнел. Ему явно не нравилось происходящее, его дядя тоже не особо обрадуется. Он не слышал конкретики, но сам диалог этих двоих Людовико не устраивал. Песнопение прекратилось. Молодой паренек, похожий на оборванца с глиняной миской приблизился к нему, прося монеты. Мужчина поморщился, отталкивая его, чем несомненно привлек к себе внимание. Его кажется раскрыли.
- Прочь с дороги, рвань!
Грубо произнес племянник папы, не было времени на этого мальчишку-побирашку. Он незамедлительно ретировался, исчезая в людской толпе, снующих по улочкам города. Настанет момент, когда этим двоим придется объясниться, ведь то, что не услышано, будет додумано. Человеческая фантазия безгранична.                         
[NIC]Ludovico Boyle[/NIC]
[STA]кричите громче, господа![/STA]
[AVA]http://s2.uploads.ru/OgTVz.png[/AVA]