Леди Лореншира обеспокоено оглядывала огромный дворец лорда Анд, то и дело вертя в руках рыжие локоны, приобретающие на солнце яркий медовый оттенок. Голубые очи девушки перебегали от дворца к морю, а иногда и встречались с темным взглядом ее спутника, которому было велено доставить девушку прямо в руки к правителю Андшира и его жене. Про своих временных родителей Миа знала совсем немного: Адонис Данаос являлся лордом Анд, графом Андшира, а его жена с необычным именем Неферт занималась предпринимательством. Это были лишь малые сведения об этой парочке, которые стоило знать дочери графа Грациани. И все же, ее охватывало жуткое волнение перед встречей с ними. Какие они? Понравится ли она им? Или этот обмен детишками превратится для Леди Грациани в долгую пытку? Конечно, хотелось  бы более позитивного исхода из всей этой истории.
Рыжая почувствовала толчок и слегка дернулась вперед. Причалили. Первым из лодки вышел стражник, двигая лодку поближе к суше. Миа вздохнула, набравшись смелости, и подала мужчине руку, стараясь как можно аккуратнее выйти из лодки. Осталось всего немного - добраться до дворца и познакомиться  со своими "родителями".
Помнится, как переживала Лукреция, когда прощалась с младшей сестрой. Да и сама Миа не хотела уезжать из Орллеи, покидать свой дом, отца, мать, брата и сестру, находящуюся в положении. Она хотела быть постоянно быть рядом с ней, успокаивать и помогать в делах. У ее супруга и отца были совершенно другие планы. Все это время в пути, грустно озирая горизонт, рыжеволосая успокаивала себя тем, что сможет хоть что-то сделать для своего родного герцогства. Исходя из острой политической ситуации Орллея станет королевством, которому нужны верные союзники. Взор Андреса и Лукреции пал на Атлантию. Что ж, если они так считают, то стоит прислушаться к их мнению и вести себя достойно, не показывая лишних эмоций и своего недовольства.
Она и не заметила, как они подошли к дворцу, где ее уже ожидали лорд и леди Анд. Девушка слегка убавила шаг, выпрямив спину и чуть приподняв подбородок. Все будет нормально, главное повторять себе это как можно чаще и не терять самообладание.
- Милорд. Миледи. - прозвучал ее голосок и девушка присела в реверансе, опустив взгляд на юбки своего платья. Кажется, начало весьма неплохое.

С момента отъезда Летоса из Анда прошло почти чуть больше двух недель. Если точно - то шестнадцать дней.

Да, Неферт считала дни, минуты, ожидая вестей из далекой Орллеи, вздрагивая каждый раз, когда приносили какие-либо письма. Она совсем забыла, как молиться излюбленной Ионете, обращаясь лишь, как положено благочестивой матери, к Лорон, к Туубу, молила их быть милостивыми к мальчику. Ему же всего пять лет! Пусть море будет тихим и он благополучно доберется в чужую страну; пусть герцог и герцогиня будут внимательны и ласковы к нему, ведь ее сын так нуждается в общении и внимании! Женщина пыталась упокоить себя, взять себя в руки и поверить в благополучный исход, но впервые столкнулась с тем, что ее собственное сердце может не быть послушным.
Все пошло прахом не две недели назад, а куда раньше - с самого отравления Адониса. Что-то рухнуло между их, чего греха таить, и так не безоблачными отношениями. Когда лорд Анд пришел в себя он четко дал понять, что желает видеть рядом с собой лишь троих и его супруги среди них не было. Была Ада. Ада вернулась из своего путешествия, вновь заняв место хозяйки, на котором за несколько месяцев так и не смогла утвердиться Неферт. Ада, как всегда правая рука своего брата взяла на себя управление от его именем, она была связующим звеном между Адонисом и детьми. К куртизанке миледи не снисходила. Впрочем, та не печалилась по этому поводу - ей куда большее удовольствие доставляло общение с Зороастром, который рассказывал ей все в подробностях, понимая, что иначе женщина попросту изведет саму себя.
Мастер был у них только вчера, полагая своим долгом раз в неделю проверять самочувствие своего самого высокопоставленного пациента. После он долго разговаривал с леди Анд, убеждал ее поберечь себя и побольше отдыхать. Была бы его воля - он заставил бы ее не покидать постель. И он был в какой-то мере прав, - думала Неферт, поплотнее запахиваясь в шаль из тяжелого золотистого шелка. Она уставала, все дни посвящая работе над восстановлением торгового дома, теперь, когда чума отступила, наступал благодатный период. Конечно, благородной даме не положено заниматься такими делами... Но как еще отогнать от себя тяжелые мысли? Как заставить себя не думать ежеминутно о Летосе который так далеко от нее и который, о, она уверена, безумно скучает по своей матери, по названному брату и сестрах?
Как заставить себя не воскрешать в памяти тот дождливый зимний день, когда она согласилась выйти за Адониса? Тогда она хотела сбежать на Тиль. Возможно, это было бы лучшим решением, ведь там Неферт могла защитить своих детей сама, своими силами, клинком в своей руке, не отправляя сына в чужой край. Она могла лишь молиться за него. Что толку с молитв? Боги, как же заставить себя не проклинать тот день!
Леди Анд не могла спать уже две недели, ей снились страшные вещи, она просыпалась, тяжело дыша, иногда подрывалась с простыней с криком, едва способным описать тот ужас, что она испытывала, погружаясь в дремоту. Она вставала, набрасывала на плечи шаль, зажигала лампаду, потом долго молилась всем балморийским богам, надеясь, что даже в северной Орллеи они не оставят без присмотра дитя своей дочери. Что еще оставалось?
В эти ночи Неферт радовалась тому, что муж охладел к ней. Эти две недели они почти не разговаривали, порой даже садились за стол в разное время. Ей не хотелось, чтобы Данаос видел ее в таком отчаянном состоянии. Зороастр прав. Она устала. Устала быть его женой, быть леди - эти роли оказались слишком сложны, чтобы играть их так долго, да еще без помощи и поддержки человека на которого, казалось бы, балморийка могла рассчитывать.
Когда Адонис вышел во дворик, его супруга была слишком занята, подставляя лицо лучам мягкого осеннего солнца - говорят, это полезно для будущего ребенка - чтобы обратить на него внимание. Ей и не хотелось видеть его сейчас, потому она обычно и сбегала в сад или еще куда-то, где муж, который старался беречь ноги, не мог бывать. Два месяца назад Эсколанте подхватилась, помогла бы чем-то, но правитель Андшира отказался от ее помощи. Три недели назад она бы участливо предложила ему присесть, но сегодня подняла на супруга взгляд, лишь когда его смешная обезьянка начала играться просто рядом с ней. - Доброе утро, мой лорд, - улыбнулась Неферт одними уголками губ и вновь наступила тишина, прерываемая только возней капуцина. Такую тишину положено заполнять праздными разговорами, но настроения для них не было. До брака балморийка редко врала своему старинному врагу и другу, вероятно, этим временам суждено вернуться.
Мия Грациани, сестра герцогини Орллеи прибыла в сопровождении охраны. Она была мила, даже красива, несколько выше хозяйки замка и полна сил, как и полагается девице ее лет. Ее лет... Этому юному созданию было пятнадцать, в этом возрасте сама Неферт была уже более менее известной аристкой в Виргате, но Мия все оставалась еще ребенком - это было заметно по ней. Ребенком, который был вынужден участвовать в политических делах своей семьи. Как Летос. Честно сказать, леди Анд не знала, как реагировать на свою неожиданную воспитанницу. Но для начала не стоит ссориться с той, у чьей сестры живет твой сын.
- Добро пожаловать, - повторила за мужем, тепло улыбаясь девочке. Ее, конечно, попытается переманить на свою сторону Ада; но кто знает, как повернется жизнь? Легкий поклон - дань формальности, которые, известно, не способствуют близким отношениям. А потому вместо того, чтобы идти с Мией рядом, Неферт взяла ее под локоть. - Не знаю, как Вам покажется Анд, миледи, полагаю, он совершенно не похож на Орллею. Но я надеюсь, он придется Вам по вкусу, а если возникнут какие-либо трудности, Вы всегда можете обратиться ко мне, - ворковала леди, провожая Грациани в ее покои, да, настоящая леди. Теперь, когда прибыла эта орллевинка вновь придется стараться соответствовать. Она, наверняка, привыкла к людям другого рода.

   Проводив леди Мию в ее новые покои, Неферт поторопилась на кухню, чтобы отдать распоряжения на счет обеда. Ей казалось, что юной орллевинке может не прийтись по вкусу традиционная атлантийская кухня; в сухом климате юга не многие растения могли расти, даже привычный на севере хлеб здесь заменяли лепешками, но куда большую опасность для приезжего человека представляло обилие специй - так много как в Атлантии, их не использовали нигде. Лучше не рисковать и добавить несколько орллевинских блюд - об этом леди Анд попросила заранее.
   Кухня паласа находилась в отдельном крыле - чтобы запахи не беспокоили семью лорда. Пройдя туда, Неферт оказывалась словно в другом мире, где кипела работа и который напоминал ей жизнь до замужества, когда она сама с небольшим количеством слуг занималась домашним хозяйством. Она хотела сказать, что пора начинать накрывать на стол, но как оказалось ее опередили. Главный повар ответил, что леди Ада уже сделала все нужные распоряжения. Леди Ада. Одно это имя резало слух. Балморийка была готова смириться со всем: с постоянным присутствием сестры мужа в ее, Неферт, доме; с тем, что она была его правой рукой. Но как смириться с тем, что Ада постоянно изо дня в день пыталась подвинуть ее с места хозяйки в доме? Стоило новой леди Анд попытаться что-то предпринять, всегда оказывалось, что про это уже подумала Ада и все готово. Как обойти и обогнать соперницу? Что же она за графиня Андшира, если даже в своем доме не является полноправной хозяйкой? Одно название. Но маску нужно держать; Неферт хлопнула себя по лбу и облегченно вздохнула - что-то я совсем начала забывать о всех важных вещах, - призналась она, присаживаясь на услужливо поставленную табуретку, - если бы не леди Ада... Не знаю, что было бы со всем паласом! На глаза выступили слезы - не от признательности к Аде, а от осознания собственной беспомощности что-то предпринять. Только и делай вид, что так и надо. Ребенок делал леди Анд ужасно чувствительной, хотя она, воспитанная в строгости и привыкла понимать, что собственные капризы нельзя показывать миру.
   До замужества женщина порой брала на себя часть работы по дому; ей это помогало привести в порядок мысли, но и сейчас она не видела ничего плохого в том, чтобы посидеть на кухне, рядом со слугами и поговорить с ними. Адонис и Ада посчитали бы это блажью или дурным тоном. Но для Неферт было важным знать, что люди, которые работают на нее, довольны жизнью. Она спрашивала их о детях, передавала посудомойке мешочек с отваром от спины. Пожилой повар считал своим долгом подкормить хозяйку, убеждая ее, что именно эти яблоки как нельзя хороши для будущего ребенка. Слуги любили ее больше, чем уважали как графиню, а за спиной и порой жалели; хотя порой и вспоминали ее прошлое и судачили - но уже реже.
   Подхватив с блюда сочное спелое алое яблоко, женщина весело улыбнулась повару, словно девчонка, и пошла к обедней зале.
   Пока жизнь Неферт катилась под откос с того самого отравления в сентябре, Ада торжествовала. Разумеется, высокородная женщина не опускалась до прямой конфронтации или открытого злорадства, но в тех надменных взглядах, которые она бросала, стоило балморийке в очередной раз оступиться, сквозила простая истина: "Вам, миледи, - о как она произносила это слово, точь-в-точь брат, несколько лет назад - недолго осталось в этом дворце". Нет, нужно срочно что-то предпринять. Во-первых, выяснить, что же произошло, от чего Адонис так переменился к ней. Шуткам про то, что его разум повредил яд она не верила; пустынный яд таких последствий не оставляет. Во-вторых, вернуть все назад, к прошлым отношениям. Положение второй жены графа Андшира было не просто шатким. Достаточно будет одного слова Данаоса, чтобы признать этот брак незаконным. Хотя бы потому что супруга не петерианка, а значит о твердости ее брачных клятв не может идти и речи. Добавим к этому ее ужасную репутацию, ее низкое происхождение... Эсколанте без сожаления бы рассталась с этим титулом, но что тогда будет с Летосом?
   Все еще она не понимала, что же пошло не так. Она могла понять отправку сына в Орллею, но вот внезапную перемену в Адонисе - нет. Ясно было одно - если так будет продолжаться дальше, то ссылка Летоса будет не последней ее потерей.
   - Я очень признательна Вам, леди Трант, что Вы подумали об обеде, - заметила Неферт, присаживаясь. В зале еще не было никого, кроме них с Адой, хотя шаги детей уже слышались в коридоре. Сестра Адониса не почтила невестку ответом
   К столу Неферт пришла не в лучшем расположении духа, но по прежнему мило улыбалась, даже когда Мия села на место, которое обычно занимал Летос. Правда, девушка выглядела очень смущенной. Ее можно было понять - наверное, ни разу не покидала родного дома, а теперь новая страна, незнакомые люди вокруг. Ее орллевинский наряд и редкая для Атлантии яркая внешность привлекали много внимания, а девушка, очевидно, была из тех, кто не любит, когда на нее смотрят все вокруг. Ей, наверное, подойдут фиолетовый и синий цвета - будут оттенять роскошные рыжие волосы. Уж это Неферт точно не отдаст Аде.
   - Вы же слышали, что сказал Ваш отец, маленькая леди. Посмотрим по Вашему поведению, - улыбнулась она Ксанфе, заговорщицки подмигнула - и девочка расцвела. Она вообще очень любила музыку, а потому, если покружится вместе с Маут и Мией, вреда от того не будет - пусть кто-то и считает, что в пять лет еще слишком рано.
   Было так легко представить, будто все тревоги и страхи позади. Что это обычный дружеский обед - разговоры спокойным тоном о самых простых вещах и приятный беззаботный смех. Капуцин Адониса выбрал новый объект для обожания и всякий понимал его. Неферт обезьянка любила меньше своего хозяина и детей; оно и понятно, женщина отдавала предпочтение своему коту. Котов она, как и любая балморийка обожала. Уат появился в ее с Джаадом доме за несколько месяцев до рождения Летоса, привязался на улице к Маут, та и принесла его домой. А когда на свет появился Летос, своенравный кот быстро поменял любимца, он спал рядом с колыбелью. Наверное, он был послан богами, чтобы оберегать это дитя от злых духов. Как иначе объяснить то, с каким терпением он относился к безудержной любви ребенка? А когда Летос покинул Анд, то пропал почти на неделю и до сих пор не хотел идти на руки.
   Будет ли Уат-защитник также относится ко второму сыну (в том, что у нее родится сын Неферт не сомневалась)? А если нет - кто тогда защитит его душу от безумных гиен Тууба?
   Но сейчас эти тревоги казались далекими. У орллевинской герцогини была милейшая сестра. Не удивительно, что Кир был просто очарован ею. Что ж, ему уже тринадцать. Самое время для первой влюбленности. С какой-то стороны, это даже полезно. Пусть Ионета будет добра.
   Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем какая-то добрая душа поведает милой девочке Грациани о прошлом леди Анд? Имеет ли смысл притворятся благородной госпожой? Когда Мия узнает, она, разумеется изменит свое мнение о ней. Но подняв лицо и встретившись взглядом с сестрой Адониса Неферт поняла - смысл есть.
   - Какая жалость, что леди Анд не сможет порадовать нас танцем на предстоящем приеме, - заметила Ада, мило улыбаясь. На самом деле, в виду своего воспитания, эта леди никогда не видела, как танцуют балморийки на празднествах, не видела и как танцевала Неферт в свое время на подмостках на Тиле, но считала это чем-то ужасно неприличным и предосудительным. Как и любая благородная леди на ее месте. В ответ женщина лишь пожала плечами - конечно, жалость.
   Обед подошел к концу. К Эсколанте подошел слуга, доложив, что портнихи уже прибыли. Все-таки, были и положительные стороны в том, чтобы быть графиней Андширской - не нужно ждать, пока у швеи будет свободное время для следующего клиента.
   - Леди Мия, - обратилась она к гостье, - портнихи уже прибыли, если Вам угодно... - она неопределенно махнула рукой, подразумевая, что можно уже идти. Разумеется, эту заминку тут же заметила леди Трант, театрально возвела глаза к потолку - и разумеется этого кроме Нефет никто не видел. Сейчас она сидела рядом с Адонисом и эта картина - брат и сестра рядом за столом - не могла не уколоть женщину. Ада наверное знает сейчас абсолютно все, что не понятно ее невестке. И думает, что выиграла.
  Никогда.
  Вслед за Мией, леди Анд медленно поднялась с подушки. В отличии от остального Хельма, в Антлантии ели за низкими, а не высокими столами. Леди Грациани это, наверное, тоже непривычно. Подойдя к Адонису, Неферт опустилась рядом с ним и нежно поцеловала в щеку. После двух месяцев холода... А потом женщина словно ничего особенного не произошло, поднялась и, взяв Мию под руку последовала в свои покои.
  - Если Вы устали с дороги, миледи, мы могли бы оставить это на потом, - отметила женщина, впрочем уверенная, что Мия не откажется. Слишком уж неуверенно чувствовала она себя в роскошных чужеземных платьях. Ко всему прочему, она была совсем юной девушкой. Кто на ее месте откажется от примерки платьев? - Я распорядилась приготовить для вас хаммам, но он будет готов лишь через час. Простите, мы ожидали Вашего прибытия немного позже. Заранее хочу попросить прощения, я впервые принимаю гостей из далеких стран, потому прошу покорнейше меня простить, если я что-то упущу из виду. Не стесняйтесь говорить, если что-то не так, - Неферт будто бы извиняясь улыбнулась, - С завтрашнего дня у вас будет своя служанка, однако боюсь, здешнее общество покажется вам несколько скучным. Видите ли, в Анде совершенно нет девушек вашего возраста; но мы с лордом Данаосом постараемся сделать все, чтобы вы почувствовали себя здесь как дома. Еще одна улыбка, теперь материнская. Наконец-то они пришли к покоям хозяйки, где их уже ждали две швеи, мастерству которых Неферт доверяла сама. С ними во дворец прибыло огромное количество ткани. Леди Анд опустилась на подушку - долго стоять она не могла - начала перебирать пальцами шелка. - Чтобы вы хотели видеть, миледи? Какие цвета вам нравятся, узоры? Попробуйте, приложите это, - она подала гостье отрез сиреневого шелка. - За Вашей спиной большое зеркало. Ну как Вам? Или может быть вот это, белое? Не бойтесь, выбирайте вволю. Разве можно одевать такую красавицу в то, что ей не нравится? Вам сошьют то, что вы пожелаете.
  В комнату вошел Уат, лениво посмотрел на хозяйку и портних, прошел к Мие, потерся об ее ноги и, выполнив церемонию приветствия, устроился на диване. Неферт почувствовала укол ревности. К ней кот не подходил с дня отплытия Летоса, будто бы считая женщину виновницей происшедшего.

    Неферт ласково взяла Миа за руку. Ладонь девушки была мягкой и теплой.
   - Чего именно Вы боитесь, моя дорогая? - она перешла на более фамильярное обращения, надеясь, что юная орллевинка не рассердится. В конце-концов, им еще долго - пока, наверное, девушка не выйдет замуж - жить под одной крышей. - Знаю, мои слова могут показаться Вам напрасным утешением, но я говорю искренне. Понимаю, этот мир, Атлантия кажутся Вам непривычными. Никто не ожидает, что Вы привыкнете за несколько дней - мне на это понадобились годы - но я точно знаю, что, даже если Вы сделаете какую-то ошибку (во что мне верится с трудом), о Вас не подумают дурно. Можете мне поверить, - она нежно улыбнулась, будто бы общалась не с чужой девочкой, волей судьбы и политики оказавшейся в ее доме, но с дочерью или сестрой. Хотя нет. Ни с той, ни с той балморийке не понадобилось использовать изящные фразы и обороты, чтобы казаться доброй хозяйкой и гостеприимной леди. Впрочем, она твердо решила подружиться с Миа.
   - Фахрие, будь добра, подай шкатулку с драгоценностями, - попросила Неферт служанку. Расторопная девушка быстро сняла с полки шкатулку, поставила перед госпожой, предусмотрительно открыв крышку. Леди Анд запустила пальцы в жемчужные нити. За прошедшие месяцы украшений у нее стало значительно больше - Адонис уделял внимание тому, чтобы его жена выглядела согласно своему положению; некоторые принадлежали ранее его матери, некоторые - первой жене. Эти сапфировые серьги муж подарил ей, когда она сообщила о ожидании ребенка, это ожерелье - в день их свадьбы. Женщина перебирала пальцами содержимое шкатулки, прикидывая, что подойдет Миа больше. Конечно, сестра герцогини Орллеи очевидно не нуждалась в подаренных ей драгоценностях; к тому же, она была прекрасна и без них - девушка была в том чудесном юном возрасте, когда женщине, чтобы быть красивой не нужно ровным счетом ничего. Но Неферт хотела сделать гостье приятное.
   Она искала что-то легкое, почти невесомое. У юной Грациани глаза очень красивые выразительные глаза, но их цвет было бы неплохо подчеркнуть. В ладонь будто бы сама собой попала изящной работы брошь, нежная, будто весенний день - так кажется о ней говорили. Словно не отдавая себе отчет, женщина потянулась и застегнула ее на алом платье Миа.
   - Вам невероятно идет, - прошептала она, сама не понимая, отчего голос так предательски дрожит. Она ласково улыбнулась - одной Ионете ведомо, сколько сил заняла у Неферт эта улыбка.
Ей нужно было побыть одной; собраться с чувствами, мыслями. Невыносимо продолжать эту беседу, не-вы-но-си-мо. Стук в дверь можно сказать, спас ее: после разрешения, в комнату вошли Кир, за ним стояла Маут. Спросили, не желает ли леди Миа прогуляться с ними, обещали показать самые интересные места. Неферт отпустила детей с чистой совестью.
   - Только я вас прошу не заставлять леди Миа долго находиться под солнцем. Ей еще надо привыкнуть к погоде Атлантии, - отметила она. После чего встала с подушки и, вместе со шкатулкой, пересела на кровать. - Вы не могли бы оставить меня? - обратилась она к служанкам, - я хочу немного отдохнуть.
   Едва закрылась дверь, Неферт вытряхнула из шкатулки все ее содержимое просто на покрывало, после чего вытащила двойное дно. Хранить заветные письма среди шпилек и серьг - безумная и опасная затея; если бы слуги их нашли, то немедленно разболтали по всему городу. Но выбросить их не поднималась рука.
   Нет, она правильно сделала, что отдала ту брошь Мие. Лишь надеялась, что девушка не станет носить ее слишком часто; слишком тяжело было видеть столь дорогое сердцу украшение на платье другой.
   Эта брошь, эти письма - вот и все, что осталось Неферт от Джаада. Еще Летос, но он теперь так далеко!
Женщина постоянно напоминала себе, что ей, замужней атлантийке совершенно непозволительно думать о другом мужчине. Как верной дочери Тууба и Муува, грешно вновь и вновь, без особой на то нужды взывать к себе душу покойного; тем более произносить его имя с сожалением. Он заслуживает на покой в чертоге своего бога. Но ничего поделать с этим Неферт не могла.
   "Укрепи мой дух, Дождливая. Даруй мне щит и шлем, даруй мне крапиву и мирт. Даруй мне сил отпустить и забыть. Будущее - Туубу, Мууву прошлое. Укрепи крепостные стены моего брака, о великая Ионета. Будь же свидетелем - я стараюсь играть свою роль, будь же свидетелем - это не так легко, как казалось. Не бросай свою дочь, богиня, в день сумрака и теней, не бросай ее в час сияющего солнца."
   Балморийка словила себя на мысли, что совершенно разучилась молиться, красиво, как жрица в храме, обращаться к своей богине. "Слово стало прахом и стало истинной". Тяжело изящно молиться, когда болит сердце. Неферт лишь верила, что ее покровительница услышит даже такие слова, ведь они были более чем искренни.
Она вытерла тыльной стороной ладони слезы. Действительно, последнее время леди Анд стала просто невероятно чувствительной. Но плакать нельзя. Слуги за дверьми, готовые примчаться по велению госпожи, тут же сбегутся, услышь они хоть один всхлип. Женщина сделала глубокий вдох, еще один. "Помоги мне, Ионета, помоги мне, Ионета, помоги мне".
   - Миледи устала и решила отдохнуть, Ваша Светлость, - услышала за дверью голос Фахрие. Внутри похолодело. Что здесь делает Адонис? Они уже давно не общались - нормально не общались, а не для публики - и уж тем более ему не было причин приходить на женскую половину дворца чтобы увидеть ее.
   Время. Ей нужно время. Неферт быстро положила письма в шкатулку, даже не в тайник и бросила сверху жемчужную нить и какую-то еще безделушку, лишь бы прикрыть. Не то, чтобы ей был хоть какой-то смысл скрывать - было бы от кого! - ее отношения с Джаадом. Но и лишний раз поднимать этот вопрос совершенно не хотелось. Всплыть может разное.