Восходящее солнце, хлынувшее непослушными лучами в окно, разбудило Анну. Девушка потянулась и резко села на постель, непонимающе хлопая глазами. Сердце упало, когда воспоминания о свадьбе огненным всполохом заискрились у новоиспеченной королевы в голове. Анна поежилась, не то от холода, не то от эмоций и с вежливой улыбкой взяла из рук подоспевшей фрейлины шелковый халат.
  -  Здесь слишком холодно, - опоясывая талию, заметила Анна. - Будь так добра, подбавь дров. А… мой муж?..  - Язык остекленел, не желая повиноваться, и девушка лишь усилием воли назвала незнакомца, делившего с ней постель, своим мужем.
Не получив от служанки вразумительного ответа, она махнула рукой: ей не было дела до перемещений короля, она спросила это из девичьего любопытства, которое тут же угасло, сменяясь тяжестью. Супруги почти не разговаривали, хотя оба делали попытки к сближению, но что-то постоянно не давало им наладить контакт. Анна предполагала, что Чарльз опечален и потрясен смертью бывшей жены. К тому же никто не скрывал, что Адриана была беременна, так что потеря супруги, которая носила под сердцем его ребенка, остро коснулась молодого человека.
Пока фрейлина возилась с огнем, Анна оглянулась в непривычной комнате. Королевские покои были намного роскошнее и больше её спаленки, которую она занимала в замке Моргарда. Теперь у неё была своя большая гардеробная и даже невероятной величины каменный балкон, открывающий вид на долину Хельма. Но все это было настолько вычурно, что даже пугало, - принцесса никогда не мечтала о том, что сейчас ей досталось безо всяких усилий. 
Недолго думая, Анна вышла на балкон. Камень холодил босые ноги, игривый ветер путал её и без того растрепанные волосы, но захватывающее зрелище заставило её забыть обо всех отягощающих её душу неудобствах. Их спальня высилась на востоке, и королева могла видеть перед собой далекие поля, реки и горы, подернутые солнечной позолотой.
Красивое место этот Хельм, глупо было с этим спорить. Но Анна чувствовала себя здесь чужой. В особенно острые моменты осознания сего чувства девушке хотелось зарыться под теплое одеяло и как следует выплакать все то, что плотно засело  у неё на душе. Но в памяти то и дело всплывали рассказы Мод, её мачехи, о её чувствах, когда она, будучи в таком же возрасте была отдана взрослому Дариону, и все желания как рукой снимало. Она должна быть сильной, как истинная Мирцелл и стойкой, воспитанная железной рукой Мод Уорчестер.
Девушка ещё немного постояла на балконе и пошла обратно в комнату. Служанка уже удалилась, и Анна была этому несказанно рада. Ей все время казалось, что каждый её шаг прослеживают, каждое её слово записывают, каждый взгляд оценивают. Скорее всего, это было не более чем паранойей напуганной девчушки, но липкое чувство недоверия так и не проходило. Анна хотела найти в себе силы одеться и выйти к завтраку, но все её тело словно свинцом залили. Она так и рухнула в кресло, обняв ноги за коленки, не желая больше ничего видеть и слышать.

Отредактировано Anna Myrcell (2014-04-24 21:04:19)

Взгляд остекленевший глаз буравил одну точку стены. Дыхание замедлилось, на лице застыла неулыбчивая гримаса усталости. Состояние королевы можно было приравнять к аморфному: ничто не могло всколыхнуть в ней хоть какие-нибудь чувства. Замужество за королем словно прошло мимо неё, и если на свадьбе Анна держалась игриво и весело, как и подобает пышущей здоровьем девушки, то потом весь задор обернулся горечью. Она представляла себе все иначе: все, начиная с жениха. Никому не хотелось бы стать тенью погибшей любимой жены, а юной, требующей любви особе - тем более. Но каждый раз, когда взгляды супругов сталкивались, Анна видела в глубине его голубых глаз лишь непосильное никому страдание, да снисхождение. Для него она была девочкой, незнакомкой, принцессой, кем угодно, но не королевой, и уж тем более не той, к кому бы мог он испытывать любовь. А хотела бы она его любви? Анна не могла ответить. Как не могла и предугадать свои чувства. Мод говорила ей, что со временем уважение превратится в любовь, - не в страстную, но в бытовую, больше похожую на привычку...
Король застал её за размышлениями, и девушка чуть не вскрикнула, как если бы он мог бы прочитать её мысли. Мужчина прошел по комнате, весь красивый и блестящий в своем наряде. Чуточку вычурно, но Анна уже привыкла к тому, что в Хельме одеваются иначе, чем в Моргарде. Ей со многим придется мириться здесь. Здесь, в другом, ином мире. В другой жизни, не похожей на прежнюю.
Этикет учил смотреть в глаза собеседнику при разговоре, но когда король заговорил, - медленно и мягко, - Анна едва смогла пересилить себя. Глаза у него были чистые и даже добрые, но и те чужие. Девушка могла отдать голову на отсечение, что и говорит то он с ней только потому, что так велит долг, а не желание.
Анна ответила не сразу. Внутри с холодной осторожностью боролось желание поведать ему все то, что душило её здесь изо дня в день. По иронии судьбы никого ближе этого человека у неё здесь было. И никого дальше, видимо, тоже.
  -  Нет, спасибо. - Анна чувствовала благодарность за старания короля. Она тоже должна постараться. Теперь все её будущее будет завязано на этих отношениях и не попробовать наладить их было бы сущим кощунством. - Я в полном порядке, Ваше Величество. - На этот раз язык не повернулся назвать его на «ты».
Непрошенные слезы подступили к глазам, и Анна застыдилась своей слабости: Мод бы не дала воли чувствам. Она считала себя стойкой и сильной, но в минуты отчаяния у неё не стало ни того, ни другого. Девушке не хотелось, чтобы король видел её сейчас, но не могла же она просто так сказать ему об этом? Решение пришло спонтанно.
  -  Не могли бы Вы… если, конечно, можно, - голос ненамного окреп, - позвать Герду* и попросить принести мне сюда завтрак? Мне бы не хотелось идти сейчас за стол.
Анна знала, что не проглотит ни кусочка, но ей нужно было всеми силами отвадить короля, хотя бы на время.

* - какая-нибудь фрейлина

Отредактировано Anna Myrcell (2014-04-24 23:33:38)

Её ожидания не оправдались. Король не желал покидать свою суженую и даже наоборот, ещё больше заинтересовался состоянием Анны. Он старался, по крайней мере, ей так казалось, но сколько бы девушка не копалась в себе, ей так и не удалось найти причину своей тревоги и отстраненности. И дело было даже не в замужестве, не в оторванности от дома, а в мыслях о будущем. Кишащие точно муравьи на сладком, они не давали ей покоя даже ночью, являясь ей в интерпретации кошмаров. Если поначалу все происходящее было больше похоже на игру, - повеселились на свадьбе, отведали угощений, потанцевали и пора по домам, - то теперь так не казалось уже никому, и в первую очередь Анне, которая познала все прелести сладкого ужаса в первую брачную ночь. Но одно дело это близость тел и совсем другое - слияние двух душ в одну.
Внутренний мир юной королевы содрогнулся и сжался от осознания того факта, что ничего уже ровным счетом не изменится. Вскоре она ещё и забеременеет, а ещё через пару лет, возможно, ещё раз, - её живот будет увеличиваться и уменьшатся, в то время как все остальное будет стоять на месте. Анна меньше всего хотела себе такой жизни. Она могла бы рвать на себе волосы, могла бы выть не своим голосом, могла бы попытаться возразить, но цена за мир между двумя государствами была уплачена. И у этой цены не было права выбора или голоса. Ещё совсем недавно ей казалось, что она сможет это вынести с улыбкой на лице. Что она привыкнет, адаптируется и любой мужчина будет у её ног, не то что один король. В мыслях все всегда иначе и это ещё одна злая шутка жизни.
Анна подняла глаза на мужчину. Он был красив, не было сомнений, гладко выбрит, ухожен; его улыбка была мягкая и приятная, его глаза притягивали. Будь она все ещё принцессой Моргарда, она бы могла влюбиться в Чарльза, но сейчас он рядом, воплощение желания любой замужней и незамужней дамы, а ей меньше всего хочется его видеть. Если бы не внутренняя слабость и неуверенность она бы, наплевав на все этикеты и приличия, крикнула, чтобы её оставили в покое. Все и особенно этот мир. Угольки её души гасли с каждым днем. Но вновь воспоминания не давали ей проходу. Вновь перед глазами замаячили несколько жестокие и несомненно сильные глаза мачехи, вот она повторяет свою историю, как молитву, и Анне вновь становится легче. К ней неосознанно возвращается вся та уверенность, которую она растеряла в недолгом браке. Вернулись злость, раздражение, ярость и страстное желание вновь чувствовать обыденные эмоции, которые она старательно запечатала и похоронила в цинковым гробу где-то внутри себя. Ей так хочется чувствовать, жить. Сейчас Анна могла бы даже сбежать в лес и поселиться там на ягодах и корешках, будь в её руках обстоятельства, которые могли бы вернуть её в прежнее состояние.
Девушка расцепила затекшие пальцы и опустила босые ноги на теплый ковер. Взгляд скользнул по лицу озадаченного короля, тело само собой подалось вперед, пока губы Анны не запечатлели на губах короля робкий поцелуй. Ей просто хочется что-нибудь почувствовать. Но и тут пустота.
  -  Да-а... - отступая на шаг от короля и вновь присаживаясь в кресло протягивает Анна; её взгляд вновь расфокусировался и уперся в стену. - Я - королева Хельма. Я - твоя жена. - В её голосе промелькнула едва уловимая насмешка. Всего два слова, а как ужасно звучит, что королева Хельма, что чья-то жена.

Отредактировано Anna Myrcell (2014-04-25 13:22:00)

Робко целуя короля, Анна не ждала какой-то ответной реакции на свой порыв. Ей просто надо было убедиться, что она все ещё жива и живет. Что ещё не все потеряно и все можно как-то исправить. Но поцелуй отдавал горькой пустотой - вкус зияющей дыры, что осталась у короля вместо сердца, когда его любимая жена погибла. Когда образуются дыры их необходимо чем-то заполнять, но Анна не считала, что это было ей под силу. На данный момент все, что она могла вынести, это бесцельное сидение в кресле, упиваясь своим горем.
Он и она - король и королева - наверное, не было ещё на свете настолько непохожих людей. Одно и тоже действие у них вызвало разного рода эмоции: Анна чувствовала, как не то откуда-то взявшаяся соленая вода, не то слезы накрывают её с головой, а король, судя по его удивленному выражению лица, слегка оторопел. Но эти эмоции задержались на его лице ненадолго, быстро заменившись гневом и яростью. Его сильная рука без труда поставила Анну на ноги, сам он страстно подался вперед и запечатлел на её губах глубокий поцелуй жаждущего человека. На доли секунды Анну пробило страхом, как током. Ноги подкосились, но король держал её крепко и одновременно мягко, не давая даже воли к свободному действию. На этот раз настал её через удивляться. Чего он хочет этим показать? То, что он - король и получает то, что хочет? Или он хочет ей помочь? Странная интерпретация помощи!
Мысли тонули в нахлынувшем океане желания вперемешку со страхом. Анна поддалась порыву мужчины, её руки заскользили по его напряженной шее, вниз, до шнурованных завязок, но уже через какие-то мгновения, когда его рука резко сорвала с неё шелковый халат, страх поглотил её целиком. Страх и отвращение ко всему сущему, что её сейчас окружало, будь то все эти шикарные одежды, комнаты, украшения или роскошный король. Глаза подернулись пеленой слез, окружая зримые вещи расплывчатой дымкой. Её вещи уже были на полу, она почувствовала холодок на голой коже и голова отчего-то закружилась. Если бы король приказал ей идти в постель, она бы, бесспорно, послушалась, но ведь сейчас она уже королева, а не продажная по мирному договору принцесса. Разве королева не имеет права иметь свое мнение?
Руки короля свободно гуляли по её коже, а её руки тряслись, как в припадке эпилепсии. Чарльз не замечал или, может, не хотел замечать ничего, что происходило с его ненаглядной. Анна вначале поддавалась его страсти, но как только он поднял её на руки, намереваясь отнести на кровать, внутри непокорной птицей забился неконтролируемый ужас. Девушка брыкнулась, раз-два, но король был сильнее и ей ничего не оставалось, как уткнуться ему в грудь и просто разрыдаться. От безысходности, от страха, от ужаса, от желания, от всего, что сейчас её преследовало, точно стая ненасытных гончих. Уж лучше бы она ничего не чувствовала.
Жестокий король и глупая, маленькая королева. Ужаснее союза и не сыщешь.

Анна не хотела плакать; ей не хотелось представать перед королем беззащитной и слабой. Наоборот, с этой женитьбой она планировала доказать всем, что Моргард не просто так суверенное государство; что люди там другие, сильные, жесткие, а в итоге сейчас она никак не может унять крупную дрожь, а её собственный муж утешает её и просит успокоиться. Черт бы побрал того, кто вообще изобрел слезы! Твердо вознамерившись больше не проронить ни слезинки в Хельме, Анна руками утерла соленую воду с щек и сделала пару глубоких вдохов. Воздух отдавал чем-то сладким и свежим и девушке стало легче дышать, хотя где-то внутри все ещё предательски таилось неприятие.
Анна была благодарна своему мужу настолько, насколько вообще могла быть кому-то благодарна, хотя и ничего не сказала и даже не выразила никаких эмоций, когда он осторожно и аккуратно положил её на кровать и прикрыл легким одеялом. Нагая, она чувствовала себя неуютно и незащищенно, к тому же в комнате, несмотря на потрескивающий огонь, было довольно прохладно, но одна мысль о том, чтобы пошевелиться отдавалась мурашками по коже. Король лежал с ней рядом, откинувшись на подушки. Его дыхание было тяжелым и даже сердитым, но руки, вопреки бушующим эмоциям, нежно поглаживали волосы и прижимали её к себе. Ей бы хотелось поблагодарить его, но она боялась, что любое неосторожное слово может пробудить в нем злость, а в ней опять непрошеные слезы, поэтому она смиренно молчала. В объятиях короля было хорошо и даже уютно - если забыть о том, что все беды, горести и одиночество начались как раз с этого - и она даже робко придвинулась к нему в ответ. Так было теплее.
Сейчас Анна отчаянно нуждалась в горячей ванне, чтобы успокоиться и расслабится. Должно быть, она страшна, как смерть с этими распухшими глазами и красным носом и выглядит так, словно не спала несколько ночей. В животе все ещё ощущалась липкая тяжесть, но в общем она чувствовала себя много лучше, чем несколько минут назад. Или часов? Ноги затекли, глаза высохли, а девушка вновь потеряла потеряла счет времени. Здесь оно текло по-другому. Не быстрее, не медленнее, просто иначе. Видимо король почувствовал её сомнения и беспокойства, потому что сообщил о желании показать её лекарю. Это не было вопросом, скорее беспрекословным утверждением короля и словно в ответ внутренние гордость и капризность Анны недовольно зашипели. Я королева, я в праве сама распоряжаться своей жизнью, подумала девушка, но вслух, конечно, не сказала. На губах кратко появилась улыбка, но и она померкла, как только Чарльз вновь подал голос:
  -  Я никогда не сделаю этого без твоего на то согласия. - Внутри у Анны все опять похолодело и протестующе взвыло. Как же! Сейчас он строит из себя благородного принца, но в первую брачную ночь таковым не являлся. Анна понимала всю абсурдность и тупую укоризну своих размышлений и ей даже стало стыдно за свое поведение. - Но я – твой муж, ты не можешь вечно отказывать мне.
Что-то дернуло Анну возмутится. Она села на кровать и развернулась к королю лицом. Одеяло сползло на колени, обнажая плечи и грудь королевы.
  -  А я - Ваша жена, - её голос прозвучал тихо и хрипло, но именно в этот момент Анна почувствовала твердость, которой не чувствовала прежде. - И Вы не можете вечно смотреть на меня в желании увидеть Адриану. Мне очень жаль. Но ведь я тоже живой человек, мне нужны Вы, как моя опора. - А ещё ей нужен дом и отец. И ощущение, что её любят и что она нужна здесь. Но Анна побоялась произнести это вслух.

Отредактировано Anna Myrcell (2014-04-25 20:29:46)

Анна чувствовала себя неуютно. По коже побежали мурашки, щеки вспыхнули ярким румянцем, а от прежней уверенности не осталось и следа. Она не хотела, вернее, не намеревалась рыться в воспоминаниях, и сейчас чувствовала себя пристыженной. Чарльз выглядел усталым, измученным, и упоминание о погибшей Адриане давалось ему с трудом. Тем не менее, он нашел в себе силы улыбнуться и ободрить Анну словами о красоте, однако они прозвучали так призрачно и несуразно, что девушка невольно дернулась и закусила губу. Король углубился в размышления и она поняла, что он сейчас не с ней, а с мыслями о жене. Он будет помнить её вечно, с тупой укоризной подумала королева. Это невольно кольнуло её самолюбие, хотя и с самого начала она не рассчитывала вообще ни на какое внимание. Большая любовь короля и королевы не была просто слухом во дворе, это не было одной страстью или мирным сосуществованием, как жили вместе Мод и Дарион, это было все в совокупности. Когда-то давно Анна мечтала о таком. И сейчас она понимала, что невозможно будет стереть память этого чувства, но разжечь новое - вполне. Хотя... смогла бы она так? Любить кого-то всей душой, пережить потерю, а потом вновь влюбиться, с той же силой? Девушка была не уверена.
Глаза Чарьза задержались на её силуэте. Он точно что-то вспоминал, оценивал, раздумывал, но молчал и это гнетущее молчание Анне нравилось меньше всего. Уж лучше он кричал, рвал, метал или рыдал, - в конце концов, так хотя бы видно то, что он действительно чувствует. Даже будучи довольно проницательной, сейчас королева не могла не то что разбить, но даже подковырнуть крепкую броню мужчины. Он держался с ней учтиво вежливо, как со своей служанкой, так может он требовать от неё большего? Анна сдержалась от желания жестко ущипнуть себя за наполняющие эгоистичные мысли. Это - не Моргард и она больше не принцесса и не любимая дочь короля Дариона, которая может резвиться детской душой и думать, что все всегда будет так же, как сейчас. Теперь у неё нет другой семьи, кроме короля. И все никогда не вернется на круги своя. Хотя есть ещё вариант убить короля, но это тоже не вернет все на свои места и не повернет время вспять. Нелепость этой мысли позабавила королеву, но её лицо не выражало её эмоций.
Король замолчал и посмотрел на Анну, как ей самой показалось, с затаенной надеждой на честность. Он хочет, чтобы она ответила сейчас не как королева, - надо приберечь эту роль для остальных, - но как его жена и, возможно, будущая отрада. Слова застыли комом в горле. Два серьезных вопроса лежало на чашах весов. Довериться или нет? С одной стороны, если не попробовать сейчас, то другого шанса, возможно, и не представиться и она всю свою жизнь будет ходить к нему в постель, как на поле боя. А с другой стороны... Анна вдруг резко тряхнула волосами, как будто встряхивая мысли в голове. Другого варианта не было. Пан или пропал.
  -  Спасибо. Я постараюсь, я обещаю. Но тогда и Вы должны будете кое-что сделать, - звучало довольно странно, даже очень, но Анна не подала виду, что смущение и нехватка слов одолевает её. - Я могу Вам довериться? - Королеве захотелось стукнуть себя за тупость. Он ведь только что просил её о доверии! - Мне кажется, что мои фрейлины за мной следят. Шпионят. - На всякий случай переформулировала Анна и тут же поняла свою ошибку, но не решилась что-либо добавлять. Её служанки могут шпионить за ней по приказу самого короля. Такие мысли ей не приходили в голову.

Обстановка в комнате медленно шла к разряжению. В воздухе уже не висели снопами искр переживания обоих сторон, не были ни какой-либо злости или раздражения, даже смущение, и то пропало, испарилось под мягким взглядом голубых глаз короля. В этот момент она была благодарна ему, как никогда. Он стремился понять и помочь ей, как-то скрасить расставание с семьей, убедить, что все проходит - и это тоже пройдет. Анна прониклась добротой и обходительностью короля, ей даже показалось, что сейчас в Хельме нет никого ближе его. Но вспоминать о своей семье ей не хотелось. Она прогнала печальные мысли, атакующие её голову.
  -  Я понимаю, - осторожно начала Анна. Ей отчаянно хотелось, чтобы до него дошел смысл её слов. - Но сейчас я не дома, не в Моргарде, я в незнакомом мне Хельме. И ощущение недоверия сковывает меня изнутри. - Она решилась говорить с ним как можно откровенней. - Пожалуй, если бы я знала, что за мной нет круглосуточной слежки, я бы скорее справилась с тоской и неуверенностью.
Упоминание о матери Чарльза, Изабелле Девантри, вызвали у Анны легкую нервозность. Пожалуй, это была единственная женщина, нет - гром-женщина! - которую королева старательно избегала и обходила всеми окольными путями. Манеры манерами, но находится в обществе "снежной-королевы" не было никаких сил и тем более желания, а уж тем более идти и намеренно с ней разговаривать. Пока что Анна не чувствует в себе той гордой уверенности. В Моргарде Анне хватило Мод, которая, хоть и любила падчерицу, но никогда не показывала эту самую привязанность часто и нощно. Заботу, встревоженность, как за принцессу - да, но не любовь, которую она бережно оставляла для своих детей.
Но раз уж быть честным, то честным до конца. Или, может, не совсем до конца.
  -  Мы ещё не так близки с Вашей матерью, - как можно более мягко сказала Анна. Честно говоря, мне бы хотелось, чтобы именно ты улаживал все мои проблемы, пока я не в состоянии, а не твоя мамаша. Я же твоя жена, черт тебя побери. - Мне кажется, что будет лучше, если Вы сообщите ей мои опасения лично. Она к Вам прислушается. - Но захочешь ли ты этого, вот в чем вопрос, с сомнением подумала девушка. После кончины Адрианы все в Хельме как с цепи сорвались, чего Анна искренне не понимала. Сейчас то уж на её жизнь точно никто претендовать не будет. Все в Хельме понимают, что и так неустойчивая, хлипкая, но жизненно-необходимая связь с Моргардом распадется после смерти новой королевы, и надо сделать все возможное, чтобы укрепить узы союза. А травля принцессы будет хорошим поводом для войны. Анна вновь тряхнула головой, отгоняя навязчивый, но совершенно не нужные мысли. Кажется эта манера позабавила короля.
В отличие от Изабеллы и Чарльза, Елизавета была в этой семье как лучик солнца. Они с принцессой были одного возраста, но разные, как день и ночь, впрочем, это не помешало им познакомиться, обменяться любезностями и проникнуться друг к другу симпатией. Искренняя доброта резко отличала её ото всех жителей Хельма и, что главное, она не боялась её показывать. Кожей ощущая наивность Елизаветы, Анна, как новая королева, почему-то чувствовала за неё ответственность.
От бремени воспоминаний Чарльза не осталось из следа, когда он с улыбкой предложил Анне натянуть одеяло, если она, конечно, все ещё его боится. Королева вспыхнула густым румянцем, но не последовала его совету. Ей нравилось ощущать на себе его взгляд - в нем было желание, а это лучше, чем ничего.
  -  Ваша сестра чудесная девушка, - это было чистой правдой. - Я с нетерпением жду нашей следующей встречи и очень надеюсь, что мы сможем стать хорошими подругами. Я всегда хотела себе сестру, - уже менее официально добавила Анна и вдруг лукаво склонила голову вбок. - И мне совсем не страшно.

Отредактировано Anna Myrcell (2014-04-26 20:17:14)

Анна как могла старалась подавлять в себе чувство слепого страха. Дрожь прошла, внутренности освободились от стиснутых холодных оков, но зачатки неприятного чувства все ещё теплились где-то внутри. В глазах короля она видела желание и не знала, что пугает её больше - этот голод или то, что тело неосознанно изменяет её ощущениям, распускаясь в объятиях короля, как цветок. Мужчина избавился от одеяла так же быстро, как и от рубахи, обнажая голый и подтянутый торс. Анна могла бы даже залюбоваться, но смущение было слишком велико. Чарльз был нежен и галантен, спору нет: его ловкие, но несколько робкие и медлительные прикосновения создавали впечатление, что он боится ей навредить не меньше, чем она боится продолжения прелюдий. Кожа покрылась россыпью мурашек, тревога медленно обволакивалась шлейфом страстного вожделения. Поцелуй был нежным, но требовательным и тело Анны невольно изогнулось перед чувственным продолжением. Ей показалось, что прошли часы перед тем, как его руки выпутались из её непослушных волос и начали спускаться ниже, очень осторожно, миллиметр за миллиметром.
Анна ощущала незнакомый ей до этого трепет внизу живота, но все равно не могла унять назойливые мысли и потонуть в процессе. Её смущало каждое её движение, её руки неловко гладили ему спину и руки, легонько касаясь напряженных мускулов. Её пугала неизвестность, но больше то, что она совсем неопытна и даже не знает, что для короля будет удовольствием. Со временем она научится, без сомнения, но захочется ли королю идти в постель к такой неумехе?
Поток её мыслей прервал его томный голос. Он сказал ей закрыть глаза. Из-за пульсирующего возбуждения в районе головы она слышала его голос как из-за шума моря, но, тем не менее, подчинилась и закрыла глаза. Чарльз был прав - успокоится так было гораздо легче. Её накрыла волна чувств и ощущений. На мгновение ей показалось, что её тело это как одна большая эрогенная зона. Но Анна все равно каждый раз легонько вздрагивала от его прикосновений. Что он сделает дальше? Снова прикоснется или поцелует? Может, ей уже стоит раздвинуть ноги? Она не знала, что от неё требуется, но надеялась, что Чарльз не будет зол на неё за неопытность.

Сейчас, забыв обо всем, Анна все больше и глубже погружалась в мир томных ощущений. Частые поцелуи короля оставляли на коже жаркие печати. Осознание, как грубые руки могут быть такими нежными, а бархатные губы - лилейными и чувственными, окутывали девушку сказочной истомой. Стеснение и смущение уступили на второй план и Анна уже не боялась ласкать его шею, залезать пальцами в курчавые волосы, а в особенно острые моменты сжимать неловкими руками его спину. Король покрывал поцелуями все её тело, но не спускался ниже живота. Он медлил, растягивая удовольствие и обрекая себя на сладкие муки. Чарльз целовал её так, словно они были уже давно знакомы и словно она принадлежала ему. Отчасти это и так, телом и долгом точно, но сейчас все было несколько иначе. Интимно, пикантно, не как в предыдущие несколько раз. Анне казалось, что все её существо, каждая её клеточка, тает, обращаясь в густой медовый нектар. О том, что испытывает Чарльз, она могла только догадываться по бешено стучащему сердцу и кратким стонам, срывающихся с его губ. Анне вдруг невыносимо захотелось открыть глаза и насладиться его жестами, его телом и общим образом, но вновь стыдливость взяла вверх и она только мимолетным взглядом проследила за его движениями, ловко расправляющимися с тесемками бридж.
Анна приготовилась к неприятной боли, как в первый и все последующие разы, но сейчас её не было. Король двигался медленно, но уверенно, с каждым разом учащая движения. Тянущие и насыщенные чувства переполняли девушка до краев; она ощущала себя тряпичной куклой. Ноги стали ватными, голова, наоборот - тяжелая, полая и точно залитая плавленным цинком, а ручки-ножки дергались как на шарнирах. Сейчас их сердца бьются в унисон - или это просто очередная расшалившаяся фантазия влюбленного барда, а Анне просто кажется? 
Руки Чарльза сильно сжали её бедра, впиваясь в нежную кожу. Девушка двигалась в такт, её лицо раскраснелось, а тело и грудь вздымались. Глаза невольно открылись, а мгновение словно остановилось, открываясь для Анны всей своей полнотой. В момент пика девушке показалось, - показалось ли? - что она прошептала имя короля. Зрение как будто пропало, за то остальные органы чувств накалились и обострились - свет, запах, вкус, прикосновения, все перемешалось.