Постепенно просторный зал в замке герцога Фосселера стал пополняться. По случаю приезда лорда-регента в Гвиннбрайр съехалась так же и вся высшая знать Гасконии - люди совершенно разные по возрастам и характерам. Кто-то пожелал выразить свое почтение регенту лично, а кто-то приехал ради того, чтобы просто погулять на пышном приеме, что устраивал для своих гостей герцог Кеннет Фосселер.
И если графы и бароны приезжали в столицу герцогства целыми семьями, то Адриана, кажется, была единственной представительницей Баратэонов. Эдвард остался в Бэйлоре с Роксанной, которая по причине большого срока беременности теперь не отправлялась в далекие путешествия, а Гарольда и Роланда данное мероприятие почему-то совсем не заинтересовало. Начало февраля Адриана провела в Дувре, там же и отметила свой двадцать четвертый день рождения. Она прекрасно понимала, что еще один пышный вечер утомит ее, но Франсуаза уговорила ее составить ей компанию. И вновь Адриана отправлялась в путь, но на этот раз не домой, куда она так рвалась в последние дни, а в Гвиннбрайр, чтобы еще немного побыть в высшем свете перед тем, как вновь вернуться на долгие месяцы в Хайгарден.
Официальная часть приема, как и положено, была скучной и до жути предсказуемой: гости все прибывали и окружали милорда Генриха и миледи Леттис, пытаясь как-то заинтересовать их и тем самым получить расположение. Сама Адриана в эту толпу не рвалась (в конце-концов, она приехала сюда не за этим), посему чувствовала себя немного неудобно, пусть и общество Франсуазы и еще нескольких молодых леди - ее с баронессой Конти общих знакомых - не давало леди Баратэон заскучать.
Только к началу танцев миледи, кажется, немного пришла в себя, и несколько глотков багрового вина из бокала этому поспособствовали. Какое-то время она продолжала вести непринужденную беседу с гостями, обмениваясь типичными фразами о погоде, хорошем вине и последних незначительных новостях. И все же через некоторое время приглушенная музыка и пустые разговоры вновь начали ей надоедать, чего нельзя было сказать о других гостях, которые все прибывали на этот праздник. Для Адрианы это был лишь фарс, для других - красивая цена за расположение и благосклонность герцога Хайбрэй. И конечно, приходилось хоть как-то соответствовать мнению большинства, чтобы не выставить себя белой вороной.
Леди Бэйлоршира не любила таких пышных и таких официальных мероприятий - ей всегда были по душе балы, устраиваемые при дворе Дувра, не зависящие ни от каких людей и обстоятельств. Глупо было надеяться, что герцог Фосселер сегодня устроит такой же прием. Адриана никогда не выезжала на подобные балы в одиночестве, без семьи. Все же ей хотелось видеть здесь Эдварда или Лианну - их присутствие, наверное, придало бы ей хоть немного уверенности. Выглядеть важно среди малознакомых людей было трудно, но, кажется, у Адрианы это получалось - если бы здесь была Маргарет, она, определенно, могла бы гордиться своей дочерью; сейчас даже ее поддержка пришлась бы леди Баратэон весьма кстати.
Но до конца празднования она так и не сумела дотерпеть, посему, ссылаясь на усталость, Адриана поспешила покинуть душный зал и, оказавшись в коридоре, направилась на поиски балкона - сейчас ей был просто необходим глоток свежего воздуха. Как назло, в коридорах не оказалось ни одного слуги, поэтому девушка долго не могла соорентироваться в незнакомом замке. Внезапно ее внимание привлекла слабо освещенная комната в конце коридора, дверь в которую была почему-то распахнута настежь. Женское любопытство, наконец, взяло свое - переступив порог комнаты, Адриана огляделась. Как оказалось, в этом зале  - достаточно просторном, но по размерам во много раз меньшим, чем парадный зал - находилась картинная галерея - настоящая гордость Фосселеров. Здесь, казалось бы, висели портреты всех представителей этого рода с начала его существования: они занимали практически все стены зала, и для новых портретов здесь явно не было места.
Впрочем, это уже решать не Адриане. Убедившись в том, что в галерее она находилась одна, молодая леди с интересом начала разглядывать многочисленные картины - как любительница искусства, леди Баратэон просто не могла оставить эту комнату без внимания. Остается только надеяться, что милорд Кеннет не будет злиться на нее, когда узнает, что она позволила себе такую небольшую вольность без его на то разрешения.

Отредактировано Adriana Barateon (2016-04-05 23:06:06)

За окном давно стемнело, несколько свечей с трудом освещали зал, по углам прятались тени, но от леди не укрылась ни одна мелкая деталь на портретах рода Фосселеров. Ах, как же были прекрасны эти портреты! Вне всяких сомнений, здесь работали лучшие художники Гасконии, а то и всего Хельма. Кажется, будто им удалось схватить не сколько внешние черты, сколько черты характеров. Улыбка тронула губы Адрианы, когда она увидела не так давно почившего герцога Флориана - статного, величественного; а вот и его преемник, лорд Лестер, во всей строгости и молчаливой горделивости. На секунду она остановилась возле портрета леди Леттис, величие во взгляде которой не уступало величию ее деда и брата. А вот и братья Луи и Филипп: у них на картине столь лукавые взгляды, что кажется, они вот-вот ввяжутся в какую-нибудь авантюру.
Она много раз бывала в замке в Гвиннбрайре, но почему-то ни разу не видела эту галерею - даже не замечала, что дверь в нее была открыта когда-либо. Может, все же не нужно было входить сюда без разрешения герцога? В конце-концов, портретная галерея в Хайгардене тоже не была тем местом, куда домочадцы водили каждодневные экскурсии для гостей. Она вполне могла обозначаться как личное пространство, тем более, если даже на стенах висели портреты самых близких родственников. Но разве могла Адриана оторваться от всего этого великолепия и так просто покинуть зал, не рассмотрев каждое маленькое произведение искусства до конца? Смущение от своей же настойчивости вновь сменилось любопытством, и она продолжила неторопливо расхаживать от одной картины к другой, с замиранием сердца восхищаясь каждой.
И все-таки леди Баратэон не могла долго находиться здесь одна - замок хоть и большой, укрыться от посторонних глаз и побыть в одиночестве тут вряд ли получится. Она догадывалась, что рано или поздно кто-то заметит ее здесь. И действительно, за ее спиной, близко-близко, прозвучал глубокий бархатный голос. Леди чуть вздрогнула, поворачиваясь к тому, кто вошел в галерею, надеясь не увидеть перед собой Кеннета Фосселера. Можно сказать, что надежды оправдались, и сейчас рядом с ней стоял никто иной, как сам герцог Хайбрэй! Да только к лучшему это или нет? Впрочем, пока судить было рановато.
- Милорд, - приседая в реверансе, произнесла в ответ сестра графа Баратэона, - вы совсем мне не помешали, - она намеренно не применила положенный титул учтивости, делая вид, что не знает Генриха - конечно же, она не раз видела его краем глаза на сегодняшнем приеме, но пересечься с ним и выразить свое почтение официально ей так и не удалось. Зачем же лишать его и себя такого удовольствия? - вечер уже подходит к концу, гости постепенно разъезжаются. Вот и я решила покинуть зал и вместо этого побродить по замку, - объяснив таким образом свое появление здесь, леди Адриана умолкла и опустила глаза. Она понимала, что, возможно, выглядит в глазах герцога весьма странно: вероятно, бродить по замку поздним вечером - не самое лучшее времяпровождение для леди. Но и снова врать насчет самочувствия, как она врала на самом приеме тем, с кем проводила время, девушке не хотелось. Да и кто, по его мнению, вообще мог расстроиться из-за ее отсутствия? На каждого знатного лорда там наверняка найдутся две-три прекрасные леди, поэтому скучно без Адрианы не будет никому.
Наконец, герцог решил официально представиться. Если говорить откровенно, Адриана представляла их встречу в более официальной и торжественной обстановке, тем более, обычно она никогда не представлялась никому сама - все это делал ее брат, граф Эдвард. Но все же постаралась не потерять внутреннего самообладания, поднимая глаза на лорда-регента и неожиданно встретившись с ним взглядом.
- Ваша светлость, - пробормотала Адриана, а затем вспомнила о том, что полагается протянуть ему руку для поцелуя. Правда, этот ее жест получился слишком спешным и неловким, - Адриана Баратэон, леди Бэйлоршира. Бесконечно рада знакомству с вами. Простите мою неучтивость, я не знала... - пришлось отвести взгляд, изображая минутное замешательство. Но кто же в этом замке не знает герцога Хайбрэй? Конечно же, это была маленькая невинная ложь с ее стороны, о которой лорд Генрих, как надеялась девушка, никогда не узнает. А если и узнает, то не будет зол. Чтобы не выглядеть слишком неловко, Адриана легко улыбнулась и решила мягко перевести тему.
- В свою очередь, ваша Светлость, почему вы решили покинуть праздник? Неужели вам не понравился прием, организованный в вашу с герцогиней честь? - она слегка наклонила голову, делая вид, что заинтересована ответом на свой вопрос, а затем аккуратно вгляделась в лицо герцога, пытаясь вновь встретиться с ним взглядом. Но что Адриана могла увидеть в этих глазах? Тень недовольства или может какой-то намек на интерес времяпровождения в одиночестве? Что бы она там ни искала, он все равно себя не выдаст. Оставалось только делать ставки на то, что мужчина будет с ней откровенен, как в свою очередь была откровенна она, когда он появился в галерее, - или же вас тоже привлекает общество более.. молчаливое?

Отредактировано Adriana Barateon (2016-04-30 19:57:56)

Изящно взяв руку Адрианы в свою, лорд-регент поцеловал ее, чуть наклонившись. Прикосновение его губ к тыльной стороне ее запястья почему-то заставило девушку невольно вздрогнуть. Внезапно она поймала себя на мысли, что ей бы хотелось, чтобы герцог задержал ее руку чуть дольше обычного, но его манеры были, как всегда, чересчур изысканны. Слова герцога вызвали у Адрианы лишь легкую улыбку, и она продолжала следить за его движениями, зачарованная их непринужденностью. Его лицо было серьезным, а во взгляде не виделось ни тени насмешки - значит, возникшая ситуация не смутила его так, как смутила Адриану, если смутила вообще. Ну не так, не так она представляла такую важную встречу! Или, если быть точной, не представляла ее вообще. Удивительно - в более приватной обстановке она всегда вела себя куда естественней и непринужденней, но сейчас боялась даже говорить, чтобы не дай Бог не вымолвить ничего лишнего.
Неожиданно для себя леди Баратэон отметила, что звук мягкого голоса лорда-регента не менее обворожителен, чем его облик и манеры. Наверное, наивно было полагать, что эта встреча в галерее не случайна и что им суждено было познакомиться именно здесь и именно так. Но ведь зачем-то они оказались здесь наедине! Подняв глаза на герцога, Адриана вдруг встретилась с ним взглядом, и на мгновение у нее даже захватило дух - показалось, что он умеет видеть людей насквозь, поэтому девушка поспешила отогнать от себя все непозволительные мысли. Повезло, что строгое воспитание матушки пока не давало сбой, поэтому Адриана вновь просто улыбнулась герцогу в ответ вместо того, чтобы стыдливо раскраснеться. Но смогло ли это укрыться от столь проницательного взгляда его серых глаз? Едва ли. Леди Бэйлоршира оставалось только об этом гадать.
- Приемы Фосселеров всегда отличались большим размахом, - вновь заговорила Адриана, соглашаясь с герцогом, - этот - не исключение, но все прошло довольно уютно. Думаю, герцог Фосселер несказанно рад тому, что он все же сумел угодить своим гостям, Ваша Светлость, - ох, лучше бы и вправду продолжала упорно хранить молчание! Если разговор не задался с первых фраз - это очень плохой знак, да и первое впечатление о себе Адриана сейчас испортит с завидной легкостью. Конечно, только этого ей не хватало для полного счастья! Затаив дыхание, она ожидала, что герцог покинет галерею, быстро вспомнив о каких-нибудь важных делах и попрощавшись с ней, однако к счастью (или сожалению - Адриана пока не поняла) этого не произошло. То ли он заметил некоторое замешательство леди Баратэон, то ли тема разговора изначально показалась ему неинтересной, поэтому он решил мягко ее сменить.
Так получилось, что встреча их произошла возле портрета Флориана Фосселера - одного из не так давно почивших герцогов Гасконии. Слова Генриха, произнесенные с некоторой насмешкой, вызвали у Адрианы лишь негодование - вместо того, чтобы как всегда улыбнуться, она чуть нахмурила брови и перевела взгляд на человека на портрете.
- Вы так смелы в выражениях, Ваша Светлость. Неужели совсем не боитесь навлечь на себя гнев герцога Флориана? - она говорила об этом совершенно серьезно. Наверное, многие удивились бы, узнав, что Адриана до сих пор верит в существование призраков, словно ребенок. Логического объяснения данному своему страху она, конечно же, дать не могла, но почему-то верить в них продолжала. В галерее повисла неловкая тишина. Удивленно заморгав, леди Бэйлоршира взглянула на регента и на мгновение застыла на месте, поняв, что сейчас сказала много лишнего. Она испугалась, что могла оскорбить его, и поспешно попыталась вернуть себе, казалось бы, утраченную позицию.
- Ваша Светлость, я искренне прошу прощения за свои слова, - чувство вины и вправду начинало грызть ее изнутри. Что же теперь подумает о ней герцог? Какие выводы может сделать о воспитании в ее семье? Она бы могла размышлять об этом еще очень долго, если бы тишину в зале не нарушил звук резко захлопнувшегося окна. Вот, значит, они все-таки прогневали лорда Флориана! Впрочем, говорить об этом снова она не стала - лишь сцепила руки в замок под грудью и повернулась к лорду-регенту.
- Уже поздно, мне пора. Спокойной ночи, - присев в прощальном реверансе, она направилась к выходу из галереи. Адриана успела сделать всего несколько шагов и поравняться с Генрихом, как окно вновь распахнулось, а резкий порыв холодного ветра мигом задул все свечи. Тихо ахнув от неожиданности и внезапной паники, леди Бэйлоршира инстинктивно схватила герцога за руку, словно могла найти в нем нужные в этой ситуации защиту и успокоение.

Отредактировано Adriana Barateon (2016-08-01 23:14:23)

С каждой минутой Адриана становится все более нетерпеливой, все больше нервничает. Неужели он и вправду не боится поднимать тему о мертвецах? Может, в чем-то он и прав, но разве позволительно ли говорить о почивших таким веселым будничным тоном? Леди Баратэон считала это как минимум неуважительным, но делать замечание герцогу не стала - кто она вообще такая, чтобы обвинять в чем-то самого лорда-регента? Во всяком случае, в остальном он был идеален и не менее очарователен. Ох, да пусть думает и говорит, что хочет; действительно, призраки - это такой пустяк!
К сожалению, она поняла это слишком поздно - ее серьезный и слегка недовольный тон явно не понравился Генриху, поэтому он продолжал шутить. Адриане пришлось ошеломленно замолкнуть и выслушать его, и если раньше все внутри нее бунтовало, то теперь она поняла, что удивительно быстро испортила их разговор. Посему и поспешила извиниться за столь резкие слова, сказанные в адрес герцога.
- Что вы, - неуверенно продолжает леди Бэйлоршира, шумно вздыхая от волнения, - вы сказали лишь то, что должны были, - может быть, и вправду нет никаких призраков, и бояться безвозвратно ушедших точно не стоит, пора бы Адриане повзрослеть и принять это. Да только она, словно ребенок, признает свою ошибку с опозданием, чем сильно смущает и себя, и самого лорда-регента. А потому она не находит решения лучше, чем просто-напросто сбежать отсюда, придумав для своего ухода резкую и нелепую причину.
Впрочем, девушка даже до двери дойти не успела - когда порыв ветра задул все свечи и погрузил галерею в ночную тьму, Адриана сразу же вцепилась в руку Генриха, даже не успев понять, какой жест совершила. От нарастающего страха хочется заскулить, как собаке, и леди прикусывает губу, чтобы заставить себя молчать. Наступившая в галерее тишина все больше напрягает ее - на мгновение ей даже кажется, что она осталась в зале совершенно одна. Размеренный тон Генриха на мгновение успокаивает Адриану, и она чувствует, как он крепче сжимает ее ладонь, пытаясь привести в чувство и придать уверенности. Действительно, может, это просто ветер и беспокоиться не о чем?
Только сейчас девушка осознает, что вновь позволила себе немного лишнего: как она вообще посмела вот так резко схватить его за руку! Нехотя разжав пальцы, Адриана уже собиралась вновь извиняться и выскользнуть из темной галереи, как ее резко прервал влетевший ворон. Как вовремя! С постепенно растущим ужасом леди понимает, как же не прав был герцог - если резко погаснувшие свечи можно списать на ветер, то как он объяснит это?! Если уж сюда решил залететь ворон (или один из Фосселеров в его обличье) - значит, все гораздо серьезнее, чем кажется.
Наверное, полная темнота в галерее - это даже к лучшему: Генрих хотя бы не увидит, какой мертвенно-бледной сейчас стала Адриана. И вправду, ей стоило больших усилий не упасть в обморок. Вместо этого она вновь сжала руку мужчины, на этот раз еще крепче, полная уверенности не отпускать ее, пока вся эта мистика не закончится. Как же досадно в такие моменты осознавать, что уже некуда бежать, и ты вынужденно попадаешь в плен своего собственного кошмара.
- А вдруг это не просто ворон? - Адриана понижает голос до шепота и прижимает пальцы свободной руки к губам, продолжая неотрывно следить за птицей взглядом, полным нескрываемого ужаса. Кажется, они и вправду разозлили кого-то из почивших Фосселеров. Да только что сделать, чтобы вернуть себе былое расположение и вместе с тем - их спокойствие? Конечно же, было бы неплохо просто-напросто прогнать ворона прочь, но Адриана не дает Генриху сделать это - нет, не хватало навлечь на себя еще больше гнева ушедших в мир иной! Тем более, рука герцога, так уверенно сжимавшая ее руку, казалась ей хоть каким-то гарантом безопасности.
И все же, вскоре ворон отыскал выход из галереи, вылетев в то же распахнутое настежь окно - так же быстро и легко, как и влетел. Однако беспокойства Адрианы это не умалило: теперь происходящее казалось ей сном, а учитывая, как обычно действуют кошмары, стоило бояться дальнейшего развития событий. Страх в глубине души разросся настолько, что погрузил леди Баратэон в полнейшее оцепенение. И все же, бархатный голос лорда-регента приводит ее в чувство. Резко повернувшись к нему, она хватает его за плечо, чтобы не дать себе упасть - тело пока не желало слушаться, посему ноги от страха все еще подкашивались. Вторая рука все так же покоилась в ладони герцога.
- Все хорошо, - кивает Адриана, опуская глаза и убирая руку с плеча мужчины. Стыдно? Неловко? Немного, - вы правы - возможно, это просто череда нелепых случайностей, - она старается говорить уверенно, чтобы голос не дрожал и не выдавал ее еще больше. И все же, приходится отпустить его руку и начать повторять все те же слова извинения, - пожалуйста, простите мне мою дерзость, ваша Светлость. Я... я не ведала, что творю, - ох, как же нелепо это звучит! Но сейчас миледи была явно не в том состоянии, чтобы подобрать более красноречивого оправдания своему поступку. И все же - вдруг он простит ее? Впрочем, надеяться на такое развитие событий как минимум глупо - за этот вечер Адриана уже порядком испортила о себе впечатление. Если у лорда-регента сложится о ней положительное мнение после всего, что произошло, это можно будет назвать чудом, не иначе.

Отредактировано Adriana Barateon (2016-08-02 01:59:29)

Она и вовсе забыла о том, как должна вести себя перед особой королевской крови - в такие моменты, знаете ли, все манеры забываются в один миг, уступая место обычному страху. Наверное, пора бы Адриане перестать вести себя, словно маленький ребенок, наслушавшийся различных историй на ночь от своей няни, но ужас совсем затмил ее разум, не давая опомниться и взять себя в руки. Да и как вообще думать о манерах, находясь в таком смятении от произошедшего? Леди до сих пор не могла полностью понять, что нужно думать о том вороне - посыльник ли это одного из Фосселеров, сам Фосселер или просто чистая случайность - не опираясь при этом на мнение лорда-регента. Генрих-то для себя уже все решил, а вот Адриана - нет. Одно лишь она знала точно: этого действительно стоит бояться. Или же нет?
Сколько раз ей твердили, что нужно быть осторожной и не выдавать своих истинных чувств! Вновь леди Баратэон отстраняется от лорда-регента, нелепо шепча извинения и не решаясь более поднять на него глаза. Она итак позволила себе слишком многое, поэтому более не может вести себя, как дома, совершенно непринужденно. Но голос Генриха звучит успокаивающе, мягко, будто ничего ужасного не произошло, и ему действительно хочется верить. Наверное, все же стоит признать свою ошибку, признать, что он прав - да и кому, как ни лорду Найтону быть правым в ситуации, которую он, в отличие от нее, оценивал трезво? Опомнившись, Адриана согласно кивнула на слова герцога - нужно показать, что она ему верит, чтобы не создавать лишний повод для беспокойства его Светлости. Если, конечно, он может о ней беспокоиться.
Когда он спросил позволения проводить ее, она не посмела возражать, но уж никак не ожидала, что он снова возьмет ее за руку и поведет до двери. Вновь слишком личный, слишком интимный жест, который ни он, ни она не могут позволить. Но почему Адриана молчит, не вырывает руки, а лишь послушно следует за ним, даже не задумываясь о том, что их могут увидеть вдвоем? А ведь стоит остановиться хотя бы на миг и подумать, сколько новых сплетен появится утром!
Но то ли к счастью, то ли к сожалению, дверь в галерею вдруг оказалась заперта - то ли захлопнулась из-за скозняка, то ли какой-то балагур решил в типичной гасконской манере пошутить, оставив лорда и леди наедине в темной пустующей комнате. Хорошо, что в темной - хотя, наверное, даже при слабом лунном свете можно было увидеть, насколько побелело лицо Адрианы. И снова герцог оказывается прав: действительно, шутка слишком дурацкая, и если бы у леди Баратэон нашлось побольше смелости, то она обязательно подметила, что сей розыгрыш, ко всему прочему, слишком жесток. Может, это такое наказание за ее глупости? Тогда действительно, сегодня судьба слишком зла к ней.
Адриана сделала все возможное, чтобы ее лицо не отразило ни малейшего намека на охватившее ее небольшое разочарование. Она сама не могла понять, откуда оно взялось, поэтому, уткнувшись взглядом в плечо Генриха, попыталась уже в который раз взять себя в руки и успокоиться.
- Боюсь, мы здесь надолго, Ваша Светлость. Видимо, на нас все еще гневаются, - неожиданно для себя решила поделиться своими мыслями Адриана, а затем поджала губы, чтобы не продолжать говорить лишнего и не просить извинения за собственные глупости. Может, дверь откроют гости, которые после праздника захотят прогуляться в этом крыле, а может, это сделает стража, делая очередной обход - предугадать было сложно. К счастью, лорд-регент решил вовремя перевести тему, чтобы хоть как-то отвлечься от негативных мыслей и о том, что будет, стоит хоть кому-то увидеть их здесь вместе.
- Благодарю вас, лорд Баратэон поживает прекрасно, - бэйлорширская роза расплылась в улыбке, стоило ей вспомнить о семье. Присев на край кушетки, куда любезно отвел ее герцог, она продолжила, - но пока поздравлять нас рано - леди Аррен вот-вот должна родить. Уверена, граф обязательно поделится с вами такой замечательной новостью, - если, конечно, это будет уместно. А вот вопрос о Норин действительно застал ее врасплох - сколько она помнила, брат не делился с ней такими подробностями, - признаюсь вам честно, Ваша Светлость, я не осведомлена о планах графа на этот счет. Конечно же, ему хочется найти для единственной дочери достойную и выгодную партию, возможно, именно поэтому он действует в таком деле очень осторожно, - ей и вправду было неудобно чувствовать себя неловко, не зная, что ответить, но Адриана считала, что справилась неплохо. Когда в галерее вновь повисла небольшая тишина, леди Баратэон решила сама перевести тему.
- А как поживает миледи Леттис, Ваша Светлость? Надеюсь, новая супруга не огорчает вас и отлично справляется с ролью герцогини, - мягко начала девушка, кладя руки на колени. в отличие от немногих, Адриана действительно умела радоваться успехам других. С Леттис Фосселер она никогда не была особо близка, но все же была рада, что она заняла сей высокий титул. Да и кому, как не ей?

Отредактировано Adriana Barateon (2016-09-25 14:28:28)

Сколько времени она вынуждена будет провести время в компании герцога Хайбрэй, Адриана не знала. Нельзя сказать, что он был плохой компанией или же ей не было приятно его общество - наверное, пора бы признаться самой себе, что если бы не обстоятельства, не запертая галерея и не надвигающаяся ночь, она была бы только рада хоть немного провести с ним времени наедине - но все же, невольно думалось, что вся эта ситуация ни к чему хорошему не приведет. Что будет, если двери откроются и их увидят вместе, вдвоем? Сейчас Адриана боялась не столько за свою репутацию (что вообще может ее подпортить еще больше, если она итак числится в никому не нужных старых девах?), сколько за репутацию Его Светлости. Какие слухи могут пойти по замку, и, не приведи Создатель, по всей Гасконии? Тем более, не укроются эти слухи и от леди Леттис. Несмотря на то, что леди Баратэон не была склонна помнить отрицательные черты характеров людей и всегда отзывалась и думала о герцогине Хайбрэй только хорошо, она тем не менее прекрасно понимала, каким острым язычком и... слегка вспыльчивым характером она славится. Адриана все же надеялась, что Леттис как женщина мудрая, оценит ситуацию трезво и не будет сильно гневаться на супруга, однако испытывать судьбу и убеждаться в обратном милорду Генриху вовсе не стоило.
Она более не стала убеждать его в своих словах и еще больше идти на поводу у собственных страхов, поэтому решила на тему призраков, воронов и сквозняка молчать, не затрагивая никак эту тему и спеша отвлечься на другую. Кажется, он спрашивал что-то про графа Баратэона? Пришлось ответить, как всегда учтиво, как полагают манеры и благовоспитанность. Но хотела ли она сейчас говорить о брате, о племяннице и его планах выдать Норин замуж? В голове невольно появилась грустная мысль, что герцогу, может быть, сейчас гораздо интереснее послушать о ее семье, чем о ней самой... или же просто он тоже решил как-то ее отвлечь, да и уместно ли в этой ситуации говорить о самой Адриане? Расстраиваться по этому поводу было еще рано, как и вновь позволять страхам проникнуть в разум. Стоило поддержать разговор хоть немного.
- Вы, несомненно, правы, Ваша Светлость. Когда леди Эделайн подрастет, вы тоже будете бояться за ее судьбу и счастье, как хороший отец, - Адриане даже в голову не могла прийти мысль, что Генрих не может любить собственную дочь. Да разве он на такое способен? Однозначно, ответ отрицательный, - или же вы уже волнуетесь за свою сестру, ее Высочество Елизавету. Поэтому я уверена, что вы понимаете графа Баратэона как никто другой.
Далее герцог как-то внезапно припал к запертой двери, и громкий стук отозвался эхом по стенам огромной галереи. Адриана чуть вздрогнула, но все же попыталась не поддаваться панике и сохранить в себе уверенность в том, что сидеть в этой комнате вечность и губить этим свою репутацию они не будут. Впрочем, этой уверенности поддавался, судя по всему, и сам лорд-регент - его дальнейшие слова прозвучали на удивление спокойно. Он подошел ближе, и девушка ясно увидела его чуть бледное лицо в призрачном лунном свете. Но прочесть все выражающиеся на нем эмоции было слишком трудно, да и нужно ли было? Хотелось подняться, подойти ближе, сделать шаг навстречу, затем еще один... но вместо Адрианы это сделал сам милорд Генрих. Опустившись на кушетку рядом с ней, он вновь замолчал. Замолчала и леди Баратэон, не смея теперь нарушать тишину первой.
Хотела ли она сейчас очутиться дома? Скорее всего Адриана не сможет сегодня заснуть и всю ночь будет вслушиваться, вглядываться в темноту с сильно бьющимся сердцем... вот так же, как сейчас, сидя рядом с лордом-регентом и бесконечно волноваться. Чтобы отогнать наводящееся волнение, пришлось вновь перевести тему и задать вопрос уже о его семье - конкретнее, о леди Леттис. Признаться честно, Адриане хотелось слушать его больше, чем говорить самой - Генрих умел произвести хорошее впечатление одним только словом, в отличие от нее. Ах, наверное, она снова попадет впросак от своей неуверенности, что она может как-то заинтересовать его! Тем не менее, лорд-регент не стал много говорить о своей супруге и задал вопрос о ней уже самой Адриане. Она немного поколебалась, прежде чем ответить, затем повернула голову к Генриху и легонько пожала плечами.
- Да, мы с ней знакомы. Как вы можете понять, я частый гость при дворе герцога, - позволила себе чуть улыбнуться молодая леди, - леди Леттис - чудесная собеседница, ее компания всегда была мне очень приятна. Но, к сожалению, нас нельзя назвать подругами. Скорее, мы просто ровесницы и хорошие знакомые, - только одной повезло чуточку больше... или же не чуточку? Виновато опустив взгляд, Адриана вновь замолчала. Возможно, герцог Хайбрэй ожидал услышать от нее совершенно другой ответ, но ей, как и ему, действительно было нечего сказать об этом.
- Знаете, я должна извиниться перед вами, Ваша Светлость, - внезапно начала Адриана, все еще не поднимая головы и уткнувшись взглядом в колени, - это я виновата в том, что посмела задержать вас в галерее. Возможно, если бы не я и моя глупость, вы бы давно вернулись к гостям и супруге. Пожалуйста, простите меня, - вновь переведя взгляд на герцога, леди Баратэон на пару мгновений задержалась, глядя в глаза Генриха, а затем снова отвернулась. Пора бы уже, наконец, признать, как она была околдована такой близостью. И волнение ее было вовсе не из-за того, что праздник пришлось покинуть так скоро, а из-за того, что она оказалась наедине и беседовала с человеком, которого достойна видеть лишь издалека. Пути Создателя неисповедимы - намеренно ли он познакомил их вот так, при таких обстоятельствах? Или же это просто совпадение, случайность? Но совершившись, случайность становится фактом, не так ли? Весь этот вечер был какой-то злой насмешкой над ней, и если уж все так сложилось, надо было стараться не потерять лицо и хотя бы оставить после себя хорошее впечатление. Поэтому извинения, как показалось Адриане, были здесь более чем уместны. Она ведь Баратэон, а Баратэоны не могут упасть в грязь лицом и показывать себя с худшей стороны. Что ж, если не получится, значит, в сознании Адрианы только сильнее укрепится тот факт, что она - далеко не идеальный представитель своей семьи.

Отредактировано Adriana Barateon (2017-04-02 23:51:26)