Что значит быть кардиналом? Что значит нести слово святое для простого народа, когда за спиной твоей кружат коршуны? Именно такими делами и занимался Его Высокопреосвященство в поездках по землям, что окружают святой престол.
Викарий, по сути своей заместитель Папы, должность требующая высокого почтения и высокой силы. Баратэон имел это все с избытком, но шепот за спиной, сопровождающий его в коридорах, иногда все же, будоражил воображение.
Так и эта поездка в Элшир. Путешествие в Тоскану и обратно. Поездки по аббатствам и монастырям. Разговоры со священнослужителями всех мастей рано или поздно сводились к нарочито подчеркнутой улыбке и взгляду, что сверлил его насквозь и вопрошал «Ну что же Мордред, ты с нами или против нас?». Каждый из епископов и кардиналов, что осеняя себя крестом, говорил о добром знамении, что несет его приезд, каждый из них играл свою игру.
Погожий и приятный осенний день нес в себе много хорошего. Это было последнее место для визита в его плотном графике. Поэтому здесь его не ждали расшитые ковровые дорожки, не ждал почетный караул, здесь был только священник, дьяконы и монахини из соседствующего с церковью монастыря. Все было мило, тихо, без лишнего шума, совсем, как когда-то давно в родном городе. Видимо поэтому и проповедь прошла необычайно легко и воодушевляющее. Народ внимал его словам, глаза горели пламенем веры, а руки возносились к сводам церкви. Через несколько часов Его Высокопреосвященство шептал слова покаяния на ухо очередному господину, признающемуся в своих не самых серьезных прегрешениях, а тот самозабвенно, как того требует обычай повторял их и крестился, крестился, крестился, вызывая снисходительную улыбку на губах Баратэона.
- Иди с миром, Сын Мой, да прибудет с тобой свет Отца нашего. – на прощание произнес кардинал и готовился уже погрузиться в дела мирские, как его снова вырвали в услужение духовное.
Робкий девичий голос вытяну его из моментально захвативших его разум дум и планов. Голубое платье, подчеркивающее статус, но при этом сдержанное, целомудренное, явно для визитов в богоугодные места. Россыпь волос под пеленой легчайшей вуали, глаза полные надежды услышать ответы на еще не заданные вопросы и руки теребившие святое писание. В словах ее иногда дрожащего голоса слышался трепет и терзания, а значит разговор обещал быть серьезным для нее и интересным для него.
- Конечно, Дочь Моя, говори не таясь, я и Всевышние слушаем тебя. – жестом пригласил девочку присесть на скамью рядом, но в скромном отдалении от глаз блуждающих.

Отредактировано Mordred Barateon (2016-05-30 16:16:27)

- Во-первых, успокойтесь, дитя. – Кардинал улыбнулся добродушно. Взор был направлен на милое личико девушки. Слова были произнесены тихо и спокойно. Он сел рядом с ребенком и поправил крест, висевший на груди. Дочь аристократа вошла в тот самый возраст, когда она созрела для заключения брака, но ее стремление посвятить себя Всевышним, возможно поспешно и не совсем обдуманно, конечно, рад будет любой монастырь или аббатство, заполучи оно в свои руки такую прелесть со знатной фамилией, тут же нарисуется и епископ с кардиналами желающие получить отчисления от фамилии в казну святой поместной церкви.
- Как зовут тебя, Дочь Моя? – священнослужитель выскользнул из своих раздумий, грозящих закружить его, и вновь посмотрел на девочку.
- Сомнения, что кружат голову твою, есть дела мирские. Ты заботишься не о себе, а о других, что есть одна из сторон добродетели и святости. Ты ведешь себя, как примерная дочь, ведь сомневаясь, просишь помощи у лица духовного в доме Отца и Матери наших. –
Его Высокопреосвященство сделал жест и подозвал дьякона, что прислуживал у алтаря.
- Да, Ваше Высокопреосвященство? – поклонившись, невысокий мужчина, слегка полноватый в своих черных одеяниях, посмотрел на девушку и кардинала.
- Будь добр божий человек, принеси воды. – кардинал с улыбкой и добродушно произнес в ответ на вопрос свое пожелание и снова переключился на девушку.
- Служение Всевышним, может проявляться не только в служении духовном, молитвах или подаянии... – он принял из рук вновь появившегося дьякона простой деревянный стакан с водой и отпустил его характерным жестом.
- Но и в мирских деяниях, в словах и действиях, за пределами святых стен. –быстро осенив крестным знаком воду в стакане, Баратэон передал его девушке. – Не волнуйся, говори, как есть, мы с тобой вместе отыщем путь. -

Отредактировано Mordred Barateon (2016-05-30 17:25:17)

Мордред смотрел на это милое и такое искренне создание. Ему хотелось улыбаться, глядя на нее. Она своими словами, словно бальзам на сердце. Среди привычных игр и лукавства, среди обмана даже на исповеди. Это доверчивое и прелестное дитя покоряло не только красотой, но и помыслами.
- Я постараюсь объяснить Вам, леди Элширская. – кардинал все так же продолжал ласково и нежно говорить. Своими словами Баратэон пытался приободрить девушку, поселить в ее сердце надежду и лучик той самой истины, что она так жаждет.
- Не стоит путать смирение с потаканием. Вы ищите ответы, боритесь за душу свою и честь, а разве это не достойно высокого положения Романо. Многие дела ни приносят нам радость, ведь путь к спасению и познанию замыслов Всевышних тернист и полон испытаний. – Кардинал положил руку на святое писание, украшенное самодельной обложкой. – В книге притч, есть слова, что указывают на правильный путь. - Его Высокопреосвященство улыбнулся самой милой своей улыбкой и процитировал.
- Хочу, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Мать наша небесная, жене глава — муж, а Матери глава — Отец. Читала ли ты слова эти? Понимаешь ли ты значения их? – Его Высокопреосвященство, поначалу не особенного горевший желанием вести эту беседу, сейчас же начинал втягиваться в размышления, ведь редко, когда общение происходит на душевном уровне и без подоплек.
- Дитя мое, нет у тебя греха и нет в тебе эгоизма и себялюбия. Ты терзаема нерешительностью и скрытностью. Матушка твоя, дала тебе жизнь по воле нашего Отца и Матери, она есть человек самый близкий тебе и она желает счастья тебе, но есть и долг. Долг дочерей и жен, любить своих мужей и быть опорою им. Ведь вспомни слова святого Ионна. Воззвал я к небу и распростер я руки свои. Глас мой был сокрыт милостью его и вопросил я. О Отец, мало нас и не можем мы веру твою нести достойно. И тогда с небес сошел огонь, и в свете том глас небес откликнулся ему. Плоть от плоти и кровь от крови, дети твои есть вера твоя, и по вере твоей будет последователей тебе. – замолчал давая осмыслить услышанное. – Твое предназначение дитя известно только Всевышнему и путь твой не в церковных стенах, а в миру подле мужа своего, тяжкой ношей ляжет на плечи он, но счастье материнства будет тебе спасанием и радостью.
Слегка усмехнувшись, Кардинал пригладил свою бородку и задумался, над тем, что еще он может сказать ей, что еще он, уже проживший большую часть времени своего, может сказать только ступающей по лестнице жизни.
- Я нашел свой путь не сразу. Стал я священнослужителем в твоем возрасте примерно. Ведь в жизни проку мало было от меня и Отец небесный направил меня в эти дивные стены. – он поднял руку, указывая на витражи с изображением сцен из писания и горящие свечи на алтаре. – В мирской жизни я был бы не так необходим, но ты же, дитя мое. Ты женщина и ты сосуд Божий, что дарует жизнь благословением его, и ты в миру принесешь славу ему и пользу большую, нежели будешь пытаться найти душевный покой в мрачной келье за молитвой.

Отредактировано Mordred Barateon (2016-05-30 23:57:07)

Слова это вода, что утекает сквозь пальцы, если нет слушателя. Так было и сейчас. Джульетта была девочкой сообразительной и осмысленной. Она слушала его и в глазах ее читалось понимание и вера, но она не слышала его. Девочка была из тех, кто сразу задает новый вопрос, как только слышит ответ. Она видимо слишком долго держала в себе свои переживания и поэтому найдя наконец того самого, того слушателя и советчика раскрывала ему всю себя.
- Дитя мое, ты разве не видишь того, что есть. Монахини и аббатисы, служительницы Его. Но кто стоит на земле подле них, и кому они исповедуются? Мужам мирским, что путь свой к Всевышнему обратили. Таким, как я. Поэтому они прямое совершение слов святого писания, жене глава муж.
Кардинал улыбался на ее вопросы и снова начинал думать, как же милой собеседнице донести успокоение.
- Но это же не справедливо. – закончила она очередной вопрос и ее сведенные бровки сделали ее очень серьезной и суровой. Правда внешне это выглядело очень мило и ни капли не напрягало, наоборот, Его Высокопреосвященство в очередной раз отметил для себя, насколько это будет дивная женщина в будущем.
- Стать женой не милому, но что есть любовь? Только любовь Отца нашего и Матери безгранична и безвозмездна. Только они способны любить нас, за то что мы дети и творения их, а что же до людей. Мы с тобой знаем, и ты уже наверняка задумывалась, что не просто так чувства рождаются в сердце твоем. Любовь это плод великой внутренней веры, что в душе твоей струиться. И что ты понимаешь, под словами «сильная любовь прилежной жены». – кардинал прикрыл глаза и слегка покачав головой выдохнул.
- Я буду говорить с тобой, как с девой мудрой и взрослой, какой ты и являешься, но обещай услышать меня и проникнуться словами моими. – Баратэон сделал паузу и посмотрел в глаза милого создания.
- Несправедливо, когда нищенствующие не полны веры, когда от нехватки еды они детей своих умерщвляют, не справедливо, когда цветок наполненный красотой срывают. Так и ты узри слова Отца и смысл их. Ты не должна смотреть на других, разве справедливо будет если достойная дева, чье имя Джульетта не родит создателю верных слуг его, разве будет справедливо, если ты не познаешь материнства и ласки детей своих, что смехом своим будут трогать сердце твое. - он протянул руку и коснулся ее живота. Ладонь мягко легла на ткань платья и священнослужитель продолжил. – Справедливо будет, если ты будешь всю оставшуюся жизнь молить Отца нашего о прощении за слабость перед страхом не полной любви.
Любовь рождается в процессе жизни твоей. Я расскажу тебе историю про мальчика одного. Он жил далеко и не обладал верой и любовью к Господу нашему. Был зол и вспыльчив, но со временем жизни своей, он открывал для себя новое и любовь в его сердце зарождалась постепенно. – рука кардинала описала круг по животу девушки и указал на образа у алтаря. – Так и у тебя будет, то, что даст тебе муж, будет зерном. Ты взрастишь любовь к нему и прежде всего к себе. Дети будут вашими плодами, плодами любви и в твоих уже силах будет все решить. Отец наш не оставляет своих избранников одних, ты доверься ему, как это сделал однажды маленький и злой мальчик, как это сделал я.
Кардинал скрестил руки на груди в молитвенном жесте. Его глаза были закрыты. Он глубоко втянул воздух и с выдохом провел руками по волосам своим.
- Не смотри на тех, кто служит в монастырях. Их судьба не завидна и служат они, многие из них, далеко не Всевышним, а прячутся от жизни этой, не будь слабой, будь такой же сильной, как и красивой. Тем более став женой ты сможешь покровительствовать любому монастырю и аббатству и осуществишь сегодняшние терзания. Спасешь много судеб именем Его. Подумай.

Отредактировано Mordred Barateon (2016-05-31 14:09:12)

Кардинал хотел рассмеяться. Эта маленькая леди так напоминала ему его самого в детстве. Такой же прямой, как стрела и такой же искренний. Баратэон смотрел на Джульетту и в его груди просыпались теплые и нежные чувства к этой девушке. Но чувства были не любовные и не страстные, это были отеческие чувства. Ему хотелось прижать к себе эту еще совсем наивную, но уже смышленую, юную даму и защитить от всего, говорить и поучать, а взамен лишь слушать смех и видеть блеск счастливых глаз. Ему давно хотелось семьи. И пусть это было возможно, пусть были шансы и варианты, Мордред заочно ставил на них крест. Взамен своей нерешительности, кардинал помогал вот таким еще полным энтузиазма слушателям.
- Джульетта, - ее имя слетело с его губ, наполненное добротой и лаской, - Дитя мое, ты сообразительная и умная девочка. Ты схватываешь все на лету и впитываешь, словно благодарный слушатель семинарии, но ты снова сомневаешься. –
Его Высокопреосвященство посмотрел на своды церкви и улыбнулся. Он молчал примерно минуту. Просто смотрел на верх и молчал, голова слегка наклонилась на бок и тряхнув головой кардинал рассмеялся самым настоящим искренним смехом.
- Когда пройду я долину страхов, да прибудет со мной благословение духа Его.  Когда враги мои будут стоять передо мной, да падут они от знамения силы моей, что верой наполнена. И долгие лета жизни моей будут дарованы мне Отцом нашим, за милость его к рабу своему и служителю слова его.  – Мордред снова вернулся к своей юной собеседнице. Его руки накрыли ее ладошки сжимающие писание. 
- Ты сомневаешься ни в себе на этот раз, а в нем. Но разве он давал повода, что бы кто-то был пожираем сомнениями. –  глаза кардинала на мгновение блеснули пламенем свечей рядом стоящего алтаря. – Отец наш, простил все грехи наши, искупив их жертвою своею, во благо возлюбленных детей своих. Доверься ему без сомнений, позволь вести ему тебя, как вела тебя мама ранее, а теперь поведет он тебя, по жизни твоей, оберегая и благословляя.  Разве ты думаешь, что встреча наша случайна? Разве ты думаешь, что должна просить прощения за слова истины и искренности из уст своих? Отец наш и Матерь любовью своей простили нас еще до прегрешений наших и ведут нас от порога рождения, до порога царствования Всевышних.
Кардинал отпустил ее руки и приподнялся со скамьи.
- Я раб его и служба моя нести слово его, умам светлым и жаждущим, как ты. Судить мне не гоже, хорошим я могу быть в глазах паствы своей, а достойным в его знамениях и лишь его проведении. – кардинал осенил себя крестом и улыбнулся в очередной раз, своей добродушной и легкой улыбкой.
- Итак ищущие света, да предадут Ему, как верному Создателю, души свои, делая добро. И благословит Он их сердца, и снизойдет на них благодать Его. – голосок приятный заструился словами из писания. Священнослужитель рад был слышать слова эти, он рад был знакомству с милой девочкой и рад был ей искренне и полно.
- Ты умница дочь моя. Теперь ты истинно сестра моя в Отце нашем Всевышнем. Да хранит тебя слово его, а длань его, всегда укрывает от скверны. – кардинал окрестил девушку и посмотрел в сторону витража за алтарем, изображавшего явление святого Ионна на земли неверующих.

Шепот. Шепот молитвенных голосов и шепот одеяний священников. В доме Божьем, в полумраке, среди стройных рядов колон и скамеек, за стенками исповедальни, всегда есть шепот, крадущийся в тишине. Танцующее пламя свечей, тени обнимающие алтарную утварь, разноцветные витражи и атмосфера чистоты и таинства. Такой маленький и скромный дом единения души и мыслей, маленький остров покаяния в бушующем мире грязи и греха.
Его Высокопреосвященство сидел рядом с высокородной дамой, будущей женой и милым дитем Орллеи. Сколько лет он служит утешением и помощью другим. Сколько лет, вот так спокойно он слушал слова исповеди и покаяния в грехах. Видел глаза молодых и старых, признания в изменах, лжи, похоти и воровстве, даже убийстве. Один человек принимал на себя столько чужих горестей и молился за их души, о которых они помнили лишь однажды. Мордред мельком осмотрел церковный зал, прошедшего мимо монаха склонившего голову в немом почтении перед Его Высокопреосвященством и глянул на вуаль покрывающую голову Джульетты Романо.
- А что если завтра мы умрем? – его голос размеренно и спокойно произнес эти слова.
- Представьте, я выйду из этого зала, шагами своими измерю последние несколько метров своей жизни и умру, на пороге этого священного дома. Или же нет, моя дорогая Джульетта. Вы завтра с утра не проснетесь. Хворь, ночью просочится в дом ваш и погубит тело ваше. Душа воспарит и предстанет перед создателем. И что будет тогда? Что ответишь ты Отцу нашему, когда он спросит, почему ты сомневалась в нем. – кардинал смотрел вперед и замолчал.
Что если… а что если…
- Дитя мое, ты загадываешь наперед, но будущее известно только Всевышним, они знают нашу жизнь и планы. Доверься слову его. Ты держишь в руках самую дорогую книгу в мире, наполненную откровениями Господними. Ответы все в ней, ответы в тебе. – Мордред сел чуть ближе к молодой особе и приблизился к ее уху. – Я открою тебе секрет, но ты его храни и расскажешь только самому дорогому человеку в твоей жизни, когда поймешь, что момент пришел.
Кардинал поднял руку и коснулся ее головы и зашептал.
- Святость она здесь, - затем его рука перешла к ее груди, но не касаясь ее, кардинал указал на сердце, что билось своей чистотой и открытостью. – и здесь.
Он отстранился и тихо так же скрытно, словно это великая тайна закончил. – От дел твоих и помыслов зависит, благочестива ты или нет. Всевышний смотрит на тебя и ведет, и если ты не получила душевного покоя сделав, что-то то, то веря в истину его и полагаясь на него тебе воздастся и ты получишь во сто крат больше, чем желаешь. -
Баратэон улыбнулся, и подмигнул, будто добрый и старый друг. - Я тому живой пример.

- Мне отрадно слышать слова твои. Ты хорошая дочь и очень мудрая девушка. Ты молодец, Джульетта. – кардинал улыбался. Эта беседа оказалась для него приятной и неожиданно добросердечной. Разговор их был на тему серьезную, но это больше походило на разговор отца и дочери. Ведь по началу он держался исключительно позиции церкви, но далее посмел добавить немного от себя, своих мыслей и примеров.
И снова нахлынули приятные мысли о семье и радости совместной жизни. Фантазии взрослого мужчины летали не только возле прогулок и отцовства, были мысли и о постели, любви физической и духовной, но это лишь фантазии, это лишь грезы, за которыми тенью скользили тревоги и переживания. В груди слегка защемило от накатившей неожиданно и рьяно грусти, тяжести одиночества. Как же быстро радости сменяются горем и как же тяжело иногда противостоять им и бороться.
Смех снова послужил ему спасительной лестницей, луч радости зацепил его и вывел вновь на скамью церкви, в общество исповедавшейся дочери.
- Позвольте пригласить вас, Ваше Высокопреосвященство, к нам в поместье. И я уверяю вас,  что вы, всегда будете желанным гостем в нашем доме.
Слова благодарности искренние идущие от сердца, без фальши и лжи, без дополнительного смысла, без скрытых намеков. Глаза в глаза. Она смотрела на него, и взгляд ее исполнен был любви дитя к мудрому наставнику. Его Высокопреосвященство окончательно размяк и подобрел, снимая с себя маску безучастного кардинала.
- Дитя, мое. Милая госпожа Романо, я с глубочайшим удовольствием принимаю Ваше предложение. Надеюсь, что ваше желание видеть меня гостем, так же разделят и ваша матушка с сестрами. – Мордред слегка пригладил бородку и улыбаясь добавил.
- В замен на вашу любезность, я приглашаю Вас и всю добропорядочную семью Романо в гости. Кардинальский дом всегда к вашим услугам и не сомневаюсь, что мой племянник Эдвард примет Вас с легендарным Гасконским гостеприимством в своем замке. У него замечательная семья и он достойнейший человек.

Кардинал много раз видел у ног своих молодых и старых. Много раз они целовали руки его и молили о прощении или о благословении, но все сегодня было иначе. Как уже много раз думал про себя Мордред, беседа была полезна и ему самому. Ведь это было своего рода напоминание о тех, кто истинно и свято верит, напоминание, что есть в мире еще достойные и чистые люди, ради которых стоит нести этот тяжкий крест слова божьего.
На руке остался след прикосновения нежных губ. Приятное тепло на мгновение коснулось кожи. Глаза смотрели на него и речи ее полные того же искреннего тепла, что и губы, коснулись его ушей.
- Дочь моя. – кардинал аккуратно и нежно коснулся лица девушки. Его ладони медленно накрыли ее щечки и он приблизился к ней. – Милое дитя, Джульетта. – губы тихонько коснулись лба девушки, даря нежный, но целомудренный поцелуй наставника и духовного отца.
- Я человек смиренный и слово Его для меня священно и закон. Я молюсь за тебя Джульетта. Да прибудет благословение Его в жизни твоей, да будет милость его над головой твоей и родом твоим. Пусть сила Отца нашего водой святой из источника Его наполнит душу и сердце твои. Именем Его и Матери нашей благословляю тебя, раба божья Джульетта Романо, аминь.
Кардинал еще раз поцеловал лоб девушки и окрестил ее знаменем святым. Руки его опустились на ее плечи и притянули к себе, заставляя подняться с колен. Кардинал, словно отец прижимал свою дочь к груди своей, и медленно гладил ее голову.
- Иди с миром дитя, Господь с тобой. Он не оставит тебя ныне и присно и во веки веков.
Мужчина отстранился и краем глаза увидел, как у дальней колоны церкви появился монах с покрытой головой. Капюшон скрывал его лицо, но ошибки не было, это его посыльный, его верный слуга.
Как жаль… в голове пронеслась мысль. Как жаль, что радости господни быстротечны. А мир так жаждет внимания его, даже если он того не хочет. Мордред выдохнул, как-то даже для себя самого обреченно тяжело и на мгновение прикрыл глаза.
Как жаль…

Отредактировано Mordred Barateon (2016-06-06 12:02:44)