Если мастера над шептунами можно чем-то удивить, то это плохой мастер над шептунами. Во всяком случае. если он не постарается исправить ситуацию.
Арест Адониса застал леди Аду врасплох, и сейчас она могла лишь винить себя за беспечность и недооценку противника. Женщина никогда не воспринимала адмирала Тааса, как серьезную политическую фигуру. Выскочка, чужак, ставленник Хельма. И вот сейчас он занял место её брата и мог управлять Андом, как своей вотчиной.
Андом! Городом, который вот уже, как четыре столетия находился под управлением Данаосов. А сейчас если Адониса объявят изменником, то всё может обернуться таким образом, что самого графа казнят, а его сын Кир будет лишен всех наследственных прав. Хуже такого расклада для Ады и представить было нельзя, но подобный вариант был не только допустимым, но и наиболее вероятным.
Леди Латифа знала, что короне есть в чем обвинить Адониса, она сама горячо поддерживала союз с Орллеей, считая этот риск вполне оправданным. Но вышло так, что поддержка мятежников могла стоить слишком дорого - жизнь брата и земли предков. Есть ли вообще на этом свете то за что Ада была бы готова заплатить такую страшную цену? Если и есть, то это точно не независимость Орллеи и даже не сытость простых жителей Анда.
Да, пусть горит оно всё огнем! Пускай, жизнь Адониса уже не спасти, но я готова поклясться перед Создателем, что адмирал Таас не будет править в Анде!
Такое решение приняла для себя леди Латифа, как только прошло первое оцепенение после ареста брата. И теперь предстояло решить, как его реализовать.
Сразу после возвращения в Анд Ада заперлась в кабинете Адониса, не пуская к себе даже слуг с пищей и вином. Вышла она лишь на следующее утро. Продуктом её затворничества стало письмо, за которое она ещё скорее, чем брат могла бы поплатиться жизнью.

Письмо должно было быть отправлено тем же путем, которым пользовался прежде Адонис. Риск был велик, но иного выхода не было.
Ада вызвала одного из самых расторопных своих подопечных, тринадцатилетнего мальчишку-оборванца, обладающего ангельским взглядом и дьявольской пронырливостью. Предложение совершить дальнее путешествие мальчик воспринял с невозмутимым спокойствием, нельзя было сказать рад он или не рад перспективе в скором времени покинуть Анд. Ада отдала все необходимые распоряжения, написала короткую записку капитану, опытному контрабандисту, не отправившегося на дыбу, только потому что был незаменимым человеком вот для таких деликатных поручений, если кому и под силу преодолеть путь до Авелли, то только ему.
Только следующим вечером, когда корабль с юным посланником на борту отчалил от берегов Атлантии, Ада позволила усталости взять над собой верх и забыться крепким сном.
Теперь оставалось только ждать.

Ждать, но не бездействовать.
Ада пообещала герцогу Найтону, что флот Атлантии перейдет на сторону Орллеи. Пообещала, не имея четких представлений о том как именно это будет реализовано. Но обстоятельства складывались благоприятно, и леди Латифа не сомневалась в успехе. Ведь в роли и главной помощницы Ады выступала сама чума и её последствия. Помимо того, что из-за прекращения торговли население значительно обеднело, а значит социальная напряженность возросла, немаловажным было ещё и то, что чума унесла жизни многих моряков, и адмирал Таас, стремясь, как можно в быстрее восстановить флот, активно набирал людей на службу. Дело, конечно, похвальное, но было на руку не только самому Ардавану, но и леди Латифа, которая смогла внедрить значительное количество своих людей, бывших её подопечных из сиротских домов, в самое сердце потенциального восстания. В нужный момент подстрекатели должны были сыграть определяющую роль в том, чтобы распалить народное недовольство, довести его до точки кипения. Верные Аде люди должны были стать катализатором бунта, который затем перекинется на других моряков, ведь хорошо известно, как свойственен людям стадный инстинкт, особенно тем, кто не очень образован  и привык к подчинению.
Помимо внедрения своих людей во флот, Аде необходимо было заручиться поддержкой городского совета. Эта задача также не оказалась слишком уж сложной. Конечно, если бы почтенные граждане Анда узнали, что затевает леди Латифа, то это вызвало бы у них самое яростное противодействие. К счастью слабый пол в Атлантии всегда недооценивался, и в Аде андские мудрецы видели лишь бедную женщину, оставшуюся без покровителя в лице брата. Адмирала Тааса же напротив совет встречал настороженно, ведь для Анда он был совершенно чужим человеком, и никто не знал чего именно от него ожидать.
И леди Ада осторожно "подсказала" андской знати, что за человек их новый наместник. В частных беседах с членами совета женщина хвалила деятельность адмирала во благо города, отмечая его ум и железную волю, но при этом выказывала определенные опасения насчет его амбициозности и заигрываний с народом (чего стоит только его женитьба на девушке неблагородных кровей, приходившейся дочерью самому почитаемому лекарю Атлантии). Ко всему этому Ада добавляла, что не будь она так уверена в порядочности адмирала, подумала бы что он старается закрепиться на должности наместника Анда и не собирается покидать этот почетный пост даже после возвращения её брата. Кто-то из мудрейших людей Анда в ответ на подобные рассуждения лишь улыбался со снисходительностью или с сочувствием, а кто-то прозрачно намекал Аде, что её опасения не лишены оснований. Но и те и другие не могли не задуматься о том, какое будущее ждет Анд под властью Ардавана и какое место в этом будущем будет занимать совет.
Брат Ады обладал в Анде непререкаемым авторитетом, и городской совет при нем выступал в роли скорее совещательного органа лишенного какой бы то ни было реальной власти. После смещения Адониса для почтенных граждан Анда ничего принципиально не изменилось, только теперь ими управлял чужак, имеющий достаточно хитрости, подкрепленной поддержкой Хельма, чтобы смести с игровой доски столь крупную фигуру, как Адонис Данаос. Другое дело, сын и наследник опального графа, совсем ещё юный и, как многим казалось, легко управляемый.
Ада только изобразила  удивление, когда к ней сами пришли некоторые представители городского совета с просьбой поддержать претензии Кира на земли и титул предков. Именно в тот вечер и был заключен союз между леди Латифа и почтенными жителями Анда. Женщина предложила своим союзникам дискредитировать адмирала перед короной, ведь иначе невозможным было бы сместить его с должности. Совет должен был всячески противодействовать действиям наместника, особенно в вопросах, касавшихся флота. Пока последствия чумы не были преодолены распределение провианта находилось в ведение совета, который по рекомендации Ады сократил морякам пайки, качество продовольствия также ухудшилось и поступало оно теперь с перебоями и задержками.
Ещё одним способом дискредитации адмирала, стало распространение слухов. Во всех бедах провокаторы верные Аде обвиняли Ардавана, отмечая, что при графе Данаосе даже в чуму жилось не так плохо (что, конечно, далеко от истины, но народная память коротка и изменчива). Героизация и идеализация Адониса были важнейшим направлением распространяемых толков. Как бы невзначай жители Анда узнали в чем именно обвиняли графа: он хотел накормить народ хлебом, привезенным из Орллеи, но короне это не понравилось и корабли, груженые продовольствием, были потоплены (к этой народной выдумке даже сама Ада не имела никакого отношения), а Адонис арестован и казнен/замучен/изуродован. Превращение брата в мученика леди Латифа было только на руку, так было проще обвинять во всех бедах адмирала. Чтобы хорошего Ардаван не сделал, всё равно он оставался лишь верной шавкой короны, лишившей жителей Анда не только законного правителя, но и хлеба.
Все эти действия Ады привели к тому, что к середине февраля всё было подготовлено к началу восстания, достаточно было искры, чтобы в огне народного возмущения погибло всё то, что так усердно строил адмирал. И тут уж приходилось скорее сдерживать волнения, чтобы бунт не произошел раньше времени.
Вестей из Орллеи всё не было.

Ада ждала новостей не только из Орллеи, но и из Хельма. Участь брата по-прежнему оставалась неизвестной. Если бы Адонис был обвинен в измене и казнен, то известия об этом уже давно дошла бы до Анда. Больше всего Аду угнетала неопределенность.
Может он сбежал? Или каким-то образом заслужил королевское помилование?
Ада давно уже отправила своих шептунов в Гасконию, но ничего так и не узнала, кроме того что в Гвиннбрайре Адониса нет, и вероятно он отправлен не на герцогский, а на королевский суд. Так далеко на север атлантийским пташкам было не забраться, и Аде ничего не оставалось кроме томительного ожидания.
Размышления Ады о судьбе брата были прерваны коротким стуком в дверь. Не дожидаясь ответа женщины (что само по себе было вопиющей наглостью) дверь чуть отворилась и в кабинет, некогда принадлежавший графу Данаосу, и в котором теперь прочно обосновалась его сестра, протиснулся тот самый мальчишка, некогда отправленный с посланием к герцогу Найтону.
- Посланники из Орллеи прибыли и ждут, когда Вы сможете их принять, - произнес мальчик слегка поклонившись, тон его голоса и выражения лица демонстрировали, то что он необычайно доволен собой. - Корабль прибыл ещё днем, но я предпочел дождаться сумерек, чтобы провести Ваших гостей незамеченными.
Ада не смогла сдержать удивления, ясно отразившегося на её лице. Корабль прибыл днем, а мне стало известно только сейчас? Редкостное самоуправство. Кажется, некоторые из моих подопечных берут на себя слишком много.
Ада бросила на мальчика недовольный взгляд и быстро написала короткую записку, смысл которой мог понять только тот, кто был посвящен в тайны, готовившегося бунта.
- Отнеси это на шхуну "Доблесть" и передай лично в руке Адмиру. Знаешь его? Хорошо. Когда будешь уходить, пригласи орллевинцев войти. Не будем заставлять столь важных гостей ждать ещё дольше, - распорядилась Ада, одарив своего подопечного ещё одним строгим взглядом. Далеко пойдет. Ада зажгла ещё пару свечей, чтобы разогнать скорбный полумрак, повисший в кабинете, и приготовилась встречать важных гостей.
Леди Латифа чувствовала легкую дрожь в руках.
То, к чему она готовилась так долго, наконец случилось.

Отредактировано Ada Danaus (2016-06-19 18:06:45)

Ада постаралась скрыть волнение, когда дверь отворилась, и в кабинет вошел посланник из Орллеи. Леди Латифа мысленно похвалила мужчину за то, что он предусмотрительно облачился в атлантийский наряд. Мало, что могло бы выдать в этом человеке посланника из отдаленного герцогства. Это было особенно важно, ведь, что бы не ответил Андрес, как бы ни закончилось восстание, главным было не навлечь подозрений на себя и свою семью. Теперь после того, что случилось с Адонисом, Ада хорошо понимала, как корона относится к попыткам установить контакты с мятежниками.
     К счастью пока леди Латифа нечего было опасаться, после падения графа Андширского вряд ли кто-то мог подумать, что Данаосы могут представлять хоть какую-то опасность. Даже местная знать, с которой в течение последнего месяца Ада активно "наводила мосты", обсуждая будущее Анда, не воспринимала её должным образом. Адонис был очень влиятельным человеком, и когда его не стало, расстановка сил в Атлантии кардинально изменилась далеко не в пользу семьи графа.
     Но у дракона не одна голова, их как минимум две, а может и все три, - с недавнего времени Ада воспринимала Неферт, если не как союзницу, то как человека, интересы с которым во многом совпадали. -  И рубить нужно сразу все, в противном случае чудовище лишь разозлиться и может стать ещё опасней.
    - Рада приветствовать Вас здесь, милорд, - ответила леди Латифа почтительно склонив голову.
     До сегодняшнего дня Аде никогда не приходилось вести дипломатические дела самостоятельно, это всегда было уделом мужчин: брата или супруга, женщина же могла лишь давать им советы. Это во многом ограничивало возможности, но при этом и снимало ответственность за неверные решения.
    А важность уже королевская. Неужто коронация герцога уже не за горами? Новости даже столь важные редко доходят до Атлантии, чума очень сузила кругозор провинции, ограничив его лишь вопросами выживания.
    - Герцогу совершенно не за что извиняться. Учитывая все те трудности, с которыми ему уже суждено было столкнуться и которые ещё предстоят, я не могла надеяться на сиюминутный ответ и уж тем более на прибытие самого герцога.
     Ада постепенно привыкала к новой роли, роли которую следовало бы исполнять её брату, будь он здесь. Леди Латифа знала, что положение женщины в Орллее несколько отличается от участи атлантиек, но тем не менее сомневалась, что даже женщинам с запада подобало обсуждать с мужчинами политику за закрытыми дверьми под покровом сумерек. Аде, как представительнице слабого пола пристало скорее обеспечить посланнику из дальних земель отдых и комфортное пребывание на чужбине, нежели обсуждать с ним дела.
     Кстати, насчет гостеприимства...
     - Простите, милорд, что не предлагаю Вам отдохнуть с дороги. Путь, который Вы преодолели, несомненно далек и утомителен, но обстоятельства вынуждают меня пренебречь законами гостеприимства. Надеюсь, что Вы почтенный милорд, не воспримите это как знак пренебрежения к Вам или к пославшему Вас герцогу. Располагайтесь, - Ада жестом указала на кресло, предлагая гостю присесть.
     - Я могла бы предложить Вам выпить вина, - леди Латифа не хотела, чтобы даже верные слуги имели возможность рассмотреть её ночного посетителя. Хотя у Ады и не было каких-либо оснований, чтобы им не доверять, атлантийка всё же предпочла обойтись без посторонних, она подошла к шкафчику, извлекла из него бутылку и пару кубков и сама разлила вино. - Если Вам что-нибудь нужно, Вы можете попросить, и я постараюсь удовлетворить Вашу просьбу. Если же нет, то мы могли бы перейти к обсуждению того ради чего Вы и преодолели столь долгий путь.
      После этого Ада расположилась в кресле напротив и внимательно посмотрела на гостя.
      Бринмор Дальмонт, наместник Андурвудшира, барон Чёрного Холма. Атлантийка в свое время получила типично женское образование, в котором не было места каким-либо познаниями, выходящим за пределы родной провинции. С тех пор многое изменилось, но при всем при этом интересы Ады, а значит и связи, всегда ограничивались лишь атлантийскими делами. Поэтому о личности посланника, о его способностях, влиянии и прочем леди Латифа могла лишь догадываться. Правда, Ада обладала неплохой памятью на имена, и ей удалось вспомнить, что, кажется, Адонис упоминал Бринмора Дальмонта, рассказывая о своем визите в Санфолл прошлым летом. Сейчас казалось, что это произошло так давно. Пол года назад главными проблемами атлантийцев была только зарождающаяся эпидемия и разгул пиратства. Теперь, когда чума унесла тысячи жизней, Орллея объявила о независимости, а граф Данаос был обвинен в измене, казалось что с того момента прошли годы, а то и десятилетия.
     - Если я не ошибаюсь, Вы были лично знакомы с моим братом? - спросила Ада, едва пригубив вино.

Как и предполагала Ада посланник предпочел без промедления начать разговор о делах. Правда, сначала пара светских любезностей, похвала в адрес брата, то ли искренняя, то ли из вежливости. В любом случае эти слова значили не слишком многое, разве что свидетельствовали о заинтересованности Орллеи в её предложении, но это можно было понять и по самому факту пересечения советником герцога пролива. Едва ли барон отправился бы в столь долгий и опасный путь, чтобы выпить гасконского вина и сообщить о вежливом отказе в дальнейшем сотрудничестве.
  Естественно, у западной знати «плен» Адониса вызвал негодование. Ещё бы, они ведь потеряли торговые контракты! Да, и «плен», пожалуй, неуместное слово, скорее арест. Пленить можно в битве, но мы ведь не ведем войны с Хельмом, мы покорные слуги герцога и короля. Или всё же ведем? Только не обнажая мечей и не проливая крови своих подданных. Война идей, амбиций, интересов.
   Несмотря на некоторую язвительность мыслей по отношению к словам посланника, выражение лица Ады скорее выражало скорее признательность орллевинским лордам за их реакцию на арест брата.
   Любая атлантийская женщина должна уметь думать одно, а демонстрировать другое, если, конечно, она не полная дура. Хотя это, пожалуй, касается не только атлантиек.
  - Вы так говорите, словно какие-либо действия с нашей стороны могут вернуть графа домой, - Ада грустно улыбнулась. Вот уж что от неё точно не зависело, так это дальнейшая участь брата. Женщина не знала даже жив он или уже мертв, а если жив, то где он находится и что его ждет. Леди Латифа гнала от себя дурные мысли и старалась сосредоточиться на том, что изменить ей было под силу. Например, вернуть своей семье то, что принадлежит ей по праву и уничтожить королевского пса, который точно приложил руку к смещению Адониса.
   - Разумеется, речь идет не о сделке купли-продажи в привычном её понимании, - пояснила Ада. Тяжело продать, то что тебе не принадлежит. – Как я писала в своем письме, речь идет о бунте атлантийских моряков, который подготавливался нами – леди Латифа нарочно выбрала множественное число, говорить «мной» казалось ей неприличным, - в течение двух последних месяцев, с момента ареста графа и отправки того самого письма. Тут нужно понимать, из-за эпидемии на флоте, как и в любой другой сфере, сложилась не самая благоприятная ситуация -  существенные людские потери и резкое обнищание населения… Всё это довольно прискорбно, но не в нашем случае, для нашего дела это скорее полезно, уж простите мне мой цинизм. Личный состав флота значительно обновился, среди новобранцев есть некоторое количество (и не малое) наших людей, что безусловно очень важно, но и не только это. Также на флотскую службу попали те, кого ни при каких других условиях туда бы не взяли – всякий сброд, который вместо виселицы и тюремных казематов попал на военные корабли. К этому можно добавить ещё и то, что в Анде резко возросло количество, гасконцев и тех, кто получил образование на севере, прежде всего это касается командного состава. Отношения же к чужакам у нас в Атлантии, скажем так, не всегда доброжелательные, хоть мы и часть королевства и гасконского герцогства, но противоречия между севером и югом дают о себе знать, тут и разница в менталитете, и конфессиональные разногласия. Особенно такие предрассудки характерны для низших, наименее образованных слоев, - уточнила Ада, чтобы у посланника не сложилось впечатления, что различия в менталитете и конфессии в какой-либо степени мешают ей вести дела с западным герцогством. – А уж когда гасконские офицеры руководят атлантийскими моряками здесь на юге, да ещё и стремятся установить строгую военную дисциплину не сильно считаясь с чувством гордости местных… Не правда ли, благодатная почва для конфликта? Хотя, пожалуй, я слишком долго говорю о наших атлантийских делах. Вам это, наверное, и ни к чему. Для Вас важно, что сегодня на одном из военных кораблей будет убит офицер королевского флота, что станет толчком к началу волнений, а затем и самого настоящего бунта. Мои… наши люди обеспечат, чтобы была преодолена некая точка невозврата, после которой пожар восстания уже нельзя будет так просто потушить. Погибнет достаточное количество офицеров и моряков, после чего у бунтовщиков уже не будет большого смысла сдаваться, на берегу их будет ждать только виселица. – Аду внутренне передернуло от мысли о том, сколько людей она сегодня обрекла на смерть и даже больше от того каким спокойным тоном это было сказано. И ради чего? Едва ли ради независимой Орллеи и даже независимой Атлантии. Возможно, из мести, но мести кому? Те, кто сегодня погибнет не сделали мне ничего плохого. Ради хорошо разыгранной политической интриги - дискредитировать врага и конкурента в борьбе за власть в Анде? Да, это было ближе всего к истине и дальше всего от высоких идеалов. - Единственным выходом для восставших будет сняться с якоря (эту идею им подскажут) и отправиться… например, в Орллею. Для этого здесь Вы, и слух о том, что прибыл вербовщик с Запада, готовый предложить поступить на службу не за такие гроши, как здесь, уже распространяется по порту, также быстро, как разгорается восстание.
   - Конечно, не на всех кораблях положение одинаковое, - продолжила Ада. - Некоторым удалось сохранить личный состав, несмотря на эпидемию, на некоторых - значительный вес имеет авторитет капитанов, поэтому я не могу сказать Вам пока даже какое число кораблей, мы можем Вам предложить. Но если исходить из тех сведений, которыми я обладаю, Вы можете рассчитывать по меньшей мере на половину кораблей, расквартированных сейчас в Анде. Дело, конечно, рискованное, но не столько для нас с Вами, сколько для тех, кто в эту самую минуту находится в порту. Вы появитесь под занавес этого действа, я же не планирую появляться вовсе. Фамилия «Данаос» вообще никаким образом и ни при каких обстоятельствах не должна быть упомянута в контексте этого инцидента.
   Леди Латифа замолчала, предоставляя возможность барону высказаться по поводу услышанного.

Отредактировано Ada Danaus (2016-09-12 13:14:33)

   - Я могу сказать о том, что каждая жизнь будет положена во благо нам всем, но это будут не самые верные слова. Скорее правильнее будет сказать о том, что их жертвы будут не напрасны, когда у нас получится совершить это дело.
   Ада одобрительно кивнула словам посланника, хотя и не могла с ним полностью согласиться.
   Все мужчины заблуждаются, когда пытаются искать оправдания тем своим поступкам, которые могут вызывать сомнения с точки зрения общепризнанной и их собственной морали. Им кажется, что, если они действуют во благо великой цели, то Отец закроет на это глаза. Конечно, они неправы, но им нужно так думать, чтобы крепко спать ночами, в то время как матери и жены оплакивают убитых. Всё, что делают мужчины, лорды, они делают, как бы во благо своего народа. Так рассуждал Адонис, так рассуждает Карим, наверняка тоже самое думает Андрес и барон Черного Холма, сидящий сейчас перед ней. Да, что уж говорить, Генрих Найтон и Кеннет Фосселер тоже скорее всего действуют во имя процветания своих земель и людей на них проживающих! Но все они видят пути к этому призрачному благу по-разному, а иногда и не стремятся к нему вовсе, лишь прикрывая свои собственные амбиции высокими целями. Но даже те, кто абсолютно искренно заботились о людях, вверенных им самим Создателем, едва ли могли достигнуть успеха в своем начинании, поскольку рядом обязательно был кто-то столь же уверенный в своей правоте, тот, кто видел всеобщее счастье совсем в ином. Видимо, Отец специально задумал так, чтобы вводить своих детей в искушение и смотреть, кому под силу выстоять это испытаниям и остаться верным Его заветам.
   Женщины, по мнению Ады, в этом вопросе были, куда более приземленными, ведь у них совсем иное предназначение на этой земле. Им не нужно заботиться о всем народе, совсем нет. Женщина должна оберегать семью. Не только воспитывать детей и угождать мужу, так свое предназначение видят только очень глупые представительницы слабого пола. Женщина должна защищать своих близких, ставить родственные узы во главу угла, отодвигая всё остальное подальше в том числе и народное благо. Поэтому хотя Ада и понимала и в какой-то степени даже сочувствовала матерям, которые после сегодняшней ночи не дождутся домой своих сыновей, она не чувствовала никаких угрызений совести. Не потому что леди Латифа считала, что когда-нибудь эти смерти обернутся добром для тех, кто будет их оплакивать, вовсе нет. Ада подвергала смертельной опасности чужих детей, мужей и братьев, чтобы на их месте не оказались её родные. Чтобы никто не посмел отнять у её племянника, то что принадлежит ему по праву, чтобы вооруженные люди не посмели заявиться под покровом ночи в дворец лорда Латифа и увести её мужа, оставив детей сиротами. Корона должна узнать, что на юге она не смеет смещать законных правителей и назначать на их место своих ставленников. Иначе Атлантия погрязнет в хаосе. И выступление во флоте было лишь его началом.
   - Орллея уже достаточно показала, что будет противостоять тому, что навязывает ей Хельм, так что увод кораблей станет еще одним досадным происшествием для королевства, но он, в отличие от Атлантии, будет вполне ожидаем.
   Едва ли корона воспримет потерю части своего военного флота, как досадное происшествие. Да, и сама Ада рассчитывала на более болезненную реакцию. Ведь именно этого она и добивалась, было бы обидно, если бы Хельм никак не отреагировал на её труды. Ведь организация восстания требовала от неё затраты большого количества времени и сил, ещё сложнее было не привлекать к себе внимание и внешне сохранять привычный образ жизни.
   - Не беспокойтесь времени у Вас предостаточно, дело это не быстрое. Возможно, что Вы успеете не только продумать речь, но даже немного поспать и набраться сил. За Вами пришлют из порта, когда придет время. Но прежде чем Вы отправитесь отдыхать, нам нужно обсудить ещё один вопрос... Любой союз дело двухстороннее, как я поняла из Вашей готовности принять участие в этом рискованном мероприятии, герцог принял наши условия. Во всяком случае ту сторону сделки, за которую ответственны мы, - витиевато начала Ада. При этом поток её запутанных слов можно было понять очень просто - женщину интересовал вопрос оплаты. Можно было сколько угодно заверять друг друга во взаимном уважении, вечной дружбе и прочем, но это всё мало значило по сравнению с практической выгодой. - Я не могу не спросить, согласен ли герцог в полной мере выполнить свою часть сделки? Я не стану повторять наши условия ведь Вы знакомы с содержанием письма.

Отредактировано Ada Danaus (2016-10-28 08:31:21)