Леонардо выехал рано, еще до рассвета покинув постоялый двор. Он планировал достигнуть цели сегодня и потому медлить было нельзя. Весь день в седле, конечно, не самый лучший вариант, но он не мог себе позволить задержку. К тому же ранний подъем был возможностью уехать, не привлекая лишнего внимания посторонних. Сперва он ехал в полном одиночестве, но довольно скоро на дороге стали встречаться повозки, одинокие путники, торговцы - для простых людей день всегда начинается рано, даже в декабре.
В его Кастелли морской ветер и сырость в это время года уже пробирали, кажется, до костей, но перед Авелли природа как будто отступала. Пожалуй, в этом можно было найти еще один плюс его решения - выбора, в котором он не сомневался ни минуты. Оставлять свою землю ему приходилось и раньше - привычное дело для воина, тем более не связанного брачными узами, семьей и не обремененному привязанностью к дому. Подумала ли Лукреция хотя бы на миг, что он может не приехать, когда писала свое письмо?

Выбор есть всегда,  и для Леонардо Кастеллани совсем не всякий раз он бывал очевиден. Но только не в тот день, когда он получил весть от сестры. Рыцарь помнил, как его секрет перестал быть только его секретом. Сначала он спрашивал себя - верно ли поступил? Но чем больше проходило времени, тем крепче становилась убежденность в том, что тогда он принял правильное решение. Лукреция не предала его, она хранила тайну как свою, и Лео был ей за это благодарен. С того дня они были связаны, но не только поэтому Леонардо спешил в Авелли. Вряд ли в мире нашелся бы человек, к которому он был по-настоящему привязан. Не так, как сын  к матери, брат - к брату, мужчина - к любимой женщине, а друг - к другу. У его привязанности к Лукреции была иная природа, и, кажется, в ней было всего понемногу и ничего похожего одновременно.

Леонардо сделал две короткие стоянки, чтобы конь немного отдохнул, и в полном согласии со своими планами задолго до заката почти достиг цели. К этому времени ему уже приходилось продвигаться по краю дороги - количество людей вокруг стремительно росло. Заканчивался торговый день, кто-то покидал город, кто-то, наоборот, стремился извне к ночным улицам. Рыцарь, до того закутанный в плащ и с надвинутой пониже шляпой, теперь, приближаясь к воротам, ехал открыто. Не стоило вызывать ненужное подозрение у стражи и провоцировать ее на лишние вопросы. Миновав городские ворота, он направился прямиком к замку. Бедные кварталы и с их шумом, запахами дешевой еды, рыбы и сырого камня, с громкой бранью  и столь же громким и искренним смехом, сменились тем Авелли, о котором говорили, что каждый хоть раз в жизни должен увидеть этот город. Купол большого собора доминировал на ним и нельзя было не восхищаться тем, с каким достоинством столица  Орллеи несла благородный наряд своей грандиозной архитектуры. Каждая колонна, каждое окно и каждый кованый завиток на воротах этих зданий был важной нотой в общей гармонии города. Леонардо всегда удивлялся, каким гением должен быть архитектор, чтобы сделать величественные здания соразмерными человеку, чтобы он не чувствовал себя затерянным и ничтожным в этой идеальной гармонии.

За этими размышлениями Леонардо подъехал, наконец, к воротам замка. И только когда Лео сообщил страже, кто он и зачем прибыл, он вдруг поймал себя на мысли, что за этими воротами его ждет начало чего-то очень важного.

Отредактировано Leonardo Kastellany (2016-06-23 02:43:59)

Леонардо вошел в зал, и пространство мгновенно сузилось, словно его стянуло в тугой узел в одной точке - вокруг Лукреции. Не сводя с девушки глаз, рыцарь снял шляпу и поклонился.

Закрылись двери, и с происходящего будто спала пелена. Как будто не было ни расстояния, ни лет, разделивших этот день и последнюю встречу.

Рыцарь уже улыбался и в спешке нахлобученной шляпе выглядел, должно быть, несколько комично.

- Здравствуй. А ты  - сияешь!

Он любовался красотой и светом. Совершенно точно, для нее можно было забыть себя и посвятить жизнь ее жизни. Тем более, что жизней этих уже две. Рыцарь смотрел на девушку и видел ту радость, которая всегда окутывает женщину в ожидании ребенка. Магия, неуловимый след - его чувствуют все вокруг, но не каждый видит.

- Добрался без приключений, - Лео улыбнулся и пожал плечами, - что даже странно.

Леонардо следовал за кузиной, и сам не заметил, как наблюдает за ее движениями, жестами, ловит каждую ноту в голосе. Определенно, он не ошибся. Магия новой жизни окружала Лукрецию, но поздравлять и вообще как-то упоминать об этом не стоило. Будет нужно - она сама скажет.

- Спасибо, что написала! Надеюсь, что не заставил долго ждать.

На него словно бы хлынул поток солнечного тепла. Лео даже не знал, отвечать ли ему, или просто наслаждаться. В мире было слишком мало людей, рядом с которыми он мог почувствовать себя так - как дома. И то, что он не видел Лукрецию так давно, оказывается, не разрушило это чувство.

- Женился? - Леонардо тихо засмеялся, на секунду представив себя "женатым". Получилось плохо. Образ примерного мужа совсем никак не увязывался с его образом жизни и мыслей, - Ну что ты! Ни одна женщина в мире не заслуживает такой беды, как я! Боюсь, домашний уют - это не совсем то, что я мог бы себе позволить.

Улыбка исчезла с уст также быстро, как и появилась, но горела теплом во взгляде рыцаря. 

- Алессандро... - Леонардо на мгновение задумался, - София - настоящее счастье для него. Когда отцу даровано такое сокровище, такая любовь... думаю, о большем трудно и мечтать.

Ну вот и серьезный взгляд, которого он ждал. Никаких сомнений не было, что за будничными вопросами последует то самое, зачем Лукреция позвала его. Леонардо слушал, терпеливо, стараясь не перебить девушку даже неосторожным жестом или взглядом. Ей явно нелегко было сказать то, что собиралась. Искреннее прикосновение доверия - и рыцарь понял, что верно угадал состояние Лукреции. Он взял ее ладонь в свои.

- Твое доверие бесценно, Лукреция. И сделаю все, что в моих силах, чтобы его оправдать. Сколько бы этих сил ни потребовалось.

Доверие близкого человека - неоценимая награда. Когда-то Леонардо открылся ей, и Лукреция за все эти годы хранила его тайну и уважала ее. Как никто другой он знал, как важно человеку с подобным секретом даже просто знать, что он хранит его не один.

Отредактировано Leonardo Kastellany (2016-08-25 16:01:46)

- Я знаю, - просто ответил рыцарь, действительно, ни мгновения не сомневаясь в том, что Лукреция не предаст его доверия и никому не откроет его секрет, - я буду осторожен. Никто не узнает, к чьей помощи ты решила прибегнуть.

Сам факт рождения Леонардо тем, кем он был, не оставил ему выбора. Хотел он того или нет - риск быть разоблаченным и лишиться жизни был с ним всегда. Но Лукреция могла выбирать - рисковать или нет -  и она сделала свой выбор, а потому он не имел права поставить ее под угрозу.

"... быть серьезной и принимать серьезные решения" - мысленно повторил он. Пожалуй, достойные и по-настоящему сильные люди даже не замечают, что они уже давно принимают решения.

- Я все проверю и постараюсь сделать это... деликатно и незаметно.

Но последний вопрос заставил его задуматься. Не над тем, какого ответа она от него ждет, а над тем, что он, действительно, думает по этому поводу. Лео полагал, что они живут во время колоссальных перемен, когда, буквально, у них на глазах творится история. А история - такая штука, что только она, а вовсе не настоящее,  по-настоящему расставляет все точки и дает ответ на вопрос, кто же был прав. Неспокойное время было для Орллеи, но в той же степени беспокойным оно было и для всего королевства.
Леонардо был из тех людей, что не могли по-настоящему выбирать свою "сторону" - он был рыцарем и долг управлял его жизнью. На своем пути он встречал тех, у кого долг и собственное мнение не сходились друг с другом. У таких людей есть выбор, но он всегда зависит от того, насколько долг важнее личных предпочтений. В понимании рыцаря вряд ли бывает трагедия сильнее, чем та,  где внутренний конфликт сжигает людей чести изнутри - невозможность предать долг и невозможность отказаться от собственного мнения - ничего ужаснее лично для себя Леонардо Кастеллани не мог и представить. А потому он много размышлял, словно боялся однажды обнаружить эту дилемму в собственной душе. И вопрос Лукреции заставил его снова внутренне содрогнуться от самой возможности такого поворота и снова заглянуть в собственную душу - нет ли там хотя бы самого малейшего сомнения.

Он посмотрел на взволнованную девушку, что сидела сейчас рядом с ним и говорила слова, ни одно из которых не было произнесено просто так, и, наконец, ответил:

- Я думаю, что когда дети вырастают, они, как ты говоришь, начинают "принимать серьезные решения". Если они не научились этого делать, то остаются слабыми и зависимыми. Иногда для этого им приходится рискнуть всем. Если решение принято - заставить забыть о нем невозможно, а если даже получится, то рано или поздно это приведет к страшным последствиям.
Орллея не заслуживает таких последствий, и мне кажется, что тот, кто за нее в ответе, это понимает. Лукреция, мне сложно представить, что Андрес может сделать что-то во вред своей земле

Отредактировано Leonardo Kastellany (2016-09-09 17:48:11)

Усталость никогда не была препятствием для дела. А сейчас Леонардо был не в бою, так что поводов для усталости тем более не было.

- Нет, что ты, совсем не устал, - рыцарь подал Лукреции руку, чтобы ей было удобнее.
Он шел по замку за сестрой, внимательно слушая ее и стараясь держаться так, чтобы она в любой момент могла опереться на его руку. Взгляд его скользил по интерьерам замка, лицам слуг, каждая дверь, каждая штора, каждая картина, каждый предмет были сейчас важны - Лео знал, что первое впечатление - самое яркое и старался запомнить как можно больше. При этом он старался не выглядеть излишне любопытным. Сейчас он больше слушал, чем задавал вопросы, больше смотрел, чем разглядывал.

Только вопрос Лукреции заставил его отвлечься. Помнил ли он Мод? Леонардо на мгновение будто заглянул внутрь собственного сознания. Много лет он не задумывался над этим, но вопрос сестры словно пробудил давно спящие мысли. Рыцарь теперь посмотрел на юную принцессу другими глазами. Как будто ожидал увидеть в ней отражение другого человека. Да, он помнил. Правда, "увы" или "к радости" - Лео не знал.

- Я помню ее - ответил он просто и равнодушно, словно помнил еще пару десятков королев помимо этой, - то, что она отправила детей к тебе, говорит о ее мудрости, по-моему, - он улыбнулся, - ты отважная, я всегда это знал. Пятеро детей! и уж точно, ты прекрасно справляешься.

Леонардо посмотрел на мальчика лет пяти, чей звонкий смех зазвучал в покоях, словно колокольчик.

- Это и есть Летос? Пожалуй, он стоит троих... А что, ты говоришь, творится в Моргарде? Что заставило королеву отправить детей сюда?

Отредактировано Leonardo Kastellany (2016-10-17 18:24:12)

Леонардо слушал рассказ Лукреции и сердце его стучало ровно. Быть может, прошло слишком много времени, чтобы теперь он волновался? Или просто он научился жить так, чтобы чувства всегда подчинялись разуму? Он был рыцарем и место его было здесь, а значит тот факт, что Лукреция оказалась участницей всех этих событий - пусть ее отряд не успел, пусть она не фрейлина больше и только приняла детей - вот что его по-настоящему должно заботить. По крайней мере эти обстоятельства всегда нужно иметь ввиду. Дети - прекрасный повод надавить на взрослых, и умные враги вряд и упустят случай таким поводом воспользоваться. Надо отдать должное уму Мод, отправившей детей из дома, и храбрости Лукреции, принявшей на себя эти обязательства.

- Ты проявила себя, как надежная подруга и, я надеюсь, королева оценит это в полной мере. Взаимная поддержка мужчин - это, конечно, хорошо, но как показывает история, женская солидарность способна на невероятные вещи, - Леонардо улыбнулся. Да уж, если две женщины по-настоящему держатся друг за друга, то воинам и королям порой лучше посторониться. Особенно если их жены обладают мудростью и, что, наверное, даже важнее - интуицией.

- Особенно когда женщина защищает интересы самого важного мужчины, - добавил Лео, живо представив себе собственную мать, готовую на все ради детей.

- Мне кажется, королева приняла самое верное для детей решение. Обеспечила их безопасность, попутно позаботилась и о должном воспитании. Будем надеяться, все наладится. А тебе сейчас не нужно слишком волноваться.