Граф всегда был церемонен с женщинами. Видимо, тоска по единственной и глубоко любимой живой жене давала о себе знать. Жена, конечно, вот уже несколько столетий как была мертва, и эту легенду о самой прекрасной и поистине бессмертной любви кто только не знал в пределах Румынии.
Порой граф вообще был средневеково-церемонен со всем, видимо, возраст давал о себе знать, но с женщинами особо. Даже если собирался оставить её в качестве десерта на поздний ужин.
Но сегодня случай был особый...
Не смотря на то, что в посмертии или, скорее, в вечной жизни жены у графа не было, но невесты имелись всегда, сколько Софи себя помнила. Видимо, долгое одиночество никому не полезно и с кем-то хочется разделить эти ночи вечности, полные холода и тьмы, голода и опасностей охоты, мерцания свечей и волчьего завывания.

Местные жители, хоть и знали о странностях графского замка, но худо-бедно мирились с его существованием. Рядом со стенами не селились, охоты на его обитателей не устраивали, разумно опасаясь сверхъестественных, неподвластных человеческому пониманию и уразумению сил, но, скрипя зубы терпели оплату "дани", когда вдруг начинался падеж скота с характерными дырочками на шее и нет-нет, да пропадали случайные путники, которым не посчастливилось оказаться в лесу ночью.
Графу нужно было содержать замок - он щедро платил за доставку еды, за починку крыши или за новые бархатные шторы в спальне и старался не сильно... "донимать" местных обитателей, а они терпели некоторые... причуды обитателей старинной постройки.
Только цыгане не боялись заходить в сам замок и селиться в его внутреннем дворе, окружая временный лагерь кругами ярких костров. Эти-то всегда привозили с собой "дань", потому их так и легко и пропускали за ворота.
Порой замок посещали гости, которых местные жители провожали украдкой крестными знамениями и печальными взглядами, даже услужливо доставляли до места назначения, но, обычно, больше и не видели. Никто не задавался вопросом - куда деваются эти гости, каким образом они покидают замок и покидают ли его вообще? Меньше знаешь - крепче спишь. Свои все целы и то ладно.
Места здесь были добротные - пастбища богаты сочной густой травой, хорошо колосится рожь и ячмень. В лесу много дичи, ягод и грибов. Полноводная быстрая, редко замерзающая даже в самые лютые морозы река приносила много вкусной рыбы и давала возможность мельницам крутить свои ветряки почти круглый год.
Потому люди здесь и оставались. Да и куда срываться с насиженных мест? За годы и поколения они привыкли к мрачной громаде замка, виднеющегося на вершине гор.
Находились, конечно, и смельчаки, мечтающие избавиться от напасти. Они сбивались в стайки, брали в руки вилы, осиновые колья, бочки святой воды, снимали распятья со стен церкви и под благословение паттера шли бороться с нечистью. Обычно храбрецы не возвращались, и поутру их находили где-нибудь далеко в лесу не дошедшими до графского замка с растерзанными горлами и окруженными следами волчьих лап. Да, вот так! Лес ночью - весьма опасное место. Даже если ты вооружен ружьем и огнем. Здесь водятся волки, кабаны и дикие кошки. И даже если любой охотник с детства знает, что дикое зверье не нападает на вооруженную группу людей и жуть как боится огня, вон же - следы, прямое доказательство, что все может быть. К тому же, никто не поручится, что в лесу нет разбойников. Эта зараза везде имеется.

И только немногие знали, чем на самом деле заканчиваются порой такие "охоты на ведьм".

Их трое... их всегда только трое. Они, как сестры, они больше, чем сестры. Они невесты. Они никогда не станут женами, не смогут родить и воспитать ребенка. Их связывает бессмертная жизнь, способность к тому, что люди называют колдовством и жгучая любовь к графу Цепешу Дракуле.
Между ними нет ревности. Ведь их всего трое таких на всей земле.
Иногда в замке становится тошно и скучно, и они выбираются... на прогулки. В этот раз им попался молодой и симпатичный путник, который, видимо, не знал, что ночью в лесу ночевать опасно...
Он лежал на наспех собранной подстилке из еловых веток, укрывшись теплым дорожным плащом возле небольшого костерка и его лошадь, попавшаяся невестам первой, была весьма упитанна и неплоха на вкус, но кровь молодого человека, они знали, была намного вкуснее.
До последнего мгновения невесты не подозревали подвоха, пока спрятавшиеся заранее люди не стали вылезать из-под груды прелых листьев, которые хорошо скрывали их запах. Видимо, засаду они устраивали с самого утра, чтобы не оставит никаких следов.
Взвилась вверх прочная сеть, накрывшая вампириц, на них посыпалась со всех сторон гора заговоренной соли и полилась освещенная вода. Какой-то сутулый монашек, быстро нашептывая молитвы, начал чертить магический круг. Десятки осиновых кольев тыкались сквозь ячейки сети, пытаясь достать до сердца.
Схватка вышла недолгой, но очень кровопролитной. Когда в Онежку - младшую из невест, все-таки попало чье-то копье и её тело стало вмиг хрупким и загорелось, две другие невесты просто взбесились. Опомнилась Софи только когда на поляне не осталось ни одного живого существа, а все её белые красивые одеяния побагровели от крови. Она обернулась с печалью во взгляде, чтобы взять за руку Аду - оставшуюся сестру и вместе они, обнявшись, рыдали, пока поляну заполняли волки, почувствовавшие запах дармовой добычи. К утру здесь будет столько волчьих следов, что ни у кого не останется сомнения, от чьих клыков погибли охотники за нечистью...

Взбесился и сам граф, когда не досчитался одной из своих невест - он бушевал и ругался так, что две девушки в ужасе жались к потолку.

А потом в замке появилась... она... то ли новая жертва, то ли десерт.. то ли... еще одна избранница графа. Её запах просачивался сквозь стены и манил, как самое вкусное блюдо.
Пока Ада оплакивала младшую сестру, Софи съедало любопытство... она выскользнула в коридор и поплыла на запах, скрываясь в густых тенях коридора...

Поворот... еще один.. вниз по лестнице.. пройти через пустой зал, где человеческие шаги могли бы дробиться эхом, но где невеста не оставляет ни следа - так нетронуто-девственен слой пыли на полу, недвижимы занавеси, которые обрамляют парадный вход, не шелохнется даже воздух от дыхания или вздоха.
Разве что сквозняк где-нибудь создаст своей неловкостью обманчивое ощущение живого присутствия.

Софи настигла девушку в одном из коридоров, выглянула из-за угла, с любопытством прикусывая карминную губу аккуратным клыком.
Незнакомка, не таясь, шла по коридору замка. Знала бы она, скольких этот замок видел, о чем молчит и кто таится в его тенях, бежала бы отсюда, очертя голову и ломая ноги. А как сломала бы, так еще и бы и ползла...
Пока приглашенная графом девушка пыталась рассмотреть старые картины, Софи ревниво разглядывала её саму. Не очень-то она и красива... пришла к выводу невеста. Онежка была во много раз красивее. Для еды, безусловно, красота - не самое главное. Хотя, удачно сервированное блюдо кажется намного вкуснее и быстрее вызывает прилив слюны во рту.
Посмертие, конечно, придаст незнакомке красоту, но, кажется, её это не сильно украсит. "Очарование смерти" - так бы, наверное, поэтично назвал какой-нибудь рифмоплет то, что происходило с невестами после инициации - после сладостного укуса графа, после того, как ты сама почувствуешь сладость его крови на своих губах, после того, как навсегда станешь принадлежать только ему.
Сколько бы много не прошло времени, Софи всегда помнила тот день, когда стала невестой графа Дракулы.
Когда-то её звали София-Кристина Брабант - любимая дочь Ольжика Брабанта, румына по происхождению и его жены - француженки Луизы Мармонт, которая, прежде чем стать баронессой, была актрисой в одном не самом захудалом, но и не самом известном театре. Путешествуя по Европе (барон считался весьма светским и продвинутым человеком для своей эпохи), Ольжик увидел красавицу. влюбился и сделал своей женой.
Софи хоть и была очень красивым ребенком с рождения, к сожалению, отличалась весьма слабым здоровьем. В возрасте 16 лет она совсем занемогла от чахотки. Отец прослышал про какую-то бабку-лекаршу, которая живет в Карпатских горах и повез свою дочь к ней на лечение, пытаясь использовать любой шанс на выздоровление.
Барону ужасно не повезло - в пути на него напали разбойники, ограбили и убили, они хотели надругаться над Софией, и она даже не смогла бы им ничем помешать, ведь была ужасно слаба. Но появившиеся, словно из-под земли, цыгане, спугнули разбойников. Они уложили девушку в одну из своих кибиток и куда-то повезли. Все случившееся тогда казалось дурным сном, наваждением. Софи хотела сбежать, хотела спросить, куда её везут, но покачивание кибитки убаюкивало и она спала почти всю дорогу...
А когда проснулась, уже лежала на перине в огромной зале и вокруг горели сотни свечей. И рядом с ней был - он! Красавец с бледной кожей, мерцающим взглядом и черными, как смоль, волнистыми волосами.
Граф не всегда выглядит, как дряхлый старец, но он очень любит вводить в заблуждение своих гостей...
В ту ночь, он вкусил её крови, а она - его. И весь мир перевернулся... все, совершенно все стало по-другому! Она не знала больше ни слабостей, ни озноба, ломающего кости, ни болезней. А при воспоминании о былом, Софи лишь нервно передергивала плечиками и поджимала губы.

Интересно, какая история привела сюда эту... девушку. На больную она точно не была похожа....
Софи подплыла к незнакомке поближе, все еще не выдавая ничем своего присутствия. Ближе девушка не стала краше. Возможно, это скудное освещение её так уродливо мертвит?
- Эр..Эржбе.. - тщетно пыталась она произнести имя той, к чьему портрету ужасно ревновала Софи.
- Эржебетта, - подсказала ей на ухо невеста и захихикала, уплывая в тень, куда не доставал скудный свет подсвечника.

Графа она почувствовала заранее и, зная, что он не в духе, поторопилась скользнуть дальше по коридору, скрываясь от его все еще не утихшего гнева.
Он шел в своем обычном для всех гостей облике благородного пожилого чудака.
- Мисс Грей... - скрипуче произнес Влад Цепеш, приближаясь к девушке. Его огромная тень растянулась до самого конца коридора. - Прошу прощения, что оставил вас одну за ужином. В замок пришли цыгане и их понадобилось разместить. Кочевой народ, но безобидный... а в лесу много опасностей.
Я смотрю, вы уже немного освоились? Хотите я покажу вам замок, расскажу про портреты и, заодно, провожу вас до вашей спальни...

Приближаясь к девушке, граф все еще не решил, кем её считать. С одной стороны, она была молода и даже по-своему привлекательна, той изысканной красотой, которая бывает у людей "с породой". Англичане - весьма замкнутая нация и даже если перед тобой стоит всего-лишь гувернантка, наверняка в ней найдется и толика аристократической крови каких-нибудь давно разорившихся герцогов, баронов или лордов. То, как надменно она рассматривала картины и, стараясь скрыть это вежливостью, самого графа, то как чопорно вела себя, даже немного раззадоривало.
Все они такие самоуверенные, пока живые...
Ванесса была молода - и в этом заключалось её главное достоинство. Её горячая кровь резво текла по венам и графу казалось, что он даже чувствует её запах в воздухе и ощущает вкус на кончике языка - солоноватый и немного железный. Ему требовались некоторые усилия, чтобы отводить взгляд от тонкой венки, бьющейся на девичьей шее. Влад Цепеш был голоден и даже некоторый перекус, который даровали ему цыгане, не утолил этого голода. Злость и ярость отнимали у него больше сил, чем обычно. Сейчас же он все еще был взбешен выходкой и неосторожностью его невест. Их самонадеянность стоила одной из них жизни!
Он так устал терять и даже не смотря на то, что старался не привязываться к невестам, все равно каждый раз чувствовал боль утраты, так словно это был "тот самый раз".
Услышав про цыган, Ванессе не удалось скрыть брезгливость на лице, и граф поспешил её заверить:
- Не беспокойтесь, в замок они не заходят. Они останавливаются во дворе...
- Вы считаете их полудикими? - С легким удивлением спросил Влад Дракула. - Не забывайте, что и места здесь дикие, просвещение добралось совсем не во все уголки, а обычные люди темны и суеверны. Если бы вам довелось послушать их рассказов, то вы бы очень сильно удивились, как глубоко может быть человеческое невежество.
Предложение прогуляться по замку, Ванессу заинтересовало и она даже похвасталась, что знает румынский.
- Разве что я никак не могу разобрать фамилию этой дамы. Только имя... - поделилась она.
- Это моя жена, мисс Грэй. - Граф не видел смысла скрывать от гостьи правду. Из замка она никогда не выберется, а если и выберется, то никогда больше не будет прежней.
- Эржбетта Дракула... - Седой старец с любовь и огромной осторожностью погладил бледными пальцами краску, покрывшуюся кое-где сетью кракелюров, словно старая кожа морщинами.
- О.. это было давно.. очень давно... - его взгляд подернулся пеленой воспоминаний.

Софи, подслушивающая разговор из самого дальнего конца коридора, страдальчески закатила глаза - на своем веку она слышала эту  историю уже несколько десятков раз, если счет идет не на сотни. Граф рассказывал её каждому своему гостю, словно находил какое-то извращенное удовольствие в том, что сам бередил себе раны.

- Она была прекрасна, добра, чиста и юна. Она хотела посвятить себя служению богу... - последние слова граф произнес с некоторой черстовстью, если не сказать, ожесточением.
- Но наша встреча изменила её намерения. Мы увидели друг друга и между нами вспыхнула любовь, яркая, как пламя. Мы обвенчались. Тогда я воевал с турками, а они оказались жестоки и вероломны. Им не удалось добраться до меня, но они сгубили мою Эржбету. В замок проник предатель, который сообщил о моей смерти, и моя возлюбленная, не выдержав такой вести, от горя бросилась с башни в реку...
С тех пор эту реку так и называют в народе "Река принцессы". - Печально закончил граф.
- Желаете узнать что-нибудь еще о каком-нибудь из портретов? - Улыбнулся граф и его глаза в пламени свечей показались ярко-алыми, а улыбка - оскалом.

- Все хорошо, моя дорогая... Конечно, война с турками была много-много лет назад... - граф улыбнулся своей плотоядной фирменной улыбочкой и, словно по отечески, положил ей ладонь на плечо. Длинные аристократичные пальцы с длинными же чуть заостренным ногтями обхватили рукав девушки. Но даже сквозь плотную шерстяную ткань они должны были казаться жгуче-холодными. Этот холод обволакивал Ванессу, лишая её сил, выпивая из неё жизненные силы...
О, как хрупка эта красота! Как недолговечна молодость. Пройдет время, и сеть глубоких морщин прорежет эту гладкую кожу, яркие живые глаза выцветут, как полотно художника, под действием губительных лучей солнца и подернуться белесой пеленой, тело одряхлеет и станет немощным... из движений уйдут легкость и живость, и Ванесса Грей превратится лишь в жалкую развалину. Хотя сейчас, если сделать ей красивую изысканную прическу, нарядить в лучшее из платьев, которые только могут сшить портные, и осыпать эту прелестную белоснежную кожу, которая бывает такого дивного оттенка слоновой кости лишь у жителей туманного Альбиона из-за редких погожих дней и постоянных туманов, сверкающими драгоценностями, она будет сиять, как алмаз в королевской короне...
Иногда граф думал сам про себя, что он увековечивает эту красоту и, таким образом, сам становится художником. Жаль только, что его шедевры редко кто видит. И жаль только, что эти шедевры не берегут себя...
От нахлынувшего гнева граф сжал плечо девушки чуть сильнее, чем рассчитывал, но тут же опомнился, попытался скрыть казус за улыбкой, которая в данном обличьи совершенно не делала его привлекательнее и, наконец, отпустил мисс Грей.
Но, с другой стороны, если увековачивать любую смазливую девчушку, у него в замке наберется целый гарем, как раз, как у турецкого султана, с которым он воевал когда-то.
Невесты должны быть не только красивыми... должно быть что-то еще, чтобы окончательно сделать выбор. Потому что провести несколько сотен лет с красивой, но совершенно безмозглой пустышкой - это не удовольствие, а наказание.
Онежка, например, прекрасно пела, её дивный голос завораживал своей безупречной красотой... пела и играла на музыкальных инструментах, на всех, на которых успела научиться играть за свою долгую жизнь. Аделаида была подобна рассказчице Шахразаде из знаменитого сказочного восточного трактата "Тысяча и одна ночь". Она знала сотни историй, а если и не знала, то придумывала так живо, что её хотелось слушать и слушать.
Единственно Софию граф спас из жалости. В тот день его одолела глубокая хандра, и печаль, и умирающая девушка с огненными волосами, полыхающими огнем, вызвала у него внезапный приступ сострадания. Знал бы он, кого выбирает себе в невесты, наверное, сто тысяч раз подумал. Софи и в посмертной жизни была живее всех живых. Её неуемный характер был способен даже мертвого поднять из могилы. С ней точно не было скучно, но весьма и весьма утомительно. Именно она была зачинщицей всех выходок и вылазок, и даже сейчас граф знал, что она точно находится где-то поблизости, хотя он строго настрого запретил обеим невестам в ближайшее время показываться ему на глаза.
Сейчас же ему хотелось утонченности и образованности. И мисс Грей вполне соответствовала этим параметрам. То, что она, к тому же, оказалась еще и недурна собой, было приятной неожиданностью.
- Так вы хорошо знаете историю? - Немного оживился граф. - Расскажете мне, что нового творится в мире? По дороге... мы можем посмотреть на портрет моих.. племянниц.
Дракула вцепился в локоток Ванессы и повел её вперед длинными холодными и темными коридорами замка. Им даже пришлось подняться по лестнице с крутыми ступенями на этаж выше, чтобы, наконец, дойти до залы, где висел портрет. Его тень становилась то короче, то длиннее, то обгоняла, словно торопясь впереди хозяина, а то отставала, как уставший путник, и даже порой казалась совершенно живой.
Софи, укрывшись в одном из боковых проходов, пропустила хозяина замка и его гостью вперед, а сама последовала следом, стараясь не сталкиваться с тенью графа.
Наконец, граф с трудом открыл тяжелые дубовые резные двери и ввел Ванессу в зал. Мгновение, и свечи стоявшие в зале, загорелись сами собой, освещая помещение с дорогой, но слегка покрытой пылью мебелью и большим портретом, на котором были изображены три совершенно разные, но чем-то неуловимо похожие молодые девушки в немного старомодных платьях с открытыми руками, корсетами и пышными юбками.
Софи очень любила этот портрет.. помниться, после того, как он был написан, граф дал своим невестам вволю насладится молодым и красивым художником, вкус которого был весьма недурен. Перед своей смертью он вдоволь получил того, о чем мечтал на протяжении всей работы - получить всех трех девушек в свою кровать.

О, графу совершенно не нужно было напрямую касаться Ванессы, чтобы чувствовать её или вызывать какие-то ответные реакции и эмоции. Он даже не в полную силу использовал свои чары. Просто портрет был действительно... хорош. Живописец не только мастерски подчеркнул бессмертную красоту девушек и весьма реалистично выписал детали каждого наряда... в каждый свой мазок он вложил все свое вожделение. Невесты Дракулы не могли не вызывать желания, поднимающегося с самого низа живота, заставляющего трепетать, горячащего кровь, которая быстрее неслась по венам, лишая голову разума и оставляя горчаще-сладостный привкус удовольствия. Если кто умирал в их объятьях, то умирал он непременно счастливым, в блаженной неге удовольствия. 
На самом деле Владу Цепешу довольно было лишь немного добавить своих волшебных чар, а остальное жертвы додумывали сами - их видения, их сны и фантазии, который они видели в своих грезах являлись, по большей части, плодом лишь их собственного воображения. Но граф наслаждался не только производимым эффектом, но и картинками, которые видел точно также, как и жертва его магии.
Но, чего уж скрывать, ему самому хотелось дотронуться до бархатистой теплой.. горячей молодой кожи.. провести широко ладонью по спине, чуть сжать пальцами тонкую шею, прикоснуться губами к венке и запустить в неё свои зубы, чувствуя, как мелкими толчками по велению человеческого сердца, кровь заполняет его рот...

Граф не ожидал, что портрет его невест произведет на Ванессу такое неизгладимое впечатление. Конечно, он был написан мастерски, но, видимо, талант художника также смог отразить их души - бессмертные, изголодавшиеся, темные, как самая темная ночь без звезд и луны.
Мисс Грей затрепетала, словно осенний лист на ветру, то ли от смущения, то ли от страха, шарахнулась прочь от картины и, скомканно что-то пролепетав, бросилась прочь из комнаты, не разбирая дороги.

Сначала граф немного приподнял бровь, выражая свое удивление её странным поведением, а потом, тихонько засмеявшись, поднял сложенные словно молитвенном жесте руки к губам и уже от души расхохотался, запрокидывая голову. Его смех, наверное, сто тысяч раз отразился от стен замка, если не звучал многоголосым эхом в каждой конмате, в каждом, даже самом дальнем уголке.
Ну и куда эта глупышка собралась сбегать? Еще не приведи Дьявол, споткнется на какой-нибудь особо крутой лестнице - замок был все-таки не в самом лучшем своем состоянии, свернет себе шею, а мертвых оживлять даже сам граф не может.

Дракула махнул рукой и горевшие в зале свете, подчиняясь ему, погасли. Шаг... и он расплылся густым туманом... скользщнул следом за сбегавшей Ванессой, обогнал её и оказался в коридоре прямо перед ней, словно только что вышел из-за ближайшего угла.
- Ну, куда же вы сбежали, моя дорогая? - Как ни старался граф, ему не удалось сдержать гаденькую улыбку.
- Ну, вы только посмотрите, вы же направляетесь совсем не в сторону вашей комнаты, а совсем в другую. Давайте, я вас провожу...
Он уже привычной цепкой хваткой взял девушку за локоток.
- Моя дорогая, да вы дрожите, как в лихорадке. Я думаю, вам лучше прилечь. При чем немедленно. Я приказал растопить в вашей комнате камин, чтобы было теплее - ночи нынче уже прохладны...- голос графа сочился медом, а "отеческий" взгляд, когда он к ней обращался, чуть соскользнул с лица на девичью вздымающуюся от волнения грудь.
- Ну, вот мы и пришли... - наконец, на сегодня Цепеш отпустил свою жертву. - Доброй ночи. Надеюсь, вам удастся выспаться хорошо.
Он церемонно поклонился Ванессе, развернулся, сделал несколько шагов по коридору и словно мгновенно растворился в его сумраке.

Дракула ушел, но любопытство Софи было слишком сильно, чтобы она так быстро отстала от девушки. Её очень уж беспокоило, что же на самом деле задумал граф. Если эта британка свернет себе шею, возможно, это будет не так уж и плохо...

Отредактировано Alarica Beoaedh (2016-11-05 00:32:46)

Сущность Дракулы оставляла после себя ощутимый след - флер наваждения, вожделения и тьмы тянулся за ним длинным шлейфом, даже когда он уходил. Весь замок за столько лет пропитался аурой Дракулы что каждый камень, каждый предмет мебели буквально источал из себя магию. Ну и, конечно, присутствие невест, как " живых произведений" графа, весьма поддерживало такую обстановку.
Для начала Софи проследила, действительно граф покинул свою новую игрушку... или жертву... смотря с какой стороны смотреть. Она следовала за ним до самого выхода из замка. Граф, конечно же, чудачил и покинул свою обитель не через парадный вход, а через широкое окно прямо на втором этаже. Сделал с него шаг вперед и... вот уже стая летучих мышей закружилась над лесом, густо поросшим на Карпатских горах. 
Невеста скользнула к окну, приоткрыла створки и выглянула, чтобы убедиться, что эта стая мелких вампиров, сделав круг над башнями, не влетела в какое-нибудь другое окошко. Но летучие мыши улетели куда-то ближе к поселению. Графу тоже нужно было временами охотится.
Пока он не успел вернуться, Софи помчалась к комнате Ванессы. Можно было, конечно, подобно графу, просочиться туманом в покои гувернантки, но поутру та могла решить, что видение девушки с портрета в зале ей просто привиделось и было ночным кошмаром, в то время, как неоспоримые доказательства чертовщины в замке, девушка не смогла бы проигнорировать. Можно, конечно, было перевернуть все в комнате или написать проклятья на стене её собственной кровью. Но это были такие доказательства, которые бы оочень не понравились графу. А, вот, например, открытая в спальню дверь - к этому сложно предъявить претензии. Всегда можно сделать невинный вид и похлопать удивленно глазками "граф, ну что вы! Меня там и близко не было! А девушка просто сама забыла закрыться".
Поиски ключей, тем более запасных, конечно, заняли определенное время. Каждый миг Софи вздрагивала от шорохов, опасаясь, что вот-вот сейчас граф вернется, и она попадется ему на глаза. Наконец, в одной из комнат в крыле для слуг отыскалась увесистая связка, покрывшаяся пылью на каком-то дубовом столе.
В этом крыле лучше чувствовалось присутствие людей - цыгане иногда заходили сюда, тем более нюх невесты был гораздо лучше, чем у людей. Почти как у зверя. Пахло лошадьми, курицами и гусями, которые цыгане возили с собой, они были не против и своей кровью поделится с обитателями замка, потому что верили, что если вампир выпивает кровь, то жертве достается часть его бессмертия. Это все вызывало голод у Софии, но она четко следовала своему плану.

Стараясь не громыхать ключами, Софи добралась обратно до спальни Ванессы и один за другим стала подбирать нужный ей ключ. После первого десятка, невеста стала заметно нервничать. Но упрямо решила перебрать каждый! Наконец, один из них плавно встал в нужные пазы и стал медленно проворачиваться в замке. Софи чуть не захлопала в ладоши от радости. Спрятав связку в ближайшей нише для подсвечника, вампирша медленно вошла в комнату гувернантки, намеренно оставив дверь открытой, как она и собиралась сделать - не на распашку, но и не тоненькая едва видимая щель.
Он подплыла к кровати, на которой разметалась во сне Ванесса и отодвинула полог. Единственно, чему могла позавидовать Софи мисс Грэй, так это её жизни. Она могла по-человечески выйти замуж, родить детей, быть счастлива, бежать. раскинув руки навстречу солнцу... Вот только Софи ей не завидовала. Все, что она помнила о своей жизни - это бесконечная болезнь, выпивающая каждый день её силы. Никогда она не вышла бы замуж, не узнала бы счастья материнства. А граф смог ей дать хотя бы часть этого -свою любовь или хотя бы привязанность, красоту, вечную молодость и какую-никакую, но семью. И Софи, рассматривая Ванессу, задумалась, сможет ли она её полюбить, как часть своей семьи...
Девушка так дразняще пахла, что невеста не сдержалась и, присев на краешек кровати, погладила теплую кожу, не прикрытую ночной сорочкой, подняла за запястье, прикасаясь клыками к венкам. Граф будет очень-очень недоволен, что не он первый отведал крови гости. Он будет бушевать, покричит конечно, но.. ничего не сделает... а девушка так сладко пахнет...

Отредактировано Alarica Beoaedh (2016-11-06 18:31:52)

Девушка слишком быстро проснулась.. видимо, изголодавшаяся Софи слишком резко вонзила свои острые клыки в тонкую девичью кожу и сладкий яд, который сопровождал укус вампира хоть уже и проник в кровь девушки, но не успел разлиться по ней.
Выпивать её до смерти невеста не хотела. Зачем? Когда с жертвой еще можно долго и долго играться? Да и за это точно граф её если не убьёт, то очень надолго отлучит от своей персоны. Конечно, что для вечноживущих "надолго"?! Но Софи очень любила графа, и для неё даже сегодняшний его гнев был большим испытанием.
Он, конечно, позвозмущается, но разве она не видит, как Дракуле льстит её ревность? Тем более, что от пары капель с девушки не убудет.
Очнувшаяся Ванесса начала сопротивляться отчаянно, но сумбурно. Софи успела молниеносно перехватить её руку, пока она сама себя не покалечила и прижала обе её руки к подушке над головой, нависая над гувернанткой так, что водопад длинный волнистых рыжих волос накрыл ту, словно драпировки балдахина, а их тела соприкасались очень плотно.
Светящие и фосфоресцирующие глаза невесты оказались напротив чистых и ясных глаз живой девушки. Софи с наслаждением провела языком по клыкам и темно-красным губам, слизывая остатки вкусной крови с тончайшим ароматом европейского парфюма. Она с интересом наблюдала, как затуманивается человеческий взор по мере того, как вампирский яд разносился по крови.
Пальцы невесты сейчас были почти теплыми - жизнь мисс Грей на какое-то не очень долгое время согрела это тело, которое уже много десятков лет не видело солнца.
Когда Ванесса почти расслабилась, Софи отпустила её руки, а сама провела тонким пальчиком по линии скулы чуть поворачивая голову жертвы на бок, склоняясь еще ближе к изящной раковине ушка.
- Беги отсюда, если хочешь жить... проснись и беги... но только днем... ночью у тебя совсем нет шансов.. запомни - беги днем! Убегай! Спасайся! - Её тихий шепот превратился в громкое шипение.
Софи прикоснулась своими прохладными губами к губам девушки, стараясь поймать это неуловимое "дыхание жизни", провела ладонями по её плечам и рукам, представляя, как бы та смотрелась в пышных нарядах невесты, на которые не скупился граф и, с сожалением встала с её ложа. Она еще какое-то время понаблюдала за девушку и, также бесшумно, как появилась, покинула её комнату.

Время уже приближалось к утру и Софи торопилась скорее лечь в свой уютный обитый самым дорогим бархатом гробик. Она не очень-то опасалась солнца, потому что граф постарался, чтобы над его владениями всегда парили нависшие тучи, и, глядя из замка, никогда не было понятно, солнечно ли или туманно - только вдалеке пробивались лучи солнца.
Но лучше сегодня было хоть в чем-то проявить послушание.
Укладываясь спать, Софи надеялась, что у их новой гостьи все платья с таким скромным фасоном и длинными рукавами, которые скроют следы её укуса.

Не успела Софи закрыть глаза и погрузиться в сон, как крышка её гроба сразу же открылась. Как минимум ей самой так показалось. Вот, она только сомкнула веки... хотя в темного её уютного гроба она могла бы даже это и не делать, и, вот, открыла от того, что кто-то бесцеремонно вторгся в покой её сна.
Обычно она сама решала, когда ей вставать. В новой жизни внутри неё словно действовал какой-то встроенный, как в часах, механизм, который позволял ей чувствовать, когда встает и заходит солнце, когда идет на убыль или на прибавку луна, когда над землей поднимается туман, покрывая густым молочным рваным кое-где полотном поверхность земли... когда дует ветер, поднимая вверх тучи снежинок, превращаясь в метель или пургу... она даже чувствовала, как бегут по лесу волки, выпуская из ноздрей пары горячего воздуха, сверкая янтарно-желтыми глазами и оставляя на снегу отпечатки массивных лап. Она даже чувствовала, как скребутся летучие мыши в самых темных углах графовского замка.
Не могла Софи предугадать только одного - действий графа, который решил сегодня сам поднять своих невест. Ада уже стояла рядом с ним, растерянно хлопая глазами. Сам владелец замка, судя по его выражению на лице и злющим глазам, не хуже, чем у дикого волка, все еще пребывал не в духе.
- Поднимайся! - Сказал он резко, даже не подав невесте галантно руку, как это было обычно.
- Приводите себя обе в порядок и приходите в обеденный зал. У нас гостья. Выглядите и ведите себя прилично!
- Но граф... мы, ведь, еще не... - Ада страдальчески заламывала руки, не в силах от скорби продолжить, что они еще не успели как следует оплакать свою сестру.
- Довольно траура! - Нехотя отрезал Влад Цепеш. Он был разгневан, но не жесток. - Я жду вас... обеих!
Уточнил он, с недовольным видом сцепляя руки за спиной и выплывая из их опочивальни. Сегодня он был в том виде, который Софи ужасно не нравился - дряхлого старикана в средневековых обносках, хотя буквально недавно он приглашал к себе портного, чтобы тот пошил ему фрак по последней моде и заказал партию новых цилиндров.
Граф на самом деле был еще тем денди, франтом и модником, но его развлекало принимать гостей в "нафталиновом" виде. Ну и к тому же, так-то было намного легче совращать юных дев по ночам. Они, конечно, и заподозрить не могли, что старикан, который проводит с ними ужины, и красавчик, который является им по ночам - на самом деле один и тот же мужчина, только в своих разных обличиях. Не чурался он иногда представать и в образе большого волка...

- Ну же, Ада, давай не будем больше расстраивать графа. Мы и так его порядком расстроили... - Софи обняла подругу. - Тебе разве не любопытно, что там за новая гостья у нас в замке, и что задумал граф?
- Мне кажется, что тебе все равно, что ты даже не горюешь по Онежке. - По щеке невесты скатилась кровавая слеза.
- Я горюю по ней, конечно, - заверила Софи, стирая слезу с её щеки. - Но мы же не хотим больше расстраивать графа? Давай лучше выберем какие платья мы сейчас наденем.
Она подошла к поистине огромному платяному шкафу и распахнула дверцы, где хранились самые разные наряды, пошитые специально для невест. Были там и самые старинные, но иногда все-таки некоторые выбрасывались или отдавались цыганкам.

Пока девушки прихорашивались, граф уже подходил к дверям залы. Он нацепил на лицо самое доброжелательное выражение и вошел в просторную комнату:
- Доброе утро, дорогая мисс Грэй. Прошу прощения, что покинул вас сегодня почти на целый день. Замок большой, как я уже говорил, и требует, как вы сами видите, ухода. К тому же, сегодня прибыли мои племянницы, и их следовало как следует устроить.
Пройдемте в обеденный зал, там уже накрыли ужин и они, как раз, должны прийти туда с минуты на минуту...
Влад Цепеш сделал приглашающий жест рукой.