Разглядывая под ногами влажную от росы траву, Джозеф вспоминал об августовских ночах в Йелоншире. Северное графство рано встречало первые заморозки, которые выражались в густом и плотном тумане, стелющемся вдоль земли. Мало-помалу трава начинает желтеть, терять яркие краски и высыхать, пока и вовсе не станет напоминать выжженную солому. В Орллею осень приходила значительно позже, а поэтому лето здесь все еще находилось в своем зените, чем и пользовался Хайгарден, решив посетить Лирэфию. Сегодня здесь, на берегу реки, у него должна была состояться встреча с местным изобретателем Николло де Ланца, талант которого уже давно получил огласку за пределами местного графства.
- Милорд, это может быть опасно, - за спиной Джозефа раздается сиплый голос Грегори Ллойда, капитана его стражи, который повсюду сопровождал его в нынешней поездке. Назойливые попытки Ллойда отговорить Хайгардена от задуманного уже начинали надоедать Джозефу, однако он находил в себе силы вежливо отвечать слуге, уважая капитана за его обеспокоенность.
- Капитан, вы действительно думаете, что я настолько неосмотрителен и безрассуден, чтобы ввязаться в действительно рискованную авантюру? Поверьте мне, я прекрасно оценил все ее возможные последствия. Ллойд за спиной буркнул что-то вроде: «Нет, милорд, » - и тот час замолк, очевидно решив не вступать в полемику со своим господином. Джозеф отчасти лукавил. Он прекрасно осознавал возможную опасность, но предпочитал по-ребячески закрывать на нее глаза. И хотя граф был уверен в своих силах, все же интерес и жажда новых впечатлений ныне выигрывали у осторожности и предусмотрительности — вечных спутников Джозефа Хайгардена.
- Я рассказывал вам историю о том, как отец научил меня плавать, капитан? - отчего-то Джозефу этим погожим утром захотелось удариться в воспоминания о прошлом, чтобы занять их дорогу. Дожидаться ответа от своего компаньона граф не стал, - Кажется, мне было 7 лет, когда отец отвез меня на небольшое озеро. Уверен, он бы с радостью сделал это и раньше, но моя мать, покойная графиня, умудрялась отговорить его. Двое стражников отвели меня на приличную глубину, где я мог легко уйти под воду с головой, и предсказуемо бросили. Я кричал, бил руками по водной глади, глотал воду, мне казалось, что мои силы на исходе, но в итоге я умудрился доплыть до берега. Назвать это плаваньем можно с большой натяжкой, но все же. Затем подобные тренировки продолжались еще несколько раз, пока я не научился превосходно держаться на воде. Жестоко, но действенно. До сих пор думаю, что было бы, если бы я начал тонуть и плакать. И иногда мне кажется, что будь его воля, то он оставил бы меня тонуть, но не позволил бы себе иметь в наследниках труса.
Капитан терпеливо молчал, возможно ожидая, что граф продолжит говорить, но Джозеф погрузился в собственные мысли, вспоминая о том, как он учил плавать Освальда. Кажется, его сын тогда изо всех сил старался поплыть, но к несчастью, с первой попытки у него это так и не получилось. Зато Освальд умудрился в тот же день заболеть и проваляться в кровати почти 2 недели. Джозеф же в итоге остался виноватым и был отчитан Лилианой за «безрассудные» методы воспитания.
- А вот и он, милорд, - отозвался капитан Ллойд, указывая на стоявшего в отдалении темноволосого молодого человека. Джозеф сразу узнал в нем Николло де Ланца, изобретателя, которого на днях представил ему Адриано Грациани. Научные исследования и новые открытия всегда привлекали графа, поэтому он почти сразу согласился поучаствовать в новом эксперименте Николло.
- Доброго утра, синьор де Ланца, - коротко поприветствовал его Джозеф, осматриваясь по сторонам. Графа интересовало новое устройство изобретателя, которое они должны были протестировать, - Признаться, я поражен вашей пунктуальностью. У нас в Йелоншире творческие люди скорее славятся своей безответственностью, нежели умом или трудолюбием, - горькая усмешка на мгновение появилась на его лице, но практически моментально исчезла, - Не поведаете ли нам о вашем новом изобретении, в испытании которого нам сегодня выпала честь поучаствовать?

Русалки... Отчего-то при упоминании этих божьих тварей Джозеф сразу же вспомнил о своем детстве, когда он назло отцу мечтал стать пиратом и когда-нибудь всенепременно повстречать в своих приключениях прекрасную русалку. Позднее радикальный авантюризм сменился в мальчике на простую тягу к кораблям и морю. Вот только крупных водоемов в Йелоншире никогда не было, впрочем, как и флота, поэтому со временем детская мечта умерла, как умирает многое в человеке, когда он взрослеет. Но одно лишь упоминание о русалках из уст Николло подогрело энтузиазм Хайгардена, хотя он и понимал, что вряд ли он сможет увидеть через толстые стекла изобретения хотя бы крупную рыбу.
К слову, об изобретении, которое получило название «скафандр». Выглядело оно без преувеличения оригинально, вряд ли что-то подобное когда-либо видывал мир. Джозефу захотелось внимательнее осмотреть его, потрогать собственными руками ткань изделия, оценить прочность трубки, ведь в конечном счете от ее целостности зависела его жизнь. Сможет ли он успеть выплыть, если она внезапно оборвется, а вода попадет внутрь скафандра? Ткань очевидно не пропускала влагу, но все же становилась значительно тяжелее при намокании. Разум его сейчас говорил ему, что затея эта опасная и ввязываться в нее все же не стоит, но граф осознавал, что отказ очевидно будет расценен как трусость, а этого он допустить не мог.
- Ваше изобретение выглядит очень и очень интересно, синьор. Мне не приходилось видеть что-то подобное раньше, хотя признаться, я стараюсь следить за последними открытиями по мере возможностей, - произнес Джозеф, - Уверен, если наши сегодняшние испытания пройдут нормально, то скафандр при должном спонсировании ждет большое будущее. Без сомнения, оно шокирует противника, выбьет его из колеи на некоторое время. Некоторые из моряков, возвратившись домой, наверняка рассказывали бы своим домочадцам о том, что повидали настоящих морских чудищ. Отчасти, я думаю, они все же будут правы.
На предложение примерить костюм граф утвердительно кивнул и наконец решился сдвинуться с места и самостоятельно исследовать изобретение.
- Я надеюсь, вы позволите? - предупредительно спросил он у Николло, однако ответа дожидаться не стал, практически сразу же прикоснулся рукой к скафандру, который теперь держал в своих руках изобретатель, - Что это за ткань? На ощупь напоминает кожу.
Джозеф никогда не отличался особыми знаниями в области материалов, поэтому определить его не смог даже на ощупь. Единственное, что ему оставалось - это надеяться, что ткань все-таки не пропустит влагу внутрь изделия, и он не пойдет вместе с ней рыбам на корм. Впрочем, даже при таком раскладе были и свои плюсы. Например, он точно войдет в историю как первый испытатель скафандра, погибший при проведении эксперимента. Некоторые за всю свою жизнь не добиваются даже такого нелепого достижения. Мрачные мысли, которые то и дело лезли ему в голову, Джозеф старался отгонять. В какой-то мере он был фаталистом, поэтому считал, что если ему суждено погибнуть здесь, то пускай так оно и будет.
- Так, - граф тяжело выдохнул, окончательно решившись совершить сей отчаянный поступок. Он отстегнул застежку своего плаща, которая закреплялась у его шеи, снял его и протянул капитану Ллойду. Затем он снял с пояса ножны, в которых лежали меч и квилон, и также вручил их своему слуге, - Присмотрите за моими вещами, пока я буду под водой. Синьор де Ланца, пока я надеваю ваш костюм, не расскажите ли вы, как воздух будет поступать по этой трубке внутрь скафандра? И что мне стоит предпринять, если трубка внезапно оборвется или, например, случится какой-то другой неприятный казус?

Пытаясь втиснуться в этот странный костюм, Джозеф отчаянно пытался усвоить и осознать всю информацию, вываленную ему на голову изобретателем. Он время от времени говорил настолько быстро, что граф не всегда успевал до конца расслышать все, что Николло произнес. На слышимость также влиял и сам костюм. Погрузившись в него, Хайгарден едва ли до конца мог услышать Николло. Голос его звучал тихо и глухо, будто бы у художника во рту была большая труба, через которую он пытался докричаться до Джозефа. Воздух в скафандре был как будто бы затхлым, скорее всего так пахла кожа, из которой он собственно и был сделан. С видимостью тоже были проблемы, хотя масштаб их пока не был велик, потому что стекла все-таки пока не запотели и оставались чистыми, хотя и несколько мутными. Он попробовал поднять одну руку и пошевелить ей. Из-за тяжести костюма сделать это было тяжелее, однако ощутимых трудностей он тоже не испытал. В общем, после примерки костюма ощущения у Джозефа были очень двоякие. Он все чаще думал о том, что идея на самом деле не была так хороша, как казалась поначалу, и эта штука его всенепременно убьет. Впрочем, сей факт нисколько не умалял любопытства Джозефа, поэтому он не собирался отступать.
В конце примерки на Джозефа нацепили веревку, которая еще больше омрачила настрой графа. Он намеревался самостоятельно выбраться из реки целым и невредимым, а она напоминала ему о том, что вероятность хорошего исхода не так велика, как кажется. Веревка - удобная вещь для тех, кто не захочет повторять его подвиг, чтобы вытащить его безжизненное тело из воды. Если же ему повезет, и он выберется до того, как успеет умереть, то он долго не отмоется от позора. Подумать только, у графа совсем поехала крыша, раз он по доброй воле залез в какие-то чудовищные одежды, а потом и вовсе полез в них в реку, надеясь повидать русалок да морских чудовищ. Право, подобного поступка можно было ожидать от кого угодно, но не от Джозефа Хайгардена, который, наоборот, всегда отличался своей рассудительностью и здравомыслием. Де Ланца похоже тоже был удивлен, поэтому и задал соответствующий вопрос, который вовремя совпал с мыслями графа.
- По правде говоря, могло быть и лучше, но и так неплохо. Не сочтите, - он на секунду прервался, чтобы убедиться, что его спутники слышат его, - Меня слышно? - Толком не разглядев их через стекла, Джозеф продолжил говорить значительно громче. Так, на всякий случай, - Не сочтите за лесть, однако я считаю вас, синьор де Ланца, выдающимся умом нашего времени. Признаться, я даже немного завидую, что вы родились в Орллее, а не у нас в Эшмарке. Хотя возможно там ваш талант не был бы оценен так, как его ценят здешние жители. Я считаю, что подобные изобретения - это наше будущее, поэтому всегда интересно испытать их действие на себе, - еще одна непродолжительная пауза, чтобы сделать выдох и вдох. Стекла теперь из-за его дыхания начали запотевать, а Джозеф начал терять видимость, - А еще мне кажется, что жизнь довольно скучна без подобных поступков. Живя однообразной жизнью, перестаешь чувствовать себя живым, пускай, это и довольно безрассудно. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду, синьор, - не задумываясь, Джозеф поднес свою руку к стеклам, чтобы протереть их, но почти сразу же спохватился, осознав свою оплошность. Однако он попытался, пользуясь моментом, разглядеть искусственно сделанные перепонки между пальцами, о которых так подробно рассказывал Николло. Собственно, теперь можно было бы лезть в воду, но его решимость немного спала, поэтому он решил немного отдалить свою возможную скорую гибель.
- Вы не будете против, если я немного похожу по траве, чтобы привыкнуть к скафандру и испытать поступление воздуха? - сказал он и почти сразу же начал двигаться, не дожидаясь ответа, - Расскажите мне, как долго вы планируете продержать меня под водой? Должен ли я сделать там что-то особенное?
Однако почти сразу Джозеф понял, что подобное поведение - это ошибка. Пытаясь отсрочить свое погружение, он только усугубляет ситуацию и начинает волноваться еще сильнее. Кроме того, выглядеть в глазах своих слуг и изобретателя трусом ему совсем не хотелось.
- Впрочем, и так все понятно, - сделав пару шагов по траве, ответил Джозеф, - Не будем за зря тратить мое и ваше время. Не будете ли вы любезны отвести меня к воде? Видимость здесь, увы, не слишком хорошая.

Какие тайны спят в глубинах,
Во тьме извечной тишины?
Как бы из-за идей тех славных, дивных
Не задремали там и мы...
Как сказал граф Хайгарден, "какой-то другой неприятный казус"...
И ведь хорошо сказал! Ёмко, эмоционально, по делу. А, главное, метко и даже деликатно описывая редкий феномен, который 13 лет назад нарекли красивым именем "Витторио Вестри". На то он и граф, чтобы выражаться вежливо и по возможности нейтрально, а то ведь обычно юный ученик изобретателя слышал в своей адрес кое-что покрепче.

"Да, синьор, картина великого маэстро де Ланца будет закончена в срок! Если только не случится землетрясения, не прорвет плотину - как, помните, случилось лет восемь назад, - тогда еще все кругом затопило, и мольберты всплыли... если не будет урагана или не произойдет какой-то другой неприятный казус".

Вроде ученической руки, смазавшей подсыхающие краски, когда помощник художника проходил мимо и нёс тяжеленную деревянную чурку. Чурке предстояло стать основой для невиданной бочки, способной самостоятельно стирать и бултыхать грязное бельё, а вот картине предстояло... быть заброшенной и никогда не исправленной, потому что, потеряв интерес однажды, своенравный художник-изобретатель никогда уже к делу не вернется.
Сейчас неприятный казус, совершенно не обращая внимания на грязь, посиживал на топком илистом берегу реки в своеобразном одеянии. Верхняя его часть была облачена в приличную, только насквозь мокрую светлую рубаху, а с нижней все было не так просто. Короткие болотно-зеленые бриджи заканчивались сразу под коленями, а от лодыжек начиналась странного вида плоская пластина, в которую были всунуты обе ступни. Пластина напоминала по форме раздвоенный рыбий хвост и обладала приятной гибкостью - многослойная кожа, натянутая на подвижный проволочный каркас. Продольные линии и бороздки еще больше напоминали об обитателях подводных глубин, только вот система ремешков и застежек, обхватывающих икры и колени речной диковинки, слегка портила впечатление от обтекаемых форм, будто созданных природой, а не руками изобретателя.
Рядом с клейкой лентой-ловушкой, в которой вязли мухи, плавательный хвост был задумкой почти что грандиозной. Точнее, стоял где-то между той самой лентой и неимоверным скафандром, что красовался сейчас на статном графе Хайгардене: Витто - а "казусом" с хвостом был, конечно, именно он, - видел его высокую фигуру сквозь густые заросли прибрежных кустов. Тот растопыривал руки и расхаживал по берегу в полном облачении, выглядя при этом не особенно героически, а вот как раз... неимоверно. Если скафандр был искрой, прозрением, торжеством светлой инженерной мысли, то плавательный хвост - всего лишь рядовая вещица для улучшения способностей человека, идея которой была подсмотрена у самой природы. Рыбам нужен хвост, чтобы лавировать под водой. А если хвост будет у человека? Проблему дыхания под водой это не решит, но передвигаться в воде так намного легче и быстрее, чем бестолково барахтаться, молотя руками и ногами. В этом Витто уже убедился, когда в первый раз опробовал изобретение. Страшновато? Ну да, зато как быстро плавать научился! Нет, маэстро спросил, конечно, умеет ли он плавать, прежде чем отправлять на ходовые испытания... но кто же знал, что там и правда будет глубоко...
Мотнув головой, мальчишка расплескал кругом брызги со своих мокрых кудрей, уперся ладонями в вязкий ил и по-тюленьи ловко подкинул свое тело вперед, дальше в воду. Река скрывала пороги, и глубина начиналась почти сразу, поэтому он вытянул шею и приглядывался к происходящему неподалеку. Вот разговор прекратился, послышалось шлепанье, бульканье... а значит, нутро реки поглотило графа и изобретение инженера вместе с ним. И пока балласт утягивал Его Сиятельство ко дну, Витто хохотнул, подзадоривая себя, и толкнулся руками сильнее, соскальзывая на глубину.
Загребая руками в теплой воде и равномерно работая двумя ногами вместе по рыбьему примеру, помощник быстро доплыл до воздушного пузыря, громоздившегося на поверхности, и обогнул его кругом.
- А если вот этот клапан прикрыть, и только один оставить, то скоро он там, внизу, поймет, что что-то здесь... Ладно! Я спускаюсь! - Взгляд, который изобретатель метнул с берега, был достаточно выразительным, чтобы Витто, оставив свое живое любопытство, поймал брошенный Николло мешок-балласт с песком и, глубоко вдохнув, отправился ко дну.
Испытание скафандра и без того было делом рискованным; нарочно пугать графа никто не собирался. Наоборот, заботливые речные обитатели должны были за ним присмотреть и в случае чего подать сигнал бедствия, чтобы изобретатель на берегу успел вытянуть смельчака из мутноватых глубин за веревку. Но речные обитатели обычно не так сообразительны, как тринадцатилетние мальчишки, подающие светлые инженерные идеи, поэтому на благо графу природа явила чудесный гибрид: русалку-подмастерье с рыбьим хвостом и сообразительной мальчишеской головой. То есть, русала.
Балласт удобно крепился к поясу - и вскоре, размеренно помахивая хвостом-ластой, Витто плыл над самым дном, широко распахнутыми глазами высматривая очертания скафандра во взбаламученной воде. Стайки серебристых рыб бросались врассыпную, где-то впереди тускло мерцал ларец, который графу предстояло отыскать. Воздух потихоньку выходил из легких стайками невесомых пузырьков.
Да где он сам-то?
А надо было только обернуться.
Пока Витто высматривал скафандр впереди, испытатель все время был у него за спиной, и когда тяжелый ботинок разворошил ил совсем рядом, от неожиданности русал вздрогнул, выдохнул и дернулся, скользнув кожистым хвостом по графской ноге. Легкие вспыхнули огнем, рука метнулась к поясу, чтобы открепить от него балласт, но когда мешочек тяжело пошел ко дну, юноша вспомнил-таки, что задачей было не просто найти графа, а узнать, как у него дела. Чтобы не всплывать, цепкой рукой он обхватил его колено, потом схватился где-то за ногу повыше, еще выше, за пояс и за шиворот, за плечи, ощупывая со всех сторон. С Сиятельной особой надо бы обращаться почтительнее, но когда грудь раздирает от желания вдохнуть, выбирать не приходится. Скафандр был, вроде, цел, и руками граф махал бодро - значит, все у него нормально! Правда, Витто уже не разобрался, было ли это приветствием или попыткой защититься от речного черта; глотнуть воздуха хотелось неимоверно и, бешено замолотив хвостом, он устремился вверх, к бледному дневному свету. А походя вроде бы задел рукой или хвостом шлем водолаза, слегка сворачивая на сторону... Или это только показалось?
Хвост помогал в подводном плаванье и позволял всплывать уже парой-тройкой гребков, так что больше времени можно было провести под водой. Но когда голова Витто оказалась над ней, он с хрипом втянул воздух и бестолково забарахтался, пока не надышался вдоволь и не нашел прежний баланс, ложась на воду и ловко скользя по ней, как полагается русалу.
- Не позвонил? - Звонко прорезался его голос, а взгляд устремился к молчащему колокольчику и к взъерошенному изобретателю. - Странно! Но он вроде живой и ходит, и... - Витто тихо ойкнул и метнулся к берегу за новым мешком-балластом. - А если шлем с трубками с него свернуть, маэстро, что-то будет?

Отредактировано Vittorio Vestri (2017-12-03 15:24:37)