Какие же здесь были весны! Головокружительные как скачки на разгоряченном атлантийском жеребце на побережье. В одиночестве! Без присмотра! Как бы не возражал ее благоверный! Разве он мог сладить с женщиной, которую сам в глубине души считал ведьмой. И боготворил одновременно.
Солоноватый морской воздух наполнял легкие до того самого головокружения, когда задыхаешься, когда перед глазами от яркого солнца расходятся белые круги. Когда запахи на столько остры и основательны, что от их обилия рано или поздно начинает болеть голова и единственным спасением становится охладить лицо водой из залива. Соленой, как самые горькие слезы вдов. Но в этом и была какая то самая особенная прелесть.
Для ведьм совершенно все имеет смысл, порой скрытый, тайный, сакральный. Недоступный для глаза и разума других, простых людей. Залив - как первородная колыбель Богини. Вода в ней слезы ее жриц и молящихся ей. Белоснежный песок как крупная, но самая лучшая и чистая мука с мельницы Богов. И цветущая сирень, засыпающая своими четырехлистными венчиками все побережье, превращая его в совершенно волшебное, мистическое место из которого потоки древней силы так и хлестали, переполняя и без того обезумевшую от такой весны и ощущений Кристиану.
Свободна! Наконец то она была свободна! Совершенно от всего! От брата! От цепких и едких взглядов двора! И самое главное от прошлой жизни, целиком и упоительно опустившись в совершенно новое, свежее, чистое ощущение, словно в самую чистую крестильную купель. Не уместное сравнение для ведьмы, но и у тех тоже существовал древний обет посвящения.
Здесь, когда то, очень давно проводили посвящение в ведьмы. И вот это место, было как раз очень заряжено.
По словам опытных колдунов, ведьминские магические заклинания всегда надо произносить в период полнолуния. Так уж вышло, что Ангия ночная богиня. Ее власть распространялась на состоящую из трех частей временную сферу - прошлое, настоящее и будущее. Богиня черпала свою колдовскую силу от луны, обладающей тремя фазами - новой, полной и старой. Ее повсюду сопровождала свора собак, но охота Ангии - это ночная охота среди мертвецов, могил и призраков преисподней.
Девушке, желающей обрести полную колдовские силы, нужно было в период полной луны пойти к реке или на берег моря. Вот сюда то, они и приходили.  Повернуться три раза вокруг себя по часовой стрелке и лечь на песок. Затем в этом положении вытянуть ноги и руки и положить рядом с ними заранее подготовленные большие камни. Такие камни должны лежать на груди, сердце и на лбу. Именно в этом положении надо было читать определенное заклинание.
Белые камни. Побережье в этом месте было усыпано ими. Гладкие, отполированные до глянцевого блеска, похожие на яйца морских птиц. После заговорных слов девушке надо было перевернуться на левый бок и подняться на ноги. Камни она бросала в реку, проговорив над каждым заклинания. После проведенного ритуала девушка становилась полноценной ведьмой. Так делали здесь. В Гасконии.
Совсем не ее родной край. Совершенно другой! Но, как самый жаркий и страстный любовник, пленивший ее с первого поцелуя. Он был колдовским... таким же как сама леди Ларно. А что там шепчут по углам совершенно не важно.
Атлантийский жеребец Ирбис самого нежного изабелового окраса, похожий цветом на медовую патоку и шелк одновременно захрапел, врезаясь в подступающую к берегу бирюзовую волну, шумно выдохнул, заржал и встал на дыбы, перебирая ногами в воздухе. Одетая в атлантийское свободное платье, льющееся по телу, масляной тонкой пленкой, подчеркивая все линии тела из седла спрыгнула амазонка с волосами завязанными в обычный конский хвост. Без туфель. Босиком. Где то в одежде звучали упрятанные глубоко колокольчики, издавая неповторимый серебряный звон.
Оставлять следы на влажном песке приятно и волнительно, а потом смотреть, как жадная волна слизывает их, словно проголодавшийся пес. Не смотря на конец весны вода не ледяная, как в реках и озерах Хайбрея. Здесь все не так. Все по другому! Зачерпнув в ладони воды, Кристиана брызгает в морду коню, хохоча, заливисто и от души, веселясь от его удивленного храпа и непонимающего взгляда больших темно голубых глаз. Умыв свое лицо соленной водой и пригладив ей же разметавшиеся, выбившиеся из хвоста волосы, снова ловко вскочила в седло. По мужски. Презрев все грани приличия.
Конь снова встал на дыбы, все равно являясь одним целым с хрупкой фигуре в ярко изумрудном платье.

- Госпожа. Гонец принес вашему супругу какие то известия?
Кристиана запыхавшись и покраснев от бешеной скачки, сдула волосы, упавшие на глаза. Служанка постаралась скрыть свой взгляд, которым окинула босоногую госпожу, словно сошедшую с Балморских фресок. Ей бы колесницу, хлыст и чернокожих мальчишек рабов за своей спиной, а не службу, которая сегодня заявлена в соборе Сен-Сюльпис  по случаю приезда графа Бэйлоршир. Что ж...показуха для сюзерена? В этом она лучшая.
- Ваш супруг выехал встречать своего брата, не дождавшись вас.
Ну и прекрасно! Кристиана откинула в сторону хлыст. Действительно пора приготовится к встрече. Леди Ларно машинально понюхала свои руки. Они пахли песком, солью и сиренью. Забавное сочетание.

Отредактировано Kristiana Larno (2017-04-26 08:08:59)

Авалонский собор был отстроен не так давно. И совсем недавно лишился лесов, как стыдливая невеста, лишившись своих одежд предстал перед народом, как перед новоиспеченным мужем, во всей своей первозданной, нетронутой красоте. Что испытывала леди Ларно ступая на его порог в первый раз, когда ее венчали и во все последующие разя, когда ей надо было посещать каждую воскресную службу, как истовой петерианке? Как сердце екает и кожа покрывается испариной? Как чресла начинают ныть и воспалятся? Как кожа сходит чулком, как у змеи? Ничего подобного! Ничего подобного ведьмы не чувствуют. Их не пугают ни соборы, ни кресты, ни святая вода. Опусти их хоть целиком в купель с освещенной жидкостью, хоть оппейся ей, из ушей не пойдет пар, а глаза не начнут кровоточить. Приятный запах и прикус серебра наоборот бодрит и ощущается ведьмами наоборот еще более остро. Ведь серебро самый благодатный материал для артефактов и зачарования. Амулеты из серебра сохраняют свои свойства гораздо дольше других. Так что как бы издевательски это не звучало для святых отцов освященный серебряный крест, одна из благодатных почв для ведьмовских амулетов и оберегов.
Светло серая гладь холодного камня уходила вверх стрельчатыми сводами. Со стен храма на Кристиану смотрели причудливые барельефы шестикрылых серафимов и печальные лики молящихся дев. Почему петерианство напрочь лишено радости? Почему верующая женщина обязательно одинокая, молящаяся и несчастная? Словно запыленный цветок у дороги? Почему уста ее не тронуты загадочной и счастливой улыбкой? А на челе не светится глубокий ум и понимание. Кругом одна сплошная горечь и потери.
Петерианский храм внушал ей странные чувства. С одной стороны глубокое восхищение мастерством создателей. Сколько человеческого труда и жизней было положено в основание, стены и крыши, сколько настоящей веры в то, что брат и сестра на самом деле существуют! Может быть... только им явно нет никакого дела до тех, кто посещает это, без сомнения прекрасное место. С другой стороны усмешку, саркастическое издевательство над тем, как широко раскинулась мистерия лжи и лицедейства в этом мире. Нет, она не ненавидела брата и сестру. Не было в ней фанатичного азарта уничтожить и унизить, то, во что она не верила. Это было попросту холодное презрение, прекрасно скрываемое фальшивой личиной. Та приросла к ней как своя собственная кожа.
Так что там должно быть написано на лице истовой петерианки? Покорность, смирение, смущение и немного печали. И все это прикрыто кружевной светло серой мантильей, опущенной на лицо, так, что бы та, своим капюшоном откидывала чувственную тень, делая черты более мягкими, манящими.
Простолюдины в дверях Авалонского храма зашумели, сминая приятную тишину, оповещая о том, что пожаловали высокие чины. Супруг? Сопровождал брата?
Кристиана склонилась над купелью с освещено водой, шепча простую петерианскую молитву. Рядом застыла еще какая то знатная дама, в похожей позе, сложив ладоши, тоже что то шепча. Ларно накрутила на ладонь изящные четки с крестиком и пальцами взрябила гладь поверхности купели. Брызнула, поворачиваясь. Перекрестилась. Воодушевленный супруг представил взгляду леди Ларно своего старшего брата. Протянутая ему рука была еще влажной от купельной воды, а взгляд ее покорный, как у самой робкой лесной лани.
- И Вы уже успели оценить все достоинства этих мест.
Леди Ларно едва заметно присела, выражая свое почтение сюзерену.
- Нет мест прекрасней этих!
И бросила короткий взгляд на супруга. И здесь она уж точно не лукавила. Получив к самому желанному, к свободе, она получила очень благообразного супруга. Который в покои то к ней не входил без стука и разрешения и боялся лишний раз потревожить. Его уважение к ней было безграничным, чем она беззастенчиво пользовалась.
Аккуратным взглядом скользнула по лицу мужчины, стоящему напротив, отмечая отпечаток сражений на его лице, легкую усталость во взгляде из под век, придающим одновременно суровость и едва уловимый романтический флер. Потеребила бирюзу бусин четок, вращая их между тонкими пальцами, продолжая скользить дальше, пользуясь тенью от капюшона мантильи. О, она видела десятки воинов и рыцарей и все они мало чем отличались друг от друга. Кристиана не испытывала романтических чувств ко всему, что было связано с войной. Как не крути, война это убийство. А значит, как не крути, перед ней человек неоднократно замаравший свой меч и руки в крови. Этой самой рукой он только что брал ее за руку.
- Надеюсь выше путешествие домой было легким и радостным и не омрачено чем либо.
Подтекст был тонким и вряд ли сюзерен мог понять намек. Приехали оценить положение своего брата и полюбопытствовать о его новоиспеченной супруге? Кристиана еле сдержала сладкую улыбку. Что вам там еже наговорили милый брат? Ведь так я могу называть вас теперь?
Жена брата не сидит целыми днями в четырех стенах и любит конные прогулки? Предпочитает соколиную хоту? Не сплетничает с другими дамами? Держится особняком? Любит уединятся? Ах да... а еще ее видели собирающей травы! Вот это уже настоящий ужас! И вообще ужас, как супруг не запер ее под замок с такой родинкой у губ! Ведьма! Точно ведьма!
- Желаете прочесть молитву и вознести хвалу брату и сестре в благодарность о окончании войны?
Кристиана мягко повела рукой в сторону купели и в глубь храма. Приятный полумрак дополняли всплески свечей и тихий шепот прихожан. Десятки глаз смотрели на графа Бейлошир.

Отредактировано Kristiana Larno (2017-05-04 11:28:10)

Лицедейство продолжалось дальше.
Широкие столы в центральном зале были накрыты самым пышным и подобающем образом. Супруг из кожи лез вон, лишь бы доказать брату свою правоту и расположение. Ой. ну как же! старший брат и сюзерен! Уважение и почтение! Долг!
Долгом на сегодня для Леди Ларно было сидеть по левую руку от графа Баратэона, который как скала разделял их с супругом, который восседал по правую руку. Широкие плечи мужчины закрывали ей весь обзор и она не имела полной возможности переглядываться с Гарольдом. Хотя, о самом основном они договорились, когда он посетил супругу в тот момент, когда она одевалась к ужину. Не смотря на время проведенное в браке, он даже учтиво отвернулся, когда супруга предстала перед ним в одной сорочке.
- Вы ведь убедите моего брата в том, что мы вполне счастливы?
Кристиана тряхнула кудрями, плотно накрученными к сегодняшнему вечеру.
- Вы сомневаетесь в этом? Или в том, что мы счастливы?
- Я боюсь предположить, что могу вас чем то обделить.
- Может именно поэтому ползет такой слух? Между супругами не бывает любви и взаимопонимания... А люди очень завистливы. И потому, им чудится колдовство.
- И оно несомненно есть. Я убеждаюсь в этом каждый день, смотря в ваши глаза.
Гарольд приблизился и медленно поцеловал супруге руку.
- И как я могу после этого убеждать вашего брата, если вы сами верите в это?

На ужин пришлось одеться в официальные наряды, отложив свободные от корсажей тонкие, атлантийские платья. Затянутся до осиной талии и прикрыть руки. Хотя, через прорези тончайшего лазурного шифона была видна кожа, тронутая солнцем, котого в Гасконии было гораздо больше, чем в Хайбрее. Кристиана любила солнце и потому не выглядела бледной и особо белокожей, как подобало дамам севера. Снова не попадала в общую канву принятого. Слишком много отступлений от правил.
Ладно. Пусть сегодня все будет по правилам. Высокая прическа из аккуратно уложенных кудрей. Поперек пробора тонкая цепочка, оканчивающаяся кулоном с крупными жемчужинами, дрожащими, словно капли на высоком лбу хозяйки. Тяжелые серьги, мерно раскачивающиеся в аккуратных мочках ушей. Ярко лазурный наряд. Медлительность и уверенность в движениях.
Кристиана и без этого всего чувствовала себя хозяйкой дома, но раз уж супруг желал, что бы она произвела впечатление на брата и отвела все подозрения, то уж конечно она не будет щеголять в свободных атлантийский платьях, подчеркивающих каждый изгиб тела и с распущенными волосами, да бы не смущать его.
- Полагаю, вы знаете, какие слухи ходят по Бэйлорширу.
Вот так? Сразу к делу? Без обиняков и хождения кругами? Очень по мужски. Надо даже сказать по Баратэоновски. Гарольд тоже не отличался излишней способностью сглаживать что либо, а предпочитал говорить все в лицо. Что ж, брат на брата похожи.
Леди Ларно улыбнулась. Совсем не обиделась, а даже наоборот. В этом было даже что то, детско наивное и приятное. Слышать от взрослого мужчины, широкоплечего воина с натруженными руками и следами войны на лице такую незатейливую прямолинейность. Даже захотелось проявить изрядную долю кокетства с вопросом "А вы всегда такой?" Но, Кристиана сдержалась, понимая, как это будет неуместно.
- Вы о том, что в этом году будет прекрасный урожай?
И все же она не сдержалась. Смотря на мужчину поверх кубка из которого пила, лучистыми, ярко зелеными глазами.
– Поговаривают, что Вы, баронесса, ведьма.
А вы совершенно очаровательны в своей простоте. Снова закрутилось на языке. Но, это даже идет вам. Добавляет не меньше привлекательности, чем этот шрам.
- Все женщины ведьмы. Так или не иначе. Это убедительно втолковывают вам святые отцы. Разве нет? А если женщина красива, да еще и не глупа, так это совершенно обязательно, что она ведьма. Ведь не бывает такого завидного и самого опасного сочетания.
- Чем же Вы так напугали людей?
- Может быть этим?
Кристиана едва дотронулась до родинки у своих губ. И снова улыбнулась.
- Церковь же утверждает, что сатана метит тех, кто в сговоре. Моя метка слишком явная.
Не слишком ли она усердствовала, что бы привлечь к себе внимание сюзерена, или все таки мужчины? Ведь не совсем этого, хотел от нее супруг. Но женщины, понимают некоторые вещи весьма буквально и оружие у них зачастую одно и тоже.
- Вот смотрю и не понимаю.
- И что же тогда вы видите милорд?
Кристиана отставила кубок, желая оставаться в совершенно здравом уме, не тронутом даже одной полной порцией зеленого змея. Хотя признаться, орллевинское вино нравилось ей больше, чем гасконское. Ей нравилась сладость, а не многослойный букет, который постепенно раскрывался на языке и гортани. Орллевинское и дурманило сильнее. Гасконское было предназначено для долгих и вдумчивых бесед. Вот как сейчас например.
- Стоит ли мне уже начинать боятся за свою жизнь?

Когда сюзерен хвалит хозяйку дома, это простая учтивость. Когда брат благодарит брата за гостеприимство, это дань родству и уважению. Когда гость восхищается хозяйским гостеприимством, это воспитанность, прививаемая с рождения. Все это алыми буквами прописано в кодексе чести любого дворянина. Но... там не прописано так смотреть на жену брата... не прописано так улыбаться брату супруга. Не прописано, что прикосновения должны быть краткими и холодно-учтивыми, как поцелуй кардинальского перстня, лишенный каких либо пристрастий. И как бы ветренна или наоборот не ветрена была бы женщина, если в ней тлеет огонек великой первородной силы, вложенной ей Евой - первой женщиной, она отличит это холодное касание от другого, того, что волей или не волей, по замыслу или случайно продемонстрировал леди Ларно благодарный брат ее супруга.
Нет... она не могла его упрекнуть в этих долях секунд, продлившихся чуть дольше позволенного. Не могла упрекнуть в нежности пальцев, привыкших держать меч, и потому обжегших еще сильнее, когда они  сомкнулись на запястье. Не могла упрекнуть, хотя бы потому, что перед собой, она была всегда честна. Уж слишком лучезарно она ему улыбалась. Слишком откровенно смотрела в глаза за ужином, словно бы звала сама. Манила. Так виноват ли он, мужчина, что откликнулся?
В ответ на это она задрожала ресницами, останавливаясь... стараясь встать так, что бы между ними хватило достаточно пространства, что бы не ощущать напряженной неловкости. Не отнимая руки и не делая того, что бы смутить их еще больше, благодарно улыбнулась.
- Ваш брат желал поразить вас с самое сердце. Надеюсь ему это удалось?
А между строк, снова читалось едва уловимое кокетство. "А мне удалось?"
Ответом были слова мужчины.
Святые отцы в один голос утверждали, что женщина - это сосуд греха. Что мужчина не виновен в своих желаниях, что правит его греховными помыслами только женщина и она виновата в его грехопадении. Но, разве не долг каждого истинно верующего устоять, удержатся и не совершить этого самого грехопадения, что бы хвастаться силой духа и тела?
На щеках женщины выступил легкий румянец. Говорить такие слова жене брата... грешно и неправильно.
- Вы же не собираетесь скоро покинуть нас?
Снова взмах ресниц, который никто не увидит в этом коридоре, кроме его самого.
- Или вас призывают более важные дела своей земле?
Хотела ли она, что бы граф Бэйлоршир скорее покинул их земли, как источник раздражения и опасения? Вне всякого сомнения. Супруг перестанет суетится, люди угомонятся и все потечет так. как до его приезда. и хотя, прошел всего один день, но замок и окрестности гудели словно улей.  А ей... ей очень полюбился покой и то самое состояние вседозволенности. которое она тут получила и то, из за чего распространился этот нелепый слух.
Но, если присутствие сюзерена исправит это, то она готова приложить к этому любые усилия.
- Я хотела бы вам показать кое что...
Прозвучало как заговор. Кристиана сжала и разжала губы. от чего они покраснели и налились, как вишни.
- Я... мы... посмели кое какое нововведение... позаимствованное из Атлантии. Быть может и это еще дало определенную почву для слухов.
Леди Ларно качнула головой и в ее ушах закачались тяжелые жемчужные серьги, словно грозди белого винограда.
- В Атлантии принято растить травы и цветы для производства ароматных масел... мы тоже стали... Я хотела бы вам показать.
Не важно, что мужчины вряд ли в этом разбираются, но супруг сказал, что гость должен был быть доволен... и она готова продемонстрировать брату мужа все свое радушие и расположение. Не важно, что грань может быть на столько тонка, что в сумрачном коридоре замка почти терялась.

Отредактировано Kristiana Larno (2017-05-22 00:02:51)

– Нет ничего важнее времени, которое ты можешь уделить семье.
Кристиана уже начала поворачиваться, что бы продолжить свой путь и потому ее хитрая улыбка осталась незамеченной.
На сколько мужчины могут ослепнуть от одной только женской улыбки? Чуть более долгого взгляда, легким намеком, поманившего к себе. Нет, даже не обещания... всего лишь намека, не дающего ухватится даже за призрачную надежду. Стать глухими от одного только правильно подобранного тембра голоса и слов, словно лепестки неведанных цветов, дорожкой уводящей в колдовской лес к коварной колдунье. И все ради чего? Сиюминутного, не продолжительного удовольствия? Ради тщеславного восклицания "Я покорил эту крепость!"? Ради еще одной победы, которая позволит ему ощутить себя еще более мужчиной?  Ради чего мужчина словно поглупевший в один миг мотылек готов так рисковать всем?
Темные коридоры замка готовы были поглотить, смешать со своей темно синей, чернильной темнотой этот самый риск.
Рисковала ли сейчас сама леди Ларно? О! Она нашла бы те самые сладкие слова, которыми смогла бы сдобрить недовольстве, которое возникло бы в ее супруге. ведь, все таки это он хотел, что бы она повлияла на старшего брата и сюзерена Геральда. Что ж..она немного увлеклась. Но, нервное и расстроенное дрожание ресниц, нежные, виноватые слова и объятия быстро бы решили это недоразумение.
Поэтому следуя к небольшому внутреннему саду Кристиана не особо размышляла над какими то рисками. А уж как сам Эдвард Баратэон будет объяснять это уединение своему младшему брату или кому либо другому, это не ее проблема. Он сюзерен. Он так настояла, а она женщина слабая, покорная...
- И давно Вы этим занимаетесь?
Ведовством? Закрутилась у нее на языке. Да, с самого детства! Но, темнота снова скрыла ее хитрую, почти хищную улыбку. Ведьмами не становятся, ими рождаются, отмеченные искрой Богини и можно всю жизнь стараться заглушить ее в себе, даже, почти потушить, но истребить до конца, все равно, никак нельзя!  При малейшем соприкосновении с магией, с источником силы, эта почти потухшая искра встрепенется, напоминая о себе и о том, что ее носитель совсем не такой, как все остальные.
- Совсем недавно.
Голос ее звучал простодушно и безмятежно, даже, когда мужчина, являющийся братом ее супруга заговорил о ее красоте.
Ее не бросило в жар от неожиданного признания и его чрезмерной откровенности. Совсем нет.
Куда проще управлять, внушать те или иные мысли мужчине очарованным женской красотой или теми или иными ее достоинствами, чем мужчине равнодушному к твоим прелестям.
Не лишенная тщеславия Кристиана, которая пожалуй, все знала о своей красоте лишь чуть чуть склонила голову, мягко и едва ли смущенно улыбаясь.
- Будьте осторожнее милорд... ваши слова могут зазвучать, как приговор для меня. Люди и вправду решат, что я ведьма, ибо очаровала вас.
Небольшой шаг назад, как напоминание мужчине о том, что данная обстановка и так слишком интимна и переполнена тем, чего нельзя.. и в добавок его слова, обращены не просто к леди и даме сердца, а к супруге брата.
- Я склонна верить вам, если милорд так утверждает.
Казалось бы, на ее щеках вот вот должен заиграть стыдливый румянец, но и его тоже не было. Слова мужчины звучат приятно и не пугающе.
Что в конечном счете они могут ей причинить? Стыд за свои действия? Нет, она не звала его в свои покои, не обещала себя или чего то еще такого... А слова... слова... легкие, как касание теплого и ласкового ветра к коже, кому они не приятны?
– Никогда не видел таких цветов...
Кристиана не смущаясь приняла цветок и смотря на него какое то мгновение, а потом в глаза мужчины, повертев тонкий стебель в руках вправила цветок в свою прическу. Игриво и беззаботно, как пастушка на лугу, которая плела венок, а потом водрузила его себе на голову. В действиях женщины не сквозило никакой высокородной спеси или чопорности. Она была естественна и в то же время благородна, словно это две виноградных, совершенно разных виноградных лозы, что переплелись друг с другом.
- Это всего лишь мой... маленький, личный садик... все что выращивается на продажу, находится конечно не здесь. На полях, разработанных за поселением Шанти. Вы ведь желаете осмотреть это все завтра?
Кристиана наклонилась и сорвала с одной клумбы синюю и яркую лаванду.
- Вы увидите весь процесс производства от самого начала, до конца.
И ненавязчиво предложила вдохнуть аромат цветка мужчине, хотя его... вернувшегося с войны, едва ли интересовали такие женские глупости, как аромат лаванды.
- Сбор цветов, потом отжым и наконец хранение. Я надеюсь мы сможем через несколько лет конкурировать с Атлантией и не везти масла оттуда, а пользоваться своими.
Кристиана покрутила ярко синий цветок в руках.
- Одна капля лавандового масла на подушку, сделает ваш сон более глубоким и спокойным, а в воду... при купании, снимет усталость.
Леди Ларно немного запнулась и наклонившись сорвала другой, более маленький и незаметный цветок.
- Фиалка...По легенде девушка и юноша полюбили друг друга, но спустя какое-то время узнали о своем родстве.  Быть вместе брат и сестра не могли, но и разлюбить друг друга они не решились. Вот так, чтобы не разлучаться, превратились они в прекрасный цветок – фиалку.
Кристиана снова улыбнулась, стараясь все же не пересекаться с мужчиной взглядом... уж слишком уединенной была ночная атмосфера и без встречных долгих взглядов.
- Масло фиалки обладает  ранозаживляющим свойствами. И если бы вам вовремя...
Женщина на мгновение задержалась взглядом на шраме, который в столь жидком свете был не столь заметен и продолжила дальше.
- То все совершенно бы обошлось... хотя... шрамы украшают мужчин.
Попыталась исправить ситуацию и снова сорвала очередной цветок, тоже синего, но более нежного цвета.
- Розмарин. Очень помогает женщинам при мигренях и при родах.
Кристиана сложила цветы в маленький аккуратный букетик. Повертела в руках.
- Вот оно все мое колдовство.
Наконец выдохнула она и посмотрела мужчине в глаза.
- Вы мне верите?

- Довольно амбициозный план.
Кристиана сдержала смешок возмущения. Мужчины никогда не воспринемают женские предприятия серьезно, по причине излишней своей самоуверенности и излишней уверенности в женском скудоумии и недалекости. Отнюдь. планы ее были далекоидущими. На следующий год и в ближайшие года она расчитывала освоить еще больше полей под плантации. Зачем стоять землям не пригодным для пшена или ржи дикими, когда их можно засеять тем, что менее прихотливо и желает лишь солнца? Солнца в Гасконии достаточно. Рабочие руки она найдет. А Гарольд... вот пример добросердечного мужа. Он не станет ей перечить и выделить все, что она потребует для этого предприятия.
- Более того, я уговорю супруга посетить подобные мануфактуры в Атлантии. Всегда мечтала познакомится с Атлантией поближе.
Упоминание о супруге должно было отрезвить, разбавить сгустившуюся интимностью ситуацию. И леди Ларно произнесла его и для себя тоже. Надо же знать границы и обрисовывать их еще и для себя, а то так можно и заиграться.
- Нам тогда было не до фиалок
О! еще один упрек... ощутимым жалом коснулся ее ушей и кожи... пробежался неприятными мурашками и волной негодования внутри. Романтическая феерия приправленная шепотом факелов медленно таяла, да и это пожалуй было к лучшему.
- О! конечно же... убийство людей гораздо важнее фиалок...
В голосе Кристианы зазвучала та ее часть отношения к воинам и войне, которую она до этого прятала.
- И это называется фиалковое масло.
С легкой долей вызова в голосе добавила она.
- Это все равно, если бы я назвала двуручный меч полуторным.
Вызова в голосе стало еще чуть более.
- Я вижу
Кристиана отвела взгляд, сжимая и теребя в руках маленький синенький букетик. Пора заканчивать с этими любезностями.. на сегодня их было уже слишком много. А умелая женщина всегда чередует пряник и плетку.Тем более мужчине совершенно не интересно слушать про ее планы и еще менее интересно про цветы. Это всего лишь женская болтовня, не имеющая ни глубины ни смысла. И ничто так не бьет по женскому самолюбие, как сочтение ее интересов маловажными. Если мужчины думают, что женщины на столько глупы и не чувствуют к себе снизходительного отношения...нет. не к себе, а к своим идеям и делам. Вот в ней самой леди Ларно заинтересованность как раз чувствовала и это сжимало сердце и заставляло ревновать к самой себе! о! Конечно... ее внешняя оболочка куда более привлекательная и манящая, нежели то, что она перед ним тут вещает. Ее ум, планы и идеи так и останутся второстепенными, пока глаза мужчин застилает жажда удовольствий.
Пожалуй хватит...на сегодня.
Леди Ларно глубоко выдохнула, обрывая на полуслове благодарности мужчины.
Видел ее! С босыми ногами? Нет не так.. с голыми ногами, простоволосую, одну, без сопровождения в час ее сладкого одиночества, когда она просвещенна самой себе и может быть в такие минуты настоящей? О! Прекрасно!
Сколько же за этот разговор она произнесла этих "О!"
- Однако слишком поздно...
Кристиана сделала учтивый реверанс давая понять, что на сегодня приятная беседа должна быть закончена.
- Благодарю, что уделили мне столько времени. Мне и моим фиалкам.
Она намеренно уколола его последним словом и не скрывала своего уязвленного самолюбия. Она поведала ему.. человеку незнакомому о своих планах, а он назвал это "фиалками". Вояка... салдафон...
- Провожать мне не следует. Я найду дорогу в своем доме.
Напоминание брошенное через плече, о том, что даже если он сюзерен, в этом доме он всего лишь гость.
Леди Ларно подобрала подолы и уверенно зашагала по направлению к темному силуэту замка.

- Как все прошло?
Виновато поинтересовался наутро Гарольд, не до конца припоминая окончание застолья.
- Надеюсь, я ничего не испортил?
Кристиана не стала корить мужа за чрезмерную радость. Ну, с кем не бывает. Снова обнятся с братом. Увидеть родное лицо. Разделить его переживания. Похвастаться и постараться.
- Все прошло прекрасно.
Кристиана поправила подолы своего изумрудного с золотом кафтана - платья сшитого на атлантийский манер. Сегодня она решила отказаться от официальных нарядов. От строгих и высоких причесок. Лишь множество прихотливых кос, уложенных на затылке и скрепленных золотой сеточкой, что бы не мешали при верховой прогулке, ведь она намереваласбь показать брату Гарольда многочисленные цветочные поля и мануфактуру по производству ценных масел. хотя... для чего это все... Она не увидела в его глазах и доли заинтересованности. Ничего, кроме того, что обычно читается в мужских глазах при взгляде на красивую женщину. А уж чужая она или нет... это не слишком важно.
Так почему она нарядилась так соблазнительно и ярко, словно южная птичка, пригладила перушки и лицо у нее такое сияющие взволнованное. даже Гарольд это заметил.
- Ты самая красивая и ... умная супруга.
Он ласково провел ладонью по ее убранным в прическу волосам.
- Правда, я люблю, когда они распущенные.
И помолчав, так же виновато добавил.
- Ты же не против, если я не поеду вас сопровождать, я еще не слишком уверен в седле, да и хотел приготовить для брата к завтрашнему дню соколиную охоту. а со своими маслами, ты же сама справишься, а я не хотел бы сплоховать...
Кристиана не стала возражать. Чтож, еще один день графа Баратэона она потерпит и постарается внушить ему то, что было запланировано. А потом... потом он уедет и оставит их в покое и их жизнь потечет дальше. спокойно и размеренно.
Леди Ларно вышла во двор, поправляя изумрудную вуаль, которой были прикрыты ее лицо и шея от чрезмерно яркого солнца и натягивая на руки тончайшие матерчатые перчатки ибо ездить без них было бы сплошной мукой и ухоженные белые руки при таком палящем солнце превратились бы в потемневшие головни.
- Доброго утра милорд.
На этот раз она здоровалась с братом Гарольда не как послушная и скромная жена брата. Совсем нет, а как хозяйка этого замка и земель. В голосе ее не было сдержанности и даже мало почтительности.
- Надеюсь вам спалось крепко и вас не мучили кошмары войны?
Леди Ларно взлетела в седло при помощи слуги так легко, словно и вправду была яркой птичкой и взяв руки поводья крапчатой кобылы направила ее к выезду из внутреннего двора замка.
- Вам придется сегодня много слушать о фиалках...
В голосе ее зазвучал нескрываемый сарказм.
Перед глазами медленно разворачивался приятный глазу гасконский южный пейзаж. Замок находился на лесистом взгорье, а ведущая от него дорога уходила в раскидистые залевные луга. С права находился вполне живописный поселок, на окраинах которого стояли многочисленные мельницы, а с левой стороны бурно зеленели пролески, которые тянулись до самого взморья, вдоль которой и двинулась кавалькада. Нет, леди Ларно вовсе не собиралась пускаться в поездку со своим сюзереном в одиночестве. Их сопровождал герольд, пара пажей.
Неспешной рысью они свернули в сторону более узкой дорогой к взморью, именно ей следуя, гость сознался, что виде Кристиану одну.

Леди Ларно не сильно любила, когда нарушают ее планы.  А в планах у нее было посещение лавандовых полей, с которых сейчас шел сбор благоухающих цветов для масел. Работа кипела. И Кристиана хотела похвастаться тем, как она вела хозяйство. А подошла она к этому с очень большой ответственностью. И совершенно не понимала тех женщин, что сидели на табурете перед окном и вышивая целыми днями только и судачили да обсуждали то, чего и не могло быть на самом деле. Иной раз их истории просто обрастали изумительными подробностями, которых и не было и не могло быть...
"Сер Ричард на турнире выбил из седла троих соперников... Да что вы говорите! да, да, да так, что кони под противниками приседали на четвереньки, как собаки! А потом падали замертво, такой силы был удар его копья! А представляете какой силой обладает его мужское достоинство!" Кристиана содрогалась от таких разговоров и безделья. Невозможно жить такой бесцельной и не содержательной жизнью. Ходить все время пузатой и немощной после родов. Бледнеть, тупеть и увядать. Отвратительно!
И потому, поведение гостя... именно гостя, для которого было запланировано нечто иное вызвало в ней вспышку раздражения. Леди Ларно была достаточно независимой женщиной и ей достался муж уважающий ее в ее этих маленьких капризах и она была ему очень благодарна. Нет, он не плясал под ее дудку, не был мягкотелым или  склонным уступать ей во всем, но он и не мешал ей чувствовать себя хозяйкой, а не безголосым придатком при муже. И тут... мужчина, вторгшийся в их устоявшийся уклад, нарушающий идиллию спокойствия, подозревающий ее в чем то, да еще и диктующий свои желания? Кристиана сжала поводья лошади и намотала себе на запястье, заставляя крапчатую кобылу высоко вздергивать и и изгибать широкую шею до невозможности.
– Позвольте помочь! В детстве это было моим любимым местом здесь.
Из под изумрудной вуали на мужчину полыхнул взгляд, который мог сравнится с пламенем костра, на котором жгли тех самых ведьм. Леди Ларно плотно сжала губы, не проронив ни слова, тем самым демонстрируя все свое отношение к происходящему. Сюзерен? Хозяин? Привык делать то, что ему желанно и хочется?
Хорошо! Так получите же немую покорность, схожую с самыми холодными водами ключей, бьющих из под земли.
Он надеялся, что она будет восхищаться тем, что он притащил ее сюда? Без ее на то согласия? Изменив ее планы? Хозяин земель?
Леди Ларно посмотрела на протянувшего к ней руки мужчину, желающего помочь ей спустится. Высокомерно. Холодно. С вызовом. Она не его жена, что вы выполнять его прихоти. И значит улыбаться так, как вчера, сладко, маняще, дразняще, она больше не будет. Гарольд просил ее быть внимательной и ласковой с братом. И? что она за это получает? То, что он воспринимает ее расположение за что то другое? 
Кристиана даже не пошевельнулась, давая понять, что покидать седло она даже не собирается. Смотреть на него... вот так сверху вниз... было невероятно приятно. Едкая усмешка коснулась губ женщины, но достигнуть взгляда мужчины она не могла. Вуаль плотно скрывала подобные едва уловимые эмоции на ее лице. Пусть расценивает это как хочет.

- Вы зря упрямитесь, миледи!
О! Да! Сколько она могла услышать в своей жизни, не стань она женой Гарольда. Он был с ней очень мягок. А попадись, такой... как его старший брат...
Леди Ларно снова сверкнула из под вуали на мужчину гневным взглядом. Еще бы плетку взял в руки и пригрозил, как любил делать один из Дарингширских баронов. Он искренне считал, что поучать неразумную жену следует. Иногда тихонечко плеткой поперек спины, иногда вожжами, а иногда можно и пнуть сапогом в живот, главное, что бы она не беременна была на тот момент. Ну, хоть это понимал и то ладно. На подобное проявление мужской воли Кристиана насмотрелась предостаточно. И еще чего то такого, ее только и не хватало в собственном доме, да еще и от брата супруга.
Ну, конечно... он же великий воин и привык движение руки посылать людей на смерть, командуя уже не десятками, а сотнями, так почему ему не покомандовать слабой женщиной, навязывая ей свою волю. Одним словом мужчина...
Она проводила и снова встретила графа весьма сдержанным взглядом, снова не проронив ни единого слова. Вот уж про кого нельзя было сказать, болтлива, как сорока. Даже Гарольд был разговорчивее, чем она. Вечерами она иногда просто сидела у камина и тихо слушала, то что он с огромным интересом и воодушевлением рассказывал. Правилом хорошего собеседника и умной жены, является, внимательно и заинтересованно слушать и тогда на тебя снизойдет настоящая благодать. Так и было. Супруг считал ее идеальной женой и женщиной.
- Обязуюсь искупить вину!
Кристиана снова не промолвила ни единого слова. Цену мужским обещаниям она тоже хорошо знала. Еще вчера вечером он смотрел на нее такими глазами, что луна бы постеснялась раскраснелась, а сегодня бесхитростно решил, что ему, как хозяину и сюзерену все можно. Можно... Вне всякого сомнения, но тогда он получает в спутницы холодную, молчаливую рыбу. Потребовал бы у крестьян целое ведро, и  возил бы с собой, изредка точно так же обращаясь к ним, было бы на много проще. но, нет, мужчины хотели повелевать именно теми у кого есть хоть какой то наличие воли, что бы сломить ее, что бы показывать свое превосходство.
- Готов слушать о фиалках и смотреть на них столько, сколько Вы посчитаете нужным.
Она снова хотела обиженно поджать губу, но... стоил ли он ее обиды и расстройства? Ведь по сути, женщинам совсем чуть чуть надо в этой жизни... немного понимания, немного внимания и немного уважения к их собственным интересам, но мужчины считают себя на столько великими, что простая похвала вышивки их жены кажется им на столько глупым и непонятным. А иной бы хитрец только и делал бы это, особенно перед тем, как прийти к жене в спальню, и если бы он это делал, то недовольным бы из ее покоев он бы не вышил. Уж она бы постаралась после этого так... да и сама бы зазывала его чаще, словно мартовская кошечка. Но нет, упертость мужчины ровняется неиссякаемому холодному ключу в горах. Ничем не сломишь и не переубедишь. Ну и пусть.. оставайтесь без сладкого!
И снова ни слова. Она упрямо прижала ноги к стременам и теперь уже неспешно отправилась по тому самому маршруту, по которому собиралась ехать раньше, даже не смотря на своего гостя. Нет, она уже не сильно сердилась на него, лишь только с прежним осознанием горечи понимая, что этот мир не переделать и то, что стараться и улыбаться ради него она уже не хочет и не будет, что бы Гарольд там не говорил. Ей все равно на росказни и сплетни. Пусть думает что хочет. Пусть он хоть десять раз широкоплеч, хорошо сложен, у него красивые сильные руки и приятный голос и пусть, он даже сюзерен.
Процессия медленно вывернула на прибрежную дорогу и вскоре времени перед глазами стали открываться удивительной, сиреневой и синей яркости поля. Это цвела лаванда, наполняя горячий воздух непревзойденным бодрящим ароматом.
Лаванда – не только символ любви, но и прекрасный источник здоровья. Этот вечнозеленый полукустарник известен своими оздоровительными способностями и привезен с Балморы, где его листья добавляли в воду для омовения тела и рук.
Считалось, что таким образом балморийцы одними из первых научились противостоять развитию  инфекций. 
Колосовидные статные соцветия нежно-голубого, фиолетового и даже розового оттенка ярко выделялись на фоне сероватых от опушки стеблей. Неповторимо пьянящий аромат лаванды разносился по воздуху, убаюкиваемый легким ветерком. У этого цветка особенный аромат, который ни с чем не возможно сравнить. И забыть.
Кристиана заулыбалась сама себе, ни сколько не рассчитывая на восхищения со стороны мужчины.
Лошади послушно запылили по расширяющейся дороге к обширной деревянной постройке.
Женщина спешилась при помощи своего пажа, не ожидая помощи графа. свое упрямство она желала показывать ему до конца.
Войдя в просторное помещение, которое на самом деле являлось местом для сушки и упаковки сырья, леди Ларно откинула с лица вуаль и вдохнула воздух полной грудью. Аромат стоял не передаваемый. На широких стеллажах лежали горы подсыхающих синих, сиреневых и розовых цветов. Подойдя к нему, Кристиана медленно сняла с руки перчатку и взяла в руки пядь цветов. Сжала и поднесла к лицу. Не нем  отчетливо читалось удовольствие и восхищение.