All My Dreams

Страница: 1

Сообщений 1 страница 4 из 4

Поделиться12017-06-20 12:44:07

Автор: Adelina Middleton
груди графини N.
ИНФОРМАЦИЯ: графиня Мортеншира;
• • • • • • • • • • • • •
Аделина Миддлтон
• • • • • • • • • • • • •
28^y.o. | H^K | Pn | II^lvl
Монеты: 5490
Сообщений: 1825
Уважение: +432
Последний визит:
2023-08-05 23:10:38

All these dreams I left behind
All these tears I cried through mournful nights
They're still haunting me as years pass by
All the dreams I ever wanted to come through for me
I saw them all cease to be

❖ НАЗВАНИЕ"All My Dreams"
❖ УЧАСТНИКИ Kenneth Fosseler//Adelina Middleton
❖ МЕСТО/ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЙ 2 июля 1443//Хайбрэй//столица
❖ КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ
Только что, буквально, прошел один из самых сложных дней последнего периода для всего королевства, но Аделине об этом не известно. Она лишь слышала, что Генрих Найтон привез гостя из Орллеи, чье появление призвано закрепить долгожданный мир, и более не занимает этим свою голову, поскольку причин сомневаться в регенте и его решениях у нее нет. Возможно, он достаточно очарователен, чтобы простить ему все, но это не важно - ничто не дает повода нарушать привычный порядок вещей, и леди отправляется с утра на прогулку со своей камеристкой. Впрочем, Аделина не была бы Аделиной, если бы все шло по плану, не так ли?
Герцог Фосселер, чувствуя себя буквально выжатым за обликом невозмутимости и насмешки, в это утро встал достаточно рано, чтобы выйти в сад прежде, чем тот наполнится шумной толпой. Он устал от звука перекрикивающих друг друга голосов сполна вчера вечером, чтобы желать повторить снова. Но герцог был бы не герцог, если бы отказал в помощи даме, не так ли?

Отредактировано Adelina Middleton (2017-06-20 13:59:18)

Поделиться22017-06-20 16:35:34

Автор: Kenneth Fosseler
Гость

♦ Первые лучи солнца только зародились на горизонте хайбрэйской столицы, когда мягкая подошва сапог герцога Гасконии уже вдоль и поперек исходила одинокую дорожку, избранную среди прочих, среди множества ее сестер и братьев. Сцепив руки одна за другую за спиной, игнорируя то обстоятельство, что длинные полы атлантийского кафтана из чистого атласа собирают влагу начала дня на себя, угрожаю ею испортить дорогую вышивку, он расхаживал, как заточенный зверь по клетке, и взор холодных, как серебро, светлых серых глаз метался по саду из стороны да в сторону, не замечая, меж тем, в волнении своем ничего. Предыдущий вечер дня минувшего измотал душу и разум герцога, и в тишине предрассветного сада, в одиночестве своем, искал он успокоения и вдохновения, но даже теплый летний ветер, срывающий лепестки отцветающих деревьев на земь после недолгого танца полета, не возвращал душе желанной благодати.

♦ Шум в стороне, похожий на полный изумленного ужаса возглас, вырвал гасконца из глубокой задумчивости, вынудив насторожиться, прекратив свой бег по кругу в напряженной позе, и заставил прислушаться, прежде чем он смог определить, откуда доносился звук. Фосселер не был страстным поклонником охоты, но, меж тем, ведущий двойную жизнь, обладал достаточно острым слухом, чтобы идентифицировать его как женский голос. Пусть женщины часто склонны под влиянием эмоций шуметь и восклицать, однако, прежде, чем уповать на Бога, надлжеит проверить, не оказалась ли какая бедняжка в беде, и, сорвавшись с места, он – еще не бегом, но достаточно быстро для привычного темпа – устремился в гущу сада, пока не оказался перед небольшой беседкой.

♦ Поза девушек и их взгляд, обращенный к дорожке, помогла понять причину столь ярких эмоций – небольшая змея, извиваясь, выползла из травы на солнышко погреться и была испугана ничуть не меньше, чем женщины, шипя, выражала свое негодование прерванными процедурами. Он не слишком разбирался в местных тварях и не стал демонстрировать охотничьи навыки, давно покинув возраст пустого бахвальства, сколь бы прелестной не была причина. Поэтому герцог просто шагнул вперед, одним лишь резким движением опуская ступню на тело змеи сразу за головой, коротким безжалостным движением перебивая ей весом своего тела позвонки. А потом, откинув подол кафтана в сторону, слегка присел, чтобы подцепить бедолагу пальцами и отшвырнуть в сторону от дороги, дальнейшая же ее судьба была заботой прислуги, которая обязана ухаживать за чистотой господских садов. Выпрямившись же, он позволил себе уже пристальнее обратить взор на тех, чьим спасителем мог быть назван после убийства невинного создания, и, право признать, нисколько не пожалел о гнусности поступка, тут же пораженный увиденным. Обе дамы были ухожены и явно придворными, но он даже не успел рассмотреть вторую более придирчиво, потому что взор серых глаз навсегда погряз, как в трясине, на фигуре первой. Сколь же хороша она была: аккуратная головка с прехорошеньким вздернутым носиком, губы пылали ярче лепестков роз, маняще пухлые и округлые, высокие скулы, покрытые светлой матовой кожей и глаза – в этих глазах можно было потерять самого себя. Серо-зеленые, с дымчатой поволокой, в обрамлении густых, как веер, темных изогнутых ресниц. Лишь мгновение прошло, а сердце мужчины невольно забилось чаще, хотя еще час назад он считал, что давно стал слишком стар для бурных эмоций, разгоняющих кровь по телу. Но вот уже сражен, как Самсон, этой девой с глазами хищной пантеры на лице ангела, чьи светло-каштановые волосы с явной нитью меди в прядях уложены в легкую, подобающую прическу, а платье из бархата цвета зелени в тени сшито по последней моде и демонстрирует лучше всего прочего и тонкий стан, и высокую красивую грудь, ложбинка которой оттеняется оплечьем с изумрудами.
- Миледи, - только и смог заставить себя произнести невозмутимым тоном герцог, чувствуя, что дыхание запирается где-то в районе горла, и трудно не выпустить эмоции, вспыхнувшие в прежде покойном сердце. – Вам нечего более бояться.

Поделиться32017-07-10 17:52:14

Автор: Adelina Middleton
груди графини N.
ИНФОРМАЦИЯ: графиня Мортеншира;
• • • • • • • • • • • • •
Аделина Миддлтон
• • • • • • • • • • • • •
28^y.o. | H^K | Pn | II^lvl
Монеты: 5490
Сообщений: 1825
Уважение: +432
Последний визит:
2023-08-05 23:10:38

Утренние прогулки, на едва зарождающейся заре, очень хорошо способствовали формированию настроения на весь день. Ветреная, переменчивая Аделина наслаждалась, неторопливо перестукивая туфельками по мощеной дорожке, порыва ветра, наполненными запахами росы и распускающихся цветов. Камеристка, не мешая вдохновению госпожи, так же неторопливо следовала позади, в двух шагах, прижимая к груди книжечку в замшевом переплете, а после, когда они подошли к излюбленной беседке, и вовсе, с негласного дозволения, опустилась на скамеечку. Аделина же, то и дело запрокидывая к небу с таинственной улыбкой свою точеную головку, бродила рядом, прямо по траве, нисколько не смущаясь перспективой измочить подол дорогого платья травянисто-зеленого цвета с вышивкой по тяжелому, коротко ворсовому бархату. Впрочем, страха промочить насквозь туфельки тоже не было, благо, до дворца рукой подать, чтобы успеть сменить их, не простудившись, а ощущение травы, ласкающей открытую часть ступни, было не сравнить ни с чем. Будучи вдовой, вынужденной, в перспективе хорошего брака, соблюдать все чопорные принципы морали и нравственности, она осознанно лишала себя необременительных романов, но это вовсе не означало, что в молодом пылком сердце и не менее чувственном теле не было, подчас глухой, тоски по нежности чужих рук. Это приходилось компенсировать иными способами удовольствия, например, гулять по саду и ощущать прикосновения зеленых трав, касаться пальцами набухающих бутонов цветов, срывая с них капли утренней влаги, и чувствовать возрождающийся аромат, терпкий и свежий одновременно.
- Аааааааа! Змея! – визг камеристки заставил Аделину совершить, поистине, диковинный прыжок, разом оказавшись на ступеньках беседки, и в панике озираться в поиске угрозы. Змей Ада и любила, и боялась одновременно, испытывая к ним тягу наравне с священным ужасом. Трава шевельнулась, и на тропу, нехотя, выползло гибкое тело, поднимая голову в направлении двух перепуганных женщин, и только тут леди сообразила, что верещит, по инерции, вместе с камеристкой, только зачем-то прикрывая ту собой. Неизвестно, как развернулись бы события, если бы из тени деревьев вдруг не появился…
Аделина замолкла, с страхом и неверием глядя, как резко опускается сапог на ничего не подозревающую змейку, а, когда та беспомощно роняет раненую голову, судорожно содрогаясь всем телом, мужчина вдруг приседает, с грацией, совершенно неожиданной для такого мощного тела, подхватывая, без тени брезгливости, змею, и отшвыривает ее в сторону. Его голос, низкий, богатый обертонам, звучит завораживающе, и она почти физически чувствует желание ему подчиниться, отпуская напряжение, вызванное невольной паникой. И даже не понимает, когда, практически невольно, исполняет книксен, а камеристка вторит ей.
- Благодарю вас, милорд, - улыбаются еще немного бледные губы, - вы наш спаситель. Какое же имя хранить мне в памяти о этом дне? – ей кажется, что она знает, но все равно чувствует себя обязанной спросить. Спустившись к нему, она кажется себе ничтожно маленькой, едва доставая, пожалуй, спасителю до плеча, и впервые видит столь высокого мужчину, с серебристыми, как воды водопада, волосами, ложащимися ему на широкие, правильно развернутые плечи, укрытые серой тканью длинного кафтана. Полы одеяния доходят практически до пола, чем выдают атлантийский крой, но Аделину сейчас это мало волнует. Куда интереснее его лицо: узкое, вытянутое, с волевым подбородком, высоким красивым лбом. Темные, в отличие от волос, густые брови нависают над удивительно, почти кристально серыми, как те же воды под солнцем в безветренный день, глазами. Длинный, аристократический нос, достойный любого знатного хайбрэйца, тонкие, красиво изогнутые губы. Он немолод – это выдает сеточка морщин у глаз, губ и на лбу, но невозможно точно определить, сколько лет ему именно. – Аделина Миддлтон, милорд, леди Мидейвелшира, с глубокой радостью выражает вам свою благодарность за сей поступок, - стараясь не терять дара придворной речи, произносит она, сама же не в силах отвести взора от этих холодных, льдистых глаз. Она никогда прежде не видела герцога Гасконии, Кеннета Фосселера, но из того, что ей описывали, почти уверена – именно он перед нею.

Поделиться42018-01-25 13:45:07

Автор: Kenneth Fosseler
Гость

♦ Смотреть на женщину, прекрасную, как танец огня, самое упоительное из доступных при дворе развлечений, на которое не нужно тратить ни сил душевных, ни золота из кошеля, ни времени из жизни. Смотреть на красавицу можно молча, из тени, оставаясь даже неузнанным ею, восторгаясь совершенством природных линий немо, в священной тишине. И Кеннет вспоминал с тонкой улыбкой на устах эту науку, глядя, как девица исполняет грациозный поклон вежливости к нему, как, неторопливо расправляя складки подола тонкими руками, решает сделать первый шаг навстречу спасителю, и стоит лишь усмехаться тому, сколь малый подвиг порой требуется совершить мужчине, чтобы заслужить радушный блеск благодарных томных негой глаз придворной кокетки. Он, часто бывавший в Атлантии и даже на Балморре, смело мог сказать, что не чисто хайбрэйской крови это создание в зеленых тонах ткани, точно диковинная галерейная роза, есть в ее чертах что-то восточное, знойное, томительное до жадной страстности привыкшего обладать желаемым герцога. Внешнее спокойствие редко является показателем истинного душевного равнодушия, но еще реже – физической фригидности натуры, и Фосселер оттого любил посмеиваться над болтливыми хайбрэйскими хвастунишками, за хмельным вином мнившими себя не только первыми рассказчиками, но и любовниками.
- Миледи, этот день стал божественно восхитителен для меня честью знакомства с ангелом, ступившим на бренную землю, - одна рука ушла под край кафтана, откидывая полу назад, чтобы поклон, которым он сопроводил свое действие, не был и на ничтожную ноту искажен ничем, пока вторая рука опускается, разворотом ладони подхватывая нежную и маленькую девичью ручку, дабы поднести ее выше, к губам, которые запечатлеют на бархатной коже поцелуй, конечно, исключительно вежливости, но куда более долгий, для одной лишь оной. – Герцог Гасконский и лорд Атлантийский, Кеннет Фосселер, отныне и впредь, к услугам вашим, прелестный ангел, - в природе, чем старше охотник, тем он опытнее, но старость не щадит никого, и потому Кеннет отлично знал, сколько немощей поймали его ровесников уже сейчас, хотя назвать сорок лет закатом жизни казалось кощунством, и все же, это было истиной. Это было началом заката, когда большая часть сил и времени уже утекла в небытие, оставляя у ног лишь крупицы золота опыта, но забирая с собою резвость и пыл, и энергию пламенного сердца. Участь стариков на дороге жизни уступать молодым, не надрывая последних жил в бессмысленной погони, но герцог Гасконии был из той породы людей, что вообще никому и ничто уступать не хотели. Не нужно тратить силы, когда можно обойтись хитростью, а где не хватит оной, на помощь придут монеты и обещания.
- Сегодня отличная погода для прогулки, а я, по несчастью, совсем не знаю здешних дорожек, - не отпуская еще ее ладони из своей, но уже выпрямившись вновь во весь немалый рост, лукаво проговорил Фосселер, не сводя с жертвы своего внимания пристального, почти гипнотизирующего взгляда глаз, которые, впрочем, вопреки обыкновению уже не были такими холодными, сделавшись цвета осеннего облачного неба в пасмурный день. – И буду вечно ваш должник, коли окажете мне честь провести путника по ним, не дав заплутать, - улыбка стала обозначена более отчетливо. Глядя на эту особу, не такими глупыми кажутся увещевания Ибрагима, старого друга, вновь жениться. Свобода – сладкая иллюзия, когда возможно позволить себе распоряжаться ею в полный размах, но в его возрасте, когда чаще хочется с удобством разместиться в комфортном мягком кресле у горящего очага, протянуть длинные ноги на пуф и, потягивая из кубка достойное вино, решать загадки разума, она уже и не к чему. Куда приятнее, когда по дому звучит легкий мелодичный смех, а взор услаждается созерцанием вертлявой чаровницы, развлекающей в этой неге покоя слух задорными историями чужой энергии жизни; одна лишь досада, что чаровницы эти слишком уж любят увлекаться чужими объятиями, более приятных их глазу молодых кавалеров, не ценя это безмятежное спокойствие возле умудренного летами супруга, стоящего не шатким, но цветущим заборчиком из ромашек, но вековою крепостной стеной меж супругой и невзгодами ветров жизни.

Страница: 1

HELM. THE CRIMSON DAWN

Меню навигации