Первый визит в Моргард однозначно оставит герцога под долгоиграющим впечатлением. За свою жизнь он не так часто мог лицезреть собственными глазами войну или хотя бы её тень – если не считать извечной, привычной войны с Тилем. Нет, устланных трупами дороги не встречались, однако то здесь, то там очередной замок находился под осадой, где-то происходили мелкие стычки всё ещё не сложивших оружие сторонников бывшего лорда-регента и короны. Очень скоро всё это и даже большее может произойти и в Орллее, однако же там «малой кровью» явно не обойдётся – вместо захудалой крепости будут огромные города, переполненные жителями, женщинами и детьми, вместо вялых осад – крупномасштабные баталии что на земле, что на море. Будь Андрес шибко впечатлительным, наверняка задумался бы над этим и принялся бы искать выход, предполагающих отсутствие всего этого, однако мысль, что за всё нужно платить и плата соразмерна вознаграждению выбивала клином любые сомнения. Никогда ещё не удавалось достигнуть каких-то высот без горы трупов и тысяч разбитых щитов, почему сейчас так должно произойти?
Впрочем, мысли о войне и достижениях улетучились, когда при дворе короля Моргарда герцогской чете, на вопрос Марии и королеве, сообщили неожиданную весть – слова регента о том, что Мод объята безумием и недееспособна – казавшиеся очевидной пропагандой – оказались правдивы. Попросив вассалов подождать с «междусобойным» собранием, герцог отправился вместе с женой к покоям королевы Моргарда, где, помимо лекарей, находились и священники. Не будучи кровным родственником королевы, Андрес остановился сразу после входа, дав жене подойти ближе к сестре, сам же обнаружил рядом с собой придворного лекаря. На вопрос об истинном состоянии дел и о том, чего следует ожидать, старец ответил, что все его попытки оказались тщетны и болезнь разума, по нравоучению священника, исходит от тяжелой болезни души – слишком много невзгод пало на королеву. «Как помочь?» - «Молитвой», после чего Андрес был вынужден покинуть жену – паж, отправленный графом Ланкаширским, просил срочно явиться. Пройдя добрую часть королевская замка до небольшой комнаты в той части, которую выделили прибывшим гостям, герцог тут же попал на трапезу споров и жарких обсуждений. Далеко не все графы были согласны с планом и ещё большее их количество не были согласны с деталями этого плана. «Перестанем быть дойной коровой для Хельма и станет давать молоко Моргарду?» - возмущался один, подчёркивая якобы абсурдность подобного перехода из одного стойла в другое, «Неравный союз с неравной стороной – армии, флота и денег у нас больше, так почему мы должны стать вассалами?» - вскрикивал другой.
- Именно по этой причине этот союз лучше кабальных условий Хельма. Не станут попирать нас, когда мы можем дать отпор. При любом раскладе нам надо будет платить за право вести дела самостоятельно и, если эта плата – присяга равному, я считаю её справедливой, - ответил герцог, усаживаясь за стол, после чего свои места заняли и другие. Споры длились ещё не один час и, казалось бы, графы и вельможи Орллеи никогда не придут к единому мнению, каждый находил чем возмутиться. К вечеру многие то ли устали, то ли и вправду поменяли мнение, так что все сошлись на главных тезисах предстоящего договора – точнее предложения, которое герцог должен будет озвучить завтра на совете с моргардскими вассалами короля. Не сказать, чтобы они разошлись на счастливой ноте, однако Найтон предпочёл-таки закончить эти споры и направился в покои, выделенные для него с женой.
- Кажется, если они когда-то сойдутся в каком-либо мнении небо рухнет нам на головы, - недовольно фыркнул Андрес, входя в покои, попутно протягивая руку пажу для вина. Тот с невероятной скоростью взялся за графин и принялся наливать вино – моргардское – в кубок. Протянув его сюзерену, слуга поклонился и, реагируя на кивок герцога, тут же удалился из помещения.
- Зря я в мае не дал им проголосовать против этого соглашения с Хельмом, теперь они норовят упрекнуть меня в диктаторских замашках. «Ваш отец всегда уважал мнение своих вассалов», - передразнивал Андрес слова одного из своих графов, после чего сделал глоток вина и вспомнил, что говорит чуть ли сам с собой. Оглянувшись, Найтон обнаружил свою жену за небольшим письменным столом. Проблемы политики, очевидно, сейчас не занимают мысли герцогини – нетрудно догадаться, что состояние её собственной сестры превалирует над любыми мелкими распрями в стане графов. Устыдившись собственной бестактности, мужчина схватился за кубок обеими руками и сделал несколько шагов в сторону Марии.
- Прости мне моё невежество, тебя наверняка сейчас заботит совершенно иное, - за свою жизнь Андресу «посчастливилось» столкнуться с подобной болезнью лишь единожды – с бабкой, женой Авеля. Впрочем, та была уже стара и нездоровье проявилось лишь к концу её жизни, а Мод даже с натяжкой не назвать старой. Говорить о примере бабки было бы глупо, там всё закончилось печально, как должно будет закончиться и для Мод. Андрес помнит, как Ансельм задавался вопросом «что делать» - оставить бабке жизнь и смотреть, как она всё больше сходит с ума и как улетучивается вся добрая память о её прошлых годах или же прекратить эти мучения, хотя бы тем, чтобы отправить в монастырь, где стараниями монахинь женщина нашла бы покой в доме богов. К счастью для отца, его мать умерла собственной смертью и тем самым сняла ответственность с сына за решение, здесь же такой «милости» ждать не приходится.

Андрес сделал несколько шагов и приблизился со спины к сидящей за столом жене, положив левую ладонь ей на плечо.
- Я не могу разделить полноценно твоё горе, как никогда не умел утешать, но, - он сделал небольшую паузу, - Но произошедшее с твоей сестрой глубоко печалит меня, - Найтон сжал немного руку, после чего сделал несколько шагов и оказался уже перед женой, глядя в окно. Дождь, как ни странно, часто преследует невзгоды и плохие новости чаще всего приходят вместе с грозовыми тучами. Сделав глоток вина, герцог всматривался куда-то в кромешную ночь вдали, видя лишь очертания крон деревьев.
- Она не могла заболеть до того, как Овейн заточил её. После этого Артур получал от неё письма, она подпольно помогала Дариону вернуться, сплотила оппозицию лорду-регенту. Похоже, из-за долгого заточения её дух был сломлен и она потеряла рассудок, - он перевёл взгляд на жену, - В таком случае, Овейн должен заплатить за содеянное. Я скажу Изольде приказать своим людям убить Овейна, - Андрес помнил про их разговор в первую брачную ночь и о данном слове, которым обещал, что лорд-регента заплатит за всё как только это будет политически возможно. Барон Ноттингема растерял всю поддержку, ну или по крайней мере большую её часть, а затянувшиеся переговоры с Хельмом дают возможность Моргарду подавить остатки не начавшейся гражданской войны. Небольшой каприз, так много значащий для Марии, обойдётся смехотворной ценой, о милосердии же здесь речи идти вовсе не должно – сам регент подобное не проявил в своё время.
- Да, Артур должен знать. Если мы достигнем соглашения, я могу отправиться обратно, дабы он смог прибыть сюда и навестить сестру, если у него будет такое желание, - как ни странно, Андрес не смог доверить Орллею никому, кроме Артура, если не считать отправившегося в Хайбрэе Адриано, поэтому лорду-протектору в любом случае придётся остаться в Авелли до возвращения герцога, однако же после – он может отправиться в Ардор. Не самое лучшее время для путешествий даже под таким безусловно важным и значимым предлогом, но отказывать было бы как минимум неэтично, а как максимум – черство. У самого герцога не было сестёр и братьев, ему не понять связывающие их узы и даже взаимоотношения с кузеном и подопечной едва-ли можно назвать подлинно братскими, ведь даже поведение кузена на майском совете, когда он защищал очевидно бездарного брата-короля вызывало непонимание Андреса. Пожалуй, чтобы понять нужно иметь братьев и сестёр, та же Селин, несмотря на официальный статус, никогда не станет для Найтона такой же сестрой, какими для Артура являются Мод и Мария.
- С трудом, но договорились. Без Артура и Адриано мне становится сложнее уговаривать их, каждый держит себя за самого разумного. Одному мало чести, другому – земель, третьему – денег. Помимо вопросов о внешней политики, каждому нужно чего-то ещё. Силуэн просит признать его лордом-наместником Андервудшира, а лучше – графом, Чезаре рассчитывает на пост герцога северных земель, Хорнли хотят стать графами Элшира и так далее, - Андрес сделал паузу, обдумывая последнее. Элшир с осени никак не покидает мысли герцога и вмешательство Хорнли никоим образом не распутало эту ситуацию:
- Когда у тебя будет время и возможность, я хочу, чтобы ты подыскала Беатриче Вентури хорошую кандидатуру. Судя по тому, что в прошлом она рожала только дочерей, шансов на появление мальчика мало, но может боги будут милостивы, - не совсем подходящий разговор для этого вечера, но Андрес рассуждал так – дабы отвлечь жену от мыслей о сестре, которой никак не помочь, стоит говорить о чём-то другом, не связанным с судьбой королевы Моргарда. Это не единожды помогало ему самому переживать невзгоды и почему не должно помочь молодой герцогине? Предлагать помолиться за здравие Мод, присылать личных лекарей или просить Папу провести службу за здравие королевы – всё это будет бессмысленно, хотя последнее очень даже может быть уместным. Более года назад, на борту своего прежнего корабля, Андрес аналогичное предлагал своей кузине, Елизавете, когда пришли вести о болезни королевы-матери, но несмотря на все молитвы женщина скончалась, почему сейчас должно быть иначе?
- И я не знаю, что делать с судом. Мне сказали, что ты встречалась с моей тёткой, Селиндой. Она сказала что-то окромя любезностей и обходительных слов? – встреча Селинды и Марии было лишь вопросом времени и Андрес не придавал этому большое значение, однако сейчас, когда он ощущает проблемы в управлении собственными графами, ему не помешает разобраться ещё в одном деле, не терпящем отлагательств.

Немногословное согласие Марии не осталось незамеченным и говорило о многом. Та девушка, с которой герцог встречался годом ранее в Рейнисе нынче ещё меньше проглядывалась в голубых глазах сидевший сейчас здесь. Мало кто может фактически подписывать смертный приговор без метаний и размышлений, но жажда мести, очевидно, делает такое решение в разы проще. Найтон за прошедшие годы перестал реагировать на смерть, став тем самым черствым человеком, каким он всегда считал своего отца, да что уж там – в Борромеошире зимой он устроил бойню и казнил дюжину человек, большая часть из которых могли быть совершенно невиновными, и пусть позже к нему пришло раскаянье за содеянное, тогда, в те дни, он не чувствовал никаких угрызений и сомнений. Но то были люди, чья вина заключалась лишь в том, что они оказались не в то время и не в том месте, попав под горячую руку объятого горем правителя, в отличие от Тиндейлов. Эти не скрывали свои намерения и действия а потому даже суда проводить не нужно – многие сторонники короны порадуются его смерти ничуть не меньше, нежели Мария.
- Пусть сам решит, - коротко ответил Найтон на слова жены о брате. Об отношениях Марии с братом и сестрой Андрес сколь-нибудь, но знал, однако про отношения между Мод и Артуром никогда не интересовался и сейчас явно не стоит поднимать эту тему, да и не его дело это, откровенно говоря. Приезжать в Ардор лишь затем, чтобы увидеть тень своей сестры, взглянуть в стеклянные глаза безнадежно больной королевы и запомнить её такой – не лучшее решение. Может графу Хермшира и вправду лучше сохранить в памяти сестру из прошлого, какой бы она там ни была, но она была живой, а сейчас эту женщину едва можно назвать таковой, скорее сосудом без души.
- Она наверняка не будет в восторге, - с легкой улыбкой, граничащей с ехидной, ответил Андрес, поднося край кубка к губам, - Но лучше уж так, чем давать корм стервятникам. Её мужа я назову графом Элшира, как если бы его усынови отец Беатриче, сама она вернёт себе титул графини, но на этот раз больше не сможет провернуть аналогичное апрельскому демаршу. В верности будущего мужа мы не должны сомневаться, - сделав глоток вина, герцог сделал ещё один шаг к окну. Сложно будет найти в Орллее человека, чья преданность герцогу не является демонстративной и чьи мотивы допускают не только личную выгоду, но и какую-никакую, но самоотдачу ради общих целей, но найти можно. Барон из Арвьершира, сын какого-либо влиятельного вельможи – любой сгодиться на роль мужа для вдовы, особенно учитывая, что её покойный супруг был выходцем из баронской семьи. Некоторым может показаться, что герцог чрезмерно озабочен вопросами бракосочетаний, однако браки всегда были и останутся важной составляющей политики, как внутренней, так и внешней. Эта игра в замужества напоминала шахматную доску, где каждая фигурка исполняла свою роль – где-то надо было жертвовать, выдавая хорошие партии недругам, где-то, наоборот, выигрывать. Андрес пожертвовал Джульеттой Романо, отдав её Хорнли, теперь хочет получить преимущество, выдав Беатриче за лояльного себе человека.
Впрочем, играл не один лишь герцог Орллеи – в письме Адриано содержался пассаж Кеннета, чьими словами подтвердились догадки. Его вассал и нынешний лорд-коннетабль при вероятном участии Генриха выдал старшую дочь вдовствующей графини за своего ублюдка и наверняка рассчитывает, что он займёт место графа Элшира, да так сильно этого хочет, что не постеснялся высказаться о том, кто должен решать будущее западного графства. «Король» - как много людей подразумеваются под этим словом, хотя все всегда делают вид, что король нынче и вправду один. «Корона» - более удобное слово, хотя, естественно, едва-ли золотой обруч решает чью-либо судьбу, разве что образно.
- Её взаимоотношения с мужем никогда не были секретом. Я не думаю, что мою тётку всерьёз волнует судьба Трэверса, - ответил Андрес, поворачиваясь лицом к жене. Разговор о Селинде был не менее важен, чем переговоры с Моргардом, события вокруг королевы Моргарда или вопрос с бракосочетанием Беатриче Вентури.
- Подняли бы восстание графы и бароны Орллеи, если бы меня казнили бы в Хайбрэе? – с небольшой улыбкой спросил Найтон, сделав глоток вина. До чего же противным было это моргардское вино, но лишь на вкус привыкшего к орллевинскому. Естественно, для других оно может показаться нектаром богов, однако для самого Андреса не было ничего лучше добротного сладкого вина с западных виноградников, какими бы гурманами не строили из себя остальные. Просто вкуснее, приятнее и привычнее, другое отбивает любое желание хотя бы своим отличием.
- Если казнить Трэверса, Элвершир поднимет восстание, если не казнить – Лореншир. Как бы сильно я не хотел бы добраться до истины и узнать, кто покушался на Лукрецию и её мать, прошло уже приличное количество времени и едва-ли на суде предоставят неопровержимые доказательства вины. Обвинение будет считать их достаточными, защита – косвенными или и вовсе поддельными. В способностях Селинды убеждать я никогда не сомневался. Что она тебе сказала? Что этот суд подобен публичной порки от Грациани за аннулированный брак? – улыбчиво спросил Андрес, допивая с кислым выражением лица вино из кубка.
- В любом случае, ей бояться нечего, суда над ней я не допущу. Я не хочу обогревать руки кровью родственника, как не хочу и запятнать честь нашего дома. Если во время суда всплывут какие-либо доказательства её соучастия во всём этом, я лично разберусь с ней, но не отдам свою ближайшую кровную родственницу общественному самосуду, - он поставил кубок на стол в уселся в кресло, стоящее в нескольких шагах. Отцепив от пояса ножны с мечом, герцог отложил их в сторону и вытянулся вдоль спинки.

Андрес кивнул в ответ на слова жены о муже для леди Вентури, нехотя задумавшись о кандидатурах. Ни один из нынешних графов не должен стать мужем, поскольку тогда под его властью окажутся два графства – «разделяй и властвуй» был тем принципом, по которому герцог старался строить внутреннюю политику, лишь в исключительных случаях давая кому-то из своих вассалов много власти. Грациани, когда они породнились с Найтоном, получили больше власти – Борромеошир, два графства, а с учётом богатств Лореншира эта сила уже превосходила любую другую графскую семью в Орллее. Нынче же Уорчестеры приближены к Андресу и на Артура герцог возлагает большие надежды, охотно делясь как титулами, так и полномочиями. Впрочем, Грациани тоже не должны остаться в обиде – посредничеством Его Светлости они заручаться союзом с Кьетширом, а Кьетшир и Лореншир по капиталу уступают разве что Арвьерширу. Дисбаланс будет компенсирован, со временем, а пока Грациани могут собирать плоды своей лояльности.
- Уверена? – удивленно переспросил Андрес, после чего прошёлся ладонью по спавшим растрепанным волосам, - Скорее хочет в это верить. Если вина Трэверса будет доказана, его титул будет конфискован, - добавил Найтон. Август вполне может и быть непричастным, но рисковать, оставляя графа с притязаниями на титул и мотивом мстить было бы крайне глупо. Данкворт несёт ответственность за всю свою семью и все, в свою очередь, делят почести и немилость главы семьи, как это было заведено и раньше. Все болезни начинаются с корней и коль загнили корни, ростки едва-ли дадут хороший плод.
- Судом Хельма моя вина тоже наверняка была бы доказана. Справедливость суда – такая же сказка, как и священность Церкви. Судья – человек, он по определению не может быть справедлив, он может разве что стремиться к этому. Селинда отчасти права, что на этом суде многие будут заинтересованы в обвинительном приговоре, но она так же знает, что не проводить суд нельзя – это будет равносильно плевку в лицо всем тем, кто потеряли родственников на свадьбе в Борромеошире, - иными словами, людям нужна была кровь и они готовы были пустить её кому угодно, а если не выйдет – хоть самому герцогу, вспомнив о гнусных слухах, по которым главный организатор той бойни был никто иной, как сам Андрес. Найтону тоже выгодно, если в этом вопросе будет поставлена жирная точка и будут обвиненные и осужденные, иначе до конца жизни ему предстоит собирать плоды глупых домыслов, а ведь первым плодом стала Беатриче Вентури, решившая сбежать сразу после этой бойни.
- Какая милая просьба. Оправдаю Данкворта – прикрываю родственнику, осужу – избавляюсь от конкурентов на моё место. Интересно, она тебя сочла наивной или меня глупым, - улыбчиво ответил Андрес, покачивая головой. Не первый год он знаком со своей «любимой тётушкой» и знает большинство её приёмов, как и то, что эта женщина никогда не руководствуется благими намерениями, преследуя собственные интересы, которые почти никогда не соответствуют интересам её племянника. От суда он открестился не из-за занятности или чувства такта, а именно для того, чтобы не разделять ответственность за вынесенный приговор. Обвинения в безалаберности – самое меньшее, что может герцог получить в результате этого разбирательства и такое пережить ещё можно, всё остальное вызовет очередную бурю негодования. Пусть знать друг на друга лает и выискивает мотивы у Грациани, Хорнли и прочих участников, а сюзерена оставит в покое хотя бы на пару ближайших месяцев.
- Слезу? – удивленно переспросил Найтон, - За всю жизнь не видел её слёз, даже во время похорон отца или бабушки. Но, как я уже сказал, обвинений против неё никаких не будет, зря слезу потратила, - хотелось позлорадствовать, но таки из чувства такта Андрес сдержался. Собираясь встать вслед за Марией герцог почувствовал, как пальцы её рук вонзились в плечо. Прихватив жену за руку, он заставил её присесть на своё место.
- Тебе нездоровится? – естественно, сегодняшний день принёс огромное горе и странно было бы, если бы Мория не почувствовала слабость от осознания такой гнетущей правды, что вся борьба была, по сути, напрасной, если не считать месть за умалишенную сестру. Быстрым шагом дойдя до письменного стола, Андрес налил воду из графина в кубок и вернулся обратно, протягивая воду жене:
- Выпей воды, - предложил он. Вино от головокружения никогда не помогало, да и разве можно моргардским вином помочь? Этим можно было только пытать.

- Ты не хотела мне говорить, чтобы я не оставил тебя в Авелли, - ответил Андрес, ехидно улыбаясь. Естественно, мужчина предпочёл бы не рисковать лишний раз и не брать жену в дальнее путешествие, не лишенная определенной доли риска, хоть он и понимал, что запереть Марию на девять месяцев в палаццо точно не выйдет. Новость, безусловно, очень порадовала Найтона, даже с учётом того, что ещё ничего точно не известно. Не то, чтобы ему не хватало впечатлений от отцовства – благо добра навалило за прошлый месяц, но рождение законного ребёнка, желательно сына, никогда лишним не было. Наследник укрепит непрочное положение отца и поможет своей матери быстрее завоевать расположение народа и знати, ведь рождение наследника – это основная обязанность жены любого правителя.
- Мне бы очень хотелось верить, что предположения подтвердятся, -  ответил Андрес, целуя свободную руку жены, - Волей Создателя, вскоре у нас может появиться первенец, - Найтон специально избегал слово «сын», помня о их разговоре в первую брачную ночь и о страхе Марии не оправдать ожидания супруга и родить девочку вместо сына. Естественно, сын лучше годится на роль наследника, но, если таки Орллее суждено обрести широкую автономию и жить по собственным законам, Андрес намерен изменить в том числе и законы о наследовании, как в своих интересах, так и в интересах своих вассалов. Система передачи титулов исключительно по мужской линии иногда приводит к тому, что наследовать может совершенно чужой человек, которому посчастливилось иметь на то законное право. Некоторые семьи настолько разрослись, а корни их столь глубоки, что бездетный лорд своей смертью может спровоцировать настоящую бойню за наследство, когда многочисленные, ранее неизвестные люди, предъявляют свои права на титул дальнего родственника. Женщины допущены к наследованию, но только после всех подходящих мужских кандидатур. Вертикаль должна соблюдаться, посему дочь должна наследовать раньше дяди, но после всех сыновей. У такой системы однозначно есть минусы, но есть и очевидные плюсы, так что её следует обсудить с вассалами и, возможно, Орллея станет первым краем на земле, где женщины имеют реальную возможность получить наследство отца.
- Есть ещё одна проблема, - нарадовавшись вдоволь, Андрес перешёл уже не к самым приятным новостям, - Люди, которые должны были перевезти Дариона в безопасное место, были перебиты, а самого короля похитили. Убили его или перепрятали – неизвестно, но вскоре у Изольды кончится сырье для своих зелий, и она перестанет играть роль короля Моргарда. Власть вновь перейдёт в руки лорда-регента, на сей раз другого, а Киана коронуют, как нового короля лесного королевства, - и неизвестно, как долго этот король продержится на троне. Если предлагаемые условия будут отвергнуты, результат их совместной небольшой авантюры будет весьма неприглядным, если не сказать хуже – это будет провалом. Столько стараний и такой риск, а в итоге выиграл от этого только Моргард, избежав гражданской войны и избавившись от весьма посредственного короля, который больше мешал своим присутствием, чем помогал поддерживать хрупкий мир. Остаётся только надеяться, что Изольде хватило этих недель, дабы упиться властью, а вероятная смерть Дариона и болезнь Мод послужат своеобразным отмщением за её брата, в противном случае, избежав одной гражданской войны, герцог Орллеи фактически помог развязать новую. Делиться этими мыслями с Марией он не стал, за последний месяц ей и без того пришлось вникать в чрезмерно большое количество проблем и разбираться в тех вопросах, в которых ей и не надо было бы разбираться, не став она супругой мятежного герцога. Вопрос с ведьмой по прежнему был одним из тех, которые Найтон старался избегать в беседах, ведь сама мысль о том, что они говорят о верховной ведьме целого ковена, на которую Инквизиции охотиться бы всей стаей, пугала. Докатился ли Андрес до такой жизни или же сам с радостью катился на встречу пылающего костру – вопрос на миллион.
- Завтра я хочу предложить, помимо прочего, династический брак. Селин, несмотря на своё происхождение, является официально моей сестрой и может составить партию кому-либо из Мирцеллов, если задобрить их хорошим приданым, землей и титулом. Мой дед считал, что ни один союз не может считаться крепким, если он не скреплен брачными узами, по этой причине он не расторг помолвку сына с Олуэнной Ардерн и я склонен полагаться на его мудрость. Выгодна непостоянна и когда-то она ослабевает, зато брачные узы крепче любых других, - Андрес усмехнулся, - за рядом исключений, - не самая лучшая тема для шуток, но прошло уже приличное количество времени, да и Лукреция вскоре должна обзавестись новым мужем, теперь об этом думать было куда проще и чувство вины, месяцами терзающее ранее, теперь разве что отдавалось царапинами по закаленному сердцу.