Тучи сгущались не только над Гериотом, но и над Селией. В последнее время обстоятельства складывались против неё. Мать начала хуже себя чувствовать. Очевидно, старость брала своё. Руки Мерилин стали слабее, она постоянно роняла посуду, сушеные травки и другие предметы обихода на пол. Ещё она быстро уставала и много лежала, хотя и пила свои бодрящие настойки при этом. Помощи от неё стало мало. Наоборот теперь Сеси приходилось многое брать на себя. А домашние хлопоты очень мешали её основной работе, ведь вместо того, чтобы отсыпаться днём, чтобы прекрасно выглядеть ночью, блондинка корячилась над мытьём полов или ходила собирать травки к  морскому дьяволу на кулички. Мисти оставалась более эгоистичной и предпочитала проводить время вне дома.
Селия похудела, как-то осунулась, под глазами даже залегли тёмные круги. Из-за этого она потеряла парочку клиентов.
Только вот это всё - полбеды. На  днях произошло нечто совсем уж неприятное. Кто-то был в комнате Торбьеры в "Яме" и повесил на спинку стула очень красивую накидку. От того, чтобы примерить подобную вещь, любой женщине было бы сложно удержаться. Селия же хорошо понимала, что это вряд ли чей-то бескорыстный знак внимания и расположения и оказалась права. Когда одна из её сослуживец заглянула к ней и бросилась к изящной тряпочке, блондинка не стала возражать позволила и примерить и вовсе забрать понравившуюся вещь насовсем. Джасинта скончалась под утро, её клиент – тоже. Бедная глупая девочка, совсем молоденькая. Селии было её жаль, но вины за собой она не ощущала. Надо быть умнее, осмотрительнее. Когда Торбьера сама была моложе, глупила, попадала в переделки и, когда подобное случалось, она могла и винить только себя. Без ошибок и вкус у жизни не тот. Почему здесь должно быть иначе?
Сей случай мог означать лишь одно, у Сеси есть враг или враги, которые серьёзно настроены и заинтересованы в том, чтобы её убрать. Вот этот факт занимал мысли ночной бабочки в куда большей степени. Своя шкура дороже. Женщина старалась проявлять осторожность, украдкой вглядывалась в лица, подслушивала разговоры. Намёков не было. Пару раз «Дружище» проводил её домой. Никто не пытался напасть, но это не успокаивало. Селия в любой момент готова была выхватить кинжал.
Всё случилось внезапно. Посреди белого дня!
Торбьера находилась на местном рынке. Мать потребовала супа из наисвежайшей рыбы. Кругом было полно народа, торгаши, крестьяне, морской сброд. И это великое множество пар глаз не заметило или не захотело заметить, как её схватили сзади, зажав ладонью рот, и шустро затащили в проулок меж домами. Корзина с рыбой осталась валяться на земле. Тут же откуда ни возьмись на лёгкую добычу  кинулись две кошки и один попрошайка, каждый пытался урвать кусок побольше.
Торбьера пинала ногами обидчика. Дохлый номер. В конце концов, ей удалось вынуть  свой кинжал и воткнуть в бок неизвестного. Но тот не закричал и не ослабил хватки. Он поднёс к лицу Селии тряпицу с сильным запахом, от чего она отключилась. Это было уж совсем не честно. И почему он не сделал этого с самого начала? Предполагал, что столкнулся с совсем уж лёгкой добычей.
Неизвестно через какое время Торбьера проснулась в непонятном помещении, походившем на кухню или столовую. Блондинка лежала на столе, возможно, обеденном, туго связанная по рукам и ногам. Вокруг стола были в странной форме расставлены свечи, что пугало не на шутку.  Зачем это всё? Что означает?
Сквозь полумрак проступило женское лицо. Лицо заклятой подруги - "Лисицы". Стройная брюнетка была прозвана так именно за присущую ей хитрость, а не за какие-либо внешние сходства с данным зверем.
Когда-то они с Сеси действительно были очень близки, но несколько лет назад всё изменилось. Торбьера так до конца и не понимала почему, с чем именно стоило связать охлаждение в их отношениях. Это могла быть любая мелочь, наверно… Они же женщины.
– Ты? – Шепнула Селия.
Лисица, настоящее имя которой было Ессения, приблизилась к женщине вплотную, наклонилась к ней, заглянула в глаза и вкрадчиво заговорила.
– Конечно я, милая. Ты могла бы догадаться, будь поумнее. Но я здесь не одна. В одиночку и одной хитростью разделаться у меня с тобой не вышло. Мне даже жаль тебя. Ведь от того же яда смерть была бы куда легче. Теперь придётся по-плохому.
– Ты подготовила её сестра?! – Раздался мужской бас из соседней комнаты.
– Уже заканчиваю, брат мой! – Возвестила Ессения.
Сел была в шоке.
– Ты никогда не говорила, что у тебя есть брат. Что вообще есть какая-то семья…  Я думала ты сирота.
– Глупенькая Селия. Семьи бывают разные и братья – тоже. Этот названный. Мы верим с ним в одни и те же истины. По крайней мере он думает так. К слову, моих таких «братьев» тут трое. Они, как бы это сказать, сектанты. У них собственные убеждения касательно богов, добра и зла и всего такого прочего. Я вникла лишь в азы, но этого достаточно, чтобы направить их праведный гнев на тех, кто мне неугоден. И ты, к сожалению, Сеси, одна из такого списка. Они не любят ведьм, считают их вселенским злом. Я сказала им, что ты ведьма.
– Но я не колдую! Я не умею, ты прекрасно это знаешь! Ты соврала, как всегда любишь делать! – Запротестовала блондинка.
– А соврала ли? Ты и есть ведьма и колдовство тут совсем не при чём. Ты должна заплатить за это.
В эту секунду в комнату вошли трое мужчин. Выглядели они странно, непривычно. В общем – не как пираты. Более цивильно что ли. Сложно описать. Но вот в глазах их горел тот же недобрый огонёк, что и у морских головорезов в момент нападения на чужие корабли или в момент яростной стычки промеж собой. Селии стало совсем страшно. В руке у каждого и у «Лисицы» тоже было по ножу. Ждать, что ими они перережут верёвки, сковывающие её действия, было глупо. Эти четверо окружили стол, взялись за руки и что-то пробормотали.
– Ты первая, сестра!
Ессения вонзила нож в руку Селии. Боль ударила в голову блондинки. Ужасная мука. Лезвие рвало кожу от плеча и вниз.
– Не надо!
– Молчи, ведьма! Ты оскорбляешь этот мир своим существованием!
Затем последовали удар по лицу и кляп в рот.
Теперь они резали её вчетвером, оставляли глубокие раны в основном на спине. Кровь и слёзы текли рекой. Но почему она ещё не умерла? 
Ответ пришёл позже. Главный сектант сделал рукой знак стоп.
– Теперь мы отпустим тебя, и пусть небо решает, жить тебе или нет. Если выживешь, значит, невинна и благодари судьбу. Если умрёшь, то мы лишь помогли справедливому суду.
Удобная, однако, позиция для тех, кто безжалостно искромсал чужую плоть.
Ей дали уйти. Обессиленную выпихнули на улицу и захлопнули дверь.
Её не хотели убивать так просто, желали именно помучить, увидеть её боль, услышать её крик.
Кровь не останавливалась. Девица едва переставляла ноги, но шла. Лишь бы добраться до дома. Мать что-нибудь придумает, она поможет. Она-то настоящая ведьма в отличии от Сеси. Пустым взглядом Торбьера смотрела сквозь людей на улице. Никто не пытался ей помочь. Кажется, кто-то даже отскочил от неё в ужасе. Равнодушие - это норма. Норма для всех.
Только не смей умирать! Не смей умирать, Селия! Ты не умрешь! Ты должна выжить хотя бы, чтобы отомстить!   - Твердила она, чтобы не потерять сознания.
В ту пору Торбьера ещё не знала, что, также как и Вергилий,  унаследовала магический дар от Мерилин, и что такие отчаянные мысли и желания действительно спасают ей жизнь, не дают душе покинуть тело.
Она не знала этого, падая кому-то под ноги без чувств на землю, что сразу окрасилась в красный под её изможденным телом.

Отредактировано Selya Torbiera (2017-07-23 22:36:07)

Какое-то время Селия пребывала в полной темноте. Мрак окутал её густым слоем, принял в свои объятия, позволяя выпасть из реальности, не ощущать ничего. Она не знала продолжает ли валяться на земле тряпичной куклой или же нежится в мягкой постели под пуховым одеялом. Ни голода, ни жажды, ни страха, а главное не было телесных мук.
Однако в какой-то момент женщину что-то вышибло из состояния абсолютного покоя, вне пространства и времени. Тогда боль пронзила тело с новой силой. Торбьера не поняла где находится, что происходит вокруг, её лишь протрясло, она невнятно стонала и вновь впала в беспамятство. Только теперь оно было уже не полностью чёрным. Появлялись цветные пятна. Какие-то невнятные видения. Сеси то летала, то становилась водой и текла, то была цветком, обдуваемым ветром. Потом она всё же стала собой, но эта деформация обратилась кошмаром. Её окружали лица. Злые и очень злые. Умершие по разным причинам шлюхи, сгинувшие давным-давно клиенты. Потом проявились искажённые образы её мучителей. Ярко и правдиво Селия видела лишь лицо Ессении. Мужчны же, резавшие её имели разные головы. У одного была козлиная, у второго - свиная, у третьего-бычья. Они выглядели как злобные мифические существа какого-то низшего порядка, и они снова резали её вдоль и поперёк, а ещё шипели и смеялись, бормотали, плясали вокруг, раздевались по пояс, били себя в грудь, выли. В общем-чего только они ни делали. Эта свистопляска продолжалась целую вечность. И тут её снова резанули да так, что она взвизгнула в голос и очнулась, наконец.
В нос ударила смесь из запахов. Кровь, травы, что-то ещё. Селия чувствовала, как ломит всё тело, как до сих пор горит израненная спина. Не способная толком пошевелиться, женщина попыталась хотя бы облизать губы, но слюны не было, сухой язык лишь поцарапался о покрывшиеся жёсткой корочкой губы. В глазах было как-то мутно. Но Торбьера поняла уже краешком сознания, что находится не дома и не в "Яме", но, хвала богам, она и не на улице.
-Спящая красавица пробудилась? - послышался незнакомый мужской голос.
Селия испугалась, встрепенулась, резко попыталась подняться, но не сумела. Голову , руки и ноги будто молнией пронзило. Тут впору было бы пустить слезу, но, кажется, это было невозможно. Организму не хватало жидкости и на слёзы ничего не осталось.
Дёргаться было глупо, но Торбьера попросту испугалась, что вновь оказалась в руках злодеев и сейчас продолжаться издевательства, сработал инстинкт "беги, спасайся". Без сил ночная бабочка рухнула обратно. Оставалось надеется, что она не среди врагов. Но, кто знает?  Мужчина, сидевший в углу был ей не знаком. Она не встречала его ни на улицах, ни в борделе.
Очередной чужеземец, каких тут, в общем, много? Впору начинать их бояться, не смотря на то, что платят они иной раз приличные суммы за услуги. Только сейчас ей никуда не деться, не важно друг это или злодей. Так что её просьба будет резонной.
- Воды... пожалуйста... или прирежьте уже насмерть... - Тихо прохрипела она. Собственный голос казался ей чужим.

Живительная влага, сначала капля, затем целая струя смочила губы. Ощущение будто в пустыне наконец пошёл дождь. Кто же знал, что так когда-нибудь захочется простой воды, а не каких-то изысков. Женщина засыхала без неё как рыба, выброшенная на берег под палящее солнце. Струйка принесла Селии некоторое облегчение, охладила её жаркое дыхание, и всё же не избавила от навязчивой боли. Зря блондинка так резко подорвалась с ложа, ой зря. И это ей ещё поставили в укор. Он зашивал её? Интересно как это выглядело, интересно чем...  А главное почему за это взялся?
Незнакомец что-то говорил. Часть слов проскальзовала мимо разумения, но суть улавливалась. Впрочем, ничего он не сказал такого, чего она не знала сама. Да её порезали ради того чтобы порезать, чтоб истекла кровью. Это и так понятно было, иначе на кой членовредителям отпускать её восвояси? Они могли её запросто пришибить, ведь у Сеси даже средств самозащиты к тому времени уже не было. Любопытно, кстати, кинжальчик, что она воткнула в бок обидчику, хоть как-то подействовал тогда? Она ведь была уверенна, что попала в мягкое. Наверно, ранила незначительно и только. А вот оружие жалко. Теперь не вернёшь.
Торбьера ничего не ответила на счёт удачи, это слово казалось ей глупым в данном случае. Удача - это когда ты находишь сундук с золотыми монетами, когда подфартит с хорошим клиентом. А это не удача... что-то иное. Ну да ей сейчас было не до философии.
- Странно, что кто-то мог так обращаться с красивой женщиной
И снова смешно, только мускулы лица не двигаются, саркастичную улыбку не вымучить. Самых красивых как раз убивают в первую очередь, а дурнушки живут себе спокойно, ибо их отказы не бьют так по самолюбию и никому из, мнящих себя красотками они не мешают. Может поэтому столько страшных детей шастает кругом? На ком только ни женятся, кого только ни...ну ладно.
Да он вообще бывал в Тильских борделях? Там поколачивают кого угодно за что угодно, если не в духе. А там каждый день кто-нибудь не в духе. Но бить-колотить - это одно, другое-резать, конечно, да ещё и с фантазией.
Дальше хлеще. Мужчина присел рядом и уложив себе на колени голову Селии начал поглаживать её волосы. Он видать с кошкой меня перепутал. Я и похожа на драную кошку сейчас, чего уж там. Удивительная и подозрительная доброта от незнамо кого, но не отпихнёшь. Кроме того от манипуляций мужчины становилось на удивление легче. Бьющийся в ранах огонь понемногу стихал. Кажется, она снова может говорить, может наконец хоть на что-то высказать своё мнение и спросить то, что интересует её. Но сначала нужно ещё попить.
- Ещё...воды...пожалуйста...жарко - попросила Торбьера. Оросило губы, она открыла рот навстречу струе, посмаковала, прокашлялась и заговорила.
- Они объявили меня ведьмой...кхе...эти...кхе...странные личности. Связали... руки...ноги. Трое мужчин...кхе...не отсюда...наверно...кхе...не уверенна...не видела раньше...кхе...как и тебя.  С ними девка...её я знаю...она...кхе...натравила...кхе. Зачем-то...Она шлюха... А я не ведьма...  Кхе-кхе-кхе
Селия сильно закашлялась, буквально захлебнулась в этом давящем кашле, аж глаза из орбит чуть не выскочили.

- Кхе-кхе-кхе...
До боли в груди, до изнеможения. Лёгкие чуть не выпрыгнули. Откуда взяться настолько страшному кашлю? В жизни такого не ведала. Простудой не страдала, от табака не задыхалась, на пыльцу не реагировала. А тут на тебе, развезло как прожженного старого курильщика. Селия сама себе была противна. Изрезана, зашита, вокруг валяются окровавленные тряпки. Мерзко. Неприкрытая действительность. Женщина словно разваливалась на кусочки. И лишь этот неизвестный не давал ей сейчас рассыпаться окончательно. Так заботливо по головке ее гладила лишь мать и то в глубоком детстве. В памяти едва проскакивали такие моменты, полузатертыми тенями. На мгновение вспыхнула мысль, что так касаться мог бы любящий отец, которого у неё никогда не было и не будет. Брат приливами бескорыстной нежности не страдал, корыстной, впрочем, тоже.
Но мужчина по возрасту ей в отцы не годился, так что фантазия бредовая.
Припадок кончился также внезапно как начался. В горле перестало першить. Этим надо было воспользоваться для разговора, а то вдруг опять накатит. Хорошо ещё нет тошноты, а то вообще бы "красота неописуемая".
-Ты сказала, что знаешь шлюху, которая натравила на тебя убийц
- Так и есть. Тут ошибиться невозможно. Раньше я не понимала почему она резко изменилась. А теперь, кажется, понимаю.
Что-то она употребляет. Дурманящее. Странно, что я не догадывалась. Впрочем, к чему я тебе всё это говорю? Мы ведь даже незнакомы. Или почти... Если подумать этот человек видел её хуже, чем обнажённой (что, кстати, тоже иногда не повод для знакомства), ободранной и беспомощной.
У тебя есть влиятельные друзья или люди, которые смогли бы тебя защитить?
Горькая усмешка. Вопрос задевал за живое.
- Не представляешь как часто меня об этом спрашивали те, кто реально могли  бы сами быть такими людьми. Только этим всё и кончается. Притворной заботой. Всем что-то нужно, иногда это что-то заключается лишь в том, чтобы казаться другим лучше, чем есть на самом деле...
Сообщение, что за ней могут прийти вновь покоробило. Те "звери", кажется, обронили, что она выживет, если невиновна. Неужели возникнет необходимость повторной проверки? Хотя, от умалишённых фанатиков,  одурманенных травками можно ожидать любых выходок.
А он значит теперь боится, что приютил того, за кем могут явиться? Ожидаемо...
- Так выстави меня, раз опасаешься. - Бросила Селия равнодушно.
Вдруг они идут уже по кровавому следу. Я уйду. Мне всё равно где умирать. Может дойду до города и спрячусь где-нибудь или наоборот скроюсь далеко на болотах. Мы ведь, надеюсь, на Тильской земле. А если так, то я в любом случае обзаведусь новой проблемой. Не сегодня, так завтра.
Отчего вдруг на неё навалилась такая апатия ко всему, в том числе к собственной жизни?

Отредактировано Selya Torbiera (2017-07-26 01:43:02)

Мне показалось, что об этом тревожишься ты. Я вот даже не знаю где я сама, могут ли они знать лучше?
Похоже было, что она находится в каком-то временном пристанище, где только вещи первой необходимости. Аскетично. Да и сам мужчина выглядел, мягко скажем, путником, так что его слова о странствиях вполне правдиво укладывались в сей образ. Но можно ли ему слепо доверять, хоть он и утверждает, что спас ей в сущности жизнь? Проверено опытным путём, что доверять нельзя почти никому, даже самым близким людям. За то что размякаешь, расслабляешься потом дорого платишь.

Я бы назвала своё имя, но вряд ли ты ответно назовешь собственное настоящее имя, тем более женщине, за которой, вполне вероятно, ведётся охота. Вдруг меня поймают, свяжут, начнут пытать, спросят кто меня вылечил и я сломаюсь, выдам тебя. Им это не понравится. А у этих психов неизвестно, что в голове. Может им не только так называемых ведьм подавай. Неразумно... И этого я просить не стану. Но я благодарна тебе, действительно благодарна, кто бы ты ни был, за то что не прошёл мимо, как многие в тот злосчастный час.
Селия перестала дёргаться, как и велел Камал. Стоит уважить его труд. Он, наверно,  неплохой человек,  сведущий в том же ремесле, что и Мерилин. К тому же, если Торбьера выкарабкается, глубокие шрамы на спине шарма ей не прибавят. Мать может тут чем-то помочь, но учитывая её нынешнее состояние, серьёзных результатов лучше не ждать. Тут в голову Торбьеры закралась тревожная мысль. Мать...вот уж кто являлся действительно ведьмой. А что, если "Лисица" натравила своих умалишённых "братьев" и на неё? Что если случилось непоправимое, пока я тут валяюсь, неизвестно сколько, и мне уже не к кому возвращаться? То, что Мерилин занимается травками, зельями и магическим целительством особо и тайной не являлось. Сколько страждущих людей побывало в их домике за многие годы? По пальцам рук и ног не сосчитать. В основном они своё здоровье деньгами оплачивали, а услуги были мелкими, вроде постоянных скидок на какие-нибудь продукты и тому подобное. Пираты же не всегда церемонились. Беспардонно они могли требовать себе лечения лишь за то, что не разворотят к морскому дьяволу всё вокруг. Может потому, что лекарь женщина к ней и отношение другое? Просто пользоваться...
Селия внимала рассказу о убийце заинтересованно. Не то, чтоб она сама была кровожадной и просто ждала всю жизнь момента прибегнуть к таким методам, но случай был исключительный. Надо обезопасить и себя и свою семью.
Подожди минуточку, что-то я не поняла. Если ты его вылечил и у него перед тобой должок, то почему же тогда ему ещё и придётся заплатить при этом? Ведь если ты попросишь его убить моих врагов, то должна я буду тебе, а не ему. Не проще ли нам сторговаться, раз тебе всё равно ни к чему его способности? Он же в свою очередь, должен будет сделать это для тебя абсолютно бесплатно. Или это и есть так называемая людская доброта и благодарность, о которой ты твердишь мне. Впрочем, может ты предлагаешь мне напрямую встретиться с ним и сговариваться о цене? Не разозлиться ли он, что ты занимаешься таким сводничеством?

Что теперь на попятную? Так задумался. Брови хмурит. Так и знала, что "доброты" на всё не хватит.
Ответный взгляд женщины был испытующим. Решиться ли или жаба задавит? Всё же на дальнейшую помощь блондинка не слишком рассчитывала. Это может он и не задумываясь ляпнул, что самому услуги убийц не нужны, а теперь размышляет, что не так уж плохо иметь подобного должника.
Но дальнейшие действия лекаря напугали Селию. Камал достал иглу и стал вертеть ею и так и сяк. Ночная бабочка следила за его руками, затаив дыхание, как завороженная.
Оказывается у неё появилась паника перед острыми предметами. Наверно, в данный момент это и не удивительно. Колющие, режущие, кровь... Опять нужна её кровь?..Бррр... Нет, она не хочет снова. Всю пережитое намедни всплыло, вновь стало ярким и реальным.
Торбьера всё-таки встрепенулась, вопреки всем былым указаниям, быстро приподнялась на руках и забилась в угол своей лежанки, хотя все эти движения причиняли ей не малую боль. Только волна внезапного страха оказалась сильнее всех других обстоятельств. Это будто тебя подхватило течением и понесло, сопротивляться невозможно.
- Что ты задумал?! Зачем тебе игла?! Что за обычай такой?! Ты хочешь пустить мне кровь?! Мало её и так пролилось?! А может те, кто меня исполосовал тоже из твоих краёв?! Любите резать, колоть и потом зашивать?! По любому поводу! Развлечение! Клятва, свадьба, похороны, праздники, не важно?!
Руки тряслись, губы дрожали, а голос  срывался на истерический крик. Уж слишком суровым стало лицо её спасителя, оно показалось ей даже угрожающим. - Ничего не скажу, не скажу, не скажу!!!
Ужас пульсировал в голове и не давал ей услышать все дальнейшие слова Камала. Это была настоящая истерика. Не вполне оправданная, но в истериках глупо искать логику. Селия взирала из угла диким загнанным зверем. Мужчина говорил что-то ещё, но она не хотела слушать и затыкала уши руками, выдыхая слово "нет". Паническая атака должна отступить, прежде чем Торбьера снова сможет адекватно воспринимать окружающую обстановку и ситуацию. Сейчас он вновь на столе, связанная и беспомощная.

Помутневший рассудок превратил Камала из доброжелателя в лютого врага. Женщина выкидывала вперёд руки,чтобы защититься от любого действия, отпихивала его, хотя силёнок у неё сейчас на это было чуть. Как на зло под рукой не имелось ничего, чтобы кинуть в мужчину и оглушить его на время. Он всё же до неё добрался, в руках лекаря Торбьере виделся  нож, которого не существовало на самом деле.
- Не трогай меня! - Орала она как сумасшедшая. - Убери свои лапы! Живой не дамся! Мёртвой -тоже!
Крику от Селии было, безусловно, больше чем вреда. Если она кому и делала хуже, то только себе. Боль пронзает её спину, возникает чувство, что что-то там разрывается, что спина становится мокрой, не от пота или воды.
В этот самый момент женщина получает по носу и жмурится от неприятного ощущения. Этого было достаточно, чтобы она перестала на мгновение пихаться и шуметь. Хлоп-хлоп - уже удары по щекам, довольно сильные, ощутимые, но возвращающие в реальный мир из морока.
Она снова на лежанке, а не на каком не на столе. Свободная, но испуганная и окровавленная. Камал же орёт на неё, злобно, как на преступницу или как... или как на шлюху, что уж там. Мужчина разъярён, груб, слов не подбирает, походя сейчас на худшие образчики её клиентов. Хочется  съёжится под этим натиском, стать маленькой-маленькой, незаметной, забиться в угол и сидеть,чтоб никто не тронул. На глазах даже слёзы навернулись.
Зачем он только вытащил эту иголку проклятую? Неужели нельзя было как-нибудь без неё?
Он мог бы догадаться, что для таких вещичек время не подходящее. Дал бы бумажонку  какую лучше, где все условия были бы прописаны. Она бы крестик там поставила, чтоль. Хотя, может он и не грамотен.
Ну что я виновата разве? Я не хотела,оно всё само. Тоже мне добрый спаситель...Вот и этот истинное лицо показал. Надо, наверно, от меня что-то, как всем и как всегда. А я-сука такая что-то не так сделала и плевать, что неосознанно. Тоже мне лекарь. У мамки моей пациентов с истерикой, конечно, тоже по щекам успокаивали, но потом не кричали.
- Проваливай из моей пещеры, раз жить не хочется. - Стало точкой.
- Ну и уйду! - Заявила Селия.
Теперь оставаться, извиняться за припадок и просить о помощи гордость не позволяла. В конце концов, он ударил и накричал  на неё не заслуженно.
- Я тебя ни о чём не просила, мог бы не тратить на меня своё время и жрать сколько влезет!
Взгляд ночной бабочки наполнился презрением. Пусть она сейчас сдохнет, но не от унижений!
Торбьера начала подниматься, чтобы удалиться поскорее из убежища грубияна. С трудом она теперь стояла в полный рост, ощущая как снова трещит по швам зашитая намедни спина. Из одежды одни бинты, да прихваченная с лежанки тряпица. За кого её примут в таком виде на улицах города? За заразную девку, скрывающую страшные гнойники под бинтами, не иначе. Так может оно и лучше, не пристанут зато. Платье-то небось разодранное сожгли уже или его остатки.
Вот так медленно она стала продвигаться к выходу из пещеры, кряхтя, стиснув зубы, молча.
Пошёл он на! - Стучало в голове. Пусть сидит себе в своей пещере трус, оборванец, хамло подзаборное!

Шаг, ещё шаг, ещё шаг. Отдых. Снова шаг, шаг поменьше, постоим, по изучаем неровности пещеры. Дальше раз-два, раз-два, левой-правой, правой-левой. Отдышаться. И это она ещё половины пути не прошла, хотя расстояние от лежанки до выхода было совсем не большим. Когда она до города доберётся с такими темпами? Через месяц? Но отступать теперь некуда. Камал не звал её назад, он вообще словно забыл о её существовании и сидел,застыв в замысловатой позе. Когда Селия единожды обернулась, лекарь смотрел куда-то вбок, хотя ей казалось, что спиной она всё же чувствовала его взгляд.
- Сволочь бесчувственная...
Мысленно плюнула ему в харю и дальше себе поплелась, превозмогая болевые ощущения. В какое-то мгновение Торбьера качнулась - голова слегка закружилась, и всё же женщина устояла на ногах. Сильная, гордая, независимая, только котика на руках не хватает, разве что. И вот она уже у выхода, глубоко вздохнула и собиралась выйти наружу, как какой-то юноша возник прямо перед ней невесть откуда. Селия не знала как и реагировать, она не подозревала, что Камал был не один. А ведь минут десять назад заливал, что одного лекаря и женщины против троих мало будет. Что же он паренька не упомянул даже, тот выглядел в принципе довольно крепким для своих лет. Мог бы на что-то сгодиться. Ночная бабочка ожидала чего угодно, новой порции ора на себя, например, но юноша заговорил с ней мягко. Впрочем, как и Камал, по-началу, поэтому блондинка с сомнением уставилась на юнца. Он её остановить пытается? А для чего? На кой она сдалась им всё ж таки? Плечо подставляет... Селия вновь обернулась на Камала, но тому по-прежнему было будто пофиг на всё происходящее. Блондинка не спешила принять помощь юнца, пока тот не прошептал ей несколько слов. Женщина смягчилась. Что же, может она погорячилась и лекарь погорячился? Все поспешили с выводами друг о друге. Душу разрывали сомнения.
Но всё же в итоге Селия доверилась молодому человеку и тот медленно и аккуратно довёл её обратно к лежанке. Она действительно не добралась бы до родного дома в нынешнем состоянии, хоть и не хотела в этом признаться даже самой себе. Если примешь истину, что слаба, слабой и будешь - так?
Только вот по отношению к Камалу у Селии возникло странное желание чем-то досадить или попросту обескуражить, как он её своим криком и хлопаньем по лицу. Поэтому когда они поравнялись с сидящим неподвижно лекарем. Торбьера выкинула трюк.
- Спасибо тебе за всё, добрый человек,- произнесла она и, внезапно наклонившись, поцеловала Камала в губы, надеясь увидеть затем его растерянное лицо и сказать, что примерно тоже самое почувствовала, когда на неё внезапно накричали.

Отредактировано Selya Torbiera (2017-07-30 21:27:01)

Это был самый болезненный поцелуй в жизни Торбьеры. Интересно, сделала бы она что-то такое платно, зная, что это причинит ей такие страдания. Выходит поцелуй действительно представлял собой ценность в качестве благодарности, если подумать, а ведь женщина всего лишь желала так проявить свою вредность. В принципе, Селии даже понравился вкус губ её спасителя, если бы ситуация была немного иной, она бы повторила и, может быть, не раз.
Лекарь заметно смягчился. Всё же он мужчина, а мужчину немного приласкай, подобреет, если конечно не совсем конченый отморозок, для которого удовольствие лишь одно - разрушение всего и вся. Такой добрый и извиняющийся Камал Селии нравился намного больше. Ей стразу стало уютнее и спокойнее в этой чужой пещере, неизвестно где находящейся. Женщина не стала сопротивляться призыву занять место подле лекаря,ей снова требовалось его вмешательство, она это понимала, ощущая слабость от новой потери крови. Глупая паника прошла и хоть бы никогда не возвращалась. Торбьера сама терпеть не могла истеричек, а тут буквально уподобилась им. Фу, как противно. Она послушна уселась так, чтобы Камал мог свободно заняться её ранами.
- И ты меня прости, меня внезапно посетило жуткое видение, словно я опять в лапах этих нелюдей. Мне было очень страшно тогда. Я не могла их ни остановить ни закричать, они вонзали и вонзали острия ножей в мою плоть. Не знаю почему я так отреагировала на обычную иголку, пускай она у тебя и длинная. Я обрушила на тебя всё не выкричанное там...
Блондинка ощущала как её  освобождают от лишних бинтов, как уязвима на воздухе израненная плоть, как струйка крови течет вниз по коже, более не сдерживаемая и не впитываемая перевязкой. Морщась и постанывая от манипуляций Камала, женщина продолжала говорить, отвлекаясь на беседу, было легче терпеть всё это.
Сейчас-то я понимаю, что ею ничего страшного ты бы мне не сделал. По крайней мере, это была бы лишь бледная тень, лишь тысячная доля того, что я уже испытала. Если только ты не собирался выколоть мне глаз. Тогда я, конечно, против. Возможно, я готова дать клятву, когда ты закончишь с моей спиной. Только не обессудь, коли снова забьюсь в страхе, как припадочная. Криком ты выдернул меня из забытья, но, знаешь, что мне показалось?
Торбьера слегка повернула голову назад, чтобы хоть боковым зрением видеть мужчину и его реакции.
- Что ты не совсем тот за кого себя выдаешь. В тебе таится кто-то больший, чем просто путешествующий лекарь из другой страны. И кто твой спутник? Сначала я думала, что ты здесь один.