Интересно почему юнца выставляли из убежища. Он обходил дозором вокруг пещеры? Как верный беспрекословный пёс? Наверно, так и выглядит слепая преданность. Эти двое понимали друг друга без слов?
Да, к сожалению, ты ошибаешься. У меня нет никакой силы. Была бы, может, и жизнь сложилась совершенно иначе, я занималась иным ремеслом, не боясь остаться без денег. В лекарском деле я знаю в основном элементарные вещи. Мать умеет многое, но ей есть кого учить. Все её надежды на моего младшего братца. Вот только он уж больно эгоистичен для целителя. Твой ученик молча следует за тобой и впитывает знания, как я погляжу. Мой же брат ведёт себя куда более нагло и заносчиво в большинстве случаев. Наверно, ты через меня как-то чувствуешь колдовскую энергию моих родичей или что-то вроде того. Кровная связь... Мне уже говорили про какую-то одарённость раньше. Но если бы она была, мать давно бы уже приметила и сказала бы мне об этом, но она молчит. Значит ничего такого во мне нет и толку от меня ноль. Допускать вероятность того, что Мерилин чего-то не договаривает, Торбьере попросту не хотелось. Разве могла бы родня мать с ней так подло поступить? Немыслимо...Немыслимо ли?

Камал выглядел смущенным от прикосновений Селии, что казалось ей даже милым и трогательным, ведь она уже не добивалась такой реакции намеренно. Блондинка улыбнулась ему уголками губ.
- Теперь я не могу совсем уж не беспокоится о человеке, который спас мне жизнь, вынес мою истерику и  оказался ко всему прочему колдуном, иначе чувствую себя виноватой. Я постараюсь ограничить движения и делать всё, что ты скажешь. Но тебе тоже стоит отдохнуть, ты потратил на меня много сил. Я тут поразмышляла. Ты просил меня назвать своё имя... Что же, раз ты немного рассказал мне о себе, то и мне не так страшно назваться. Меня зовут Селия Торбьера. Найти меня можно обычно в увеселительном заведении под названием "Яма" оттуда же та самая Есения по прозвищу "Лисица", благодаря которой я сижу теперь в твоём убежище и зализываю раны. Мы были с ней подругами когда-то. Ровно до той поры когда я перестала одалживать ей крупные суммы денег. С каждым разом её аппетиты всё росли и росли. Мне это надоело. Я не знала зачем ей такие суммы. Полагаю, что как раз для того, чтобы покупать какие-то дурманящие порошочки или что-то в таком духе. С тех пор мы не общались. Недавно меня пытались отравить, но промахнулись с жертвой. Вот и избрали иной способ расправы. Теперь же я боюсь не только за себя, но и за мать и даже за несносного братца. Лисица знает, где мой дом. Его расположение не такой уж секрет. Кто знает, что может произойти. Всё же мне придётся попросить тебя о помощи и принять на себя те обязательства, что предусматривает клятва, которую ты хотел с меня взять. Попробую стерпеть вид иглы, если что, пусть твой ученик снова придёт сюда и меня подержит, чтобы не рвалась убежать прочь. Но прежде, чем всё это произойдёт могу и я узнать твоё имя? Сложно обращаться лишь словами "ты" или "добрый человек" и как-то не правильно.

Отредактировано Selya Torbiera (2017-08-02 20:24:01)

Острие иглы вновь блеснуло в руке лекаря. Но теперь Торбьера была к этому готова, помощь ученика лекаря, чтоб придержал, не потребуется. На лбу выступили капельки пота и лицо немного побелело. Однако она справилась, не закричала, не начала размахивать руками, изображая мельницу. Лишь закусила губу и затем нервно сглотнула, по телу шла лёгкая дрожь и не только перед иголкой. Клясться перед богами душей и кровью - дело серьезное. Какое наказание может постигнуть не сдержавшего обещания? Смерть? Просто проклятье? Уничтожение не только тела, но и самой души и вечное небытие? Или же все это не более формального ритуала, направленного как раз на запугивание и искусственное придание значимости происходящему? И все же мужчина был настоящим магом. Его слова имели куда большую силу, чем слова обычного человека. Если бы не страх быть убитой, не страх, что навредят родным, она бы отступилась. Эгоизм эгоизмом, но есть какие-то базовые ценности. Инстинкт защищать своё гнездо заставил её повторять слова за Камалом.
-Клянусь именем Мариса, клянусь именем Сейлы, именем Сола и именем Ангии, что не нарушу клятвы, данной здесь и сейчас, что бы от меня не потребовалось. Клянусь жизнью и посмертием, что не забуду клятвы и не откажусь от нее. Клянусь тебе, Наннош. Торбьера зажмурилась в ожидании укола, когда игла опасно щекотала кожу её пальчика.
Назад пути теперь нет. Она обзавелась новым долгом. Вряд ли с этим мужчиной можно будет расплатиться натурой, а жаль... Так было бы намного проще, привычней и приятней.  Он скрывал что-то ещё, этот Наннош, если он вообще назвал истинное имя. Не заключают люди подобных соглашений по доброте душевной, возможно, выгоды лекарь получал куда больше, чем могла себе представить Селия. Она понимала, что сделка эта может оказаться непосильной ношей, неизвестно чем обернётся вообще, только другого выхода у неё всё равно не имелось. Кто спасёт её? Кто спасёт мать? Вергилий?  О да... Этот мелкий говнюк спрячется за чью-то юбку скорее. Его и так где-то носит вечно. Себе на уме. Да и потом не такой уж он мощной физической комплекции, чтобы внушать какой-то страх недоброжелателям. В общем - гиблое было бы дело. Не сказать, что Торбьера ощутила сильную боль. Страха было куда больше перед маленьким орудием лекаря.
- Что теперь? Сколько дней мне оставаться здесь? И как я узнаю, что мои обидчики мертвы? Нужны ли от меня ещё какие-то сведения, чтобы помочь быстрее управиться с этим делом?
В тайне Селия одновременно и хотела и боялась того, что ей принесут отрубленную голову Есении. С одной стороны это был бы сладкий вкус мести, с другой - ужас от того, что стало с бывшей подругой.

Отредактировано Selya Torbiera (2017-08-03 02:12:20)

Вообще-то Селия полагала, что ей поранят всего один пальчик, но оказывается клятва требовала всей пятерни. Они с Камалом соединили свои ладони, ощущения при этом были какие-то странные. Пальцы словно покалывало, но уже изнутри, так текла некая энергия, объединяя нерушимой клятвой убийцу и ночную бабочку. Нахлынувший было страх исчез теперь без следа, наоборот пришёл долгожданный покой. Затем обещание, дающее надежду, что всё будет хорошо и эти мерзавцы никогда больше не обидят её и не тронут пальцем её семью, пальцев попросту у них для этого не останется.
- Я должна быть здесь целую неделю совсем одна? - Удивилась Торбьера.
- Но мне будет страшно и неуютно одной... Может...? - Но по взгляду своего спасителя Селия поняла,что никаких может не будет.
- Хорошо,я буду отдыхать, как ты велишь.
Мужчина покинул её, Торбьера осталась наедине со своими мыслями. Долго думать она их не могла и вскоре провалилась в сон.
Спала она целые сутки и пробудилась лишь через день на утро. На удивление женщина чувствовала себя очень даже хорошо. Острая боль притупилась. Селия могла вполне свободно передвигаться по пещере, не испытывая сильного дискомфорта и не беспокоясь, что вновь разойдутся швы на спине. Еды и впрямь было достаточно, хоть харчи эти и были самыми незамысловатыми, не до того, чтобы привередничать. Единственное, что пока мешало-накатывающая слабость. Долго в вертикальном положении находиться не получалось, так что блондинка большую часть времени дремала.
Ходить в одной лишь перевязки всё же было не комфортно, да и ночью иной раз становилось прохладно, но единственной одеждой, что удалось обнаружить в убежище был халат Нанноша. Неказистая тряпица, старая и несвежая, впитавшая запах мужчины, но выбора не было, поэтому Селия укутывалась в него. Со временем она привыкла к этому запаху и он ей стал даже нравится, вот странно-то.
Лекарь явился даже раньше, чем блондинка рассчитывала,а может она всего лишь запуталась в днях. Наннош выглядел каким-то уставшим.
- Завтра? - Переспросила женщина, поднимаясь с лежанки и направляясь к лекарю. - Что же случиться завтра,что ещё не случилось сегодня? Все мои обидчики найдены, но не все убиты? И откуда уверенность, что завтра будет безопасно?
Получив малую долю удовлетворивших её пояснений, блондинка осмелилась на небольшую деликатную просьбу.
- Раз завтра я смогу вернуться в город, не мог бы ты мне помочь в ещё одной мелочи? Я не могу в таком виде вернуться в Гериот, я в одних повязках, под которыми уже все чешется. Если здесь поблизости есть какой-нибудь водоём, можешь проводить меня к нему, я смою с себя эти несколько тяжелых дней. Завтра же мне понадобится хоть какое-нибудь скромное платье, чтобы переодеться. И его я вынуждена попросить достать, деньги я верну.

Ну завтра так завтра А что тут возразишь?
Прося об одолжении Торбьера особо не надеялась, что Камал согласится проводить её и покараулить немного, думала скажет снова что-то вроде "Вот завтра и помоешься...дома". Однако он пошёл ей на встречу, объявив,что поблизости есть ручей. Женщина была несказанно рада. После столь длительного грязного периода умыться -  истинное счастье. И как некоторое "чушки" умудряются, пренебрегая водными процедурами жить, не задыхаясь от собственной вони?
Торбьера выходила из пещеры слегка щурясь на дневной свет. Глаза привыкли за это время к какому-то полумраку, и всё казалось слишком ярким. А на улице было хорошо, хотя и жарковато немного. Птички пели, насекомые стрекотали, мелкие зверьки прятались в кустах.
От Селии не ускользнуло, что Наннош бросил не единожды странный взгляд на собственный халат на её теле.
- Ты извини, я позаимствовала твою накидку, больше ничего не нашла подходящего в пещере, а ходить в одних повязках мне не хотелось. Она выглядит немного необычно для наших краёв, но уютная. Торбьера погладила ткань халата.
Водоём оказался совсем недалеко. Если бы она о нём знала, то может и раньше бы сходила к нему одна. Похоже бояться в округе особо было нечего. С другой стороны, столь непокорное поведение пациентки могло разозлить лекаря. Ведь ей бы по-любому пришлось снять те полоски ткани, под которыми были запечатаны раны. Так что всему своё время.
Наннош  устроился неподалёку, Селия же скинула халат и попробовала пальчиками ноги воду. Та была прохладной, но не настолько, чтобы простудиться, а как раз такой, что подходила для того, чтобы промыть раны, если те остались и освежиться.
Так что теперь блондинка отдирала с себя присохшую ткань, та плохо поддавалась и женщина решила зайти в ручей прямо так.
Всяко в воде тряпки размокнут и сами отвалятся, освободив кожу из плена, дав ей дышать.
Так и вышло и довольно-таки быстро. Женщина выловила отвалившиеся полоски перевязки и бросила их на траву, а то не хорошо оставлять такое в чистой воде. Вода приятно ласкала плоть, никакой боли от движений Селия не испытывала. Кажется, она была вполне здорова. Сил было достаточно, хотя плавала она себе и плавала по поверхности, не сильно напрягаясь, её округлости чуть возвышались над водой. В какие-то моменты женщина бросала взгляды на сидящего неподалёку лекаря. Всякий раз тот не ясно куда глядел, словно и в никуда. Как-то это было даже обидно. Селии всё же требовались доказательства её привлекательности после столь тяжелой болезни.
- А ты не хочешь присоединиться?! - Окликнула она Нанноша. - Вода чудо как хороша. Тебе бы не помешало немного привести себя в порядок, выглядишь слегка уставшим, а плаванье дарит бодрость. Иди!

Отредактировано Selya Torbiera (2017-08-06 12:08:48)

Камал на удивление быстро согласился присоединиться к купанию. Застенчивостью Торбьера не страдала и потому видела процесс раздевания лекаря. А что такого? Он сам тоже видел всё, они квиты. Да и Селию  занимали сейчас мысли вовсе не о дальних  странах, а кое о чем более осязаемом, так сказать. Она хотела отбросить вообще все лишние мысли и отдаться ощущениям и инстинктам. Просто жить, чувствовать себя живой и здоровой. А Наннош был хорош. Загорел, подтянут, были и какие-то шрамы, но для мужчины-они украшение. Без одежд он был намного привлекательнее и выглядел благороднее что ли. Снова в душе поднялись сомнения, что этот человек всего-навсего странствующий лекарь-колдун. Его движения были весьма грациозны и ловки. Только ли потому, что в своих путешествиях он должен постараться выжить? Нет, определённо в нём было что-то ещё и это что-то ещё ночную бабочку от чего-то манило. Любят женщины загадочных мужчин, что поделать?
Целитель погрузился под воду и выплыл на поверхность лишь спустя какое-то время, Селия едва не начала беспокоится, зависнув на одном месте.
Что же, столь долгая способность задерживать дыхание тоже говорила о его выносливости.
- А ты думал я вру? - Блондинка хитро улыбалась. - Здесь вообще замечательное место, тихое, спокойное, прекрасно подходит для уединения. Спасибо, что вывел меня сюда.
Торбьера зачерпнула воды в ладошку и с удовольствием проглотила живительную влагу.
Действительно, у ручья и время текло как-то иначе. Прохлада, птичий щебет, запах свежести.
Камал спросил её о ранах. Вместо прямого ответа женщина приняла горизонтальное положение на поверхности воды, а затем поплыла себе, лёжа на спине, открывая вид на свой соблазнительный бюст.
- Как видишь, со мной всё хорошо.  Селия поравнялась с Нанношем, перевернулась, погрузившись в воду чуть выше, чем по шею.
- Но я не против, если ты внимательно и чутко осмотришь меня ещё раз. Вдруг я слишком самоуверенна и не замечаю, что где-то что-то не в порядке, так что мне, пожалуй, нужен самый тщательный осмотр, раз уже завтра нам придётся расстаться...
Взгляд блондинки был крайне выразительным и вряд ли можно было его неправильно понять, разве что намеренно притвориться совсем уж недалёким.

Отредактировано Selya Torbiera (2017-08-06 21:37:15)

Где же то смущение, что Камал показывал ей прежде? Испарилось как влага испаряется на жарком солнце. А являлось ли оно правдивым? Наверняка, нет, но тем и лучше. Не нужно ломать какие-то невидимые преграды и рушить условности, чтобы получить в итоге наслаждение и закружиться в водовороте страсти.
Дыхание мужчины было жарким, возбуждающе-приятным. Сейчас Торбьера могла бы назвать целителя даже по-своему красивым, пускай черты его лица и не идеальные вовсе. Мокрые волосы потеряли тот отталкивающий жирный блеск, естественный запах тела, уже привычный ей, благодаря тому самому атлантийскому халату оставался,но не отдавал ничем лишним, потому манил не хуже яств. Селию захлестывало желание.
- То, что посмеешь взять, - ответила женщина с улыбкой голодной хищницы.
Сколько в её жизни было разных мужчин, но большинство из них являло собой блёклую массу. Они не запоминалось ничем, с ними было скучно и без затей, они сами того требовали, не зная как может быть иначе и не желая знать. Одна поза и точка. Не все шли на эксперименты, находя их пустой тратой времени. А кто-то всерьёз считал, что, если женщина, например, сверху, то она унижает его мужское достоинство. Да и стены прибордельной комнаты ограничивали фантазию. Совсем иные чувства приходят, когда ты хочешь кого-то сама и получаешь желаемое. Тогда по коже идут приятные мурашки от самых лёгких прикосновений. Это было высшим проявлением свободы. Спасением, ни в коем случае не виной. Торбьера ощутила себя слегка хмельной, не выпив при этом ни капли. Такое было с ней, пожалуй, прежде с одним человеком, но вспоминать его сейчас тоже ни к чему. Вода и любовная игра - две вещи, что должны очистить её полностью от всего, должны дать ей сил продолжать жить легко, не впадая в уныние.
Поцелуй - требовательный и страстный помогал держаться под водой без воздуха. Впрочем, как все жители побережья, Селия с детства неплохо плавала и ныряла. Сильные руки Нанноша крепко держали её, однако не грубо при этом. Женщина  по-прежнему прижималась к груди лекаря своим упругим бюстом,чуть скользя верх и вниз нежной кожей, слегка цепляя его волосы, растущие на теле. В поведении целителя угадывался довольно-таки опытный мужчина. Вожделение всё нарастало, требовало новых прикосновений. Насытившись вдоволь губами и умелым языком своего спасителя, Торбьера всё же потянулась к верху, чтобы перехватить себе немного воздуха, приподнимаясь над Нанношем, так, что её округлости оказались примерно на уровне его лица.

Отредактировано Selya Torbiera (2017-08-06 21:39:05)

Жадный вдох и томный выдох. Это был стоящий поцелуй. Ради таких не грешно  задохнуться, броситься в омут и не возвращаться. Но лучше уж жить, повторяя и повторяя подобное.
Вода струилась по волосам и лицу. Прохладная. Прохлада царила кругом и лишь в одном месте прикосновение - теплое, будоражащее, возбуждающее, обещающее повлечь за собой нечто большее, но внезапно прерванное. Ну да чем дольше предвкушение, тем горячее развязка... Терпение...
Лицо Нанноша вновь оказалось напротив. Он строил из себя заботливого целителя, только в глазах его уже плясали похотливые огоньки. Её магнитило к нему, влекло. Сложно сказать почему (атлантийский загар ли, атлантийский халат), но, похоже, это было взаимно. Всё складывалось как нельзя лучше для обоих, ведь Селия не думала  о происходящем как о некоей благодарности и не рассматривала как попытку подобным образом отдать долг по клятве. Питая надежду легко отделаться от данных обещаний, просчитаться столь же просто, а потом будет обидно до слёз. Лить слёзы понапрасну женщина не планировала.
- Ох, но что же делать? Кажется я уже немного простудилась. Селия изобразила притворный кашель, чуть повела плечиками, мол "я тут ни причем" или "вот настолько я беспечна" и, печально ахнув, одарила виноватой улыбкой мужчину.
- Как же со мной поступить теперь? Я никуда не годная пациентка, от которой так трудно избавиться. Свалилась проблемой на твою голову. Но ведь добрый лекарь всё равно вылечит меня и согреет, ведь так? - Вопрошала ночная бабочка, подплывая вплотную, поворачиваясь к Нанношу спиной и прижимаясь ею к торсу лекаря. Торбьере хотелось ощутить человеческое тепло недавно изуродованным и с трудом восстановленным обширным участком своего тела. Это как своеобразный ритуал - финальная стадия выздоровления, избавление от страха, что кто-то набросится и продерёт вновь нежную кожу. Подобное можно было доверить лишь настоящему целителю, который собственноручно те самые раны зашивал. Пусть он ещё чуть-чуть поиграет в заботу, проявит столь необходимую Селии нежность, обнимет как обнимают, когда хотят защитить от бед и невзгод, закроет собой её многострадальную спину.
Чуть повернув голову, Сеси легонько провела носиком вверх по шее и по щеке Нанноша и вопросительно взглянула в его серые глаза.
- Ты же не дашь мне пропасть, не бросишь погибать прямо здесь?

Отредактировано Selya Torbiera (2017-08-08 04:20:40)

Тишину нарушал лишь плеск воды, да отдалённый птичий щебет. Ответа не последовало. Точнее, он не был выражен вербально.
Одни лишь жесты, улыбки, взгляды и прикосновения остались этим двоим, слова были больше не нужны, были забыты. Также задвинуты в дальний угол сознания клятвы, недопонимание и всё, сказанное прежде, пускай лишь на ближайшее время. И никаких ролей: "продажная женщина", "не пробудившаяся ведьма", "жертва кровопускателей из секты", никакого: "убийцы",  "странника", "целителя" - просто женское и мужское начало, стремящиеся соединиться в одно невообразимое высшее существо.
Если подумать, природа требует страсти ото всех, от каждого создания, наделяет средствами эту страсть возбудить. Кому достаётся красивый хвост, кому способность выводить дивные трели, лишь бы притянуть себе самку или самца и слиться с ним во имя самой жизни. У людей бывает немного посложнее и всё же сейчас кожа к коже, дыхание почти в такт. Сеси ощущала как напряглось тело Камала, как пробудилось в нём первобытная сила и инстинктивные желания. Властные руки обхватывали её и уверенно ласкали, зная где и какое прикосновение вызовет яркое наслаждение. Это вам не неумеха-матрос, хватающийся небрежно за что попало и как попало. Именно таким чутким, но в тоже время требовательным рукам Селия давно мечтала отдаться в плен. Может Торбьера какой-то своей частичкой захотела их ещё в ту пору, когда лекарь трудился над восстановлением её здоровья и лишь теперь это неосознанное тогда желание завладело ею полностью, срываясь с губ стонами на высоких нотах. И никакого притворства тут не было в помине. Её влажные локоны щекотали плечи целителя, прилипали к нему. Бедра Селии, чуть скользя сами льнули туда, где уже ощущался поднимающийся в сладком ожидании "стержень" или в данном случае больше подходило слово "клинок"? Одно совершенно точно  - там была не "иголка", что делало этого мужчину еще более привлекательным и желанным. Вот как правильно надо было брать с Торбьеры обещания. Острое движение как ножом между нежных лепестков и слияние в новом страстном поцелуе. Языки заняты и никто не может выпалить ни гадость ни глупость  - идеальные взаимоотношения. Отрыв лишь на краткий миг и женщина слегка закусывает нижнюю губу Камала, не раня, но чувствительно проводя зубами по нежной плоти. Ладонь Торбьеры нежно касалась щеки лекаря, второй рукой ночная бабочка скользила по его боку, натыкаясь на какие-то неровности давних шрамов. Кажется тела милующихся периодически задевали и щекотали под водой мелкие рыбки, но хвостатые быстро уплывали прочь, не желая находиться там, где вода колыхалась в ином ритме, по сравнению с остальным течением.

Если бы они провели в воде ещё больше времени, то та, наверное, начала бы бурлить и закипать. Бедные обитатели ручья сварились бы, а столько ухи никому не надобно будет, так что сердобольный целитель решил всех пощадить, вытащив из ручья такую вот пылающую, раскалённую как уголёк Селию. Забавная сказка. Но и в самом деле оставаться в воде не имело особого смысла. Слишком неудобно да рискованно. Поранятся, изрежутся о камушки и будут зашивать друг друга? Как романтично и интимно, но в тоже время ужасно глупо. А они с Камалом вовсе не глупы. Мужчина был достаточно сильным, Торбьеру редко носили на руках. Такое проявление власти над женским телом обычно больше применяли  к любимым женщинам, женам, боевым подругам, не к путанам. Ночных бабочек иногда просто волокли за волосы и вталкивали в комнату, грубо швыряли на постель, удовлетворяя низменные порывы и потребность в банальном доминировании над кем-то. Выругал капитан - пойду спущу пар  на шлюхе - логика проста. Это пережила и Сеси и её сестра Мисти, и та же Лисица  - все. Особенно жестоки подобные ублюдки к самым слабым - к подросткам. С ужасом и отвращением вспоминался именно первый год в борделе. Ей всего лишь двенадцать. Старшие используют как девочку на побегушках, сутенер обманывает с выручкой, клиенты обращаются как с грязью пока ты не научаешься защищать себя и ставить зарвавшихся на место. Тех, кого можешь, конечно. Мерзавцы - это тот ресурс, которого на Тиле в достатке, сколько не экспортируй и не трать, а меньше не становится. От этого сама звереешь, становишься злее, кусучее.
Но сейчас... Сейчас она чувствовала себя слабой в хорошем смысле этого слова. Торбьера не спрашивала куда несёт её лекарь. Ему лучше знать эту дикую местность, он не сидел пять дней к ряду в пещере и двигался сейчас уверенным шагом, явно понимая куда направляется. Сеси просто доверилась в кои-то веки и лишь крепче держалась за плечи мужчины. А этот хитрец то и дело целовал её,  лишая возможности проронить хоть слово. Не напрасно в плане ощущений, но напрасно в плане подозрений. Торбьера и так не собиралась разговаривать, она не для того зазывала его в свои объятия, чтобы болтать о погоде или дальних странах. Внутренний жар отчаянно требовал выхода, поцелуи усиливали желание.
Трава была мягкой и приятно пахла, слегка щекотала спину. От чего бы не пропитать кожу пряным ароматом? Этот запах напоминал о доме, где мать постоянно готовила растительные настои, дарил  чувство безопасности, которое странным образом не противоречило испытываемому вожделению. Тело Камала нависало над ней, Селия самым нежным образом касалась его лица,шеи,груди. В какой-то момент она поймала губами пальцы лекаря и горячо обласкала. Вот это уже была всё-таки благодарность за то, что умелые руки вылечили её раны. Да что там раны, и сейчас от близости их тел Торбьере будто становилось ещё лучше, казалось между ними циркулирует какая-то искрящаяся энергия, никогда Сеси не ощущала себя настолько бодрой, полной сил, готовой долго сливаться в любовной игре. Магия - не иначе.