В десятом часу утра с бумагами было покончено и облегченно вздохнув, граф запер приходные и расходные  книги в ящике секретера в своем кабинете. Запечатав несколько писем сургучовой печатью с гербом Наварры, он вызвал к себе курьера и велел ему отправляться тот час же с доставкой, после чего раздал слугам еще несколько распоряжений, относительно предстоящего прибытия  досточтимого графа Бэйлорширского.
   Признаться, когда Наваррский пригласил Эдварда Баратэона к себе в Наварру, он не рассчитывал на столь скорый визит. Человек  крайне занятой, обремененный властью, долгом перед короной, тот, однако, весьма  любезно согласился на предложение графа Де Наварро.
   Последнее время Наваррский умирал от тоски, насколько вообще человек столь деятельной натуры, мог испытывать это состояние души, и ему хотелось развеяться в обществе друга. Как не странно поддержание порядка в Невершире, управление графством,  на деле  было занятием весьма утомительным. Власть требовала ответственности и Наваррский как никто иной понимал это. Он хотел, чтобы Невершир  был уголком порядка, процветания и мира, в то время как по стране полыхали костры инквизиции, отголоски войны с Фейлем до сих пор мозолили глаза вдовами и изуродованными культами бывших солдат. В то время как одни одевались в орлевийский шелк и угощались лучшими пирожными, у других не было даже худых сапог и куска хлеба.  Кто-то мог назвать Наваррского мечтателем, но он делал все от себя зависящее, чтобы люди, живущие на его земле не испытывали нужды ни в хлебе, ни в справедливости.
   Наваррский сидя в кресле потянулся до хруста в суставах, хлопнул себя ладонями по коленкам и встал. Покинув кабинет он спустился вниз, в гостиную, где  его матушка привычно что-нибудь вышивала, в то время как мальчик-паж читал ей.
   Наваррский поцеловал руку матери.
  - Матушка, я проедусь до кузни. Не скучайте без меня.
   Леди Диана оторвавшись от своего рукоделия, потрепала  волнистые вихры сына
  - Берешь Жана с собой? - осведомилась леди Диана, 
   - Пусть остается, на кой он мне? - махнул рукой Наваррский.
   Паж разочарованно вздохнул. Сидеть и развлекать пожилую женщину чтением то еще скучное занятие. Но возражать мальчик нипочем бы не стал.
   - Если граф Баратэон прибудет в мое отсутствие, убедитесь, чтобы его устроили наилучшим образом.
        В десятом часу утра с бумагами было покончено и облегченно вздохнув, граф запер приходные и расходные  книги в ящике секретера в своем кабинете. Запечатав несколько писем сургучовой печатью с гербом Наварры, он вызвал к себе курьера и велел ему отправляться тот час же с доставкой, после чего раздал слугам еще несколько распоряжений, относительно предстоящего прибытия  досточтимого графа Бэйлорширского.
   Признаться, когда Наваррский пригласил Эдварда Баратэона к себе в Наварру, он не рассчитывал на столь скорый визит. Человек  крайне занятой, обремененный властью, долгом перед короной, тот, однако, весьма  любезно согласился на предложение графа Де Наварро.
   Последнее время Наваррский умирал от тоски, насколько вообще человек столь деятельной натуры, мог испытывать это состояние души, и ему хотелось развеяться в обществе друга. Как не странно поддержание порядка в Невершире, управление графством,  на деле  было занятием весьма утомительным. Власть требовала ответственности и Нававррский как никто иной понимал это. Он хотел, чтобы Невершир  был уголком порядка, процветания и мира, в то время как по стране полыхали костры инквизиции, отголоски войны с Фейлем до сих пор мозолили глаза вдовами и изуродованными культами бывших солдат. В то время как одни одевались в орлевийский шелк и угощались лучшими пирожными, у других не было даже худых сапог и куска хлеба.  Кто-то мог назвать Наваррского мечтателем, но он делал все от себя зависящее, чтобы люди, живущие на его земле не испытывали нужды ни в хлебе, ни в справедливости.
   Наваррский сидя в кресле потянулся до хруста в суставах, хлопнул себя ладонями по коленкам и встал. Покинув кабинет он принял от камердинера свой плащ и шпагу,  спустился вниз, в гостиную, где  его матушка привычно что-нибудь вышивала, в то время как мальчик-паж читал ей.
   Наваррский поцеловал руку матери.
  - Матушка, я проедусь до кузни. Не скучайте без меня.
   Леди Диана оторвавшись от своего рукоделия, потрепала  волнистые вихры сына.
  - Берешь Жана с собой? - осведомилась леди Диана, 
  - Пусть остается, на кой он мне? - махнул рукой Наваррский.
   Паж разочарованно вздохнул. Сидеть и развлекать пожилую женщину чтением то еще скучное занятие. Но возражать мальчик нипочем бы не стал.
   - Если граф Баратэон прибудет в мое отсутствие, убедитесь, чтобы его устроили наилучшим образом.
   - Этьен, мальчик мой, у графа  Бэйлорширского нет каких-нибудь дочерей или племянниц? Может быть, сестер? -внезапно поинтересовалась далекая от светской жизни  старая графиня.
  - Матушка, прошу вас, не начинайте! Хотя бы сегодня! - прервал ее Наваррский, зная, к чему  она клонит. Последнее время она только и изводила его  разговорами о женитьбе.
   В следующее же  мгновение Наваррский стремительно покидал гостиную и его черный с красным подбоем плащ развивался за спиной, как штандарт перед битвой. Граф буквально выскочил во двор, быстро пересек его наискосок к конюшням. Оседланного Голиафа, верного боевого товарища, Наваррскому подали тот час же. Вскочив в седло граф тронул поводья и вороной мерин затрусил, высоко поднимая ноги.
   День был погожий, безветренный. На небе ни облачка. В такие дни на озере Ронель, под сенью кленовых и буковых  рощ особенно хорошо и тянет искупаться в этом лазуревом зеркале.
   Наварра располагалась на правом берегу озера Ронель, а река Ларен, впадавшая в него, делила город на две части. Графский замок же находился аккурат по центру устья на острове. Проезжая разводной мост Этьен Наваррский приостановил Голиафа. Навстречу ехал Эдвард  Баратэон, граф Бэйлорширский собственной персоной.

Отредактировано Etienne of Navarre (2018-02-23 14:26:27)

Наваррский быстро спешился с черного мерина исполинских размеров,  дабы поприветствовать графа Бэйлорширского: разговаривать сидя в седле было бы верхом неприличия.
   - Должен отметить, граф Неверширский, что пагода в Наварре нынче прекрасная! Как раз для удачной охоты,  - сказал Эдвард Баратэон и добавил, назвав Наваррского по имени. - Этьен, мой старый друг, я рад тебя видеть.
   - Я тоже рад тебя видеть, Эдвард, - прямодушно ответил  Наваррский, как всегда не гнушаясь наплевать на весь этот вычурный придворный этикет, который и нужен лишь при дворе  герцога Фосселера и королевском. Здесь в Наварре все было гораздо проще, без условностей.
    За приветствием последовало крепкое, искреннее рукопожатие и дружеские объятья.
   - Признаться, я ожидал тебя несколько позже, потому позволил себе небольшую отлучку, - пояснил де Наварро. - Направляюсь в оружейный цех, проверить  заказ, который должны были изготовить аккурат к твоему приезду. В другое время я бы  предложил  составить мне компанию,  но ты должно быть устал и мечтаешь о бадье в горячей водой и о том, чтобы переодеться. Дорога из Бэйлоршира не близкая, а в лесах, увы,  нет постоялых дворов.
   Граф Де Наварро внимательно посмотрел на Баратэона, вид у того и правда был немного усталый, но являлось ли это следствием многодневной  дороги через два соседних графства или же от прочих забот, коими обременен лорд Бэйлоршира, Наваррский не знал.
   - Ловчий уже выследил для нас знатного, как он выразился, вепря. Мой ловчий отлично знает свое дело. Так что завтра с утра нас ждут охотничьи угодья близ Наварры.  А коли пожелаешь, можем поехать на соколиную охоту. Мои птицы в прекрасной форме. - продолжал Наваррский. - Сейчас я провожу тебя в замок, а сам, все же проедусь до цеха, пока ты будешь обустраиваться. Надо еще разместить твою гвардию.
   Наваррский оценивающе посмотрел на солдат Баратэона и остался доволен.
   - Как на дорогах нынче? Не безопасно? А то я пригласил в гости старого друга и не думал, что он приведет с собой армию! - усмехнулся граф Неверщира.
   За порядком в Невершире Этьен де Наварро следил строго. Законы соблюдались неукоснительно. Особенно после печальной истории в замке Дурн, приключившейся не далее чем в прошлом году в одноименном баронстве, коим владел почивший от рук самого Наваррского барон де Флагорне. История и правда была нелицеприятной. Баронская жена, соблазненная заезжим мошенником и убийцей имевшем в народе  прозвище Двуликий Жоффрей, прикидывавшимся исповедником, сбежала, прихватив с собой малолетнего сына. Трупы обоих, и  женщины, и ребенка были позже обнаружены в окрестностях замка. Баронская же дочь понесла от брата, а за одно и самого верного сообщника того самого негодяя Жоффрея. Барон  де Флагорне, будучи и без того самодуром, то есть дури в его голове и прежде вполне хватало, вовсе сошел с ума. За порядком в своих землях он следить перестал, от чего стражники обнаглели и чинили беззакония, хотя прямой их обязанностью было как раз следить, чтобы те самые законы не нарушались. Вешал всех подряд без разбору. Замучил простой рабочий и торговый люд постоянными поборами. Наваррскому пришлось лично вмешаться в это непростое дело, выслеживать негодяев и учинять над ними суд. С тех пор, в Дурне воцарилось спокойствие, нарушаемое  лишь редкими набегами лесных татей из приграничных земель, но и с разбойниками  местный гарнизон справлялся. Даже название замка и прилежащих  земель Наваррский сменил с неблагозвучного Дурн на более подходящее Эшироль.
   Так что дороги Невершира,  в особенности  крупные торговые тракты, даже ночью охраняли патрули, состоявшие из байоннской и наваррской стражи. И дикие звери представляли для путешественников угрозу гораздо более реальную, чем лихие люди.  Граф де Наварро временами облеченно вздыхал от того, что Невершир занимал лишь четверть Бэйлоршира и искренне сочувствовал Эдварду Баратэону.

Отредактировано Etienne of Navarre (2018-03-11 17:49:13)

- Она прекрасна, - оценил птицу Наваррский.
   Ему не терпелось посадить сапсана на руку, но граф отчетливо понимал, что это было бы вершиной глупости. Для начала следовало, чтобы птица привыкла к новому хозяину, пусть даже она уже была обучена. Потому Наваррский только полюбовался пестрым оперением самки, ее статью и строгим видом и накрыл клетку полотнищем.
- Знаешь же как порадовать друга! - он хлопнул Эдварда по плечу. - Поспешим же к замку. Моя совесть не будет чиста, пока  ты не разместишься со всеми удобствами. В твоем распоряжении будут лучшие комнаты. И гвардейцев тоже расквартируем.
   С этими словами Этьен де Наварро, граф Невершира широким жестом пригласил Эдварда IV Баратэона следовать вперед, к замку, возвышающемуся над неспешными водами реки Ларен.
   Вся процессия быстро пересекла мост и пройдя под аркой главных ворот, у которых дежурила бдительная наваррская стража в отличительных красно-черных одеяниях, очутилась по другую сторону крепостной стены.
   Замок представлял собой настоящее произведение зодческого искусства, порождение архитектурного гения. Он не был велик в масштабе, но его песочного цвета стены и стремящиеся ввысь крыши смотрелись крайне живописно, особенно на фоне лазурного неба. Резиденция графского рода де Наварро располагалась на скалистом острове, утопая в изумрудной зелени кипарисовиков. С передней части замок окружала широкая крепостная стена с бойницами и семью  дозорными башнями. За крепостной стеной, на нижнем ярусе, находился небольшой городок: дома слуг, рабочих и ремесленников, конюшни, скотный двор, амбары, казармы наваррского гарнизона. Дома здесь были скромные, небольшие, но аккуратные, с резными ставнями, балконами и палисадниками. На втором уровне каменной террасы была отстроена часовня, с витражными окнами и стремящимися ввысь пинаклями. В ней обитатели замка могли помолиться и в мире, и в войне. К часовне прижимался дом местного духовника. Дальше простирался сад с фруктовыми деревьями.
   Копыта лошадей отбивали ровный ритм о мощенную булыжниками улицу, серпантином  обвивающуюся вокруг острова  к самой  вершине каменистого холма, где красовался графский замок, имеющий в плане своем прямоугольник, с четырьмя круглыми башнями по углам, и множеством маленьких, с остроконечными крышами. По центру фасада возвышалась большая четырехугольная башня с длинным, точно  гигантское острие стилета, шпилем. Благоприятный гасконский климат позволял сделать множество окон. Встречавшиеся на их пути местные жители приветственно кланялись господам, а потом оставались глазеть, сгорая от любопытства, что за высокий гость прибыл в Невершир?
- Вот ты спрашиваешь, как моя матушка, леди Диана. Да все также. Слишком мало развлечений нынче у старой женщины в нашем гасконском захолустье, - между тем говорил Наваррский. - Провинция она провинция и есть.
   Слово "захолустье"однако, он произнес искренней теплотой.
- Ничего волнительного у нас не происходит, что могло бы хоть как-то ее взбодрить. Не мешало бы ее вывезти ко двору герцога или даже в Хайбрэй, пусть потешится в компании других кумушек.  А то последнее время  у матушки лишь два занятия - печалиться о брате да, об отце и пытаться меня сосватать. Ты представить себе не можешь, всю душу мне вымотала этими разговорами о женитьбе. Смотрит на меня, словно я мерин на торжище. Обычно начинает уже с утра, стоит ей лишь меня увидеть... Я уже готов в леса податься, к лихим людям.
- Ну вот мы и добрались, друг мой, - объявил Наваррский.
   Навстречу уже  спешили слуги, во главе с верным сенешалем Фредерком Дюпоном. Вокруг образовалась такая суматоха, что можно было подумать, началась знаменитая Наваррская ярмарка. Слуги сновали туда сюда, точно рабочие муравьи, суетились вокруг Эдварда Баратэона и его суровой свиты.  Появился графский конюший, вознамериваясь отвести  Голиафа в стойло, но Наваррский жестом дал понять, что в этом нет нужды.
- Эдвард, я оставляю вас в надежных руках мэтра Дюпона, он позаботится о том, чтобы вас разместили. Горячая ванна с дороги. Обед. Все, что пожелаете. Я отлучусь ненадолго, обещаю, заскучать вы не успеете!
- Федерик Дюпон к вашим услугами, милорд, - учтиво поклонился сенешаль.
- Милорд, я буду вам нужен? - спросил у Наваррского молодой человек приятной наружности. - Может, какие-то будут распоряжения?
   Это был Леон де Ларивьер, тот самый несчастный школяр из Блу, которого Наваррский несколько лет назад вызволил из темницы замка Дурн, спасая от виселицы. Он был личным лекарем графа, его конфидентом,  пользовавшимся полнейшим доверием, которое, однако, всегда оправдывал.
- Мне, слава богу, пока нет, Леон, - бодро сказал Наваррский. [b] - И надеюсь, графу Бэйлорширскому тоже. Эдвард, друг мой, вы ведь хорошо себя чувствуете? Вот! Граф хорошо себя чувствует!
- Тогда я откланяюсь, по тому делу, о котором мы давеча вели беседу? - уточнил Леон.
- Конечно. Только прошу тебя, без лишнего шума. И да, зайди по дороге на нашу соколятню, доставь туда  эту горделивую красотку. Пусть ее осмотрят и посадят отдельно от остальных птиц. На время.
   Наваррский пощелкал пальцами, веля принести птицу. 
   На прощание граф Невершира улыбнулся, и вскочив на своего вороного мерина, поскакал прочь. На минуту он остановился, словно  что-то забыл, развернул коня в полуоборот и помахав другу, умчался так скоро, что только новехонькие подковы сверкнули.
   Графа сегодня ждали в кузнях. Наваррский тоже заготовил подарок для старого друга.

Отредактировано Etienne of Navarre (2018-03-02 04:12:32)