Есть ли что-нибудь прекраснeе, чем статуя Матушки Земли в тысячелетнем храме, у подножья горы? Ее милостиво сложенные руки на груди, опущенный, как будто виноватый, взгляд. Она воплощает все, что у Тэма осталось в памяти о его матери. Перед предстоящим походом навстречу неизвестности, Лорд предпочел не отдаваться плотским грехам, как это делали зачастую его солдаты перед тем, как ступить на тропу войны. Он нуждался в другом благословении, которого, увы, он получить не мог.  Как бы Леди Винкльс не старалась занять хоть самый малый огрызок сердца в груди широкоплечего воина, у нее все равно ничего не получалось. Все ее ласки, нежность и порывы страсти лишь отталкивали Тэма от близости с нею. После гибели своей первой жены, а затем упокоения матери, могло почудиться, что Тэм полностью отрешился от слабого пола. Все ночи он проводит в одиночестве. И нет на земле зелья, которое бы могло вернуть ему желание. Леди Винкльс подписалась бы под каждым словом о его импотенции, но она не посмеет и перо в руки взять, ибо знает, что может напрочь избавиться от них, доживая свои дни с двумя обрубками на месте пальцев. Последнее время жестокость ее Лорда не имеет придела.
В раздражительности и безжалостности Тэма, винят его жену. Так принято. Мужчина никогда не станет козлом отпущения, как бы правдиво не звучали факты и доказательства предоставленные против него. К тому же, на этот раз обвинения в сторону Лорда оказались бы обыкновенной клеветой. Он все еще мог. Он мог всегда, но было слишком много "но".
Приклонившись перед Матушкой Землей, Тэм сделал привычный жест рукой с щепоткой земли. Он бережно приложил ее ко лбу и прочертил холодным грунтом прямую линию от переносицы до подбородка, после чего громко вздохнул. Шкура черного медведя рывком дернулась в сторону, свесившись на плече Лорда, когда он резко встал и развернулся к выходу из храма, где его ожидал отец и небольшая фаланга королевской гвардии, лучших вояк севера.
Черные как смола волосы закрывали часть его опущенного лица. Не поднимая глаз и даже не пытаясь избавится от лишних прядей, Тэм забрался верхом на Дикого ( так звали его нового коня, который всего несколько дней назад сменил Седого, превосходного скакуна).
Взявшись одной рукой за ремень, он легонько дернул узду влево - жеребец моментально отреагировал, сделав шаг в том же направлении.
- Отец, - тембр Лорда всегда окрашивался в слишком темные тона, когда он был задумчив, но сейчас его низкий и немного хриплый голос говорили о неком раздражение, скрывающимся за пеленой самообладания на уровне мастер-класса. - Почему бы нам не поспешить? Мы ведь не хотим, чтобы копыта иx лошадей марали наши белоснежные земли? Нам стоит добраться до первого перевала гораздо раньше их. Вы со мной согласны? - Обернувшись назад, в сторону короля, Тэм едва заметно сузил глаза, тем самым выказав свое неодобрение на счет того, чем они собирались заняться. 
Что-что, а вот переговоры с хельмейцами никогда не были в фаворитах времяпровождения Тэма.
Дикий нетерпеливо затрусил гривой. Ему тоже хотелось поскорее закончить с болтовней и ожиданием.

Стоило Сэймуру на время забыть об войнах и сражениях, как она вновь стучится в его дом. Несколько лет, он служил в приграничном форте, обивая атаки дикарей с гор и защищая земли на границе Хельма. И когда он взошел на отцовский трон с надеждой наконец покончить со всем этим и принести мир Айронширу. Это дало бы краткую передышку в постоянных набегах дикарей и позволило вернуть графству былую славу, но он не успел. Гонца, принесшего дурную весть, Эл готов был самолично придушить, но вовремя опомнился. Парнишка не был виноват в том, что надумал Король. Война с Фйелем была как раз ни кстати. Многие следопыты были отправлены по домам, дабы поднять боевой дух, малая часть добровольно ушли со службы, а войска были на столько плохо экипированы, что едва могли защитить Енсери, куда уж говорить о войне. К тому же, его поразил тот факт, что они готовятся к войне с Фйелем. Это королевство всегда было было мирным, по отношению к короне и такая новость чуть не выбила землю из-под ног графа. Но сидеть просто так, сложа руки он не мог, ведь война была на пороге его дома. В письме гонца было указано место, где должны были состояться переговоры относительно перемирия и он, как правитель земель ну границе с соседнем королевством должен был явится туда. Игнорировать это мужчина не стал. Собрав под свое начало около сотник следопытов, он выдвинулся в сторону северо-восточного форта и добрался туда за пару дней. Марш был быстрым, так что когда все прибыли к укреплению, кони выбились из сил. Сэймур боялся, что загонит бедную скотину до смерти, но такова цена свободы и мира над головой. Командующий этим фортом, Лорд Вульфрик был приятно удивлен неожиданному визиту своего графа, но когда услышал известие о надвигающейся войне то поумерил свою радость. Вульфрик был первым, с кем Элу пришлось сражаться плечо к плечу и именно его форт был самым надежным и самым укрепленным, а так же самым многочисленным. Пятьдесят человек только солдат, без учета кузнецов и оружейников, поваров и портных. Элверд даже был рад, что не стал расформировывать этот форт, даже когда нападения дикарей заметно снизились. Ночь перед переговорами, граф Айроншира провел в форте, но спать мужчина так и не лег. Напряжение, что росло в нем не позволило организму закрыть глаза, хоть воин и знал, что нуждается в отдыхе. Не выспавшийся солддат мог стать обузой в бою, а быть таковым Эл не хотел. Ближе к утру, когда очертание кроваво-красного солнце только-только стало появляться из-за горизонта, Сеймур не выдержал и вышел из деревянной хижины, в которой ночевал. Мужчина прошелся по внутреннему двору и забрался на стену, ту, которая стояла торцом к горам Фейля. Он был не один. Вульфрику тоже не спалось, особенно после услышанного.
- Как думаешь… - осторожно начал старый воин. – Все действительно дойдет до войны? – светловолосый мужчина долго стоял и не мог дать ответа, которого у него и не было. Он не мог с уверенностью сказать, что переговоры пройдут успешно, но молился всем богам, которых знал, чтобы это было так. С соседними королевствами лучше дружить, нежели иметь под боком врага, хоть и маленького.
- Я молю богов… - наконец-таки начал Сеймур тогда, когда лорд командующий хотел было уйти. - …чтобы они сжалились над нами и не допустили очередного кровопролития. – эти слова дались парню с трудом. Вульфрик кивнул и ушел в свою хижину, готовится к бою. Сеймуру и самому нужно было приготовится. Он прибыл в одной лишь рубахе, штанах да сапогах, накинув на плечи поверх всего этого традиционный плащ следопытов. Простояв еще немного, мужчина развернулся и побрел в сторону лестницы, спускающейся на землю, но перед тем как ступить на первую ступеньку, он замер и обернулся, дабы в последний раз взглянуть на возвышающееся солнце из-за Фйельмовых гор. Его взгляд был не долгим, но полным решимости, мужчина твердо знал, что ему предстоит сделать. Прекратив рассматривать пейзаж, Эл спустился со стены и отправился в оружейную. Там он присмотрел себе кольчугу и стандартную кожаную броню следопыта. Процесс экипировки был долгим, но не сложным, тем более для того, кто много лет носил эти кожаные доспехи. Одевшись, Сеймур направился в кузню, дабы взять коня. Он был приятно удивлен, когда Кэл и Вульфрик седлали своих коней. Он понял их намерения даже не прося объяснится и от помощи отказываться не стал. Уже через пол часа, вся троица неумолимо скакала в сторону Первого перевала, встретив по дороге свиту герцога.

Вязь из тумана застилала землю, словно молочная пелена. Дождь, который совсем недавно виднелся в двух лигах отсюда, вдруг настил фйельцев на пол пути к месту встречи с представителями Хельма. Айлес знал кто и что его ожидает, но чувство тревоги, будто болотная тина, легка на душу короля. Рядом с ним ехал его старший сын, который кроме кивков никак не реагировал на слова отца. Вскоре их догнал еще один вассал Уоллесов - лорд Берсден, длинноволосый Бэйрд с легким безумием в глазах. Верный друг и товарищ всегда вовремя умел появляться и сейчас как никогда вовремя прибыл на место встречи, прихватив с собой своих людей, которые остались в лагере недалеко от места переговоров. Поприветствовав лорда, Айлес снова настроился на предстоящий разговор. Догадываясь о том, что могут предложить хельмовчане, король обозлился. По натуре будучи человеком спокойным и справедливым, в нем внезапно закипела та часть чёрного человека, которую каждый политик желал чаще всего слушать.
Выехав из-за скалы, которая скрывала за собой длинный перевальный тракт между горами, Айлес увидел вдали знамена лордов Хельма. Цветастые гербы лениво развивались на ветру, с каждым мгновением все больше тяжелея от дождя, который грозил вскоре перерасти в настоящую бурю. Оставив большую часть своих людей на границе с перевалом, Айлес выехал вперед. Тэм и Бэйрд, в сопровождение нескольких рыцарей, остались позади, давая возможность королю первому обратиться к пэрам Хельма. Подъехав чуть ближе к середине поля, Уоллес сумел различить несколько фигур. Ближе всех стоял молодой мужчина с вьющимися светлыми волосами. Судя по доспехах это был герцог.
- Приветствую Вас, Ваша Светлость, - Айлес кратко кивнул, наблюдая за Фосселером. Он был совершенно не похож на своего дядю. Тот при жизни отличался железной хваткой и недюжинной мудростью, словно прожил в этом мире намного дольше, - мы приехали вовремя, на рассвете, и никого не ждали, - угрюмо бросив фразу герцогу, король нахохлился, словно готовился к атаке. Слушая вежливые речи герцога, Айлес недовольно нахмурился, - может сначала пройдем в шатер? Нынче погода не располагает к беседе на свежем воздухе. Там же мы сможем взглянуть на карту и выслушать друг друга не боясь промокнуть до шоссов, - махнув рукой в сторону, король медленно направил своего коня к шатру. Немного неуклюже спрыгнув с Кносса, который зафырчал под весом мужчины, Его Величество направился внутрь. На столе лежала пергаментная карта.
- Мои слова будут в пользу Фйеля, Ваша Светлость, - ответив на вопрос Фосселера, Айлес оторвал взгляд от неровных линий на бумаге, - сегодня мы должны договориться о взаимовыгодных условиях, но мы более не будем услащать Хельм, желая угодить молодому Чарльзу Найтону. Его отец был мудрым человеком, способным разрешить конфликт в два щелчка пальцами, но его сын пошел по скользкой дорожке, грозясь сорваться вниз, - слова Айлеса прозвучали очень грубо и чёрство, словно он специально хотел оскорбить Найтона только что взошедшего на трон, - тяжкая и холодная зима нам не грозит, милорд, мы родились и выросли в лютых ветрах и на белоснежных вершинах, любая стужа будет под силу нам.
Получилось немного самодовольно. Взглянув на Тэму и Бэйрда, которые внимательно слушали короля, Его Величество слегка покачал головой, давая понять что не особо доволен оппонентами.
- Перейдем сразу к делу. Любезничать мы будем после, - грубо оборвав тишину, Айлес продолжил, - каковы Ваши условия и чем они отличаются по существу от предыдущих? Отказывается ли король от своих притязаний на 15 долю ежегодной прибыли от каждого крупного города? - упершись руками о стол, Айлес внимательно глянул на герцога, ожидая ответа.

"Мой брат - король. И мой брат неправ". Не с такими мыслями должен выезжать из столицы посланник Хельма, который будет отстаивать интересы государства. Или, сказать правильнее, беречь уязвлённую гордость монарха? Генри опять попал между молотом и наковальней - и виной всему верность. "Верность меня обязывает" - и девиз на щите, и жизненное кредо, и проклятие, отравляющее мысли. Герцог не знал, кого защищать. Его не учили хитрить и притворяться, его не учили отнимать у голодных последние куски хлеба. Природа Фйеля сурова, и, пусть невзгоды закалили сердца жителей гор, они не прибавили им богатства. Нет чести в том, чтобы обирать гордый народ - отец, покойный король, это понимал, но только не его наследник.
"Мой брат - король. И мой брат неправ", - как раскалённое шило, пронзающее голову. Генрих ехал на переговоры в белом. В трауре.

Знамёна плескались на холодном ветру, разрывая туман. Скоро молочная пелена отодвинется прочь, открывая вид на скалистый пейзаж. Скоро две стороны начнут переговоры, которые либо принесут мир, либо...
Генрих до боли стиснул зубы: "Не должно быть войны. Я не должен допустить кровопролития. Мои солдаты не пойдут убивать из-за прихоти короля".
Возможно, Чарльзу стоило задуматься, того ли из своих родичей он отправляет решать судьбу государства. Генрих был горд, Генрих был честен и нетерпим к несправедливости. И потому бесполезен на переговорах. Что предложить Айлесу, чем пригрозить, как заставить отступить? При хельмовском дворе короля Фйеля изображали свирепым дикарём, ведущим в бой орды таких же грубых и диких воинов. Генриху говорили, что жители гор понимают только удар кулака, и герцог не знал, что и думать. Он не слушал сплетен и сейчас лишь молил Отца-Создателя, чтобы тот помог ему принять верное решение. Спасительное.
- Приветствую лорда Первого Перевала, короля Фйеля, - громко произнёс Генрих, подъезжая ближе. Кивок в сторону королевской свиты: - Благородные лорды. Да, давайте пройдём в шатер.

Чем меньше церемоний, тем лучше. Генрих терпеть не мог этикета: он был солдатом, а не разряженным придворным хлыщом. Но вежливость была одним из первых правил, привитых ему матерью.  Вежливость была одной из удавок, стянувших ему горло. Мешающих говорить откровенно. Но герцог был уверен, что не станет лгать Айлесу и не станет притворяться. Король Фйеля не выглядел дикарём, придворные лгали.
Перед глазами возникла карта. Линии, отмеряющие границы двух государств. Генрих моргнул, потому что смотрел слишком пристально и ему показалось: тёмно-алое пятно поползло поверх гор и городов. Кровь.
- Наш отец был мудрым человеком, - медленно, осторожно начал герцог. Слова застревали в горле. - Но он мёртв, а мой царственный брат не желает отступиться от своих условий. И я...
"Не говори этого, Генрих. Молчи. Молчи!!!" - ему показалось: голос матери донёсся откуда-то издалека. Но Изабелла далеко, мать не поможет.
- ... и я, Генрих Найтон, герцог Хайбрэя, считаю, что его требования несправедливы.
"Вот и всё. Вот и всё..."
- Готовы ли вы платить десятину, как и прежде, мой лорд Айлес?

Отредактировано Henry Knighton (2014-09-25 12:23:19)