Утреннее солнце растопило снег, и солдатам было нетрудно добраться до оледеневшей земли, чтобы выкопать могилы. Лестер выбрал небольшую полянку в чаще леса, здесь сквозь высокие деревья пробивался солнечный свет. Он хотел, чтоб его мертвые земляки любовались солнцем.
- Покойтесь с Богом, друзья. Вы верно служили. Пусть певцы воспевают ваши имена! - произнес герцог необходимые речи и тяжело вздохнул. Неизвестно, что принесет завтрашний день, скольких ему еще придется оставить в здешних лесах? Окружившие его промерзшие, напуганные солдаты - еще совсем юнцы, смотрели с любопытством и заискивая.
- Куда дальше, Вша светлсть? - запинаясь спросил один из них, когда герцог уже направлялся к своей лошади.
Дальше снова снегопад, дальше холод, дальше смерть. За четыре дня пути его спутники сильно ослабели, и плохо держались в седле, а сам Лестер старался подбадривать их, распевая задорные походные песни. Вскоре отряд по ровнялся и Лестер наконец произнес так, чтобы все его слышали.
- Скоро мы доберемся до монастыря святого Бертана. Там вас ждет очаг и какая-никакая горячая похлебка. Видите себя смиренно в доме Господа! - и не дожидаясь ответной реакции, пришпорил свою лошадь в бок, чтобы та прибавила ходу. Он знал, что мужики, что попроще, тут же начнут шуметь. Так и оказалось. Байки о том, что старый герцог вовсе не умер, а попросту сбежал - давно уже разнеслись там и сям. Любая прачка могла поведать вам о том, что Лестер, дескать,  выжил старика из собственного дома, а теперь кровожадный молодой герцог не дает покоя изгнаннику и рыщет по землям в поисках его. А как найдет - непримено   голову с плеч! Флориан, несчастный мученик, якобы, ищет убежища в Божьем храме, но и там Лестер его настигнет... От таких россказней внутри у Лестера всё кипело и слушать украдкой это ему вовсе не хотелось. Как и не хотелось верить в то, что пройдоха Флориан действительно обвел его вокруг пальца. Сопоставив факты, он решил, что никогда не поверит на слова, пока сам не убедится.
После семи дней ненастных вьюг, они  наконец добрались до места. Двое скаутов открыли широкие массивные деревянные ворота, что защищали монастырь и сразу на ними отряд встретил тощий высокий старик - монах. По сравнению с облаченными в кольчугу и шлемы удалыми 16-летними мальчишками-солдатами он выглядел жалко, да так, что Лестер даже спрыгнул со своей лошади и поспешил к нему, чтобы его ребята, ненароком, не напали на служителя.
- Что привело вас, герцог... ? - нерешительно спросил монах, сложив руки перед собой.
- Нужна, мой пастырь! - а что еще может привезти его в столь унылое место? Пока солдаты заводили лошадей на конюшню, Лестеру удалось как следует разглядеть монастырь: мрачный и хмурый, как старик. Его своды и крыша были покрыты снегом, казалось, в человеческий рост, а брусчатка перед входом совсем оледенела. Здесь явно не хватало сильных рук.
- Прикажите позвать Отца Маллета? - смиренно спросил монах, поглядывая за резвыми действиями солдат краем глаза.
- Зачем же его тревожить почем зря? Я уверен, у него полно важных дел и без меня... Накормите моих бравых ребят, а в замен, обещаю, мы приведем в порядок ваш двор, вычистим как следует конюшни, да уберем снег с крыши!
Не хотелось раньше времени пересекаться с отцом-настоятелем, это могло бы вызвать лишнюю шумиху. Если слухи верны, именно здесь скрывается Флориан (или лже-Флориан?), не хотелось бы его спугнуть, кем бы он не был.
В монастыре пахло сыростью и, казалось, смертью. Или это всё еще трупный запах не выходил из головы герцога. В таких местах ему всегда было не по себе, он ощущал волнение и трепет перед святым местом.
- Поешьте с нами, Вша млость! - окликнул его все тот же служивый. Солдаты с ажиотажем напали на угощение, что подали в скромном столовом зале. Мебель здесь была из необработанного дерева, на стенах - лишь факелы, немногочисленные окна под самым потолком - узкие и продолговатые. Как можно было обедать в таком месте? Однако, Лестер не мог оставить своих людей в одиночестве, он очень дорожил их доверием. Поэтому, заняв место во главе стола, отведал запеченного мяса. Господь Всемогущий, он в жизни не пробовал такого вкусного барашка, зажаренного с вишней и лимоном. Даже его кухарки, так их перетак, не могли бы исполнить лучше. Когда Лестер уже обгладывал последнюю кость, двери столовой распахнулись и на пороге появилось несколько монахов, и один их них произнес:
- Господин, Отец Маллет рад приветствовать вас... - и тут же отошел в сторону, должно быть за ним следовал и сам Маллет.
Солдатню тут же закрыла рты, и даже показалось, прекратила жевать. Лестер  поднял голову, вытер руки об белое полотно и откинулся на спинку не самого удобного стула.
- Благословите нашу трапезу, Святой Отец! - Герцог не должен ронять своего достоинстве, кто бы перед ним ни был. Поэтому Лестер держался достойно, по змеиному. Его глаза, и без того достаточно мелкие, сейчас сузились, а брови слегка опустились. Он был сосредоточен.

Отредактировано Lester Fosseler (2014-10-18 07:46:27)

Стоит ли откладывать разговоры на потом? Благоразумный правитель так бы и поступил. Не гоже это,  с корабля да на бал. Но разве для Лестера эти мелочи имели значение? Будучи натурой увлекающейся и пылкой, ему хотелось тот час же узнать ответ на интересующие его вопросы. Если его опасения небеспочвенные, и Флориан действительно находится в стенах этого святого места, нельзя терять и минуты. Промедление дает фору противнику!
- Благодарю, благодарю… - любезно ответил Лестер на благословения аббата. В жилах Иора, насколько он знал, текла благородная кровь, но, похоже, аббату не удалось перенять у именитого отца достаточно сообразительности и интриганства, чтобы «подсидеть» своих многочисленных братьев и унаследовать поместье. История не нова. Что остается младшим сынам? Служба государю или служба Господу.  Не стоило напрягать мозги, чтобы сообразить, почему аббат выбрал именно второе – он был худощавым да высоким, какой из него рыцарь?
- Не желаете ли преломить с нами хлеб? – широким жестом Лестер обвел стол и указал на свободный стул по левую сторону от себя. Бойцы, до этого увлеченно поглощающие угощения, коих не едали уже несколько месяцев, насторожились. Они мгновенно улавливали настроение своего герцога, и когда тот снисходил до любезностей – жди беды. Не иначе, у него на уме что-то неладное, а там и не далеко под горячую руку попасть.  Кое-кто даже медленно поднялся со своего места, да захватив пару ломтей еще теплого хлеба, отправился прочь. Остались лишь самые голодные и самые недалекие. И те и другие не могли стать для Лестера преградой в серьезном разговоре.
- Да потолковать о том о сём… - многозначительно добавил герцог.  Сейчас было бы кстати добротное сладкое вино, что у самого герцога в изобилии хранится в погребах. Кажется, еще немного оставалось в запасах армии, если только солдатня не выпила по дороге… В любом случае, герцог в пол голоса поинтересовался у мальчишки-оруженосца об этом, а тот так же тихо ответил, что, вроде бы одна бутыль еще запасена. Лестер велел ему немедленно принести ее ко столу. Паренек удалился.
Со вчерашнего дня Лестера не отпускала головная боль, она то наплывала, как горячая волна и поглощала всё тело, заставляя его изнемогать от жара, то утихала, оставаясь глухим эхо где-то глубоко под коркой черепа. Он не придавал этому особого значение до этой минуты, когда боль вновь усилилась. Не осознанно, герцог приложил руку ко лбу – вновь горячий. Должно быть, он еще и побледнел с лица, только этого сейчас и не хватало. Сделав несколько больших глотков из своей чаши, Лестер поправил ворот своего черного походного камзола и вновь обратил свой взор на аббата. Заметил ли тот?
- Мой оруженосец принесет нам отменного винца, если вы не возражаете!
Да где же этот мальчишка. Выпить – это как раз то, что нужно герцогу. Несколько глотков отправят прочь внезапный недуг и мысли, что он приносит с собой. Да, да, Лестер и думать не хотело о том, что, возможно, заразился от своих подданных этой ужасной хворью, что косит без разбору всех на своей пути. Даже знатный и высокородный не может устоять, но Лестеру просто не может быть болен, только не сейчас. Он знал, назад из ложе дороги не будет – только в могилу, а это приведет к краху дома Фосселеров.
Наконец, мальчишка с вином появился в дверях. Несколько секунд помешках, он встал за спиной герцога и аккуратно наполнил его бокал. Лестер тут же осушил его до дна, а оруженосец вновь наполнил, как и положено мальчику его ремесла. Он вопросительно поглядел своими большими карими глазами на аббата. Стоит ли и ему налить немного?
Лестер чувствовал, как дурманящие вино мягким теплым комом опускается внутри него, но вместо привычного расслабления он почувствовал, что головная боль лишь усилилась. Этого только не хватало.

Честное слово, иногда Лестер мог быть рассудительным и мудрым, как гасконский летописец, а иногда – твердолобым самодуром, подобно барану из тех же самых земель.  И если уж он решил поговорить здесь и сейчас, значит…
- О, разве это проблема, друг мой. – голос его стал жестче и напористей, казалось, он вот-вот зарычит, как растревоженная собака.
Как только смел этот несчастный аббат подумать, что Лестер не в себе, и, что задело его еще больше – не в силах поддерживать разговор.
Герцогу стоило только кинуть пронзительный взгляд в сторону своих подданных, чтобы немногие из тех, кому не посчастливилось остаться на своих местах, тут же поднялись и скрылись за дверью. Последним был мальчик-оруженосец, он, как всегда, немного колебался, размышляя о своем долге, но затем, как и остальные, скрылся за широкой дверью. До монахов им не было дела, как и самому Лестеру. Такие людишки не только права слова не имеют, но слушать им не дозволено.
Дождавшись, когда зал опустеет, он продолжил. Вино, так небрежно растекающееся по полу, как и нарастающая головная боль, сейчас не волновали его.  «Настоящему рыцарю приходится жить с болью и усталостью» - так говорил ему в детстве старик-наставник.
- Мертвецы – плохая компания, не находите?
Лестер чувствовал, как по его широкой шее струится пот. Он запустил руку в густые черные волосы и дотронулся до затылка, волосы у корней так же намокли, хотя голова была горячая.
- С мертвецами сложнее договориться, мертвецы не платят. – продолжал он в свой свойственной ему ироничной манере. От прежнего оскала, что пару минут назад не на шутку испугал знавшую его нрав солдатню, не осталось и следа.
И всё же он расхворался. Не иначе, заразился от межевых рыцарей, что похоронили сегодня на рассвете. Бедняги, мучились и молили отправить их в ближайший город, а под конец так ослабли, что и мычать не могли. Соратники обмокали их губы влажными тряпками, чтобы те не померли от жажды, однако, их судьба уже была предрешена. Лестер помнил, с какой жалостью  и стыдом глядел на них, а если и ловил взгляд, то тут же отворачивался. Он видел, как умирают люди, даже чаще, чем следовало бы человеку его статуса, но настолько грязная неминуемая смерть пугала его пуще других. Чуме не назначишь дуэль, не подкупишь золотом, не отравишь ядом. Неясно даже по какой причине эта хворь выбирает себе жертв – все без разбору лягут в могилы, не зависимо от тяжести кошелька.  Герцог не мог допустить, чтобы его последние дни были столь нелицеприятны, чтобы его поданные растаскивали родовое имение по камешках. Ах, если только ему удастся вернуться домой… Чума может застать его прямо здесь, в этом темном сыром мешке, пусть даже и доме Божьем.  Лестеру не хотелось, чтоб аббат читал по  лицу о том, что его тревожит, но и откладывать беседу не собирался. Может, Иор только этого и ждет, как бы перенести встречу, а сам бы помог Флориану бежать, если уже не помог…
- Прошел слух, что у вас тут прячется один мертвец. Из высокородных, знаете ли… - он усмехнулся и облокотился на стол, чтобы всем телом вытянуться в сторону аббата. – Вы слышали о таком? – заговорческим тоном добавил герцог.
Такие игры были и самому Лестеру не по душе, но к служителю нужен особый подход. Не ляпнешь ведь ему в лицо «Ты прячешь Флориана, сукина сына?», да и к тому же ирония – лучшая маска, скрывающая слабость и боль. 
Клянусь, если он сейчас попробует увильнуть – я за себя не отвечаю, пусть это и будет стоить мне жизни!
Лестер не сомневался, что почувствует блеф аббата, если случится так, что он вздумает водить его вокруг пальца.  Он всегда был уж слишком уверен в силе своей интуиции.