Это был тот редкий случай, когда исполнение обязанностей граничили с развлечениями. У меня была возможность не просто демонстрировать свои навыки, но так же совершенствовать их, а так же учить чему-то новое поколение. Конечно же, в Палантире просто невозможно обойти стороной состязания, особенно если ты граф. В честь прибытия графа и графини Бэйлоршир должен бы состояться турнир. Скромнее, нежели турниры в столице, но не менее зрелищные. Для меня, по крайней мере. Оставалось только подготовиться, а для этого на просторной равнине был разбит лагерь, где все желающие поучаствовать тренировались и показывали свои навыки. Я не мог оставить это в стороне, и так же присоединился к солдатам, несмотря на руку. Прошло не так уж и много времени с тех пор, как плечо пронзила стрела, но, игнорируя советы лекарей, я посчитал немыслимым пропустить, если не само состязание, то хотя бы эту подготовку. Периодически я посматривал в сторону шатра, где располагалась графиня. Судя по всему, ей было не очень весело, оно и понятно. Однако я не мог скрасить ее одиночество, ведь был целиком и полностью погружен в «махания мечом». Погружен настолько, что и не заметил, как быстро пролетело время.
Вернулся я в шатер в сопровождении брата и сира Томаса. Графиня, увы, нас не дождалась, на что мне оставалось лишь пожать плечами, а затем втянуться в интересную беседу с Гарольдом. Брата я видел давно, потому был рад его компании. Мы оживленно беседовали об окрестностях Палантира, которые заметно изменились в лучшую сторону, когда внезапно в шатер влетел запыханный сир Людвиг. Мужчина спешил, дабы сообщить, что вся организаторская часть предстоящих турниров завершена. Мы с братом невольно засмеялись. И ради этого он так бежал?
- Ваше рвение сообщить нам об этом похвально, - все еще смеясь, протянул я, после чего решил проявить графскую вежливость и взял рог, стоявший на столе. – Вот, выпейте и отдышитесь, - глаза рыцаря округлились от удивления, он явно не желал принимать этот рог победителя. Однако для меня рог был не столько важным символом, сколько банальной традицией. Иными словами, мне было все равно из чего пить.  – Я не консервативен. Выпейте, сир Людвиг. Считайте, что испить из графского рога – это мой подарок Вам за благие вести.
А вот этот предлог показался мужчине приемлемым. Он с улыбкой принял рог и отпил немного. Я же вновь обратился к брату, сообщив ему о том, что раз все готово, начать можно хоть завтра. Мы бы продолжили беседу, однако позади вдруг послышались кряхтения… Я тут же обернулся, увидев посиневшее лицо сира Людвига. Мужчина тяжело дышал и держал руку на горле. Ему явно было плохо. Я немедля позвал лекаря, а рыцарь уже, тем временем, пошатнулся и накренился в сторону. Мы с братом отрешенно не стояли, а мигом подхватили его и аккуратно уложили на землю, придерживая за руки, так как из-за недостатка воздуха Людвиг начал крутиться в разные стороны. Трудно сказать, сколько прошло времени. Не больше минуты, однозначно. Мужчина перестал дергаться. Все закончилось. Мне оставалось лишь в недоумении смотреть на бездыханное тело приближенного. Но разум не покидал меня, потому, отвернувшись от рыцаря, я посмотрел на стол, на котором лежал тот самый рог… Мы с братом переглянулись. Кажется, всем понятно, что только что произошло.
Вскоре в шатер вбежал лекарь. Он и подтвердил, что речь идет о сильнодействующем яде. Я тут же приказал всем присутствующим молчать о случившемся. Кто бы это не сделал, пусть знает только о том, что попытка убийства провалилась, но никак не о ходе расследования, которое я поручил вести сиру Томасу. Действовать нужно было быстро, потому верный друг тут же приступил к допросу всех, кто находился подле шатра. Я же уже вернулся в поместье брата, ожидая первых вестей. Однако я и подумать не мог, что вести будут именно такими…
- Не хочу тебя огорчать, но… последней в шатре была леди Аррен, - сомкнув руки за спиной, я тут же нахмурился.
Графиня вовсе не была похожа на женщину, которая способна на подобное. Может мы и не в восторге от этого брака, но ей больше присуще терпение, нежели подобные действия. К тому же, пусть мы и не сблизились, но, после последних происшествий, она явно стала чувствовать себя куда более комфортно в моем обществе. Либо это правда, либо она искусная актриса. Правда, Томас был неумолим. Я пытался выказать какие-то сомнения, но даже брат пожимал плечами, говоря, что у нее есть повод, а женщины, как известно, весьма артистичные и, что еще важнее, злопамятные создания. Смущала та открытость, в которой находилась леди Аррен, но, опять, может это какой-то хитрый ход… Как ни странно, аргументы весьма убедительны. Убедительны настолько, что я почувствовал себя слепцом, обратившим внимание лишь на обертку. Как можно было меня так провести! И я разозлился. Не змею ли я пригрел? И можно было бы сперва поговорить с ней, но…, о чем тут может идти речь? Никого другого в шатре не видели, так сказал охранник, ну и, чего от греха таить, злость настолько ударила в голову, что разбираться в чем-то я просто не желал.
Буквально через несколько минут в помещение привели Рашиду, которую очень вовремя случайно встретили в коридоре. Интересно, а она замешана?
- Передай леди Аррен, что я хочу ее видеть, - смотря на служанку, произнес я.
- Но…, милорд, графиня уже легла спать. И она просила передать…, - служанка начала говорить робко, но закончить не успела.
- Немедленно! – рявкнул я, прервав ее. От неожиданности женщина даже дернулась, но тут же покорно опустила голову и вышла.
Проведя служанку взглядом и оставшись в одиночестве, я развернулся спиной к двери.

Как правило, чем больше времени есть на раздумья и размышления, тем спокойнее становишься. Эмоции уходят, приходит здравый разум, но…, сегодня леди Аррен не повезло. Время не успокаивало, напротив, затянувшееся ожидания раздражало еще сильнее. И все же, как только позади послышался шум открывающейся двери, я сдержался и ничего не сказал. Собственно, я не сделал ничего, а лишь стоял и ждал, пока графиня что-нибудь скажет. Такой приятный голос. Трудно даже поверить, что женщина, обладающая таким прелестным голосом способна покуситься на чью-то жизнь.
Я ничего не ответил. Сдержанность позволила мне не выдать эмоций, а, вместо этого, действовать размеренно, пережевывая все внутри. Я глубоко вздохнул и медленно взял со стола тот самый рог, который уже успели принести мне в покои. Мне потребовалось несколько секунд на то, чтобы взять себя в руки и начать говорить более-менее сдержанно, пусть периодически и проскальзывали не самые добродушные нотки.
- Я Вас чем-то обидел, миледи? – задумчиво протянул я, так и не повернувшись к графине. Я крутил в руке рог, словно изучал его. – Был недостаточно учтив? Может, что-то запретил или в чем-то ограничил? – после этих слов я наконец-то повернулся к леди Аррен лицом.
Теперь она могла увидеть выражение лица, которое ничуть не скрывало моего внутреннего состояния. Взгляд строгий, брови сдвинуты, и даже дыхание тяжелое. К сожалению, чем больше я говорил, тем меньше сил становилось сдерживаться, ведь мысленно я отвечал себе на каждый вопрос. Ничем не обидел. Всегда был учтив. Ничего не запрещал. Даже прогулки верхом, которые бы следовали исключить из ее графика, я позволял. Они ни в чем не ограничена. Она ни в чем не нуждается. Так откуда та ненависть, которая побудила ее так поступить? Сомнения, которые закрались часом ранее, бледнели на фоне эмоций, взявших верх. Первая красавица Глостершира оказалась… отправительницей. Да, пожалуй, я сам себя накручивал, от того, даже не дав графине сказать, начал медленно подходить.
- Откуда эта ненависть, м? – я подошел ближе и остановился совсем близко, нас разделяли всего несколько шагов. – Я знаю, что пришел на место того, кто был Вам не безразличен, но я и пальцем Вас не тронул и вот, как Вы мне отплатили за это?! – резкий взмах руки и рог с грохотом разбивается о пол, а капли содержимого разбрызгиваются по стенам.
На последних словах я уже не сдерживался. Мне это казалось настолько возмутительным и несправедливым, что… сдерживать и не хотелось. Мой голос, возможно, слышали даже в коридоре. Но мне ничуть не жаль. Конечно же, отец Роксанны рассказывал мне о ее отношениях с бывшим супругом, по крайней мере, о том, как они выглядели со стороны. И сейчас для меня это была одна из причин такого подлого поступка, хотя я ни разу даже не попытался намекнуть на близость. Может, стоило? По крайней мере, яд бы был сейчас оправдан. 
- Подлили яд средь бела дня. Да вы хоть знаете, какое наказание за это предусматривается?

Терпение. Я был терпелив со дня той свадьбы. Как правило, никто не спрашивает у женщины, с кем она хочет быть и кто ей приятен, а я посчитал необходимым учесть чувства леди Аррен и ее прошлое. Не только потому, что с пониманием относился ко всей ситуации, но и потому что сам желал гармонии и спокойствия, особенно в такой непростой для государства период. Сделать это было не всегда просто, ведь леди Аррен умеет приковывать внимание, но мне сил хватало. И вот как вернулось мне мое понимание и терпение. Подлой попыткой отравления. И осознание именно этого факта злило больше всего.
Реакция леди Аррен на все сказанное была вполне предсказуема. Изумление и испуг. И я бы мог поверить в искренность всего этого, если бы не яд, подлитый в рог. Теперь уже я не знаю, чему верить и во что, так что предпочел не отступать и упрямо следовать своим убеждениям, да и фактам. Она была в шатре. Ее видели. И больше никого. Это упрямство можно понять, ведь меня только что чуть не отравили на территории собственного графства.     
- Какой яд? – со злостью удивленно переспрашиваю я, пораженный тем, что она вообще смеет это спрашивать. – Вы еще осмеливаетесь спрашивать? Тот самый, который Вы подсыпали в этот рог, сидя сегодня в шатре, - с этими словами я махнул на то, что осталось от рога и его содержимого. -  Скажите, а спать легли пораньше в надежде, что Вас разбудят с новостями о моей кончине? Неужели Вы думали, что никто не заметит?
Это единственное, что вызывало у меня сомнения. Но, как сказал один из людей, никто не знает, что творится в голове человека, способного на такое преступление. Поступок графа Сомерсета, например, тоже никто объяснить не мог, но он сделал это, развязал войну не из-за чего. Так что уж говорить о нескольких капель яда, которые вполне могла капнуть новоиспеченная графиня Бэйлоршир. Может, она чересчур легкомысленна, а может и слишком самоуверенна, но причины у нее были. В этом сомневаться не приходится.
- Будете отрицать?! – громко рявкнул я, после чего слегка наклонился, дабы она могла услышать мой голос, который стал заметно тише. – Будете лгать, как делали это на протяжении всех последних месяцев? – а ведь правда, если это ее рук дело, то все эти улыбка и добрые слова – всего лишь ложь, призванная притупить мою бдительность. К слову, игра оказалась крайне удачной. Я даже поверил, что не все так уж и безнадежно…
После этих слов я выпрямился и, глубоко вздохнув, развернулся и сделал несколько шагов в сторону. Пусть графиня не обманывается. Что бы не испытывал, я никогда в жизни не поднимал и не подыму руку на женщину, даже если она пыталась лишить меня жизни. Мне и в голову это не пришло. Зато я уже точно знал, что будет дальше, и как я поступлю.

Нельзя обвинять человека, пока не выяснишь все наверняка. Однако… сегодня меня пытались лишить жизни. Притом весьма подлым образом, что для воина просто оскорбительно. Подозрения  пали на графиню Бэйлоршир, которую видели не просто последней, а единственной, кто находился в шатре. За исключением Рашиды, конечно. Продолжительные обсуждения привели к тому, что у леди Аррен были причины. Нежелание находится рядом даже в одном поместье, быть графиней Бэйлоршира, память о любимом супруге… Разве я мог отреагировать иначе? Эмоции взяли верх, пусть сейчас я этого не признавал, и пытался докопаться до истины своими… своеобразными способами. А именно - обвинениями. Правда, чем дольше графиня молчала,  тем увереннее становился я в своих убеждениях. А потом она и вовсе подлила масла в огонь, не став искать оправданий, а, напротив, попросту оспаривая мои слова. Признаться, я был удивлен этой, неведомой мне ранее, смелости, от того тут же посмотрел на леди Аррен взглядом,  выразившим, как изумление, так и гнев. Раньше она и рта не решалась открыть. Чего я еще о ней не знаю? С таким успехом, она и отравительницей оказаться может.
- А что Вы сделали для того, чтобы я начал Вам доверять? – вполне закономерное заявление, после которого я вновь отвернулся, словно мне было даже противно смотреть на своего потенциального отравителя.
Слова про беспочвенность обвинений я предпочел проигнорировать. Как мне показалось, у нас было достаточно свидетельских показаний для того, чтобы раз и навсегда поставить точку в этом деле. Но правду мне хотелось услышать именно от нее. А она молчала, предпочитая говорить только о том, насколько все это возмутительно. А мне, можно подумать, очень приятно знать, что у супруги есть все причины желать моей смерти! – про себя подумал я, хмурясь пуще прежнего. О каком доверии может идти речь, если я даже не имею понятия, как она ко мне относится? Впрочем…, пока что отступать некуда. Все стрелки пока что сходятся на графине, и я вынужден верить имеющимся фактам.
- Если Вам больше нечего сказать…, о моем решении Вы узнаете завтра, - после этих слов я повернулся к леди Аррен лицом и, по привычке, сомкнул руки за спиной. – А сегодня я больше видеть Вас не желаю. Чуть позже к Вам подойдет сир Томас, чтобы задать несколько вопросов о случившемся. Ступайте в покои. Как только потребуется присутствие графини, Вас об этом известят, - этим я как бы намекал на то, что теперь леди Роксанна, увы, под замком. И будет находиться в покоях ровно до тех пор, пока не потребуется ее присутствие, во время которого мы будем изображать, если не счастливый, то, по крайней мере, спокойный брак.
Ситуация слишком серьезна для того, чтобы позволить эмоциям диктовать судьбу другого человека. Потому я дал время не только ей, но и себе, ибо сейчас был готов отправить ее хоть в темницу, лишь бы не видеть и не поражаться собственной слепоте. У Томаса и Гарольда было время до завтра для того, чтобы либо опровергнуть все эти обвинения, либо лишь подтвердить их. Но в случае последнего пусть графиня не обманывается. Она и сама должна понимать, что этот союз слишком важен для того, чтобы его вот так быстро разорвать.

Я видел возмущение в глазах леди Аррен, но в своих убеждениях  остался непреклонным, потому попросту молча проводил ее взглядом, а затем сел за стол. В конечном счете, мы не были так близки, чтобы удивляться подобному недоверию. Так что сейчас вполне логично, что я, подпитанный собственными эмоциями, верил фактам, а не человеку, которого практически не знаю. А то, что знаю, вполне укладывается в изображение женщины, желающей убить негодного ей мужа.

- Рашида сказала о том, что в шатре была еще одна служанка, - сидя напротив, произнес сир Томас уже после того, как досконально изучил показания свидетелей и поговорил с оставшимися.
- Но охранник сказал, что в шатре никого кроме леди Аррен и ее прислуги не было.
- Верно. И девушку эту вчера отправляли в деревню. Это подтвердил управляющий. Правда, он не помнит точного времени. Но…, скорее всего, это было еще до начала подготовки. Не позже в любом случае, - друг замолчал на некоторое время, словно позволяя мне усвоить эту информацию. Если служанку отправили по делам до начала подготовки, стало быть, Рашида и ее хозяйка лгут. -  А, еще она сказала, что та служанка случайно опрокинула кубок вина на платье графини.
- И графиня никак ее не наказала за это? Все чересчур просто, тебе не кажется?
- Возможно. Но что, если факты не врут? Прими компромиссное решение.
Что ж, мне нужно наказать графиню за совершенное преступление, но сделать это так, чтобы, в случае чего, можно было легко все вернуть обратно на свои места. Сомневаюсь в ее невиновности, но… решение бы в любом случае было компромиссным, как выразился мой друг. Ведь я не мог причинить вреда леди Аррен, не мог разорвать этот союз (иначе оба графства многое потеряют, а я еще и не сдержу слово), так что все равно действовать придется аккуратно. Врятли наказание будет именно «наказанием» в прямом смысле этого слова. Скорее я ограничусь собственным моральным удовлетворением, а сейчас мне хочется только одного: не видеть больше рядом с собой своего отравителя. И этого мне будет достаточно.
На выяснение всех деталей и принятие решения ушла вся ночь. Кажется, я поспал, от силы, около двух часов, но уже рано утром был готов предстать перед леди Аррен. Потому достаточно быстро собрался и направился к ее покоям, около которых дежурила стража. Стучаться я не стал. Вместо этого решительно открыл дверь и, по обыкновению сомкнув руки за спиной, одарил графиню строгим и непоколебимым взглядом. Было ли мне приятно от всего этого? Отнюдь. Я был разочарован. Столько усилий, столько попыток сделать ее жизнь более-менее сносной в Бэйлоршире, а все обернулось именно так. И мне противно от того, что произошло, как и от того, что это, скорее всего, дело рук новоиспеченной супруги.   
- Я принял решение, миледи, - так же холодно и твердо произнес я, не спуская взгляда. - По приезду в Бэйлор, Вы покинете поместье и отправитесь в охотничий домик. Навсегда, - промедлив несколько секунд, добавил я, а затем замолчал, позволяя женщине переварить все сказанное. Это мало походило на свободу, скорее на арест. Никаких контактов, никаких поездок и новых знакомств. Она будет жить там, и гулять только на территории дома. Правда, я все же решил сделать подарок в лице Рашиды, которая отправится с ней. - Ну а до тех пор, пока мы тут, Вы будете вести себя так, как и полагает моей супруге и в полной мере исполнять свои обязанности графини Бэйлоршира, - иными словами, я не был намерен рассказывать всем и каждому об этом позоре, будем делать вид, что все хорошо. - Сегодня в полдень состоится первое состязание. Ваше присутствие обязательно.

Отредактировано Edward Barateon (2014-12-10 19:00:19)

Наш разговор подошел к концу и, судя по взгляду графини, так просто все не закончится. Но я ничего не сказал, лишь резко развернулся и покинул покои, будучи уверенным в том, что это самое правильное решение. Следовало подготовиться к турниру и это самая приятная вещь за последние два дня. Конечно же, мне и самому был противен тот факт, что супруга, к которой я успел привязаться, отплатила мне за заботу такой монетой, потому был рад возможности отвлечься. Хотя трудно отвлечься, когда потенциальный отравитель сидит рядом…, но я попробую.
К полудню уже все собрались в указанном месте. Я же находился в шатре, беседуя со старыми друзьями и, попутно обсуждая некоторые дела графства. На мне был черный котарди с золотистыми пуговицами и высокие сапоги - одежда простая и удобная, что я особенно ценил в такие моменты. Итак, мы все беседовали, когда в шатер вошла леди Аррен. Повернувшись, я бросил мимолетный взгляд, а затем вновь продолжил беседу с братом. Раньше, как мужчина, я бы обязательно оценил или, по крайней мере, задержал взгляд, безмолвно выдавая восхищение дамой, но… сейчас мне не хотелось тратить время на внимание женщине, которая обвиняется в попытке убийства. Так что все вышло вот так холодно и быстро. А когда пришло время покидать шатер, я лишь учтиво жестом указал графине, куда нужно идти, сам двинулся за ней. А шли мы к месту турнира, где расположили большое количество скамеек для зрителей и, конечно же, почетное ложе для графа и графини. Мы поднялись по лестнице, и присели на свои высокие стулья. Прямо около нас, уровнем ниже, уместился мой брат со своей семьей: супругой, сыном и дочерью. Сир Томас, по обыкновения, сидел подле меня, только на стуле поскромнее. Право открывать турнир, конечно же, принадлежало Гарольду. Пока он говорил, нам принесли кубки с вином. Я уже было поднес кубок к губам, но, внезапно, остановился и задумчиво глянул на красную жидкость. Бросив мимолетный взгляд на леди Аррен, я все же отставил кубок в сторону. А вдруг тот, кто это сделал, решит повторить попытку? Графиня это сделала или нет, пока преступник не будет найдет окончательно, без всяких «но», лучше повременить с выпивкой. Не то, чтобы я верил в невиновность графини, но собственная жизнь дороже. Лучше перестраховаться.
А турнир начался, и начался он с представления Гарольда его участников. Первым вышел достаточно крупный молодой человек среднего роста и с темными волосами. Зато появление второго вызвало у меня удивление. В нем было метра два. Он напоминал непробиваемую стену. Большой, крупный, с длинными светлыми волосами. Удивленно вскинув брови, я посмотрел на Гарольда, а, тот, словно почувствовал взгляд, повернулся ко мне и пожал плечами. Удивление было приятное. Я не знал, что в школе обучаются такие воины! И был готов посмотреть на него в действии. Однако, как только было объявлено о том, что бойцы должны оседлать лошадей, этот воин, Реднот, как представил его брат, повернулся к нашему ложу и достаточно открыто поклонился, смотря прямо на леди Аррен. Я тут же нахмурился, смотря сначала на Реднота, а затем на графиню. И пусть не питал к супруге особо теплых чувств, особенно сейчас, нехорошего чувства собственничества никто не отменял, а то было слишком явным проявлением внимания. Но все же я предпочел закрыть на это глаза и, вздохнув и упершись на спинку стула, махнул рукой, таким образом, начиная турнир. Как только воины оседлали коней, я вновь нагнулся вперед, упираясь рукой в колено. Ничто сегодня не омрачит этот день.

Даже выказанные знаки внимания не могли отвлечь меня от турнира, хотя внутри осталось неприятное ощущение, я бы назвал это ощущение настороженностью и… присущей все сегодня злостью. Свою наглость воин уже показал, оставалось продемонстрировать лишь навыки. Напрягшись, я наблюдал за ходом поединка, но никто и подумать не мог, что все закончится так быстро. Размеры значения особо не имеют, если умеешь пользоваться оружием, но у этого человека было сразу два козыря: и навыки и физическая сила. Хоть мысленно я желал проигрыша (ну нельзя графине такое почтение при живом-то муже оказывать, нельзя), эта скорая победа вызвала на моем лице довольную улыбку, в то время как зрители замерли, не зная, как и реагировать.  Просто для меня произошедшее стало доказательством того, что школа свои задачи выполняет в полной мере. И обучает людей не только владению оружием и прочими необходимым на войне вещами, но так же и обучает пользоваться своими преимуществами. В данном случае преимуществом оказались размеры и сила Реднота. Поддерживая людей, я несколько раз хлопнул в ладоши, приветствуя победителя, а затем глянул на леди Аррен, которой, кажется, было не так уж и весело, зато я был доволен, впервые за последние дни.
Через несколько секунд я вновь повернулся к Редноту, который почему-то не спешил покидать поле. Неужели он снова хочет выказать какое-то внимание? Это будет уже чересчур нагло, даже при условии последних событий. Официально она моя жена, а значит, он получит заслуженное наказание, если еще раз посмеет сделать нечто подобное. Я напрягся, но на этот раз воин смотрел только на меня.   
- Граф Баратэон, Окажите честь! - вот уж и вправду неожиданность, от которой я глубоко вздохнул и, вскинув брови, облокотился о спинку стула.
В полнейшее недоумение пришли так же Томас и Гарольд. И на то были свои причины. Традиций, диктовавших мое участие, не было, просто после побед во всех соревнованиях людей охватывало чувство эйфории. Оно же и раздувало самоуверенность, из-за которой решались бросить вызов самому графу. Только это всегда было в конце. А сейчас только первое состязание, самое начало… Чувствует мое сердце, все не просто так, но Реднот оказался хитер. Его внимание, выказанное графине, сыграло свою роль. Во мне взыграл сопернический дух, я даже и не посмотрел на его размеры, хотя оказаться на месте рыцаря в белом очень даже не хотелось. Думал я недолго, правда, сперва за меня решил ответить брат. Я ему не позволил, махнув рукой, как только тот вознамерился открыть рот. Я знал, что он скажет. Найдет оправдание моей неспособности принять этот вызов. И сделает это потому что знает, что около двух недель назад из моего плеча торчала самая что ни на есть настоящая стрела. Только вот я, в отличие от брата, значение этому событию не придал. Потому тут же поднялся и сделал несколько шагов вперед, к краю ложа, пристально смотря на смелого воина. В какой-то момент я довольно улыбнулся и взмахнул рукой, таким образом, безмолвно соглашаясь на поединок.
- Эдвард…. Не сходи с ума, твоя рука еще не выздоровела, – теперь уже вместо брата со мной решил поспорить сир Томас, который встал напротив, как только я двинулся к лестнице.
- Что ж, тогда у меня еще больше причин не попасться под его копье, - серьезно отметил я, после чего одарил друга взглядом, аля «не спорь», и спустился по лестнице к своему шатру. – Принесите мне снаряжение и мой шлем, - речь шла о шлеме с шипами и острым гребнем, который всегда защищал головы Баратэонов и устрашал врагов.
Да, дух соперничества, но даже если не это, то что мне еще оставалось делать? Позорно было бы отказаться. К тому же, я уже сражался, не пользуясь при этом одной рукой, а сейчас даже этого не требуется. Рана заживала быстро, я ее не чувствовал, и плечо функционировало нормально. Просто нужно было держать его подальше от копья или меча противника.
Конечно же, было выделено время для того, чтобы Реднот отдохнул, иначе было бы несправедливо. Впрочем, если учесть, что его поединок с тем воином длился, от силы, пару секунд, он не очень-то и устал.

- Кто он такой? – интересовался я, пока верные слуги закрепляли доспехи, прикрывающие грудь.
Брат сообщил, что Реднот – сын одного мелкопоместного дворянина, которого он взял на обучение как раз-таки из-за внушительных размеров. Гарольд не прогадал, парень показывал неплохие результаты, и при наличии опыта еще проявит себя. С одной стороны, меня радовали такие кадры в графстве, с другой – слышать это было как-то…  не по себе. Но выхода нет. Несмотря на последующие попытки брата отговорить меня, я лишь бросил на него мимолетный взгляд и покинул шатер. На мне уже был короткий дублет, скрытый под нагрудником и обычны кожаные штаны, заправленные в сапоги. В руке я нес свой шлем, а позади шел оружейник. Толпа приветствовала меня тепло, что, признаться, взбодрило. Это было особенно необходимо, когда передо мной предстал Реднот во всем своей красе. Ох, Создатель, да он больше, нежели казался издалека, - тут же подумал я, всеми силами пытаясь скрыть собственное изумление от того, что приходится вскидывать подбородок, дабы рассмотреть лицо Реднота. Можно было посмеяться, если бы мне не предстояло с ним сразиться. Собравшись с силами и духом, я глубоко вздохнул и быстро оседлал коня. Не отрывая взгляда от противника, я медленно надел на голову шлем. Кругозор тут же сузился, а для меня это послужило своеобразным сигналом: все чувства обострились, мозги заработали активнее, появилось стойкое желание проучить воина за вольное поведение по отношению к чужой супруге, пусть… сделать это будет явно непросто. Или даже невозможно.
В моей руке пика. И пусть я понимаю, что это далеко не война, где на кону жизнь, все-таки у меня есть определенная репутация, которую бы не хотелось потерять. Звучит сигнал, мы выдвигаемся на исходные позиции, выставляем пики. В этот момент все сомнения меня покидают. Вот еще, ни один сопляк, каких бы размеров он ни был, не победит меня! Старт дан, лошади двинулись вперед. Я весь сосредоточен на Редноте, попутно бросая взгляды на место, в которое хочу попасть пикой. В то же время, успеваю следить за его действиями, просчитать их… Мы совсем близко. Один момент, и мы уже отдаляемся друг от друга. Обоим удалось уклониться. Позади слышится реакция толпы. А состязание продолжается. Мы вновь занимаем свои позиции, и вновь скачем друг на друга. Я наблюдаю за его действиями, пытаюсь словить момент, найди уязвленное место, и… внезапно ужасная боль пронзает плечо. А какая-то сила вынуждает меня просто слететь с седла. Правда, ничто не способно выбить меня из колеи, так что, уже оказавшись на земле, я тут же прихожу в себя и быстро встаю, моргая глазами и пытаясь разглядеть, где противник. Боль оказалась такая, что в глазах потемнело. Оказалось, моя пика тоже достигла цели, мы оба слетели с коней, правда…, удар противника попал в куда более удачное место – мою рану. 
- Меч! – кричу я, ведь если оба соревнующихся на ногах, положено продолжить поединок с мечами. То же самое кричит и Реднот.
Мне подносят меч и щит, только вот рука болит так, что я попросту не могу его поднять, потому приходится держать его ниже обычного. Наконец-то мы скрестили мечи, по всему полю пронесся звук удара стали о сталь. Должен признать, удар Реднота… впечатляет. От всех его попыток задеть меня щитом мне удавалось уклоняться. Благо, скорости у меня, как раз из-за размеров, было побольше. Вновь наши мечи бьются друг о друга. Проведя нехитрый прием, мне удалось поцарапать ногу противника, а затем, оказавшись за его спиной, я ударил его рукоятью мечта, от чего Реднот подался вперед и грохнулся на колени. Кажется, пора прекращать, но… парень упрямый, а еще обозленный, судя по всему. Поднявшись, он вновь пошел на меня, притом с куда большей яростью. В итоге ему все же удалось ударить меня щитом. Я грохнулся на землю, изо рта брызнула кровь, и даже шлем предательски слетел с головы. Малыш не дал мне прийти в себя, решив атаковать лежачего. Теперь и щит, который до того был бесполезен в моей больной руке, оказался полезным. Как только Реднот замахнулся мечом, я тут же приподнял щит, который отражал все его удары и закрывал меня. Я же, медленно отползал назад, а затем, уличив момент, отбросил амуницию и несколько раз перевернулся вправо, уходя от удара яростного воина. Мне удалось встать и поднять оружие, на сей раз взяв щит в правую руку.  Все меньше это напоминало состязание, где жизни не лишают. Он хочет, чтобы все было по-настоящему? Без правил? Как это на войне? Я ему это обеспечу! С криком, который придавал сил, я полетел на противника и, как только оказался рядом, пригнулся, ударяя его по ногам щитом и, таким образом, приподнимая и перекидывая его через себя. Пока Реднот летел и с грохотом падал на землю, я отбросил щит и взял в правую руку уже меч. Я не дал ему времени даже среагировать. Нескольких секунд мне хватило для того, чтобы вознести меч над головой непокорного соперника и, таким образом, ставя точку в этом поединке. Все замерли, замер и Реднот. Он тяжело дышал. Собственно, я тоже. Мы смотрели друг другу в глаза, но…, я же не убийца. А ему пора учиться овладевать собственным гневом. Глубоко вздохнув, я медленно опустил меч и отбросил его в сторону, после чего послышались неуверенные хлопки. Люди начинали приходить в себя и с каждой секундой хлопки становились все чаще, а толпа шумнее. Ко мне поспешил брат. Я же, сплюнув кровь и подобрав свой шлем, направился к шатру, попутно бросая взгляд на ложе. Отсюда не видно, но стало даже интересно, леди Аррен довольна исходом поединка или, напротив, огорчена.
Забавно,  вид у меня был… довольный. Разве не это любят люди? Зрелище! Уверен, зрелищем сегодня мы никого не обделили! А еще мое мужское самолюбие осталось абсолютно удовлетворенным. Разве что рана ужасно заболела, но, учитывая столько плюсов, я был готов потерпеть. Тем более, что мне тут же позвали лекаря.

- Да уж. Такого на моей памяти еще не было, - вздыхал брат, когда лекарь уже помогал мне снимать дублет. Делал он это аккуратно и медленно, рана давала о себе знать.
- Славный был бой. Жестче обычного, но…, - я усмехнулся, будучи полностью довольным собой. А что мне еще делать? Не плакать ведь? Такой, буквально, огромный соперник побежден! Мало того, что я проучил наглеца, так еще и на глазах Палантира отстоял свою репутацию. И это не говоря о зрелищном бое.
- Надеюсь, ты больше не будешь участвовать, - осторожно произнес Гарольд, ведь, как известно, победители двух состязаний идут вперед и сталкиваются в последнем.
- Может порой мои поступки и безумны, но не настолько, - казалось, что я самоуверен и меня легко спровоцировать, но свой предел я знал. И сейчас, учитывая рану, я явно не мог продолжать. Да и не хотелось. Были другие важные дела. -  Пусть Реднот продолжает участвовать. И если тебе удастся научить его овладевать гневом,  я бы хотел видеть такого солдата в своей гвардии. Передай ему, - меня впечатлил этот воин. Ему  бы технику совершенствовать, да опытом заручиться.
Лекарь же, тем временем, бурчал себе что-то под нос, недовольный тем, что рану вновь затронули. Он уже снял дублет, я остался в рубахе, которую расстегнули почти до конца, дабы добраться до плеча. Боль постепенно уходила, это позволяло расслабиться. Я даже вознамерился выпить немного вина, и будь, что будет! В шатер принесли несколько кубков. Мы с братом продолжили обсуждать турнир, но, внезапно, все замолчали, а лекарь склонил голову. Глянув на выход, я увидел леди Аррен. Находясь в тонусе, так сказать, когда  адреналин все еще кипел в крови, я уже успел и позабыть обо всем произошедшем. Ее появление вновь вернуло меня к яду и ее предательству. Правда, на сей раз, даже эти воспоминания не способны стереть впечатления и эмоции от победы в славном состязании. Так что, я позволил всем присутствующим удалиться, а сам остался со своей прекрасной отравительницей наедине.
- Даже и не знаю, чем Вас порадовать…, - протянул я, после чего встал и начал застегивать рубаху. – Жив. Так что Вы зря шли сюда, - вот уж и вправду разочарование для того, кто некогда хотел моей смерти, кем бы этот человек ни был. 
Отойдя в сторону, я молча застегнул оставшиеся пуговицы. Двигать раненой рукой было не очень приятно, но лекарь хорошо поработал, так что теперь можно было терпеть. Правда, некоторое время придется привыкнуть к тому, что рука должна совершать минимум движений. Итак,  после я все же взял со стола кубок вина. Постоянный страх – это явно не мое, так что, отсалютовав кубком графине, я мгновенно опустошил его. На все воля создателя! А даже если это и леди Аррен желает моей смерти, тоже она не настолько глупа, чтобы вновь подливать яд, дабы я выпил его, когда мы останемся наедине. Несколько секунд я простоял в замирании, но, осознав, что ничего не происходит, поставил кубок на место и подошел к небольшому зеркалу, оценивая ссадину, которая образовалась от удара щита Реднота.
- Хорошо, что зубы на месте, - вслух протянул я, все еще рассматривая ссадину. Кровь хлынула от расцарапанной изнутри щеки. – Как Вам Реднот? Думаю, после окончания академии он будет служить у меня... Кстати, сегодня состоится скромное пиршество на свежем воздухе в честь открытия турнира,  - я уже повернулся лицом к супруге. – Вы должны присутствовать. О начале Вас известят. А пока что…, состязание окончено, так что, если у Вас всё, отправляйтесь в свои покои, - о да, несмотря на приподнятое настроение, я не был намерен ослабевать хватку, ведь пока что леди Аррен – единственная и главная подозреваемая.