Я слышу собственный смех, голос отца и громкий шепот Алисы, которая уверяет, что мой брат на ее памяти никогда не был в лучшей форме, чем сегодня. Откуда она может это знать, ведь она совершенно ничего не понимает в том, как готовится Эдмунд к турнирам? Но я не задаю ей этот вопрос, лишь ловлю улыбку бабушки, которая всегда считала мою старшую сестру пустышкой. Я перевожу взгляд на Эдмунда, который о чем-то разговаривает с оруженосцем и кидает косые взгляды в сторону своего противника. Кстати…мое сердце забилось сильней, когда я всмотрелась в того, против кого вышел сегодня мой брат. Мой вчерашний спаситель…Я отвожу глаза, думая о том, что не хотела бы, чтобы Эдмунд выбил его из седла. Я слишком уверена в своем брате, и слишком мало знаю того, кто уже опускает забрало.
Звук рога, бег коней, глухой удар и тишина…весь мир словно взорвался парой секунд позже. Но я уже не ждала этого. Казалось, что в то мгновение, когда звук вернулся в мир, я сама бросилась с ним наперегонки. Крик матери, вопли Алисы, иные звуки – все это осталось позади, как и голос отца, который звал меня по имени.
- Эдмунд! – с моих онемевших губ срывается собственный звук. Слишком сиплый, слишком надрывный. Я падаю в пыль ристалища, не задумываясь о том, что благородной леди так не пристало себя вести. Я не могла думать о таких пустяках, оставляя их на совести Алисы и нашей маменьки – уж они-то леди до самых кончиков ногтей. Маменька потеряла сознание, Алиса, кажется, готова была последовать ее примеру. А я думала только о том, что я должна спасти брата. Наверняка он сейчас встанет, рассмеется и скажет, что я становлюсь похожа на нашу сестру – такая же нервная и впечатлительная. Ну почему он не двигается? Почему молчит?
Я чувствую чужие руки, но мне нет дела до них, я пытаюсь дотронуться до оголенной кожи брата, чтобы убедиться в том, что он в порядке. Как же много доспехов, как же много! Эдмунд! Скажи мне что-нибудь, братишка! Не молчи!
Наконец кто-то чужой снял шлем. Почему же он молчит, черт побери? Кричи, Эдмунд! Стони! Ну, хоть что-нибудь, ради меня!
Крик застыл в моей груди, когда я взглянула в посеревшее лицо брата. Крик, леденящий мою собственную душу, который никто не услышал кроме меня.
- Нет, пожалуйста, нет! – Я глажу лицо Эдмунда, отказываясь поверить в то, что он не дождался меня. Я пытаюсь найти хоть какой-нибудь отклик его тела на мои призывы. Мои пальцы скользят по еще теплой коже, но душа его молчит. – Эдмунд, пожалуйста. Братик мой, пожалуйста!
Я молю о том, чтобы он отозвался, чтобы вновь позволил мне себя спасти. Но он молчит. Он больше никогда не заговорит вновь. Больше никогда не назовет меня по имени, никогда больше не будет смеяться, и подзадоривать меня. Он больше никогда не будет жить.
Я не слышу ничего вокруг, меня вновь окутала тишина. Мой взгляд ползет вверх, отрываясь от лица Эдмунда. Все вокруг размыто и не видно из-за моих слез, и только один взгляд – словно четкое пятно на окне, не затронутом дождем, среди всего того, что подернулось рябью. Взгляд синих глаз, в которых я вижу вину и раскаяние.
И тут меня накрывает тьма.

- Она приходит в себя, - я слышу знакомый с детства голос, словно издалека. Сейчас я открою глаза и увижу бабушку, которая зачем-то пришла ко мне в комнату. Наверняка я забыла что-то вчера сделать, и она пришла напомнить мне о том, что я должна быть внимательней. Она, разумеется, простит меня, и оставит одеваться, чтобы после я могла спуститься вниз к завтраку. Как хорошо, что Алиса закончила свой визит и отправилась к мужу в дом, остались только мы с Эдмундом, а поскольку матушка давно планировала свою поездку к вдовствующей графине, то никто не будет нам с братом мешать запланированной охоте. Скорей всего, отец поедет с нами. Он любит охоту и его забавляет то, что я стреляю из лука лучше Эдмунда.
- Вивиан, - бабушка зовет меня, и я нехотя открываю тяжелые веки. Мне так сложно открыть глаза, что в какой-то момент я начинаю задумываться над тем, сколько же сейчас время и во сколько я легла. А после я вижу лицо Вероники, которая, кажется, постарела за ночь на десять лет. Мои мысли путаются, и я весьма удивлена тому, что проснулась ни в своей кровати. – Милая, как ты?
Я открываю рот, чтобы ответить, но замираю. Все, что произошло до темноты, наваливается на меня одним разом. Я чувствую, как выбивается воздух из легких, словно кто-то ударил меня по груди. Я сжимаю покрывала, в ужасе смотря на бабушку. Нет, этого не может быть!
- Дыши, Вивиан! – Иногда Вероника умела быть жесткой, как и сейчас. Словно понимая, что так просто я не смогу вдохнуть, она приказывает мне сделать это. Мелким вдохом воздух поступает в мои легкие. Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.
- Что случилось? – Заставлять себя дышать и выдавливать вопросы – это все, что я сейчас могу.
- Роковая случайность, несчастный случай. – Вероника держит меня за запястье, слушая пульс. Я точно знала, как она это делает, ведь и сама научилась у нее подобному. – Твою мать пришлось опоить, кажется у нее нервный припадок. Алису смог урезонить только Эдвард, эта девчонка словно помешалась на виконте Эллендшира. Пришлось Эдварду напомнить ее мужу, что не стоит позволять жене, даже в таком…даже в такой ситуации, нельзя позволять ей много болтать.
Несчастный случай? Я откидываюсь на подушки, закусывая губу до крови, в попытке сдержать стон. Мой брат погиб по роковой случайности? Эдмунд, который так редко проигрывал. Эдмунд, который научил меня всему, что я знала об оружие, охоте и рыцарях? Отец-Создатель, как мне жить в мире, где его нет?
- Ты проспала больше суток, Вивиан. – Вероника встает с моей кровати, посматривая за окно. Я вновь подтягиваюсь, пытаясь сесть. Дышать я вновь стала, но не была уверена в том, что хочу. В моей голове билась только одна мысль – его больше нет. – Я сейчас пришлю служанку, она поможет тебе одеться и принесет поесть. Пойду, проведаю твою мать и отца. После поговорим.
Я бездумно кивнула на слова бабушки, чувствуя себя так, словно в моей груди образовалась дыра. Божечки, как же больно!
- И, Вивиан! – На пороге Вероника обернулась, всматриваясь в мое лицо. Она молчала пару секунд, после чего качнула головой, словно увиденное ей не понравилось. – Твоей вины в этом нет.
Я сидела так, словно меня поразило громом. Дверь за бабушкой шумно закрылась, а я все еще сидела и смотрела перед собой. Моей вины нет? В этом я не была уверена. Если бы я была быстрей, если бы я не замешкалась, я могла бы спасти Эдмунда!
- Я могла бы…- горько прошептала я самой себе. Но где-то в глубине я понимала, что не могла бы. Было слишком поздно в то мгновение, когда копье скользнуло по его доспехам. И все же…- Я спасла тебя однажды…
В комнату вошла служанка, принесшая еду. Я молча позволила ей помочь мне одеться. Она так же молчала. Леора служила у нас с самого детства, вместе с матерью, и знала всю нашу семью. Я видела, как она украдкой вытирает слезы, но у меня не было слов утешения для нее. Как не было их и для меня самой. Я не могла есть, но Леора настаивала, и я отломила кусочек булочки. Впрочем, когда она отвернулась, я поспешно вернула все на тарелку. Мне нужно было пойти к матери и отцу, нужно было, но я не могла.
Я села в кресло, чувствуя, как подкатывают к горлу рыдания. Эдмунд, как же так? Почему я не смогла спасти тебя вновь? Почему, Вседержитель, ты допустил его смерть?
- Госпожа, - голос Леоры вывел меня из задумчивости, и я заставила себя обратить внимание на нее.
- Да? – мой голос был слишком глухим и безжизненным, что это пугало меня саму. В следующее мгновение я заметила силуэт мужчины, стоящего на пороге комнаты.
- Вы?..- пораженно выдохнула я.