«это наш последний шанс»
16 апреля, 1442 год / поздняя ночь / Хайбрэй, королевские покои;
Генрих Найтон, Адемар де Вер, Вивиан Саутвуд, Вербурга Кителер;
--------------------------
Король при смерти. Со дня битвы прошло уже почти два месяца, но Чарльз Найтон всё так же прикован к кровати и мучается жаром. Рана, которую нанёс молодому правителю ныне покойный Айлес Уоллес, начала загнивать. Кровопускание и компрессы не помогли — королю всё хуже и хуже день ото дня. Боясь, что Чарльз умрёт, его брат Генрих Найтон составляет завещание и вписывает своё имя в документ как регента малолетнего Эдуарда. Но когда казалось бы стоит уже ждать смерти, у герцога появляется шанс спасти брата, но цена за спасение очень высока — им придется воспользоватся услугами женщины, которую многие боялись. Один из графов рассказывает Генриху о талантах леди Кителер, способной излечить почти любые раны своими настоями. Это может стать их последним шансом не посеять смуту в королевстве и не устроить кровавую борьбу за трон. Воспользуется ли им герцог или же выберет свои интересы? Пока он раздумывает над этим, ко двору прибывает та самая леди, о которой говорили. Но кто же знал, что Вербурга сведуща не только в вопросах медицины, но и магии...Дополнительно✤ Начинайте с момента приезда Вербурги во дворец ночью.
✤ Вербурга скорее попытается навредить Чарльзу и ускорить кончину, т.к. Чарльз известный поборник ереси и магии. Если игрок всё так выберет этот путь — нужно будет делать всё медленно и без лишних подозрений.
✤ Роль Вивиан в данном случае проста — сама являясь санатором, она может попытаться подловить Вербургу за ведовством. Тогда верховной ведьме нужно будет убедить леди Вив не выдавать её, во имя будущего ковена и, собственно, Саутвуд тоже.
✤ Сам Чарльз в бреду и почти не воспринимает окружающую обстановку.
«это наш последний шанс»
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12014-12-28 00:06:03
- графиня каркаде (с)
- Музыка:
- ИНФОРМАЦИЯ: Графиня Боршира, леди Белфрая. Мать короля Моргарда и Орллеи Киана I Мирцелла;
• • • • • • • • • • • • •
леди Мод Уорчестер
• • • • • • • • • • • • •
35y.o. | MK | Bn | IIlvl - Сообщений: 29480
- Уважение: +3188
- Последний визит:
2024-02-12 00:31:12
Поделиться22014-12-30 00:02:03
Над столицей давно уже сгустилась ночь. Плотные облака затянули небо, и лунный свет не пробивался через них, отдавая город в безраздельную власть темноты, разбавляемой лишь неясным огнем редких уличных фонарей. Все это было далеко, за толстыми каменными стенами дворца, где-то в другом мире, в котором жизнь текла своим чередом, вяло плетясь вслед за текущим вперед временем. В самом же дворце время словно застыло. Подходил к концу второй месяц с того дня, как вернулся с поля битвы король, и второй месяц во дворце царило вязкое напряжение.
В покоях Чарльза было необычайно тихо, и лишь изредка тишину нарушал его хриплый вздох. Он спал. Генриху не дано было знать, какие тревожные горячечные сны наполняли голову его брата, да он и не хотел того. Стоя чуть в стороне, у дверей, он смотрел на лежащего на кровати человека и едва ли мог признать в нем того самого Чарльза Найтона, первого своего имени, который еще не так давно вел за собой все королевство.
Придворные лекари говорили, что ему становилось хуже. Мучительно медленно король умирал, и никто не мог этого изменить. Генрих смотрел на него, и в душе его два противоречивых чувства боролись между собой, заставляя бессильно сжимать в кулаки руки и отводить взгляд от исхудавшего тела, укрытого одеялами.
В мире нет, пожалуй, ничего хуже ожидания. Когда ожидание растягивается на дни, перетекая в недели, собираясь в месяцы, это становится похожим на изощренную пытку. Казалось бы, конец уже предрешен, так к чему все эти долгие прелюдии? Отец-создатель, почему он не умер сразу на поле боя?
Генрих много раз задавался этим вопросом. Возможно, случись все так, и дальнейший ход истории был бы намного прозаичнее. Не было бы всех этих перешептываний и косых взглядов, многозначительных кивков и подозрений, опасливо балансирующих на грани паранойи. Умри Чарльз сразу, и дальнейшая судьба королевства могла бы решиться в считанные дни. Но он не умер. Он был сильным. Только, увы, недостаточно для того, чтобы окончательно побороть смерть.
Стараясь ступать как можно бесшумнее, Генрих подошел к постели брата и остановился в шаге от нее, задумчиво склонив голову. Всего лишь несколько дней назад граф Эллендшир обмолвился о некой женщине, по слухам, способной излечить любой недуг. Ее приезда ждали теперь в ближайшие часы, и Генрих чувствовал все нарастающее волнение. Что, если ее таланты действительно помогут поднять Чарльза с кровати, в которой он пролежал с самого дня своего возвращения? Что, если все эти два месяца ожидания прошли впустую, и жизнь вновь станет такой же, как прежде?
Генрих не желал этого – больше нет. Он не хотел смерти Чарльза, но тот момент, когда сил на тревогу и заботу о нем уже не осталось, давно прошел. Он уже оплакал брата, и возвращение его в мир живых казалось чем-то абсурдным и сбивающим с толку. Объявись леди Кителер месяцем раньше, и герцог принял бы ее с радостью и, быть может, облегчением. Но теперь ему придется давить из себя фальшивую улыбку и слова благодарности, которую он едва ли испытывал.
Дверь в покои отворилась с тихим скрипом, и слуга, поклонившись, оповестил о прибытии гостьи. Генрих жестом отослал его, нахмурив брови. Если бы только он мог отказаться от ее помощи, он бы сделал это, но, увы. Если бы двор узнал о том, что брат короля отказался от последней возможности излечить его, это вызвало бы негодование и недовольства. Даже несмотря на то, что репутация леди Кителер была крайне неоднозначной.
Оставив королевские покои, Генрих направился к залу, где его уже должны были ждать. Следовало разобраться с этим делом поскорее, ибо решимость герцога таяла с каждым шагом, приближавшим его к дверям, за которыми ждала его врачевательница.
В небольшом помещении их было трое: две женщины и мужчина. Замерев на мгновение в дверях, Генрих окинул всех троих взглядом, полным тревожной озабоченности. Был ли это действительно последний шанс спасти жизнь короля? Вновь представив побледневшее и осунувшееся лицо Чарльза, Генрих поджал губы и уверенным шагом приблизился к ожидавшим его людям, поприветствовав их кивком. Лорд Адемар. Леди Вивиан. Затем взгляд его остановился на той, из-за чьего приезда они здесь собрались.
– Приветствую Вас, леди Кителер, – его голос звучал чуть приглушенно. Слова казались ему сейчас нарушением чего-то святого, но без них невозможно было обойтись, а потому приходилось говорить. – Прошу простить, что не предлагаю Вам отдохнуть после долгой дороги, но все мы знаем, что дело не терпит отлагательств. Мой брат угасает, – Генрих понизил голос, словно беспокоясь, что кто-то может его услышать. Словно сейчас происходило нечто, идущее наперекор законам, хотя отчасти, наверное, так оно и было. – Уже много дней ходят разговоры о том, что долго ему не прожить, и каждая минута оказывается на счету. Ваши таланты – наша последняя надежда.
Он сказал то, что должно. Возможно, даже несколько больше, но все собравшиеся здесь люди были достаточно умны, чтобы держать языки за зубами – Генриху хотелось в это верить. Отступив на шаг и встретившись на мгновение взглядами с графом, по чьему совету он пригласил во дворец леди Кителер, герцог Хайбрэй снова подумал о том, насколько щекотливой была сложившаяся ситуация. И как отчаянно это должно было выглядеть со стороны.
– Прошу проследовать за мной, я отведу вас в покои Его Величества.
Он первым вышел из зала, решив пойти дорогой иной, нежели той, которой пришел сюда. Ему не хотелось столкнуться со случайным стражником или запоздалым придворным, возвращающимся в свои покои, а потому он пошел путем более запутанным, но более надежным. До какой-то поры лучше было бы не распространяться о прибытии врачевательницы во дворец во избежание ненужных разговоров, какими бы они ни были. В конце концов, никто не знает, окажется ли полезной ее помощь, или даже она будет бессильна перед смертью, так настойчиво тянущей руки к Чарльзу.
Король лежал в своей постели точно так же, как несколько минут назад, когда Генрих оставил его. Кончики пальцев его время от времени сводило судорогой, и тогда дыхание становилось еще более хриплым, выравниваясь медленно и как будто нехотя. Генрих оглянулся на леди Кителер и кивнул, предлагая подойти к постели и осмотреть Чарльза, если то ей было необходимо. Он не был сведущ в тонкостях лекарского дела, а потому ему не оставалось ничего, кроме как положиться на умения врачевательниц, находившихся сейчас в этих покоях.
Оставшись стоять в стороне, Генрих мог сейчас только молча наблюдать, мысленно взывая к богам, но о чем он молил их, известно было только ему.
Поделиться32015-01-12 17:01:27
Нечасто Вербургу Кителер можно было застать в этой части замка. Если она и любовалась дивной красоты оружием (точнее той его частью, которая использовалась по назначению), то лишь в цитадели, но никак не здесь. Оружейная, что располагалась между двумя конюшнями на несколько десятков лошадей, была обителью мужчин. Наверное, поэтому любая женщина чувствовала себя лишней среди разного рода приспособления, потребных для занятий гимнастикой и физических тренировок.
Верховная ведьма бросает взгляд под стропила кровли, где на расстоянии лишь вытянутой руки, в изобилии висели или стояли вымпелы и флажки. Взор задумчиво скользит дальше, вдоль стены, где располагались турнирные копья, горизонтально уложенные на торчащие из стены гвозди, а после упирается в угол, где стояли торчком копья старые, уже покривившиеся или как-то иначе попорченные, но еще на что-то годные. Еще дальше, вглубь залы, где вдоль второй длинной стены на козлах размещалось вооружение пеших воинов – кольчуги-безрукавки, латные рукавицы, дротики и мечи. Здесь же располагались особые бочонки, в которые набивали оружие, отправляясь в заморские вояжи. Далее, в алькове, образованном бочонками, располагались полки, составлявшие лазарет для увечного вооружения. Там же стояли внушительного размера бутыли с оливковым маслом, короба с тончайшим шлифовальным песком, мешочки с панцирными гвоздями, с клепками, с запасными кольчужными кольцами, с кожами для вырезывания новых ремешков и подкладок к наколенникам, и с ними тысячи иных деталей, без которых обмундированию бравого воина никак нельзя обойтись. По углам были рассованы (так, чтобы в середине комнаты оставалось побольше места), разнообразные гимнастические снаряды вроде чучел для упражнений с копьем и прочего, а близ двери помещался стол, усеянный гусиными перьями, песок для присыпки написанного и невыразимо путаные заметки касательно того, какие шлемы удалось подновить посредством шлифовки, какие наручи нуждаются в починке и сколько было заплачено кому за какую поправку.
− Готовишься к военному походу? – вопрошает появившийся на пороге брат. Вербурга оборачивается и видит в его руках послание, что еще утром было скреплено королевской печатью. Судя по началу разговора, с содержанием он уже ознакомился.
− Похоже, что так, − отвечает ведьма. – Но мне не нужны мечи, чтобы одержать победу, − легкая ухмылка, в ответ на пропитывающую каждое слово двусмысленность. − Правда ведь в этом есть особая ирония?
Однажды ей уже довелось в полной мере испытать на собственной шкуре ту странную насмешку судьбы, что заставила её дочь полюбить религиозного фанатика. Многое с течением времени перестало удивлять Верховную ведьму, но никогда не потускнеет жестокость и изобретательность Богов, воздающих по заслугам. Кара настигала рано или поздно, и была она беспощадной.
− Ты отправишься ко двору? – сегодня Поллюкс не в настроении для обычных словесных игр. В голосе его едва различима тревога, вот только вряд ли она вызвана заботой о здравии короля.
− Есть приглашения, которые невозможно отклонить, и ты это знаешь, брат мой, − голос леди Кителер тверд, в нем не слышно беспокойства. Она знает, что ей ничто не грозит. – Наш досточтимый лорд наверняка был польщен тем, что таланты его протеже заметили и дали возможность их проявить? – лукаво усмехается ведьма, взяв мужчину под руку и направляясь к выходу из оружейной. Ответ ей известен – в данный момент её благодетель лопается от гордости. Остается лишь предоставить ему повод осушить несколько кубков, и милорд непременно пожелает известить об этой вести каждого, кто пожелает его выслушать. Как жаль, что стены, сложенные из камня, полны щелей и столь мало могут удержать внутри.
Прощание с братом прошло словно в тумане. Он не желал отпускать сестру, ведь близнецы никогда не умели разлучаться надолго. Проделанный путь ей запомнился лишь пейзажем за окном, что смазывается в расплывчатое почти неразличимое пятно. К концу пути, её начала преследовать мысль, не снится ли ей это странное путешествие.
«Глупости», − проносится в мыслях. – «Пустое».
Встретили её уже в замке, проводив в помещение, куда чуть позже прибыли придворные, представившиеся лордом Адемаром и леди Вивиан. Вербурга успела раскланяться с ними, но не успела начать ненавязчивый разговор, который помог бы хотя бы частично прояснить положение дел. Замерший на мгновение в дверях брат короля окинул всех троих взглядом, в котором без труда читалась тревога. Кивок в качестве приветствия с его стороны, почтительные поклоны – со стороны его подданных.
– Приветствую Вас, леди Кителер. Прошу простить, что не предлагаю Вам отдохнуть после долгой дороги, но все мы знаем, что дело не терпит отлагательств. Мой брат угасает. Уже много дней ходят разговоры о том, что долго ему не прожить, и каждая минута оказывается на счету. Ваши таланты – наша последняя надежда. Прошу проследовать за мной, я отведу вас в покои Его Величества.
Женщине оставалось лишь почтительно кивнуть. Кажется и не нужна ей была светская беседа, чтобы выведать то, что не предназначено для её ушей. Юноша говорил, что время дорого, но находил оное и на пространные речи, и на весьма запутанные дороги. Возможно, лишь церемонии и меры предосторожности, но разве не должно и простительно забыть о них, если на кону столь многое?
Оказавших в покоях Его Величества, Генрих бросил взгляд на Вербугру и кивнул, предлагая подойти к ложу короля и осмотреть его. Ведьма скользнула чуть ближе, попутно стягивая перчатки. Запах гниения немедленно ударил ей в нос, стоило приподнять краешек одеяла. Вновь посетила мысль, что Чарльза Найтона лечат так, чтобы он уже никогда не открыть глаза. От незнания? Либо же от полного осознания.
− Я смогу излечить его. Но оправиться от раны полностью, король не сможет более никогда. Даже самый искусный врачеватель не в силах бросить вызов течению времени. Возможно, если бы мне удалось быть с королем сразу после его ранения, все обернулось бы иначе. Но спустя два месяца.... Даже мои возможности становятся ограничены.
Леди Кителер взглянула на Генриха. Ей и правда не нужно было оружие, чтобы победить в этом походе. Король останется калекой, если они не воспользуются помощью санаторов. Откликнувшийся же обречет себя на смерть от рук спасенного, что будет проклинать всех и вся за спасенную таким образом жизнь. Впрочем, быть увечным королю (бывшему весьма искусным воином, как она слышала) тоже вряд ли понравится. Никаких более турниров и сражений.
− Я ничуть не устала и готова приступить хоть сейчас. Мне гораздо более по душе работать ночью, когда никто не помешает. Прошу лишь обеспечить меня полноценным отдыхом в дневные часы, да расторопными, надежными слугами.
Поделиться42015-03-03 22:56:53
Февраль, 1442 г.
Лицо графа де Вера, покинувшего палатку полевого госпиталя было непроницаемо, хотя под этой бесстрастной маской скрывалось самое настоящее отчаяние. Но, как бы его воины не старались прочитать во взгляде лорда хоть малейший намек на состояние короля, все было тщетно.
- Сворачивайте лагерь. Выступаем через час. – бросил Адемар интенданту на ходу, направляясь к своему шатру.
- Милорд. – капитан гвардейцев нагнал его возле самого входа, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. – Его Величество... он...
- Чем быстрее мы окажемся в Хайбрее, тем больше шансов у короля на выздоровление, капитан. – он произнес эти слова в полной тишине, казалось весь лагерь затих, прислушиваясь к голосу графа, ловя обрывки малейшей достоверной информации о состоянии Чарльза Найтона. В шатер короля не допускали никого, кроме полевого лекаря, пары слуг и самого Адемара. Все было плохо. Намного хуже, чем можно было предположить, и всеобщая паника, которую неизменно вызовет его подтверждение того, что ранение короля, вероятно, смертельно – последнее, чего сейчас хотелось де Веру. С того самого рокового дня сражения при Трансуоле прошло уже чуть больше недели. Месячная осада, хоть и номинально окончилась победой войска Хельма, отнюдь не стала поводом для радости. Все произошло слишком быстро, слишком... Когда Чарльз нанес роковой удар Айлесу Уоллесу, когда противники рухнули в снег, алый от крови двух королей.
- Милорд... – голос подошедшего лекаря вывел графа из воспоминаний. – Милорд, я настаиваю!
- Я в порядке. – процедил Адемар сквозь зубы.
- Вы ничем не сможете помочь королю, если и ваша рана загноится, сир.
Дальнейшие препирания с целителем были бесполезны. Скрипнув зубами, граф скользнул за полог шатра, снимая кольчугу и стягивая рубашку через голову. Грудь его перетягивала перевязь из серых тряпок, чуть покрасневших в области ключицы. Ранение от глефы – не самая приятная вещь, тем не менее казалась ему пустячной царапиной, по сравнению с состоянием короля.
- У него ведь есть шанс? – Адемар меланхолично наблюдал за манипуляциями лекаря, даже не поморщившись, когда тот, сняв перевязь, отнимал сопревшие листья бадана от воспалившейся раны на ключице.
Лекарь ответил не сразу, тихо шурша листьями и перебирая склянки, словно бы решаясь на откровения с командиром.
- Возможно. Если доберемся до столицы вовремя. – врач принялся заново перевязывать рану. – Не стану отрицать очевидное – он очень плох. Врачевательского таланта может оказаться недостаточно. Нам понадобится чудо, чтобы спасти его.
- Чудо... – эхом отозвался Адемар
- Увы, милорд, мои возможности весьма ограничены в данных условиях.
- Значит нам придется поспешить.
Едва врач скрылся за пологом палатки, Адемар извлек из дорожного сундука пергамент и перо с чернильницей. Талантливый врачеватель? Де Вер знал лишь одного такого человека, кому он мог безоговорочно доверить жизнь короля. Вот только имел ли он право просить его о помощи... в очередной раз? Впрочем, размышлять об этике уже не приходилось, ведь состояние короля ухудшалось с каждым часом. Чудом будет уже довезти его до столицы... живым.
Перо дрогнуло в его руке, едва не поставив кляксу на чистом листе бумаги.
Леди Вивиан!
Я пишу вам эти строки, в надежде, что Вы не откажете мне в помощи, хотя и не вправе просить о ней! Я не могу доверить бумаге причину моей отчаянной просьбы, но, умоляю, поверьте, что она более чем серьезна и требует Вашего личного присутствия. Прошу Вас как можно скорее прибыть в столицу Хайбрей, где я смогу объясниться с Вами в полной мере. Я осознаю, насколько тяжело для Вас сделать это, но я не посмел бы беспокоить Вас, не будь это вопрос жизни и смерти.
Навсегда Ваш слуга, Адемар де Вер
- Вы звали меня, милорд? – Джон, его младший оруженосец, вошел в палатку как раз в тот момент, когда Адемар скреплял сложенное письмо своей графской печатью.
- Возьми самого быстрого коня и постарайся как можно скорее добраться до Лаутшира. – граф протянул юноше письмо, но задержал его в ладони, когда рука Джона коснулась бумаги – Передай это послание леди Вивиан Саутвуд. Лично в руки! Ни в коем случае не допусти, чтобы его видел или касался кто-либо из ее семьи.
Джон неуверенно кивнул, не решаясь расспрашивать господина о причинах столь жестких наставлений.
- От этого послания зависит жизнь короля, Джон. Я могу доверить это дело только своему человеку.
- Я понимаю, милорд. И я не подведу Вас! – не задавая более вопросов, юноша покинул палатку вместе с графом, оседлал коня и немедленно сорвался с места.
Адемар все еще смотрел вслед удаляющемуся всаднику, когда к нему вновь подошел интендант.
- Мы готовы двигаться, милорд.
- Сколько времени занимает дорога отсюда до столицы верхом?
- Три дня сир.
- А... сколько понадобится нам? – взгляд графа задержался на повозке с тентом в которой перевозили раненого короля.
- Около недели... или чуть дольше. – ответил воин, проследив за взглядом графа.
Долго. Слишком долго, но, если Джон доберется до Вивиан вовремя, то, милостью Отца-Создателя, к моменту их прибытия в столицу она уже будет ждать его. О том, что целительница может отказать ему в просьбе или что она не получит письмо, он предпочитал не думать.
- Поспешим. – зачем-то сказал граф, хотя прекрасно знал, что двигаться быстрее без риска для жизни короля они не могли.
***
16 апреля, 1442 год
Адемар склонил голову в вежливом приветствии, перед женщиной, чьего прибытия они так ожидали всю прошедшую неделю, с тех пор, как герцог решился последовать его совету и пригласить знаменитую врачевательницу ко двору. С первого взгляда, брошенного на леди Кителер, граф не мог определить, какие чувства вызывает у него эта женщина. Он давно отбросил все страхи и подозрения, все это не существовало для него с тех пор, как его король начал быстро угасать. Никто из них не высказывал свои опасения вслух, но скрывать правду от посторонних ушей уже становилось невозможно. А правда эта заключалась в том, что Чарльз Найтон никогда уже не откроет глаз, никогда уже не встанет на ноги. Несмотря на все старания лучших лекарей, жизнь короля стремительно угасала, он таял на глазах, словно свечка. И если тогда, месяц назад, у де Вера еще была надежда на то, что его усилия не были тщетны, то сейчас, один лишь взгляд на горящего в лихорадке мужчину, укрытого одеялом, словно саваном, не мог обмануть – королю осталось жить совсем недолго.
Вивиан же, судя по всему, воспринимала ухудшение состояния Чарльза как исключительно свою вину, а безуспешные попытки, которые она предпринимала, чтобы спасти его приводили ее в отчаяние. Несколько раз, когда она смотрела на умирающего, Адемар видел в ее глазах странное выражение. Как будто она пыталась заставить себя решиться на что-то, но не могла. И все же, несколько дней назад де Веру таки удалось убедить ее открыть ему причину своих колебаний. Вербурга Кителер. Знаменитая на весь Хельм врачевательница, которая, по мнению Вивиан, обладала особыми талантами. По словам девушки, если Кителер не сумеет помочь королю, то никто уже не сможет.
Адемар решился рассказать о Вербурге Генриху, разумеется, по личной инициативе, не впутывая в это Вивиан. Во взгляде герцога он не встретил отклика или надежды, но тот, к его удивлению, согласился. Но сейчас, проследовав за герцогом и врачевательницей в покои короля, ему вновь показались тщетными все их попытки сохранить ускользающую от короля жизнь. Он выглядел так, словно уже находился одной ногой на том свете, а ужасный запах смерти не могли перекрыть даже сжигаемые в камине веточки можжевельника. Графу снова вспомнились слова полевого лекаря о том, что понадобится чудо, чтобы спасти его. Однако сейчас казалось, что и чуда было бы недостаточно.
