Теплая майская ночь уступала место прохладному утру. Роса легла на травы, а небосвод с востока уже подсветил забрезживший рассвет. Чистое фиолетово-черное небо постепенно раскрашивалось серо-голубым, звезды гасли, и лишь одна, самая яркая, светила впереди, указывая путь. Хоук почти не смотрел по сторонам, лишь изредка оглядывался, чтобы приметить, не остался ли позади нужный поворот.
Он уже больше недели не был в столице. Подозрения в отношении Мод, последовавшая за этим ссылка и начавшееся при дворе расследование диктовали мастеру над шептунами необходимость его присутствия при дворе, но события в Хаафингаре заставили Хоука временно оставить Ардор. Как показало время, совсем не зря. Теперь он вновь направлялся в столицу, но перед тем как предстать перед взором Дариона I, у него оставалось еще одно важное дело.
Вчера в обед он отправил большую часть своего отряда по главному тракту и приказал им ожидать на постоялом дворе в полудне пути до Ардора, а сам вместе с четверкой самых верных воинов свернул с пути и во весь опор поскакал к монастырю святой Клары, тому самому, в котором находилась сейчас королева. До него оставалось еще несколько часов пути.
Когда он прибыл на место, солнце стояло уже высоко и порядком припекало. Наверное иной художник многое бы дал, чтобы иметь возможность запечатлеть увитый плющом серый камень обители, удобно разместившейся посреди живописных холмов, но Хоук сейчас не мог воспринимать монастырь иначе как тюрьму, а в тюрьме, даже самой изысканной, не могло быть ничего привлекательного. Остановившись у обитых железом ворот, он несколько раз сильно стукнул в них кулаком.
- Эй, кто там спит, открывай!
В начале по ту сторону ворот было тихо, затем донеслись звуки возни, где-то над головой Хоука открылось узенькое окошко из которого скрипучий голос осведомился, кого это нечистая в принесла в божью обитель таким благословенным утром. Последовала недолгая словесная перебранка в ходе которой Хоук постарался в вежливой форме донести до обладателя голоса, что он думает о нем самом, его родителях, дедах и прадедах, а также о его мнении относительно возможности допуска его, графа Аллея и верного слуги отца-создателя, в святую обитель. В общем, после появления у ворот матери настоятельницы монастыря, Хоука и его людей все же впустили.
С настоятельницей Хоук был уже более сдержан, и хотя та не горела желанием пропускать мужчину во внутренние покои монастыря, природное обаяние Хоука и щедрое пожертвование, сделанное им во имя матери-защитницы и святой покровительницы обители, сделали свое дело и вот уже его провожали по узким коридорам и крутым винтовым лестницам туда, где содержали королеву. Еще несколько минут и Брайен стоял в небольшом внутреннем дворике колодце. Здесь был прудик с водяными лилиями, два каменные скамейки, а в самом углу, у стены, размещался загон с десятком белых гусей. Последние, конечно, несколько выбивались из общей романтической обстановки, но романтика сейчас была последним, что беспокоило Хоука.
Провожавшая его монахиня наказала ждать и скрылась в галерее. Хоук тихо выругался, прошелся туда-сюда вдоль пруда (ровно восемь шагов, что никак не могло успокоить его нетерпение) и уселся на скамью - больше ничего ему не оставалось...

Одного взгляда на Мод было достаточно, чтобы понять, какова бы ни была задумка того, кто передал королю те письма, главного он добился - Ее Величеству был нанесен страшный удар. Эту ли женщину кто со страхом, кто с восхищением именовали "Розой Уотерфолла"? Она ли еще недавно цепко держала в своих изящных ручках ключи от сердца короля и бразды правления всего королевства? Или же это был просто призрак, фантом, созданный измученным разлукой и неизвестностью воображением Хоука? Нет... Ее походка, ее стать, за лихорадочным блеском в глазах скрывался такой знакомый огонь, а каждое движение пронизано гордостью и волей, чтобы сломать которую не хватило бы колдовства всех моргардских ведьм. При ее появлении Хоук встал и сам того не желая вытянулся по струнке. Его губы плотно сжались, скулы заострились, кисть правой руки сжалась в кулак так, что хрустнули косточки.
Он смотрел на нее и не мог произнести ни слова. Где-то на задворках сознания беспорядочной толпой проносились обрывки фраз приветствия, заготовленных еще в пути. Слишком официальные, чрезмерно фамильярные, очень простые, неоправданно сложные... были среди них и весьма удачные, но вот беда - сейчас Брайен не мог вспомнить ни одну, да и если бы мог, вряд ли сумел бы заставить себя разжать пересохшие губы. Он вообще никогда не был мастером выражать свои чувства, а сейчас, когда радость встречи боролась в нем с лютой ненавистью к предателям из-за которых Мод была вынуждена чахнуть в этом каменном мешке, говорить было сложно вдвойне. Она подошла ближе. Улыбнулась... От этой улыбки, похожей на трещину на хрупком фарфоре ее лица, грудь сжало будто тисками. Чтобы скрыть волнение Брайен поклонился и, взяв ее руку в свою, коснулся губами кончиков ее пальцев.
- М... Ваше Величество, - голос получился необычно хриплым.
Хоук выпрямился и откашлялся в сторону.
- Прошу прощения. Дорога была длинной, но я проделал ее лишь ради встречи с Вами.
Архитектура? Какая, к бесам, архитектура?! Будь его воля, он сейчас бы спалил этот монастырь дотла вместе со всеми монахинями, стражниками и каждым, чьи глаза имели смелость смотреть на позор и несчастье Мод Уорчестер. Но он понимал ее и без слов, а потому в ответ лишь молча кивнул и тенью последовал за ней прочь из сада.
Галерея сменилась узким темным коридором, в право и лево от которого отходили темные ниши. Здешние толстые каменные стены могли с легкостью проглотить даже самый громкий крик, но если их строителям требовалось, так же просто доносили до нужных ушей тишайший шепот. Будучи начальником моргардских шпионов Хоук прекрасно знал устройство этих слуховых окошек и фальшивых стен, и теперь послушно шел за Мод, попутно внимательно осматриваясь вокруг. Наконец, когда место показалось ему достаточно безопасным, он остановился. Рука его коснулась плеча Мод, скользнула вниз, на мгновение, в стремлении задержать ее, сжала запястье, но тут же отпустила - кто он был такой, чтобы удерживать королеву Моргарда!
- Что они с тобой сделали, - это был не вопрос, скорее попытка хотя бы немного остудить кипящий внутри котел. - Как он мог с тобой так поступить! После всего, что ты для него сделала... Мод... Прости... Я ведь знал обо всем этом, но все равно сейчас не могу...
Кулак глухо ударился в каменную стену.
- Дьявол, и как у тебя всегда получалось так ловко распутывать эти клубки придворных змей. Почему я так не умею...

Тук-тук-тук… Ровными, металлическими ударами, заглушающими звуки окружающей действительности, билось в груди сердце. Подобно кузнечному молоту, оно отмеряло удар за ударом по раскаленному добела стальному клинку ненависти. Хоук ковал этот клинок всю свою сознательную жизнь и лишь на него мог надеяться в те трудные минуты, когда душа медленно опускалась во тьму, а по ее тонкой скорлупе начинали скрестись своими членистыми лапками, населявшие глубины тьмы демоны. Страхи, подозрения, зависть, уныние… оставленные без присмотра они окружали, их тихие голоса нашептывали то, что на первый взгляд казалось непререкаемыми истинами, они льнули все ближе, а потом, когда им удавалось найти малейшую трещину, их скользкие омерзительные тела проскальзывали под оболочку, и тогда их уже почти невозможно было вытравить. Они отравляли благоразумие, заживо съедали любовь и лишь одна вещь, одна на целом свете, заставляла их в ужасе спасаться – каленое железо ненависти. Хоук ненавидел всегда, ненавидел, чтобы оставаться самим собой, даже сейчас, рядом с Мод, Хоук тоже ненавидел… ненавидел ее врагов и это давало ему силы защищать ее саму до последней капли крови.
- Я не прибедняюсь, - тихо сказал он.
Изначальное волнение ушло, теперь оно было дровами, брошенными в горн ненависти.
- Ты же знаешь, я исполнитель. Хороший… но исполнитель. Если бы у меня была возможность, я бы подвесил на крюки половину ардорского двора, но у меня этой возможности нет, и это не дает мне покоя. Потому я и пришел к тебе…
Не только потому. Хоук не лукавил, просто во всем, что касалось Мод, он всегда возводил ее благо в абсолют. А тот факт, что возможность стоять рядом с ней и беспрепятственно вглядываться в ее руки, черты лица, глаза, сама по себе была для него наградой, заставлял Брайена даже немного стыдиться.
- Ты - королева. На этой земле нет такой вещи, которая бы тебя не касалась, - сказал он после непродолжительной паузы.
И Брайен кратко и по-деловому, так же как всегда докладывал Дариону, пересказал Мод итоги своего вояжа в Хаафингар. Из эпизода в последней деревушке он оставил только факты – подробности своих бесед с пленными, а также их судьбы, он опустил. 
- Меня беспокоит одно, - заканчивая доклад, сказал Хоук, - что толкнуло Изольду на такой странный шаг? Я понимаю наемников, я знаю, что такое посеять семя страха в рядах своих врагов, но ведьмы?.. – он в задумчивости почесал подбородок. – Теперь, когда рассказы о ее ереси будут передаваться из уст в уста в каждой таверне королевства, ни один петерианец, будь то барон или крестьянин, добровольно не встанет на ее сторону. Люди будут бежать с земель, которые она занимает и просить заступничества у Мирцеллов. Даже, если предположить, что она сможет однажды победить, какова будет ценность этой победы? Изольда никогда не сможет занять трон, ведь ее не признает ни одно соседнее  графство, а церковь не успокоится, пока она не будет гореть на костре. Мне нужен твой…
Хоук хотел произнести слово «совет», но осекся. От его глаз не скрылись несколько алых пятен на белизне платка. То, чего не заметила Мод, отозвалось в душе Брайена страшным словом «чахотка».  Он сделал шаг вперед и, подойдя ближе, мягко разжал ее пальцы. То, что перед ним была королева Моргарда, в тот момент его совершенно не волновало.
- Тебе нужен лекарь, - глухо сказал он. – Назови мне имя, и я доставлю его сюда.

Отредактировано Bryan Hawke (2015-03-11 02:47:17)

Он смотрел в ее глаза и видел в них отражение бушующего пожара своей собственной ярости. Как давно это было? Как давно они встречались вот так, лицом к лицу, когда ни одному из них не нужно было скрывать свою истинную сущность за придворными условностями и дворцовым этикетом? Слишком давно. Брайен и Мод, они выросли вместе, почти как брат и сестра, в детстве сидели в одной луже, в юношестве мечтали о том, как однажды Мод станет великой, а Брайен останется ее верным рыцарем, а теперь, когда враг подобрался слишком близко, и у обоих уже накопилось слишком много вещей, которые можно было потерять, первое, о чем мечтал для себя каждый из них было не спасение, но месть. Хоук смотрел в ее глаза и чувствовал, как погружается в них с головой. Он мог смотреть в них вечно, и на свете не было такой вещи, которую Брайен Хоук не смог бы совершить по их приказу.
- Все, что ты прикажешь, будет исполнено, - глухо ответил он. - Не сомневайся во мне. Твои враги будут страдать и в последние мгновения своей жизни завидовать мертвым.
Но только ли этого он хотел? Достаточно ли было наказать предателей, задумавших уничтожить королеву Моргарда? Нет, все было гораздо сложнее. Если бы речь шла только об исполнении приказа Мод и на кону стояла лишь его собственная безопасность, Хоуку не требовалось бы дополнительных раздумий. Даже риск вызвать гнев Дариона (недовольство придворных пэров он вообще никогда не брал в расчет) своими упорными розысками политических противников опальной королевы, не оказал бы никакого влияния на его действия, но когда на кону стояла жизнь Мод... Слова о яде заставили зубы Хоука плотно сжаться. Из его груди вырвался звук - что-то среднее между вздохом и рычанием.
- С сегодняшнего дня ты будешь есть с одного стола с настоятельницей, - после непродолжительной паузы сказал он. - Кроме того, я тайно оставлю здесь своего человека, который выяснит, кто именно пытается тебя убить. С аббатисой и капитаном стражников я поговорю сам.
На самом деле он уже имел удовольствие иметь беседу с обоими, и тот и другая пытались убедить графа Аллея в том, что они не имеют права допустить его к королеве без особого приказа. Но у гвардейца оказалась семья в Ардоре – жена на сносях и малолетний сынишка, что до монахини, то она просто была женщиной опытной и хозяйственной. Случившееся в Хаафингаре заставило многих разумных людей справедливо опасаться появляющихся неоткуда хорошо вооруженных отрядов бунтовщиков, да и просто бандитов, которые могут напасть на деревню… или монастырь и сжечь его дотла, а его обитателей вывесить голыми на придорожных столбах. В этой ситуации совершенно естественной была мысль, что монастырю гораздо выгоднее поддерживать добрые отношения с мастером над шептуанми. Конечно же, ко всему вышеуказанному Хоук прибавил еще весомые суммы в золоте, после чего разошелся друзьями и с капитаном, и с аббатисой.
- Насчет фрейлин я знаю. Лукреция мне помогает. К сожалению, ей е удается сообщать мне о происходящем достаточно точно и регулярно – выучки не хватает. Но теперь это и не понадобится. – он посмотрел на Мод сверху вниз. – Что до остальных, не переживай, почти всех поймали и уже допрашивают. Думаю, по приезде в Ардор у меня уже будет кое-какая информация.