-Милорд, да у Вас талант распекать слуг..Особенно, чужих,- со скромной улыбкой прошелестела графиня из-за плеча мужчины, наблюдая за молчаливой реакцией незадачливого слуги, попавшегося под руку Эдварду Баратэону в столь неурочный час.

За их спинами все еще шумел дождь, но они уже скрывались в темных переплетениях коридоров, сопровождаемых отголосками разгулявшегося наверху пиршества и разбушевавшейся стихии, оставив далеко позади прислугу и минуя вопросы. Пускай лучше думаю, что виноваты в том, что не дождались слуги, а не стали предметом сплетен о спонтанных и вызывающих проделках доселе смиренно скромной вдовы.
Но несомненно, как бы не была очаровательная эта авантюра, импровизированная прогулка под дождем с целью сократить пути, дала о себе знать и иными осложнениями на их пути: не столь быстро промокшие, как тонкая сорочка графа ( дававшая к тому же превосходную возможность оценить мастерство божественного резца, создавшего такой торс) ткань платья графини Борромео отяжелела от воды и в этом подобии наряда, в которое превратилось парадное платье, с каждым шагом становилось все сложнее и сложнее передвигаться.  Да и наброшенный кафтан ее кавалера не спас бы ситуации в плане сохранения приличий - достаточно было одного беглого взгляда чтобы заметить, как липла эта распроклятая ткань к мужской груди, чтобы догадаться о неслучайности такого инцидента! Мысленно чертыхнувшись, но совершенно без гнева, все еще сохранявшей толику внезапного веселия Контессина, шла почти наравне с Эдвардом, периодически оглядываясь через плечо, чтобы удостовериться, что гость следовал за хозяйкой дома, и путь их лежал в сторону личных покоев гостей. Как и во всяком замке попасть туда можно было как и по доступным всем коридорам и переходам, так и системе потайных ходов для слуг, которыми Контессина и решила воспользоваться.
Вот разве что отряхнуть капли да выжать влагу где-нибудь да не мешало бы,  чтобы сократить количество вопросов.
- Идемте же, за мной, - шепнула через плечо женщина и стараясь вновь не останавливаться взглядом на сорочке, вдов Барди заглянула за уголке, откуда открывался вид на малый зал кухни, где обычно обедала прислуга замка и удостоверившись, что там никого не было, она поманила Эдварда Баратэона за собой и они ступили в каменный зал, ярко освещенный весело горевшим огнем в очаге у стены.
Каменный пол был усыпан соломой, в поленнице высилась горка грубо отесанных дров, а за длинным столом, что был придвинут к огню, к счастью, действительно никто даже не дремал. Погруженный в убаюкивающую тишину, этот маленький зал был полно  противоположностью тому, что происходило всего лишь этажом выше и где шумел праздник в честь юного графа Борромео.
- Здесь мы сможем привести себя в порядок и не вызвать особых подозрений своим видом. Иначе нас примут за двух уток, - с улыбкой произнесла Контессина и, подойдя к огню, протянула к нему ладони. Тепло лизнуло кожу и Контессина довольно улыбнулась.

Как давно она не была наедине с мужчиной? Щеки мадонны вспыхнули стыдливым румянцем и взгляд карих глаз, блестящих от волнения, которое охватило ее, опустился вниз. За их спинами ничего не было, кроме мрака служебной комнаты, где всего в шаге в сторону от теплых объятий огня блуждал сквозняк и присущая всем полуподвальным помещениям сырость. И только в полукруге яркого света, даримого разверзнутой пастью камина, они могли согреться и стоять, не дрожа. Но смотреть на огонь было слишком больно и мадонна Барди совершенно не знала как поступить, вперив взгляд в каменный пол.

А ладони милорда Эдварда были теплыми и непривычно грубыми для ее неискушенного мужским прикосновением коже, дразня воспоминаниями, которые давно уже запылились, но отозвались на ласку. Теплота этого прикосновения жгла кожу,и влекомая неясным порывом прижаться к графу, спонтанно, но почти естественно для Контесисны, эта жажда охватила ее. Ведь когда-то в таких же крепких, но полных осторожной нежности руках вдова находила успокоение и защиту. И глаза при этом защипало от осознания того, что это пристанище для нее уже  было навсегда потеряно. Почти физически женщина ощутила как это могло бы быть, здесь и сейчас: тяжесть ладони, тепло прикосновения к плечам и шее, ласкающее прикосновение к щеке и поцелуй, биение чужого сердце под собственной ладонью, ощущение защищенности и заботы, когда весь мир переставал иметь значение, а ты, подобно птенцу, спасаешься под сенью крепких крыльев того, кого любила больше жизни...

-Совсем немного? - и графиня заставила себя улыбнуться , но глаз на милорда Баратэона не подняла, как и не отняла пальцев из его рук. Хотя бы по крупицам, хотя бы от чужого мужчины - как упоительно было прикоснуться и оживить старые воспоминания, ощущения и нежность. И старые раны, заставляя кровь сочиться из них, напоминая себе, что живешь дальше, что тело не потеряло способности чувствовать, как, впрочем, и сердце. Хотя бы на мгновение - с горечью подумала мадонна Барди, но справиться с собой, в отличии от утра, она сейчас смогла и слезы не покатились из глаз.
- Как Вы .. любезны, милорд граф, хотя Ваш подарок..он перекрывает своей щедростью все расходы на мои новые платья взамен испорченных, - тихим шепотом продолжила мадонна, бессознательно делая шаг  к Эдварду.
Он не был Лоренцо, он не был даже ее любовником. Ей положено было его ненавидеть или, по крайней мере, отблагодарить с холодной вежливость, приличествующей вдове графа Борромео, матери его наследника, и не более, следуя светским условностям,  но увы, увы - женщину влекло на этот свет мужского тепла и нежности и Контессин оказалось сложно противиться ему, обласканной им впервые за долгие годы забвения во вдовстве и горе.
Еще шаг, еще немного - и южанка почти прижимала руки милорда Баратэона в опасной близости от выреза вдовьего платья, целомудренно прикрытым легкой черной косынкой, намокшей и теперь прилипшей к груди. Сердце бешено колотилось в груди, но увы, вдова ничего не могла с собой поделать и подняла на графа полный растерянности затуманенный взгляд.
- Не сожалейте ни капельки, милорд..

На губах жар-птицей трепетал его поцелуй, но целомудрия в нем было больше, чем пустой и надменной страсти. Так целуют чтобы согреть, утешить, примирить и в том не было ни намека на распущенность, дурные мысли или оскорбление. Щеки хозяйки Борромео сделались пунцовыми от расцветавшего румянца,  которым залились ее бледные щеки, а по телу разлилось мягкое, деликатное тепло, не имевшее ничего общего с греховной страстью и желанием. Так  бы и стоять возле этого камина, замерев в объятьях Эдварда Баратэона, остановив время и не думать ни о чем, не возвращаться никогда ни к шумной толпе гостей с их пустыми разговорами, ни к обязанностям, ни к белым вдовьим одеяниям, ни даже к свету и солнцу, которые рано или поздно, но прогонят эту темноту, окутавшую графа и графиню.

Остаться здесь и стоят, не говоря ни слова, понимая друг друга без слов и согласиться в общем горе. Хозяин Бэйлоршира потерял друга, боевого товарища, Контессина потеряла мужа, любимого, отца своих детей и скорбь их была взаимной.
- Спасибо, - вырвалось из самой глубины ее разбитого сердца, улыбка облегчения дрогнула на губах вдовы Борромео, не узнавшей по началу свой собственный голос, и теплые пальцы, чуть подрагивая, коснулись щеки графа.
Странное дело, но ей показалось в этот момент, что она проснулась от долгого, тяжелого, мучительного сна, который душил ее,окутывал как саван, отделяя от мира, погружая в скорбь и злость еще сильнее. Лоренцо когда-то скал, что его молодая жена соткана была из чувств и поцелуем,взглядом, жестом она была порой куда красноречивее, чем при помощи слов. Возможно потому и лечение от этой скорби заключалось в поцелуе - в простом выражении чувств, хотя, впрочем, и не всегда любви или похоти. Иногда в нем таилось невысказанное горе, боль, злость утраты и бессилие. И отпустив все это, ощутив прикосновение к сердцу, ты способен вернуться к свету, раздирая сковавшие тебя пелена. Возможно, стоило попробовать..
Повезет однажды его жене, подумалось графине с легкой ноткой сожаления, но не зависти. Мужчина, способный понять женщину, найти дорогу к ее сердцу и залечить раны простым прикосновением, в поцелуе которого было столько оттенков.. Да,такой мужчина был сокровищем, которое следовало беречь и однажды какой-то даме несказанно повезет.
- Спасибо, - произнесла женщина ,совладав с собственным голосом, уже чуть более уверенно и прижалась щекой к его груди, закрывая глаза, прижимаясь к гостю крепче. Пальцы все еще касались щеки, дыхание выровнялось и Контессина замерла в сильных руках, защищавших хоть ненадолго, но от всех бед окружающего мира. И, как оказалось, ей нужны были такие объятья, полные понимания, верности и нежности, не граничившей с любовью или обожанием.

- Подождите, - голос, ровный, без тени смущения или растерянности прозвучал под сводами опустевшей людской. Где-то над их головами еще шумел дождь, а возможно и бушевала настоящая летняя гроза, соперничавшая в создаваемом шуме с гомоном гостей в парадном зале, но графиня , кажется, не придавала этому особенного значения.

Тяжелый груз исчез с ее плеч и мадонна, наконец, смогла расправить их. Пускай и не до конца, что был бы слишком самонадеянным, но благотворное начало был положено и Контессина не хотела расставаться с графом Бэйлоршира таким образом.
- Постойте же, - и в шелесте юбок, просохших  у жаркого огня, женщина ступила за освещенный круг, прочь из теплых объятий и догнала Эдварда.
- Я провожу Вас до лестницы,а там решайте сами: обратно в зал, к гостям и вину, или же в Ваши покои, отдохнуть с дороги. Иначе Вы заплутаете без меня в этом подземелье, - и женщина мягко без подвоха улыбнулась ему и указала ладонью в полумрак освящаемого несколькими масляными лампами коридора, конец которого терял во тьме.
И  хозяйка дома совершенно не лукавила: Борромео строился как цитадель, отчасти чтоб запутать врага, которому посчастливилось прорвать оборону. В бесконечном переплетении коридоров, закоулков и лестниц он должен ыбл бы быть сбит с толку и задержаться в своем наступлении. К тому же фундамент, подвалы и нижний этаж являли собою лабиринт несколько раз хаотично перестроенных и разрушенных в угоду чужим вкусам прежних зданий и его частей, так что иногда коридоры могли заканчиваться тупиками, а двери возникали в совершенно неожиданных местах - издержки старой архитектуры. Вряд ли бы можно было считать, что милорд Баратэон рисковал сгинуть в этом хитросплетении камней и деревянных балок, но и видеть как он исчезал во мраке, растворяясь как призрак, благодарной Контессине Барди не хотелось.
- Мы расстанемся у той самой лестницы, так что не переживайте, никто не подумает ничего дурного, милорд, - и черноволосая хозяйка этих земель двинулась веред по коридору, увлекая за собою гостя.
Они действительно растянуться у подножия "черной" лестницы, которая вела наверх, к парадным залам и гостиным, в прямы и ярко освещенные коридоры Борромео, заполненные богатствами, гостями праздника и вездесущими слугами. К тому же с этой лестницы можно было попасть и к центральному входу в замок, так что мало ли, может быть милорд решил подышать свежим воздухом и прочистить легкие неспешной прогулкой по большому двору? Усомниться в благоразумии и добродетелях обоих никто бы и не подумал.
Вобщем, никаких вопросов, никаких подозрений его и ее появлением там не вызвало бы, так что мадонна Барди без всякой задней мысли вела Эдварда за собою, ощущая благодатный покой на душе. Еще не одна бессонная ночь была впереди ждала женщину вперед, еще будут слезы, как и тоска и печаль по Лоренцо, но что-то предельно тяжелое и безудержно печальное мадонна сейчас отпустила и оно растворилось в вечерних сумерках, смылось бурными потоками низвергаемой воды с небес. Вероятно, тот факт, что о смерти графа Борромео искренне скорбела не только она и что дурного умысла, который она так искала, никогда и не было. И это открытие делало существование Контессины немного ярче, согревало ее сердце как и невинный поцелуй, вернувший ее женское естество из забытья.

- Слухи дошли даже до Бэйлора, что графиня Борромео - ведьма и колдунья, которая летает ночью на шабаш?- с оттенком легкой иронии переспросила Контессина и сцепила пальцы в крепкий замок. Совсем остывшие, почти не гнувшиеся, и сердце женщины забилось чуточку медленнее от предвкушения выбора - стоило ли делиться о положении  дел в клане покойного товарища или же оставить его в приятном неведеньи, отшутившись теми же сказками, что распускали некоторые ее "доброжелатели"?

Но достаточно было встретиться с уверенным взглядом стоявшего на ступеньку выше мужчины чтобы понять что этим вечером места для шуток между ними не было. Каков же странен этот день был в целом.. От истерики от его прибытия до поцелуя у пылающего камина в опустевших коридорах для прислуги.. Так схоже с игрою в правду или ложь - вот только дню рождения ее сына выбрана была сторона правды и , кажется, сопротивляться этому они оба не могли.
Деваться было некуда и смиренно графиня Барди расцепила пальцы, медленно и немного неловко от волнения расправляя отяжелевшую от влаги верхнюю юбку ,нервно улыбнулась, и заговорила.
Увы, граф Бэйлоршилра ждал ответ и явно не собирался уходить, так что тщательно подбирая слова женщина пустилась в объяснения, минуя лишнее.
- Его зовут Марко Борромео, - и предостерегающе подняла ладонь вверх, предупреждая вопросы со стороны Эдварда. Имя ему наверняка было незнакомо, и предвкушая вопросы она желала довести начатую историю до конца на одном дыхании, пока у Контессины Барди хватало мужества поделиться и печать молчания была снята с ее уст.
- Не трудитесь вспоминать, Вы не знаете этого молодого человека, милорд. Это дальний родственник Лоренцо, но если следовать всем правилам наследия, то именно ему достанется титул и земли по праву прямого наследования, если что-то случиться с Антонио. О своем счастливом шансе этот дворянин, скромно живущий сейчас в Корнуоллшире, узнал со смертью моего мужа и теперь каждый божий день ожидает второй вести. Печальной для меня, счастливой, полагаю, для него. Нет, не подумайте, он не злодей, но не каждый же день ты узнаешь что в твои руки попадет одно из богатейших графств Орллеи после смерти одного ребенка..
Она виделась с Марко два года назад, на мессе во здравие, которую правили каждый год в центрально соборе Орвиетто. С отличительным для всех Борроемо высоким ростом и каштановыми волосами, этот молодой дворянин двадцати шести лет, выглядел несколько растерянным в сонме вновь обретенных родственников. прямой потомок, плоть от плоти рода, он был сначала отринут от щедрой руки Судьбы, но со смертью Лоренцо был тотчас же возвращен обратно и с каждым годом определенные силы двигали юношу все ближе к блистательному титулу, который мог изменить круто его судьбу. Для этого требовалась всего одна смерть, неважно какая, и само осознание этого факта и того обстоятельства, что это была смерть ребенка, одновременно пугали и манили молодого человека и неуклюже приложившись к руке мадонны вдовы, он искоса тогда скользнул по ее фигуре, но задержал взгляд на долгое мгновение на темноволосом бледном мальчике, стоявшем рядом с Контессиной.
- Добрых лет Вам, кузен Антонио, - низким бесцветным голосом отозвался молодой Борромео.
- И вам, кузен Марко, - тихо отозвался единственный сын Лоренцо Борромео и  с того самого дня дни и ночи для его матери перестали быть спокойными.
Всего лишь ребенок..
Треск факела вернул вдову из мира воспоминаний обратно к ожидавшему окончания графу Бэйлоршира и чуть трахнув головой , сбрасывая оковы воспоминаний, Контессина продолжила ровным тоном.
- Если Антонио умрет прежде, чем сможет зачать и увидеть рождения наследника мужского пола, то именно Марко Борромео унаследует все. И Вы верно подметили - родня моего муж не сильно любит меня, а некоторая часть ее откровенно ненавидит меня. В том есть  моя вина, некоторые поступки моей молодости не простительны, но прошлое это прошлое  и я ,увы, упустила шанс исправить нанесённый ущерб. Но даже тот факт, что Лоренцо выбрал в жены меня, настроило очень многих в его семье против нашего будущего, - с горькой усмешкой заметила Контессина.
- Так что в случае смерти .. моего сына, моего единственного сына от Лоренцо, Марко станет перед выбором: жениться на одной из моих дочерей чтоб наследовать напрямую и Церковь позволит этот брак из-за их отдалённого родства. Или же.. Или же жениться как советуют ему многие, на Бьянке Борромео. Кровь от крови, плоть от плоти, милорд. Она уже растит бастарда от моего покойного мужа и доказала что ее дети не менее сильны, чем мои. Так что так он сохранит не только деньги в семье, но и однажды сможет даже признать бастарда своим сыном. Но в любом случае, обе стороны заходят устранить меня, милорд, им я не нужна.Кое-кого за эти годы я смогла склонить на свою сторону, подталкивая их к мысли поддержать брак Марко с Нанниной или Гарцией в случае чего, но некоторые и особо рьяные остались непреклонны. И не скрывают этого даже перед лицом вассалов и гостей моего дома, видя во мне оскорбление для их семьи большее, чем бастард от любовницы. Эти люди плохие актеры и все, что связано со мной, приводит их в гнев, даже мой ребенок, но пока они не готовы совершить нечто большее, чем просто ненавидеть, но не в этом ли предостережение мне, что они готовы? Так кроме вот такова Борромео жизни в ее, граф.

Тишина опустилась между ними и в глазах Контессины горела святая жертвенности пойти на все ради того, чтобы жил сын кого, . К сожалению, ни на  кроме  как на себя ее положить не могла, как и гордость не позволяла этой женщине рыскать в поисках искупления, лебезить или молить о помощи со стороны, бросаться к первому, кто приманит Тонио, посулами помощи и защиты. Только здесь, рядом с Борромео Контессина могла оградить его и защитить и однажды взять на руки своего внука. Клан   не был так чтобы кровожаден, чтобы вырезать их, но как стервятники, они кружили и иногда пикировали для того, что бы оторвать кусок побольшее. Брак Марко Борромео с одной из Гарции дочерей был меньшим злом и потому мать тянула с помолвкой Лукреции и Бьянки. Но что-то подсказывало мадонне, что чары белокурой  могли взять верх. В конце концов, она когда-то уже совратила одного своего кузена, так почему бы не повторить этот трюк? Черт возьми, да Контессина бы сама легла в постель этого Борромео, но оставить сына и нанеси такой ущерб своей не без того не блестящей репутации, вгоняя последний гвоздь в гроб своего будущего, женщина не могла. И ее обуревала злость от собственной беспомощности.

- Вы говорите очень мудро, милорд, как и Ваш отец, - с некоторой горечью в голосе ответила Контессина и села в предложенное кресло, безучастно сжимая в ладонях кубок. Пить совершенно не хотелось, а от былой легкости и веселости не осталось и следа. Впрочем, определённое облегчение она все-таки испытывала: рассказать кому-то о том, что сейчас переживала вдова, разделить часть бремени постоянного подозрения и поделиться истинным положением вещей дорогого стоило и сейчас женщина уже не ощущала столь сильной тяжести на своих плечах. Вот только как долго она продлиться, эта легкость, и как сможет милорд Баратэон, метко подметивший о том, что он находился далеко , даже слишком далеко от эпицентра событий, влиять на них и поддержать Контессину , помочь ей в этом деле?

- Но мы с Вами несколько по-разному смотрит на брак, как на решение всех проблем милорд. Не забывайте, что я женщина. Если я выйду замуж, то потеряю Борромео. Для мужчины брак это всегда приобретение, а для женщины, увы, особенно второй брак , это потеря. Я не смогу забрать сына с собой, как и не смогу оставить его здесь одного, не смогу влиять на положение вещей. А если Вы имеете в виду выйти замуж за кого-то из этой камарильи, которая окружает меня.. - и из груди госпожи Барди вырвался усталый вздох и она потерла пальцами виски.
Как же она устала за все это время! Как осточертели стены некогда любимого дома, как надоело Орвиетто! Впрочем, она сама заточила себя здесь,Баратэон был снова прав, не снимая траура, запершись с детьми в этой цитадели, как обложенный врагами сюзеренен. Но что еще прикажите ей делать, как еще можно было справиться с горем и немного унять его? Мужчинам проще: они бросаются в омут развлечений и увеселений с головой, уезжают на войну или удаляются в монастырь, кутят и пьют вино напропалую. И при этом все только сожалеют их горю, находят им оправдания и объяснения самым диким выходкам, считая что  лучше " выпустить" пар. Но что же до женщин.. Какого бы мнения о ней была бы вся Орллея, если бы Контессина не покидала седла в бесконечной охоте или  сделалась завсегдаем всех балов королевства? Вдову графа Борромео бы назвали распутницей и легкомысленной дурой, неверной женой и непочтительной вдовой. Ну а если бы она позволила себе завести роман.. О, тогда бы не сносить Контессине головы в глазах благонравной общественности!
-Они не передерутся за меня, но среди них никого, кто готов обещать мне хоть что-то. А Марко.. Ну, не думаю, что его прильстит такой брак, граф. Перспектива жениться на вдове старше лет на десять, по ее же предложению, это такой удар по гордости, что сомневаюсь, что он поддержит даже разговор или поймет намек, - иронично заметила женщина.
- А из кого Вы предлагаете мне выбирать союзников, милорд? есть какие-то еще варианты? Поверьте, в моем заточении я , возможно, и переусердствовала, но это дало мне время о многом подумать. И выходов, увы, я пока не нашла. Но если Вы готовы что-то предложить.. - и карие глаза пытливо посмотрели на Эдварда Баратэона.

Заводить друзей.. Что ж, как бы стыдно это не звучало, но этот навык за годы своего добровольного затворничества Контессине не только забыла, но и особо и вспоминать было нечего. В счастливые годы замужества графиня вообще не задумывала о том, есть ли вокруг нее люди, способные любить ее не за ее положение, богатство или красоту, а за те личностны качества, которыми молодая женщина могла к себе привлечь. Контессина не была глупой, гадкой или язвительной, но с детства окруженная огромным кланом Барди, у которого пальцы были во всех пирогах в Орллее, а затем в замужстве за Лоренцо с его многочисленными тетушками, кузинами и прочими не особо обрадовавшимися такому мезальянсу дамам, эта женщина выработала талант сражать мужчин, не особо заботятся о последствиях в лице их жен. Ею увлекались, ее обожали, ею восхищались, но вопрос милорда Баратэона поставил вдову в тупик в кромешной тьме - и щеки женщины зарделись от стыда и волнения, как у 14-летней девственницы.
Нда, такими простыми путями женщины и вправду не ходили.
- Я .. я полагала, что они у меня есть, - сделала робкую попытку графиня, чувствуя себя крайне некомфортно в недавно таком удобном кресле и обществе, но в конечном счете нервно заерзала в нем. Не такого ответа явно ждал от нее Эдвард.
- Но после смерти.. после смерти мужа, они растворились один за другим.. Впрочем, возможно, возможно, всему виной.. я, - и сглотнув, женщина резко отпила  из своего бокала.
Еще какие-то полчаса назад Контессина Барди чувствовала себя на вершине мира, примирившись с Эдвардом в комнате для слуг и посчитала, что нашла покой. Сейчас она, как нерадивая ученица, сдающая экзамен перед строгим учителем, краснела и смущалась, понимая, что граф был совершенно прав.  Логикаего была проста и пряма: ей нужны были друзья, соратники, добрые люди, а не рабы ее красоты, те, кто посчитает добрым делом помочь женщине, не ища иной выгоды, кроме обратной услуги чисто дружеского характера. А в остальном госпожа Барди была тоже неправа. Так что если она хотела что-то изменить нужно было менять тактику, а не уповать на чудо.
Но кто же признается в таком так быстро?
К счастью и облегчению мадонны в двери постучали, прерывая их беседу, которая больше походила на инструктаж, и Контессина облегченно тихонько вздохнула. Какое-то письмо - и милорд Баратэон сделался еще более строгим и стало ясно, что теперь что-то иное занимало его мысли.
- Не переживайте, - в приступе притворного добросердечия графиню как ветром сдуло из кресла и она оказалась у двери быстрее, чем граф мог уговорить хозяйку замка оставаться на месте, учтиво улыбаясь.
- Мне все равно нужно будет вернуться в зал и  я не думаю, что мою пропажу заметили. Ничего такого, не беспокойтесь, я вернусь в зал сама. Доброго вечера, милорд, и еще раз благодарю за Ваши.. слова.

В веренице коридоров, которые вели Контессину Барди к обеденному залу. где шумело празднество, у нее была возможность немного проветрить голову. Как, впрочем, и унять немного свое волнение и эмоции, осознавая, что милорд Баратэон был прав. Вопрос можно было решить иначе, но .. вот где взять друзей?