Если это можно было назвать ладонью, то оно медленно, с ленивым наслаждением сладкой дремы медленно двигалось по спине мужчины, сладко спавшего на животе. Постель пребывала в том состоянии, которое бы благодушный и не особо пуританский случайный свидетель охарактеризовал, как настоящее свидетельство сексуального побоища: подушки, простыни, одеяло, все перемешалось, едва ли прикрывая обнаженные тела, смешиваясь и одновременно подчеркивая естественную прелесть наготы. И пускай женщина, чья ладонь мягко исследовала спину со огненными следами от ногтей и зубов,  ведя костяшками  того, что должно было быть пальцами, по этому причудливому рисунку, не отличалась красотою, скользя по шелку ошметками тканей и потрескавшимися костями, но даже в этом чувствовалась та сладкая истома, которая была присуща двум любовникам после долгой ночи бурной страсти и не менее короткого отрезка сна, в котором они забылись под утро.
Ладонь достигла копчика, чуть задержалась, так если бы  женщина задумалась стоит ли продолжать движение,  но спрятанная светлыми и темными волосами улыбка не оставляла сомнений, что сомневаться она не умела и ладонь как по волшебству (а это они и было, к слову сказать) обрела форму, покрываясь кожей и приобретая полноту и обьем, что бы оказаться на упругой мужской ягодице теперь уже наманикюренными пальчиками с чувством сжать ее, а затем игриво шлепнуть.
Маленькое изящество отношений, едва ли только, если не знать что эти двое были братом и сестрою  и то, что между ними вчера наконец свершилось, не претило всем законам жанра и всем правилам любой морали, на каком бы конце света вы не жили, не считая уже мораль божественную. Ну то, они действительно держались как могли, предпочитая переводить драгоценную энергию на то, что из-за этого воздержания за них страдали других, в особенности смертные. И пока губы женщины, которая на самом деле приходилась спящему мужчине родною сестрой, опустилась к его плечу, исследуя  своими медленными поцелуями, эти двое искренне могли уповать на то, что между ними наступил долгожданный мир.Или, скорее сказать, перемирие, заключенное в постели и на несчастном столе, которые не выдержал первого порыва страсти. Но разве это могло им помешать, остановить, заставить задуматься? У детей Локи вобще было весьма необычное представление о том, какими должны быть отношения между братом и сестрою и, что поделать, они ждали слишком долго, прежде чем слепая ревность переросла в привязанность, а затем в страсть, которую в штанах эти двое удержать не могли. Но если кто-то заподозрит их в сентиментальности, то что ж, следовало будить большого страшного Фенрира что бы он откусил вам что-то очень важное, что бы глупые мысли больше не посещали вашу голову. Между ними было мимолетное перемирие, которое, возможно,продлиться капельку  дольше обычного, возможно только в пределах этой спальни,этой квартиры, сегодня, пока их обоих не хватятся и пока от нее не будет так нести сексом и желанием уложить собственного брата обратно на любую ровную поверхность и взять его, предчувствуя новую гамму ощущений. Ну,или пока один из них не напортачить, что в целом было делом семейным, как и секс со всем, с чем нельзя.
Хель еще не решила, насколько им было хорошо, но останавливаться на достигнутом она не собиралась.Исследование продолжалось..
- Вставая, мой пушистый зайчик, - прошептала властительница Хельхейма, не скрывая улыбочки, и еще раз с чувством сжала братову задницу. Кстати, весьма неплохую, даже если принять во внимание что из нее рос хвост. Пикантная маленькая пушистая деталь, предмет для такого количества шуточек на будущее.

Отредактировано Contessina Bardi (2015-03-20 10:37:09)