Этим вечером на «Призраке» царила атмосфера праздника и веселья. Ещё одна победа за плечами. Трюм битком набит богатой добычей, им даже перепало несколько породистых скакунов, за которых без всяких сомнений удастся выручить огромную сумму. Но что ещё было примечательным в сегодняшнем торжестве и что так радовало сердца и желудки (особенно желудки) пиратов – так это дивный аромат, окутавший корабль, доносившийся с кухни, где вовсю хлопотал их кок Мормо. Привычный моряцкий рацион казался совсем скудным, когда собственные запасы подходят к концу, а потому порой пираты делали исключение и оставляли себе кое-что из награбленного.
- Кракен меня раздери, никогда не пробовал ничего вкуснее! – Рид уплетал за обе щёки густую похлёбку из грибов. – Мормо! – крикнул он великану, как раз выходившему из камбуза со своей порцией. – Тебя послали нам боги, не иначе! И пусть в меня кинет камнем тот, кто с этим не согласен!
Мормо довольно усмехнулся в бороду, не заметив, впрочем, как посмотрел на старпома в этот момент навигатор. Наверное, Арантес бы и кинул в Рида камень, если бы таковой имелся под рукой, но Хьюго обычно хватало ума не выставлять на всеобщее обозрение свои чувства по поводу стряпни их кока. Однако возможно этот взгляд был делом привычки, ибо если и на сей раз плоды трудов Мормо не пришлись Хьюго по вкусу, то… То как так можно было жить?
Тарелка, которую Себастиан по неосмотрительности своей поставил на стол перед собой, медленно поползла в сторону.
- Руки отрубить? – к счастью, мужчина вовремя заметил попытку своего соседа, уже сидевшего перед пустой, начисто вылизанной тарелкой, умыкнуть его порцию. Как ни странно, матрос не отпрянул и даже бровью не повёл. Напротив, уставился на Рида стеклянными глазами и прыснул, будто услышал что-то невероятно смешное.
- За Мормо! – вскочил на ноги канонир, поднимая кружку вверх, призывая всех вторить этому жесту. – За капитана! – подхватил кто-то неподалёку. – За Огневую Эдвену! За Призрак!
Голоса, перекрикивающие друг друга, смех воодушевлённых событиями прошедшего дня матросов, раскрасневшиеся обветренные физиономии собратьев, блестящие, слезящиеся глаза и их обнажившиеся в смеющемся оскале зубы – всё это сливались в одно сплошное цветное пятно, хороводом заплясавшим вокруг старпома, что у того аж голова немного закружилась.
«Призрак» плавно раскачивался на волнах, баюкая здравый рассудок пиратов и унося всю команду в миры туманных грёз, радужных замков, дремучих бездн, в миры далёкие и не очень – короче говоря, кому как повезёт.
- А грибы-то хороши-и-и, – прогнусавил совсем рядом голос, который Себастиан отлично знал и никогда, наверное бы, не смог забыть.
- Блэр?.. – Рид, повернувшись на голос, прищурился, силясь понять, что же здесь не так. Здесь определённо было что-то не так. – Я знал, что у Хоук, – он облокотился одной рукой на край стола, указательный палец взметнулся вверх, - особый фетиш на носы, но это…
- Что не так с моим носом?! – Блэр аж подпрыгнул на скамье и начал ощупывать свой нос, в прямом смысле – пеликаний. – Боги! Где мой нос??? ГДЕ-МОЙ-НОС?! – Одо вскочил на ноги и начал протискиваться сквозь толпу пиратов. – Нос, мой НОС!
- Да вот же он, на твоём лице! Огромный такой! – кричал ему вслед Рид, недоумевая, как можно не заметить такой клюв, а ещё не понимая, куда делся Вергилий, сидевший как раз на том самом месте, где оказался его бывший капитан. Уж не сделал ли с ним что-нибудь Гроза Морей?
«Хоук отдаст меня под ножи Мормо, если с ним что-нибудь случится, - внезапно волна беспокойства накрыла Себастиана, заставив теперь и его вскочить с места, опрокинув кружку на стол. – И в следующий раз кто-то другой будет восхищаться его стряпнёй и… И…»
Охваченный паникой, Рид, расталкивая своих собратьев пиратов, искал Хоук. Он не должен был допустить, чтобы она что-то заподозрила. Эта женщина сделала его старпомом, доверила ему самую ответственную должность, он не должен подвести её. Не должен подорвать её доверие к нему. Не должен!
- Хоук! – Он узнал её по серебристым волосам и перебинтованной лекарем «Белой Акулы» ноге. Огневая Эдвена стояла, склонившись над пустой бочкой, и сосредоточенно всматривалась через перевернутую обратной стороной подзорную трубу вглубь этой самой бочки. – Хоук, - Себастиан схватил её за плечи и повернул к себе, - не надо Мормо, из меня получится ужасная похлёбка. Я всё исправлю – я найду его и верну.
Эдвена смотрела на него мутными глазами, а затем взяла за шею и притянула к себе, прислонившись своим лбом ко лбу старпома так, что ему пришлось даже чуть подогнуть колени.
- И да благословит нас Марис, – прошептала она, прикрыв глаза, - указавший нам путь. Теперь я всё понимаю. Знаю, куда ведёт море.
- Море… - вторил ей Себастиан заворожено, вдруг начиная постигать нечто, что ещё совсем недавно было скрыто от его сознания.
Вырвавшись из этих странных полуобъятий, мужчина кинулся в сторону фальшборта. Его осенила страшная догадка. Ведь Блэра вообще не должно быть на «Призраке». Не зря ему не нравился Вергилий… Одним прыжком ловко вскочив на планшир, Рид схватился за трос и, крепко держась за него, наклонился как можно дальше вперёд. Его худшие опасения подтвердились – якорный канат был обрублен. Но самое ужасное заключалось в другом.
- Море высохло… – как громом поражённый, выдохнул он, пожирая ошалелым взглядом бескрайние просторы песчаной пустыни, в центре которой одиноко увяз несчастный «Призрак». Сухой ветер хлестал в лицо, становилось трудно дышать, будто бы воздух раскалился. И это посреди ночи-то! И всё же… Всё же было в представшей перед его глазами картине что-то волшебное. Языки синего пламени, подобно безмолвным змеям, подбирались со стороны горизонта к кораблю, а сквозь казалось бы совершенно мёртвую почву вдруг начали проклёвываться маленькие отростки, на глазах распускавшиеся в диковинные деревья, которых ни Рид, ни кто-либо ещё на этом корабле никогда не видел. Откуда-то сверху послышался звук, который Себастиан уже отчаялся когда-либо  услышать вновь. Он задрал голову кверху и узрел тёмные волны спокойного моря. Пирату показалось, что он видит сквозь толщу воды чей-то силуэт, похожий по очертаниям на громадного кальмара, но до того, как он успел получше присмотреться, кто-то с силой потянул его назад и вот старпом вновь оказался на палубе, чудом удержавшись на ногах и не рухнув от неожиданности.
- Совсем страх потерял? – прорычала Грэйс, схватив его за ворот рубашки и дёрнув к себе.
Всё, что Рид успел заметить до того, как их губы встретились в грубом поцелуе (удивительно, как кто-то из них не лишился при этом переднего зуба), так это то, что на верхней палубе поблизости не осталось больше никого, кроме них, что шум моря с небес стих и что ветер вовсе перестал дуть.
К сожалению, те несколько жалких секунд, которых в глубине души Себастиан уже ждал очень давно, не показались ему вечностью. Более того, стоило ему уже осознанно взять инициативу в свои руки, как Остергард отстранилась, таращась на него так, будто черта воплоти увидела.
- Ты! – чуть не задохнулась от гнева Грэйс, а в следующий миг её кулак уже врезался в челюсть мужчины, который ожидал явно не такого развития событий.
Мимо, грохоча копытами, пронесся вороной конь и, в грациозном прыжке перемахнув через борт, продолжил свой путь, постепенно скрывшись в ночном небе, однако столь невероятное событие Рид не имел счастья лицезреть, потому что ему совсем не хотелось второй раз огрести от охваченной яростью пиратки, которая грозилась – и это было самым наименьшей из обещанных ею кар – всенепременно отрезать «этот мерзкий хвост».
- Какой ещё хвост? Нет у меня хвоста! – он парировал очередной её удар.
Голубые глаза Грэйс потемнели от злобы, на щеке её красовалась неглубокая царапина. Из последних сил, девушка набросилась на Рида и повалила его на палубу.
- Ты предал меня, грязный ублюдок! - прежде чем рыжая успела вытащить кинжал, Себастиан сумел всё-таки перехватить её и столкнуть с себя.
От дальнейшей схватки, которая неизвестно чем грозила закончиться, их спасло чудо. В самом прямом смысле этого слова.
Дева в одеяниях таких же белоснежных, как паруса «Призрака», плавно, подобно бестелесному духу, выплыла словно из ниоткуда. Её волосы – серебро, её кожа – лунный свет.
- Сейла, – благоговейно прошептала Грэйс, забыв обо всём на свете.
- Аврия? – неуверенно произнёс следом Рид, когда из-за спины «Сейлы», заливисто хохоча, выбежала фигура пониже, помладше, ещё совсем юная, даже можно сказать… мальчишеская. Фигура в таких же белых одеяниях, и поскакала в известном только ей направлении, размахивая руками, как ветряная мельница. – Где же твой голубь, милая Аврия? – с улыбкой восхищения глядя ей вслед, похвастался своими знаниями особенностей пантеона богов Рид.
В этот же момент «Аврия», не переставая звонко смеяться, начала кружиться, разбрасывая во все стороны мелкие перья и пух.
- О Боги!.. – на лице Себастиана застыла гримаса ужаса вперемешку с удивлением.
- Во имя Луны, приказываю вам сложить оружие, - тем временем, «Сейла» величаво вознесла подзорную трубу к небу, - и катиться отсюда к чертям, пока я не отправила вас на дно акул кормить! Ишь… Устроили!

***

Из последних сил Себастиан пытался ухватиться за тот приятный сон, что явился ему этой ночью, однако у его не до конца проснувшегося сознания, судя по всему, были совсем другие планы на этот счёт. Так что единственное, за что Риду удалось в этот момент ухватиться – это за обнажённую женскую ногу, оказавшуюся у него на бедре.
За ногу.
Женскую.
Обнажённую.
Нет, его не удивляло явное наличие женщины рядом как таковое. Удивляло то, что это произошло сегодня. Они ведь всё ещё в море. А на корабле женщин было – раз, два и обчёлся. «Вспомнишь, что творилось ночью – поймёшь, кто сейчас перед тобой», – издевался внутренний голос. Видимо, мужчина попытался наощупь определить, с кем имеет дело, потому как тут же обладательница ноги встрепенулась и быстро убрала её, таким образом вынудив Рида всё же разлепить глаза.
И тут же внутри у него началась настоящая схватка. Скрыть своё изумление за будничным тоном и довольной улыбкой, пожелав доброго (несмотря на неприятную тяжесть в голове), нет, даже прекрасного утра, или же не притворяться, потому что Грэйс тоже могла не совсем помнить, как здесь оказалась?
- У тебя на щеке кровь, – в итоге выдал он, успев за то время, что они оба молча лежали, уставившись друг на друга, заметить что-то кроме того, что во взгляде девушки боролись замешательство с, пожалуй, готовностью ему двинуть хорошенько. – И ты в моей рубашке?
Себастиан оглядел себя и спустя мгновение резко сел, зашуршав покрывалом.
- Как вообще?.. - бормотал он, не без усилий стягивая с себя зелёную тунику Грэйс. – Держи, а мою верни, - с этими словами он протянул ей вещь, которую пиратка выхватила так, будто Рид насильно её отобрал (хотя кто знает…).
- Отвернись, - буркнула она, при этом поворачиваясь немного в сторону и сама, но, судя по покрасневшим щекам, чтобы скрыть смущение.
Рид отвернулся, не в силах сдержать какую-то странную торжественную улыбку, и поднял с пола штаны, лежащие в одной куче с обувью, оружием и прочими вещами – как своими, так и квартирмейстера. Натянув на себя штаны Рид встал с кровати и затянул ремень, поворачиваясь, чтобы поймать свою рубаху, которую, он был уверен, Грэйс не вернёт ему иным путём. Одевшись, он подал Остергард брюки:
- Я вот думаю, - с наигранной задумчивостью проговорил Себастиан, - был ли тот очаровательный сон, который, я думал, мне приснился, сном?
От громких ругательств со стороны девушки их избавил вдруг раздавшийся откуда-то из глубины каюты храп. Один из гамаков, которые занимали часть помещения, зашевелился, однако человек, занявший его, лишь перевернулся на другой бок и засопел. Старпом узнал свесившуюся руку их боцмана.
Ограничившись лишь угрожающим взглядом, Грэйс запустила в него своей шляпой, которую Рид поймал правой рукой, прижав её к груди, на манер какого-нибудь благородного графа откланялся и с усмешкой на лице поспешил к двери, даже не подумав вернуть шляпу.
Лишь оставив за дверью это необычное, но приятное утро, Себастиан понял, что на этом странности не закончились. Поднявшись на палубу, он первым делом остановился, как вкопанный, на верхней ступеньке, не веря своим глазам.
В кают-компании никого, кроме их троих не было. По дороге на палубу он не встретил ни единой души, кроме обезьянки Мормо и какого-то юнги, свернувшегося на тряпье под лестницей. А на самой палубе? Чьи-то торчащие ноги из опрокинутой бочки, вокруг которой темнело гигантское влажное пятно. Какой-то несчастный свесился с фальшборта, время от времени изрыгая потоки слизи в море. Совсем рядом с лестницей, ведущей в трюм, трое матросов дрыхли без задних ног, запутавшись в рыболовных сетях. Также взору старпома предстали ещё несколько тел, застывших в таких позах, что и описать словами невозможно так, чтобы поверили.
Захлопнув рот, Рид медленно двинулся мимо спящих, понимая, что всё это – лишь жалкие крохи их команды. Где, чёрт возьми, все остальные? Где Хоук?
- Рид! – окликнул его со спины голос Хьюго Арантеса. Навигатор выглядел помятым и взволнованным, но по крайней мере был на ногах, более менее бодр и в своей одежде. – Рид, мы сели на мель!
- А полкоманды, мать их, как сквозь землю провалились! Дьявол, я точно помню, мы стояли на якоре, а этого острова не было! – Рид махнул рукой на видневшийся неподалёку островок так, словно все беды были из-за него. – Погоди-ка…
Мужчина нахмурился, глядя на трос, соединяющий край борта и одну из рей. Ощущение дежавю всколыхнуло что-то в памяти.
- Якорный канат кто-то перерубил, - сообщил Арантес факт, который только усилил навязчивое желание всё вспомнить.
- Где Вергилий? – Рид заозирался в поисках белесой макушки, вдруг зацепившись за кое-что очень важное в потоке своих мыслей. – Срочно нужно его найти.

Отредактировано Sebastian Reed (2015-03-16 23:47:12)

Еще во время бытности рабом, мужчина привык к одному очень неприятному факту: ты всегда зависишь от чего-то. И хорошо, если это что-то вполне осязаемо, а не вынужденно постоянно скрываться от глаз и мирить своих поклонников лишь с верой в себя. Так вот, Мормо, даже при всем недюжинном желании, постоянно зависел от тех продуктов, которые ему удавалось добыть в стремительно порожнеющих трюмах торговых кораблей. Нет, конечно, на береге он выбирал все сам, основательно и долго соотнося цену и качество. А вот в открытом море...
Иногда бывало так, что рацион вводил в уныние гораздо быстрее, чем плохая погода или отсутствие добычи. Мормо не отчаивался, превосходя, пожалуй, даже самого себя в оригинальных решениях. Таковое было и сейчас. Ну, вернее, таковым оно казалось за минут двадцать до наступившего хаоса.
О жизни в прошлом, великан никому не рассказывал. Молчаливо играясь с Ирисом, ручной обезьянкой, которую он жаловал куда больше многих людей, Мормо вспоминал свои "трапезы". Иногда, его желудок должен был переварить толстый кишечник недавно забитого зверя, смешанный с перцем и солью - как оказывалось, чтобы не блевалось сразу. Хозяин кормил раба и слабоядовитыми растениями, экспериментируя на могучем здоровом организме ради повышения его боеспособности. На самой боеспособности, правда, это никак в итоге не сказалось, но желудок Мормо после всего этого, мог переварить и старый башмак с ржавыми вставками на подошве. Соорудив себе нехитрую трапезу, мужчина сразу почувствовал неладное. Несколько ложек одновременно понадобились для окончательного анализа пищи и для конца тарелки, рассчитанной, если внимательно поглядеть, явно не на одного члена экипажа.
Затуманенный разум пирата стал выдавать в мозг несуществующие образы, пока что легко отторгаемые сознанием. Пошатываясь и хватаясь огромными лапищами за внутренности корабля, мужчина начал продираться сквозь ополоумевшую команду. Тех, кто доставал оружие и начинал им махать, он аккуратно отключал звонкими оплеухами, благо их хватало на длительный сон любого из его сотоварищей. Одного пирата он поймал в воздухе, подняв его над собой и водрузив на широкие плечи. Одной рукой придерживая ноги, а другой - руки страдальца, Мормо орудовал живым телом, чтобы аккуратно создать брешь в сумасшедшем спектакле, организованным грибами. Когда ноша потеряла свою качественную ценность, Мормо аккуратно его уложил в сторону, взяв за штанину Вергилия, уже поцеловавшегося с мачтой. Протянув товарища вдоль палубы и сложив в углу, Мормо разогнулся, чтобы внезапно ощутить острый приступ страха. Колкими касаниями он закрадывался в душу и заставлял все внутри холодеть. Непонятна была причина страха, но его присутствие буквально ошеломило того, для кого данное чувство равнялось смерти.
Резко развернувшись вокруг собственной оси, Мормо одним махом обнажил огромную кривую саблю, отбивая резкий удар в свою сторону. Ему противостояло ужасное существо - не человек, но и не зверь в одночасье. Голова у него была от гиены, а тело женское, по своему изворотливое и ловкое. Мормо умело орудовал оружием, но зацепить врага не мог. Страх сметал все барьеры, отчего могучие мышцы слабли, а единственное чего хотелось - упасть, свернувшись клубочком. Хрипло заорав, пират отчаянно бросился вперед, обхватывая врага руками и несясь вперед, стремясь вытолкнуть существо за борт. Когда они оба пересекли всю палубу, нога Мормо зацепилась за одно из опьяненных дурманом тел, отчего равновесие окончательно склонило великана в сторону моря. Грузная фигура с громким всплеском скрылась в тихих волнах.

***

Камень очень неудачно упирался в бок, отчего дальше не оставалось возможности крепко зажмурить глаза и дальше бороться с самим собой. Все последние часы казались днями, а может и неделями. Временами Мормо оказывался в ледяной воде, а потом утопал в зыбучих песках, воющих как дикие псы. Прокряхтев и привставая на дрожащих верхних конечностях, Мормо откашлял  с килограмм песка, нашедшего приют в его открытом рте. Глаза казались двумя воспаленными шарами, едва умещающимися в естественных отверстиях черепа. Переползая к ближайшему валуну, пират с облегчением развернулся и оперся спиной о его почти равную скалистую поверхность, пальцами массируя мышцы рук. Самое забавное заключалось в том, что "Призрак" понемногу отходил прочь, покидая гостеприимные края. И, по-видимому, оставляя в них кока. Зарычав не хуже льва, великан вскочил на ноги и побежал к кромке береговой линии, сначала размахивая руками, чтобы привлечь внимание, а затем остервенело ударяя по поверхности воды, вызывая тучи брызг. Злость переполняла Мормо: как так, его товарищи посмели его чем-то опоить и в полусознательном состоянии выбросить прочь, как ненужную вещицу? Надо сказать, что выглядел мужчина теперь как коренной обитатель острова. Возможно и не этого, а куда более дикого и воинственного. Ведь штаны, бывшие на нем до недавних событий, исчезли в море, оставив хозяина совершенно нагим.