Услышав отрицательный ответ, Морган лишь чуть помрачнел, словно темные круги под его глазами стали еще темнее, а кожа чуть высветлилась. Но худощавая фигура не сдвинулась с места, как того бы хотели жители островов. Толпа разгневанных аборигенов, треть из которых уже взяла на вооружение копья - дело не хитрое. Это далеко не пираты, у которых нет совести и всеодобренного понятия морали. Их стараний, конечно, может хватить на то, чтобы перебить множество Быков, но... С их стороны погибнет куда больше народу, и это понимал, пожалуй, каждый, у кого есть хоть небольшое количество извилин в черепной коробке.
Пока зелень глаз перебегала от одного туземца к другому, осматривая то вождей, то воинов, в голове бешено роились мысли. Впереди всех их сверкала, и даже свербила, только одна: он - капитан. И по кодексу чести именно он должен со всей суровостью наказать дезертиров. Его собственная рука должна накинуть петлю на шеи трех человек и подвесить их на рее фок-мачты. А перед этим, разумеется, помучать хорошенько на глазах всей команды. Чтобы в дальнейшем, по возможности, пресечь подобные недоразумения.
С губ Моргана слетел вниз насыщенный белый дым, обтекая его рот и подбородок, чтобы затем возвыситься над всеми и раствориться в тяжелом воздухе островов. Он курил много и часто для того, чтобы боль не слишком сильно беспокоила днем, и чтобы гнев не брал над ним верх, как это уже порой случалось. Но сейчас Тобиас прекрасно осознавал, что даже опиум не спасет никого от какой-нибудь безумной его выходки.
И время для нее пришло.
Один из четырех пистолей, хорошо и удачно закрепленных на теле адмирала после войны, оказался в руке. И дуло, злобно скалясь всем присутствующим, искренне желая выпустить из своего нутра яд в виде куска металла, облизнулось в сторону Илахевы. Тишина в одночасье воцарилась на месте стыка двух интересов. Все знают - рука капитана не дрогнет.

Бешеные крики туземцев только так подгоняли Быков, а особенно хорошо у них получалось делать это метанием копьев. Тобиас был не то, что в гневе. Он был в бешенстве. В диком, яростном бешенстве. Убегать с поля боя, конечно, прерогатива пиратов. Но он этим не часто баловался. Ненавидел тактические отступления. Он неоднократно подставлял грудь под пули, и госпожа Удача успешно отводила их, возвышая и восхваляя и до того безмерно раздутое эго капитана. Но сегодня Судьба повелела поступить по-другому.
- Ты уже знаешь, кто эти трое? - Через плечо бросил Тоби Гектору, размахивая саблей в одной руке и пистолем в другой, прикрывая отходящую в строну судна команду. - Вшивые крысы, обычно, бежали перед сражением на войне! И ничерта не крали! - Да, раньше матросы тайком под светом луны покидали палубу, так как кто-то не верил, что выживет, кто-то просто боялся рисковать. Но такой наглости свет еще не видывал.
Когда первые руки Быков прикоснулись к бортам вельботов, Морган встал в оборонительную позу, чуть медленней отходя к кромке воды. Два пистоля уже успели съязвить, выплевывая пули поочередно. Остались еще два.
- Сукины дети! - Заорал Тобиас своим рычащим голосом, когда недалеко от его правой ноги в песок воткнулось копье. Вздувшиеся под перенапряжения вены на висках и лбу и покрасневшее лицо как никогда отражали его настрой. Рвать и метать. Лопнувшие капилляры в глазах оставляли лишь зелень радужек посреди кровавого хаоса, как единственно верный островок безумия. Локоны белых волос упали на лицо, "мешая" ослепшему левому глазу. А светлый камзол чуть не треснул по швам. Казалось, пар вот-вот пойдет прямо из ушей капитана. Только какое-то чудо сдерживало его от порывов стрелять по собственным собратьям.
Но да вся заварушка то из-за чего!? Из-за бабы! Да, пускай она дочь Гектора Берга, пускай красавица, каких нет больше нигде! Но черт их всех задери! Игрушка шаманов для бабы! Она ведь даже не шаман!
- А ну, шевелитесь, черти! Все в вельботы! Быстрей! Быстрей! Боб, следи за тварью! - Волкодав сначала уловил в поле зрения девушку, взятую в плен, а затем дьявольский взгляд пал на старпома. - Мы должны взять их любой ценой! Всеми силами! - Но еще одно копье прервало тираду капитана, вонзившись, как и первое, невдалеке от его тела. Тобиас выпрямился, как мачта может внезапно выпрямиться во время шторма, выпрямил руку и, метившись в аборигена, нажал на курок. Однако пуля пролетела мимо тела. - Марис их всех задери! - Морган все никак не мог привыкнуть жить без левого глаза, и это могло от части погубить его репутацию перед командой. Однако вместо того, чтобы переживать неудачу, он наравне с остальными налег на вельбот, а вскоре и вовсе запрыгнул внутрь.
Безумец яростно продолжал сжимать в одной руке саблю а в другой пистоль, и стоял так в вельботе, пока остальные члены команды взялись за весла. Испепеляя взглядом берег, что постепенно оставался вдалеке, Морган вынашивал план мести. Он уже давно ясно представил в голове то, что сделает с тремя дезертирами. Но... Эти аборигены. Они хотели заставить Быков пойти против Кодекса Чести, они унизили их, прогнав так бесцеремонно. "Вот уж нет!" И сильнее сжав кулаки, скрежетнув зубами, Тобиас процедил сквозь зубы - Нет, это не будет так просто. Я сожгу ваши деревни, раздам по кругу жен и развешу на реях детей! Вы проклянете мой флаг!
Горячая алая кровь заструилась из правой ноздри вниз по губам, обозначая своим появлением новый приступ. Тоби почувствовал боль в голове, что быстро разрасталась. Но еще острее он ощущал внутри гнев, который управлял сейчас всем его существом. Капитан вытер кровь со своего лица, и на мгновение остановил взгляд на пятне. Гримаса его внезапно изменилась, словно спокойствие воцарилось внутри. Затем светлые брови слегка нахмурились. Волкодав обернулся назад, чтобы посмотреть на то, как гордо и величаво стоит "Дикий Бык" на якоре, как высоки его мачты, и как с нетерпением томятся паруса. Тут же кровожадная улыбка поселилась на губах, растягивая их в оскале. Тобиас повернулся обратно и посмотрел на Гектора, пока в глазах пылали огни безумия. Его детище поможет ему отомстить.

Босые ступни давно вязли в мокром песке - время отлива, - но когда волна хлестнула по голым коленям, намочив клетчатый фйельский килт, Гектор оторопело перевёл взгляд на собственные ноги. Всё, предел: визжащие аборигены, тряся копьями и скаля белые зубы, оттеснили пиратов адмирала Моргана к самой кромке воды. "Валите отсюда, белые демоны! Убирайтесь, откуда пришли! Будьте прокляты!" - скудных знаний туземского языка старпому хватило с лихвой, чтобы понять этот ор. Можно было не вслушиваться: смуглые лица корчились в таких злобных гримасах, что былое островитянское миролюбие сразу забылось.
- Эйдис! Лагррррис! - Последний звучный рык Берга пронёсся над головами наступающих туземцев, но среди кучи-малы из смешавшихся смуглых тел ему так и не удалось разглядеть тех, чьи имена он выкрикивал во всю силу своих лёгких, перекрывая грохот капитанского пистоля. Две ведьмы - единственные, кому позволили остаться, когда в деревне кауэхи началась заварушка. Ведьмы сами не захотели уходить! В висках пирата громко бился пульс, в груди жгло яростью, в ушах повторялся неизменно спокойный голос жрицы Лагрис: иди, мол, любовь моя, нас они не тронут.
Да уж, как же!
- Макакам веры нет! - Рявкнул Гектор прямо в ухо молодой туземки, которую пара быков тащили мимо него. За ней змеёй юркнула смуглокожая колдунья, и Берг ухватил ее за локоть. - Ведьма, следишь за ней в оба, ясно? - Баако выплюнула какой-то дерзкий ответ, и фйелец вытаращил глаза, заорав ей в спину: - За макакой приглядывай, э! Башку с тебя сниму, если свалит!
Туземная девчонка сопротивлялась и гремела бусами - видать, важная птица, раз такая разукрашенная. Хороший улов, только толку-то? Оскаленные копья всё так же летели в сторону пиратов, целя в грудь, в живот и в голову. За правым плечом кто-то сдавленно охнул, за левым другой голос отозвался грязной руганью. Хрипло, громко, яростно надрывался Морган. Старпом вдруг обнаружил себя последним из отступающих: остальные уже барахтались в воде по пояс и по грудь, судорожно цепляясь за вельботы и переваливаясь через борта, но фйелец до последнего высматривал на берегу белую женщину и темноволосую девчонку, свою собственную дочь. Очередное копьё просвистело возле уха, там же пронеслись мелкие ядовитые иголки, выпущенные из бамбуковой трубки - близко, едва не достали. Надо уходить. В последний раз Берг метнул гневный взгляд на берег, рыкнул так, что в горле засвербило, взмахнул саблей, заставив пару наглых аборигенов отпрянуть обратно на сушу, и отступил назад.
Копья всё ещё провожали пиратов - стайки чаек так же летят за кораблём. Гектор резко обернулся, приметив в гуще толпы Тобиаса, а потом опустил взгляд и уставился на тщедушного юнгу, топтавшегося где-то слева по пояс в воде. Сын старпома был растерян: только что копье вспороло воду прямо у его брюха, еще немного - и пробило бы хилое тело подростка насквозь.
- Рррронни! Мать твою, в сторону! - Левой рукой Берг сунул пистоль за пояс, беспощадно портя порох в море, и поспешно дёрнул ошарашенного мальчишку за плечо, чтобы толкнуть себе за спину. Суровый папаша никогда не упускал момента, чтобы ткнуть подрастающего отпрыска в его слабые места - иначе как он научится постоять за себя? - но сейчас ситуация принимала слишком серьёзный оборот. Этот урок выживания мог закончиться скверно. Жизнь сына дороже. Отойдя дальше на глубину, куда копья туземцев долетали уже через раз и кругом пираты гроздьями висли на вельботах, фйелец обернулся к юнге и ткнул пальцем в толпу темнокожих на берегу:
- Не зевай! Они опасны, понял? Быстрро, полез вперёд, шевелись, - и не успел мальчишка глазом моргнуть, как отец выловил его из воды и бесцеремонно впихнул в капитанскую шлюпку вперёд головой, а следом забрался сам.
Несколько человек перевалились через борт, рухнули на дно лодки и так там остались - тяжело дыша, отплёвываясь, вращая бешеными глазами. Один из матросов зажимал рукой до крови рассечённое плечо. Вельбот, в который погрузили пленницу, тёрся бортом об их лодку, и Гектор, схватив весло, с силой оттолкнул шлюпку, напоследок перехватив взгляд Баако и сверкнув глазами, без слов повторяя: не подведи, ведьма, отвечаешь головой!
Сунув весло в руки Ронни, старпом пробрался к корме, где тощей бизанью возвышалась фигура капитана.
- Знаю, кто это был: Гаспар, Дин с рябой харей от оспы и Фрэнк, мудак, который их на это и подбил, - зло процедил Берг сквозь зубы. Сплюнув на дно лодки, он упер ногу в планшир и раскатисто грянул команду гребцам. - Вёсла! Навались! Рррраз!
Перегруженный вельбот медленно пополз к фрегату. Из-за большой осадки корабля ближе подойти не получилось, но даже отсюда было видно, как вахтенные метались по палубе и готовились принимать позорно бегущую с острова команду. Низко наклонив голову, Гектор выругался себе под нос и мрачно глянул на капитана исподлобья.
- Развесить на реях успеем, тут другое важно, - буркнул он, пнув коленом голую жилистую спину гребца, который откровенно филонил. - Эта девка из знатных, остров вдоль и поперёк поди облазила. Зайдём с другой стороны  - и в джунгли, найдём мразей из наших и подкараулим там туземцев. Сам же видел карту - остров громадный! Им туда по суше своих никак не перебросить так быстро, а нас навигаторша проведет, скажет, где причалить. Ведьма права, но только здесь, - краем уха старпом уловил, что Баако нашёптывала капитану, и мотнул головой в сторону берега. - Тут мы были не готовы. А в джунглях - будем. Только ускориться надо и сразу с якоря сниматься.
По окровавленному лицу Волкодава было не понять, что он думает: красные пятна на щеках сменила бледность, но зеленые глаза полыхали обычным безумием акулы, учуявшей свежую рану. Лодку качнуло на встречной волне, вода перехлестнула низко опущенные борта, и Гектор ухватился за острое плечо капитана: удержал равновесие и на миг крепко сжал его в пальцах, прежде чем отстраниться и командовать шабаш*: с фрегата уже спускали штормтрапы.
Шабаш* - команда убрать вёсла, это не про ведьмовское сборище.

Настало время великого ритуала, и ведомая любопытством жена вождя, с нетерпением ждала наступления заветного утра. Где-то глубоко внутри себя Илахева чувствовала, что Великое предсказание представляет интерес не только для нее и жителей острова, а также для новых людей, за которыми как можно чаще тайком старалась подглядывать девушка. Завести дружбу с чужеземцами, узнать о них как можно больше и научиться у длинноволосой женщины, обладающей магией столь мощной, чтобы молодая супруга вождя Кауэхи раз за разом ловила себя на мысли обучиться причудам у этой воодушевляющей фигуре. Это волновало Илахеву с каждым днем все больше, подстегивало подобраться все ближе, но ее осторожность и здравый смысл никак не позволяли любопытству выдать себя. Возможно, у нее что-нибудь получится в ответственный день ритуала?.. Как об этом грезила Илахева!

Но все прошло не так, как представляла себе супруга вождя. Ранним утром, когда большие птицы Тане-Махута восхваляли прекрасный и собирающийся быть солнечным день, Илахева покинула мужа, изящно вынырнув из его теплых объятий, и ускользнула к берегу, уже зная о том, что на ритуал сегодняшнего дня пожалуют не только жители острова. Однако единственное, что заметила девушка – это суета, появившаяся внезапно и возрастающая с каждым мгновением. Волнение охватило девушку: теперь она выглядела напряженной и чем-то напуганной, не такой, как раньше, когда она с восторгом и наслаждением рассказывала о белой женщине-шаманке. Поднявшись с места и совсем забыв об осторожности, Илахева принялась бежать обратно.

С этого момента все происходило будто во сне. Подобные ощущение жена вождя испытывала и раньше, когда дело касалось ее дара, но сейчас Илахева знала наверняка – этого ей не приходилось видеть в своих снах, как она видела многое другое.

Словно ведомая какой-то пугающей шуткой бога Фиро, она оказалась в цепких руках белых людей. Мужчины громко кричали и бежали прочь, а племя, отказавшееся выдать супругу вождя для обмена, метало копья в убегающих чужеземцев. Кажется, еще несколькими мгновениями раньше, жизнь Илахевы была под угрозой, когда вождь большого судна – наверняка это был он – занес над головой девушки небольшое и неизвестное ей оружие. А затем они бросились бежать прочь, грубо прихватив с собой Илахеву в качестве добычи. Один из бородатых мужчин со злостью выплюнул неизвестные жене Аватеа слова, но девушка лишь продолжала бежать, не проронив при этом ни слова. Когда они достигли лодки, не по своей воле Илахева оказалась внутри нее, а остальные, кто слишком неуклюже, кто удивительно легко, прыгнули следом. Рядом с супругой вождя оказалась женщина, что бежала вместе с чужеземцами, но которая не была похожа ни на одного из чужаков.

Теперь копья племени попадали в песок и водную гладь над ним. С каким отчаянием островитяне старались покарать белых людей за их предательство, и как их сильно расстроило отсутствие важного для всего острова ритуала. Илахева перевела взгляд на кричащих чужеземцев, чьи глаза были полны злобой и ненавистью. Должно быть, их огорчили женщины, оставшиеся на острове среди разгневанного племени. Аватеа не убьет их, но только боги знают, какая опасность могла угрожать этим смелым женщинам в окружении совета и вождя.

- Они не причинят вреда белой шаманке и ее спутнице, - негромко проговорила на родном языке Илахева женщине, которая стояла на лодке рядом с ней. Слишком много времени девушка рассказывала своему мужу о шаманке, и Аватеа должен быть осторожен. – Я знаю, что не они навредили Великому ритуалу, и вождь это знает.

Морган первым влетел на палубу родного фрегата. И первым же, кого он встретил у себя на пути, была девчонка из рода аборигенов. Атаахуа. Злобные глаза вперились в ее силуэт, обозначившийся рядом с ним, словно красный платок для быка, совсем не вовремя. - Не мешайся под ногами, зелень! - Капитан грубо задел ее своим плечом лишь потому, что единственный верный путь сейчас был прямо. К штурвалу. И обойти препятствие Волкодав не мог. Пожалуй, сейчас все, кто мог бы встать на пути у адмирала, расступались, потому что вид у него был как у загнанного коня, только вместо белой пены на губах была кровь, что по-прежнему текла вниз и орошала собой камзол.
Тобиас помнил, что сказал ему старпом. Нужно обогнать туземцев. Нужно первыми найти этих трех беглецов, чтобы порешить перед всей командой. Наказать так, чтобы все матросы поседели. Чтобы более никому не повадно было поступать так же, как поступили дезертиры. Отрезать член у каждого, выколоть глаза, снимать кожу по лоскутку, помучить их дикими крысами, что любят копошиться в кишках. И повесить на рее грот мачты, чтобы запах смерти почувствовал каждый на судне, чтобы все до единого поняли - Моргану злобы не занимать. И каждый предатель будет наказан не менее жестоко. В конце концов, свое звание адмирала он получил не за красивые глаза.
А "Дикому Быку" сейчас нужно было лишь поймать ветер в свои паруса, запрячь его в узду, и пуститься по волнам безудержным порывом, как он мог и умел. К слову, сегодня пиратам повезло с ветром. Даже Гектор распускал пряди своих шелковистых кучерявых волос так, что девки могли бы и заглядеться! Но Тобиас был непреклонен, не подчинялся этой магии. Он знал, что должен отомстить этим говноедам с Кауэхи. Конечно, кучка белых людей по своей же вине не смогли отбиться от толпы туземцев. Но Тоби задевало не только это. Они не дали капитану свершить правосудие. Вот, в чем был главный диссонанс. И если Моргану не дают дезертиров, то он дает пушечный залп по всем остальным.
- Гектор! - Взревел капитан, как только старпом поднялся на палубу. - Командуй "Снять с якоря"! Надеюсь, твои догадки об этой туземке верны. Иначе - она нам не нужна. - По взгляду, брошенному на Илахеву, можно было понять, что Тобиасу не составит труда порешать ее выстрелом из пистоля, если она не пойдет на сотрудничество. Он должен был любой ценой добраться до цели первым, даже если нужно будет пройтись по головам. Благодаря такому расчету Бык все еще оставался на плаву. Это помогало на войне, поможет и сейчас. "Лишний груз всегда пускают на дно."
И хотя по началу Морган пустился было к штурвалу, но на середине пути остановился. - Ронни! К штурвалу! - Малый должен был уже освоить навыки управления кораблем, по крайней мере "покрутить колесико" ему уже точно давали, а значит сын Гектора Берга справится с поставленной задачей. - Будем огибать остров и заходить с другой стороны. - Осмотрев парнишку с ног до головы, Морган оскалился, будто еще сомневался - можно ли довериться юнцу. - Держи штурвал крепче.
На палубе к этому времени поднялась шумиха. Матросы лезли по вантам вверх, дабы освободить алые паруса от пут, сдерживающих их строптивый нрав. Врачеватель помогал раненым. Кто-то поднимал якорь. Жизнь так и кипела здесь и сейчас. Словно фрегат стал муравейником на восемьдесят с лишним муравьев, где для каждого отведена своя роль. Где каждый подчиняется старшему. Где все делается для того, чтобы выжить. И пока суета черной хворью охватила каждого пирата, Тобиас обратил внимание на ведьму. Припоминая ее неверный шаг во время "переговоров", когда она решила помешать капитану, чувствуя, как ярость внутри запылала еще сильнее, Безумец подошел к Баако и схватил ее за плечо, крепко сжимая его своей жилистой рукой. - Когда ведутся переговоры, никто не смеет мешать капитану и старпому их вести! - Он сильнее сжал плечо женщины, дабы намеренно причинить ей боль. - Еще раз попробуешь высунуть свой язык - я тебе его отрежу. В пиратском братстве все соблюдают Кодекс Чести. И пока ты среди нас - ты пират. - Он нахмурился, предвкушая возможный отпор с ее стороны, но тут же чуть приглушенным тоном добавил - Даже не думай пользоваться своей магией. Пуля быстрее слов. - Он отпустил руку ведьмы все так же злобно смотря на нее. Морган не боялся того, что Баако может сделать. Пускай колдует свои заклинания... "Мне все равно не долго осталось." - А теперь бери навигаторшу и объясни нашей пленнице, чего мы от нее хотим. Ты слышала Гектора. Приступай.
Теперь почти все были заняты своим делом. Осталось последнее и самое важное. Широкими шагами, выделяя каждый свой шаг гулким ударом подошвы сапога о древесину пола, Морган спустился на вторую палубу. Он окинул взглядом присутствующих матросов и злобно прохрипел - Готовить пушки по левому борту! - Быки завозились и на второй палубе, открывая крышки орудийных портов, выкатывая пушки, подготавливая снаряды. Все это время боль ни на секунду не отставала от капитана. Голова хотела разделиться на несколько частей, но нужно было держаться в руках. Тоби знал, что скоро корабль выйдет из залива и у него будет время успокоиться и выпить единственное верное лекарство. Но сейчас он еще должен был держать ситуацию под контролем. Он должен был дать ответный залп по берегу, дабы отвадить туземцев так легко считаться с пиратами. И на все это у него было совсем немного времени. Ровно до тех пор, пока фрегат не развернется на столько, чтобы было невозможно выстрелить. Кровь закипала в жилах, требовала мести. - Цельтесь в берег, в обезьян.
Тобиас поднялся на первую палубу, всматриваясь единственным не слепым глазом в берег. Туземцы все еще плясали на берегу, трясли своими копьями и что-то угрожающе выкрикивали вслед пиратам. Волкодав широко улыбнулся, и улыбка его, как всегда, напоминала скорее оскал. Капитан расправил плечи и гордо вскинул голову, выжидая лучший момент для пальбы, когда все пушки будут готовы, чтобы произнести свое веское слово. - Вы никогда больше не посмеете нас прогонять... - Не слишком громко прохрипел Волкодав себе под нос, пытаясь одновременно следить и за берегом, и за тем, как матросы готовят орудия.

Отредактировано Tobias Morgan (2018-06-02 15:51:21)

Встречая отступающую команду, вахтенные подняли на борту шум, заметавшись от борта к борту и готовясь в любой момент сняться с якоря - не надо было глядеть в стекляшку, чтобы увидеть наступление туземцев. Но капитан ступил на борт, чеканя сапогами твёрдый шаг, а вслед за ним на борт поднялся Гектор, и с первым рыком старпома суета и суматоха приняли чётко организованный порядок.
- Трррап убрать! Под-нять якорь! Брашпиль пошшшёл! - Команды грянули над головами матросов, и кое-кто из них как будто с облегчением перевёл дух: драки с оголтелыми кровожадными аборигенами пока не будет. А удирать на всех парусах - не новая премудрость, ею пиратский флот владеет в совершенстве.
Звон рынды расплескался по палубе, матросы налегли на брашпиль и, кряхтя от натуги, поворачивали лебёдку. Никто не затянул удалую шанти, пираты только пыхтели, сопели, чертыхались и зыркали на Моргана, который белым дьяволом ринулся к штурвалу. Берг вспомнил о юнге, которого в последний момент пихнул в вельбот: не заметил, как тот поднялся на борт по штормтрапу. Но Тоби нашел его первым, и старпом ухмыльнулся, оборачиваясь, превосходно представляя растерянное выражение на лице сынка. Тот бойко соображал там, где его соображения не требовалось, но легко мог растеряться в такие вот ответственные моменты. Или как во время отступления, когда брюхом чуть не словил аборигенское копьё. Плохо. Так долго не протянет. Может, ходить с Ди Сотой под парусами "Аделаиды" было безопаснее - тот был известным прохвостом и встревал в опасные передряги куда реже, чем Морган и быки, - но теперь сынку придётся как следует попотеть, чтобы сохранить свою шкуру в целости.
- Не передумал ещё пиратом становиться, сын? - Привычная кривая ухмылка родителя могла сгладить волнение и - старпом в это верил сам - придать салаге уверенности. Чтобы уж наверняка приободрить его моряцкий дух, он потрепал Ронни за тщедушное плечо и, проходя мимо, вполголоса буркнул:
- Клади лево на борт, пока не покажем им корму, а там держать прямо, туземка скажет курс, - и тут же, ещё не выпрямившись и не отдалившись от сыновьего уха, раскатисто гаркнул на всю палубу: - Паррруса по ветру!
Обогнув сына, повисшего на штурвале, Гектор поискал глазами рулевого - должен обтираться где-то поблизости и, если что, поддержать. Но рулевой на глаза не попался, а старпом не особо этим озаботился: зашагал вперёд, не глядя под ноги и задрав голову, наблюдая за тем, как красавец Бык распускает алые паруса. Ветер будет попутный, если придётся огибать остров с южной стороны; фрегат мягко ляжет на нужный курс. Но тут уже навигаторшу надо спросить. И вот она! Девчонка подскочила к Гектору, сверкая темными глазами. Резвая, активная, живая - вовсе не такой они с Лагрис встретили её впервые на Хату-Ити, когда она, согнувшись пополам, не могла и шага сделать навстречу чужеземцам с корабля. А теперь что, когда увидела эту стычку с племенем кауэхи? Осуждает? Таит обиду? Негодует и хочет мести за своих? Нет, как будто ничего такого. Уставилась на фйельца во все глаза, так и хочет пригодиться во всеобщей суете. А к кому ещё прийти за приказом, как не к командующему во всё горло старпому?
- Остров придётся обогнуть, - сообщил Гектор, на всякий случай подкрепив слова жестом - ткнул пальцем в сторону суши, а потом обвёл им вокруг своей раскрытой ладони. - Поняла? Она скажет, где нужно причалить. Мы должны вперёд них, - ещё два тычка пальцем: в сторону перепуганной Илахевы и туземцев на берегу, - в джунгли пробраться. Она скажет, где через лес тропа идёт. Она знает остров. Эй, ведьма! - Взгляд Берга как раз встретился с чёрными глазами Баако, рассерженной фурией метнувшейся мимо после стычки с капитаном. - Спрашивай нашу цацу, где можно скрытно и быстро пройти по джунглям в самую середину острова. Пергамент дай ей, пусть рисует, если сможет! А ты, - он звучно щелкнул пальцами перед лицом бойкой навигаторши, - проведёшь нас туда по морю. Как будет курс - бегом к рулевому. Ясно? Дуй давай, - Гектор дёрнул подбородком, разрешая Баако забрать обеих аборигенок под своё крыло. Остро не хватало жрицы, которая всегда первой находила с туземками общий язык, но горец старался не думать. Исполнить капитанский приказ, не дать команде растеряться, рявкнуть на одного матроса, помочь протащить линь другому - что угодно, чтобы мысли об оставленных на берегу Эйдис и Лагрис не стучали сбитым пульсом по вискам. Это было их решение. Они сами захотели. Они не отстали и не стали жертвой племени - не захотели вернуться на борт по своей воле. Он мог твердить это в мыслях снова и снова, скрежеща зубами и бессильно сжимая кулаки, но поделать с собой ничего не мог - вместе с тревогой в груди клокотала ярость. Лагрис часто позволяла себе ослушаться старпомовских приказов, да и дочь кротким нравом не отличалась. И к чему это привело?
Палуба дрогнула под босыми ногами горца: лязгнули, сдвигаясь, орудийные крышки портов по левому борту. Команду он не услышал, но, пошарив взглядом по верхней палубе, не увидел здесь Моргана. Значит, команда была, да только прошла мимо него. А если не сам он, Гектор, отдавал приказ, то сделать это мог один лишь капитан.
Ухватившись за леер, старпом резко бросил себя вперёд и гигантскими шагами перемахнул половину корпуса, когда на глаза попался Волкодав. Он ещё стоял на трапе и всматривался в фигурки аборигенов, мельтешащие на берегу, когда Берг подскочил к нему вплотную.
- Тоби, разговор, - коротко рыкнул он, в упор вперившись взглядом в прорезанное шрамами лицо капитана. Тот не повёл и ухом, будто слишком увлечённый разглядыванием берега. А может, Гектор подошёл со стороны незрячего глаза, и игнорировать его Морган не хотел. Но случилось так, как случилось. И это было фйельцу не по нраву.
- У меня к тебе ррразговор есть, капитан! Разреши мне обратиться! - Только язык, цепляющийся за зубы на каждом сочном "ррр", сдержал старпома, когда его всем телом тряхнуло от негодования и злости. Пальцы беспощадной сталью впились в светлый, в кровавых пятнах камзол капитана, ткань тихо треснула, наматываясь на увесистый кулак. Теперь взгляд Безумного обратился к Гектору, и тот с вызовом оскалился ему в лицо, показывая зубы. Берг рванулся вниз по трапу, заодно протаскивая с собой Моргана, своим напором вынуждая его спуститься ниже на две ступени, но крепко удерживая за камзол, чтобы тот не свалился с крутой лестницы и не свернул себе шею. Между палубами, когда их головы скрылись из виду с верхней, а ноги ещё не ступили на вторую, Гектор отпустил капитанский камзол и выставил руки, упираясь в скрипучий корпус "Быка" по обе стороны от трапа.
- Ты хочешь дать по ним залп? Раскатать туземцев в мясо по прибрежной полосе? - Слова с трудом выбирались из сжатых челюстей старпома, а грудь вздымалась так, будто только что он в одиночку тащил якорную цепь. Он старался не повышать голос, чтобы слышал только Морган, и давалось это с трудом - загорелое лицо фйельца побагровело, ко взмокшему лбу прилипла прядь волос. - У нас нет на это времени! Побереги порох и ядра, сейчас другое важно! - И прежде, чем Волкодав придёт в себя, выпалит хлёсткий ответ, а то и вдарит острыми костяшками по скуле, стоящий выше на трапе Гектор согнулся и едва не упёрся лбом в лоб капитана, своим взглядом выжигая безумные зеленые глаза. - Там остались моя дочь и Лагрис. Они за нас, они их сдержат, а мы настигнем ублюдков первыми. Но если они на берег вышли с ними? Тоби! - Рука старпома опять потянулась к капитану, легла на его плечо рядом с намотанным на шею платком и стиснула так, что едва не смяла кости. - Ты мне брат, и я всё сделаю, чтобы ты поквитался с ними. Ты понял? Но там моя дочь, дери их черт! Отзови команду, если не хочешь пролить мою кровь, - показалось, или жилистое плечо все-таки хрустнуло под добела стиснутыми пальцами? - Сам отзови, Тоби. Сейчас. Ну?

Как бы не хотела Илахева познакомиться с белыми людьми, она не так себе представляла встречу. Все должно было пойти иначе, но кто бы мог подумать, что одним из чужеземцев придет в голову выкрасть вещь, сохраняющую баланс в Великом Ритуале. Этот поступок разгневал племя Кауэхи, а добавила к букету гнева пойманная в плен жена вождя.

Главный человек на этом огромном судне выглядел не многим лучше беснующихся жителей острова. И в любой другой ситуации Илахева предпочла бы оглядеться, побольше узнать об удивительном месте, на котором она оказалась, однако, положение пленницы ей не позволяло этого. Не позволял и взгляд вождя белых людей и уж точно не позволял его тон в отношении супруги Аватеа. Что-то внутри Илахевы похолодело. Она не сдвинулась с места, продолжая наблюдать за тем, как главный человек чужеземцев ведет напряженную беседу с женщиной, а затем спускается куда-то вниз. Кажется, должно произойти что-то плохое?..

Новой фигурой, появившейся где-то в этом удивительном и неизвестном месте, оказалась туземка. Не с родного острова Илахевы, иначе жена вождя узнала ее сразу. Но смуглая кожа, характерное поведение даже в слишком примитивных шагах – это все указывало на принадлежность девушки к этим землям. Супруга Аватеа была готова сделать шаг, сорваться с места, чтобы быстрее рыбы в воде ринуться к этой, кажется, родной незнакомке, однако, женщина, которая была с Илахевой с самого ее пленения, на неизвестном языке обратилась к этой туземке. Тряхнув головой, собранной в тонкие косы и слегка украшенные на концах глиной, как подобает ее положению во время Великого Ритуала, жена вождя все же сделала шаг в направлении этой девушки и заговорила на родном языке.

- Что собираются сделать эти люди? – супруга вождя племени, говорила взволновано. Она остановилась  около другой туземки. В любой иной ситуации, Илахеве было бы любопытно послушать историю этой девушки, узнать причину ее появления на этом деревянном звере.  Жена Аватеа чувствовала, как быстро бьется сердце в груди, готова была предпринять все, что могла, но, к сожалению, ее знаний не хватало для того, чтобы определить опасность в полной мере.  Тем не менее, в ее понимании устрашающе выглядели двое мужчин, смело и грозно расхаживающих по брюху судна. Самый светлый из них – вождь белых людей – представлял большую опасность, чем кто-либо, но затем Илахева поняла, что старший мужчина с темными волосами держался не менее важно и, подобно вождю, имел возможность отдавать приказы. Туземка предпочла бы держаться подальше от этих людей, но, как бы ни был огромен деревянный зверь, за ним присутствовала лишь бесконечная вода. Где-то рядом с вожаками белых людей мелькал щуплый мальчишка, слишком неразвитый для того, чтобы остров для него не представлял опасности. Но, каким бы зеленым не был этот сорванец, его работой, кажется, были довольны. Теперь дело оставалось за двумя женщинами: старшая из них, заплетающая свои волосы, как это делают женщины племени, не могла говорить на одном языке с Илахевой. Ранее она вступила в словесную борьбу с белым вождем, но теперь ее внимание было всецело обращено к другой туземке, в которой жена Аватеа определила родную душу в этом неродном месте.

- Они не причинят вред белой шаманке и ее спутнице, - повторила Илахева с меньшим волнением. Она продолжала смотреть на другую туземку, осознавая всю серьезность своих слов. – Но если эти люди сделают что-то плохое, то гнев вождя племени и всех людей острова может обрушиться  на того, кто будет настигнут первым. Ты тоже это знаешь, какому бы племени ты не принадлежала. Ты понимаешь их язык?
Илахева указала пальцем в сторону темноволосого громкого мужчины и белого вождя.
- Скажи им это.

Отредактировано Ilaheva mai Kauehi (2018-06-11 08:31:11)

Баако изо всех сил старалась сосредоточиться на расспросах новоприбывшей пленницы, но оглушающий рёв двух быков сбивал всю логическую цепочку. Чёрт побери, неужели нельзя поорать в другом месте? Например, сначала отдать команде приказ, а потом завернуть в капитанскую каюту и выяснить отношения там... Ведьма раздражённо скривилась, но к разговору невольно прислушалась: слух у болотницы был отменный, да и эти двое даже не пытались таиться, громко и активно выражая свои эмоции.
- У нас нет на это времени! Побереги порох и ядра, сейчас другое важно! - взывал Берг к благоразумию Тобиаса, и Баако невольно испытала внутреннее довольство: хоть кто-то поддерживает её позицию, точнее, даже не "кто-то", а старпом, который, несмотря на многолетнее знакомство, продолжал скептически относиться к её изречениям. Но с собой-то тоже не зря позвал... "Вот и сгодилась на умные советы, достижение!" - женщина тихо хмыкнула, покачав головой: Морган-Под-Опиумом отличался от обычного Моргана, а тут его состояние ещё и отягощалось эмоциональной одержимостью... Ясное дело, тяжко будет убедить его одними только словами. Это было понятно и абсолютно очевидно ей, Баако, внезапно осознавшей, что у неё с капитаном, возможно, даже больше общего, чем кажется на первый взгляд. На первый-то взгляд кажется, будто общего и вовсе нет...

Ведьма с усилием повернулась к туземкам, коротко выдыхая и мысленно посылая к чёрту этих пиратов, с которыми её угораздило связаться ещё при рождении: без кармы невесть куда заплывшего отца точно не обошлось! Если норов у него - как у этих двоих спорщиков, то понятно, почему Куавенжания заманила его в свои сети: ведьмы любят горячий норов и внутреннее пламя. На кострах только гореть не любят.
"Однако пора бы заняться делом!" - снова напомнила себе колдунья, предпринимая невероятные усилия, чтобы не подслушивать то, что творилось за спиной. А за спиной явно было жарко, потому что Волкодав не щадил глотки, выражая своё сомнение в адекватности верного старпома. Дело поинтереснее допроса, право слово!
- Или ты забыл, кто здесь капитан?! - прогрохотал Морган, отчего матросы забегали ещё активнее, явно показывая, что уж кто-кто, а они точно помнят, кто есть кто на "Диком Быке" и что бывает за неисполнение приказов "сами-знаете-кого". Поразмыслив, Баако подумала, что не грех бы и ей показать свою деловитость, потому как после такого эмоционального обсуждения стратегии обстановка могла только накалиться ещё больше, а на вторичное выяснение отношений с капитаном у колдуньи уже не хватило бы выдержки: пылкая натура, что и говорить...
- Ата, послушай, - болотница нахмурилась, припоминая указания Гектора, - вызнай-ка у неё, хорошо ли она ориентируется в джунглях и согласится ли в обмен на сохранность своего племени провести нас по тайным тропам к середине острова так, чтобы никто из её соплеменников нас не заметил. Как бы эти парни ни орали, - Баако раздражённо дёрнула плечом, кивком головы указав себе за спину, - на самом деле мы никому из вас зла не желаем. То, что происходит сейчас, мы не могли предвидеть... Наверное, даже если б я погадала, - задумчиво и слегка расстроенно добавила колдунья, мысленно сетуя, что вот такая вот островная расслабленность лишила её бдительности и притупила чуйку. Что ж, будет ей урок на будущее! Даже такие внешне мирные и безмятежные островные будни могут быть наполнены кровожадными событиями... И вообще, зря, что ли, она с собой рунные камни носит? То есть по мнению пиратов, может, и зря, но...
Закусив губу, Баако метнула косой взгляд на Ньйалла. В конце концов, он-то видел её в деле, видел и знает, что она носит в себе истинное Знание, а не только изображает его. Может, и стоит попробовать... Несмотря на то, что первым она, конечно же, услышит его хохот: Гектор Берг был одним из тех редких людей, которые могут смеяться и думать одновременно.